Нежный яд. Тайны

Глава 5

Утро, начавшееся для Кловиса столь неожиданным образом, выдалось на редкость хлопотным. Всем он был сегодня нужен: то помочь жильцам донести вещи до машины, то вытащить застрявший в замочной скважине ключ. Но больше всех хлопот ему доставила Мария дус Карму – пожилая дама, мать престранного Уалбера – экстрасенса, мага, волшебника.

Она появилась на площадке перед квартирой Лизбеллы, взволнованная и мокрая, что-то тараторя про кран на кухне. Кловис, заходивший в квартиру Лизбеллы узнать, не проснулся ли парень, отвлекся на ее вопли, забыл про незапертую дверь и пошел к себе за инструментом. На верхнем этаже послышались женские голоса. Потом по лестнице застучали каблучки, и прямо перед отворенной дверью оказалась девушка. Она сделала шаг и вошла в квартиру. Кловис с инструментом в руках кинулся следом. Когда привратник узнал девушку, у него слегка отлегло от сердца. Это была Марсия – племянница Лизбеллы и дочь Элеонор. Девушка стояла, склонившись над спящим юношей.

- Сеньор Кловис, кто это?

Кловис вспомнил просьбу Элеонор.

- Сеньорита Марсия, извините меня, это мой племянник, нагрянул неожиданно… В комнате Ренилду ремонт, вчера пол лаком покрыли. Я не мог его там положить, вот и воспользовался ключами от квартиры доны Лизбеллы… Но, клянусь, завтра его здесь не будет… Я обещаю…

Марсия ничего не слышала, она смотрела на тонкие черты лица юноши, на его густые вьющиеся волосы, на длинные ресницы, на тонкие пальцы, испачканные краской. Она тихонько дотронулась до пальцев, юноша вздохнул во сне и вдруг порывисто сжал ее руку и поцеловал.

Кловис продолжал извиняться. Марсия перебила его:

- Да я не против, пусть живет.

- Но только вы не говорите об этом своей маме.

- Маме? – изумилась Марсия. – Она-то тут при чем?

- Дона Элеонор не любит беспорядка.

- Не беспокойся, Кловис. Я никому ничего не скажу.

Марсия сама не ожидала, какое впечатление на нее произведет спящий юноша. Всетак неожиданно получилось: она зашла навестить Женинью, выпила с ней чаю, съела кусочек любимого кукурузного торта и собиралась возвратится в офис. И вдруг – открытая дверь, спящий юноша, похожий на Христа. И все время, пока она добиралась до «Мармореала», у нее не выходил из головы этот странный поцелуй.

В офисе с кипой газет ее дожидался Лео. Она открыла свою небольшую комнату и пропустила Лео вперед.

- Вот, Иван просил тебе передать. – Он протянул газеты девушке.

Марсия не спеша начала просматривать прессу, потом достала ножницы и молча стала вырезать заметки о вчерашнем скандале в Доме приемов «Мармореала». Лео всячески старался привлечь ее внимание, но разговор не клеился. Только когда юноша предложил отомстить журналюгам за столь возмутительные статьи, Марсия откликнулась неожиданными для Лео словами:

- Статьи не возмутительные. Все так и было. Конечно, иронии и злобы могло быть поменьше, но в остальном – все правда.

- Да ты что, неужели такой человек, как твой отец, допустит, чтобы его так поносили?

Марсия поднялась и достала с полки папку с надписью «Пресса».

- Вот смотри. – Марсия перелистала подшивку. – В этой папке все, что писалось об отце за последние месяцы. Думаешь, там есть хвалебные отзывы? Факт, что папа сам добился всего, из простых рабочих стал владельцем крупнейшей в Бразилии каменоломни по добычи мрамора и при этом никого не обокрал, - вызывает у них недоверие и неприязнь. Если нет повода облить его грязью, то будут писать, что он невежда, невоспитанный мужлан: пожимает дамам руки вместо того, чтобы поцеловать. В нем самом, в его поступках обязательно хотят найти что-то дурное. А уж если он дал повод, как это случилось вчера, - то на нас хлынут просто потоки грязи. – Марсия взяла в руки ножницы и придвинула к себе очередную газету.

Лео, не дождавшись продолжения разговора, пошел к брату.

- Все твои старания свести меня с ней напрасны. – Лео сел на стул и закурил. – Задвинь свои планы в задний ящик.

Иван сдвинул брови так, что они сошлись на переносице в линию, под кожей заходили желваки.

- Как вы мне все надоели. Уалбер, ты, твоя сестра Марина.

- Наша сестра Марина.

Иван, не заметив реплики, продолжал:

- Гроша нет за душой, и никто ничего не желает делать. Я женился на Антонии – думаешь, легко мне это далось? Но я старался. А вы? Эта таскается по пляжам и кабакам, тратя последние деньги на короткие юбки и купальники. Ты дни напролет сидишь у телевизора и ноешь, что надоела бедность. Но хуже всех твой брат Уалбер!

- Наш брат Уалбер, - снова поправил его Леонарду.

- Даже если он и мой двоюродный брат, а его мать воспитала нас, - ничто не заставит меня подойти к нему на улице, когда он тащится навстречу, одетый черт знает как! Чем он занимается, в конце концов?! Хиромантия, магия! – В Иване клокотало давнее раздражение. – Он типичный неудачник, такая же и Марина. И вот я спрашиваю тебя: ты тоже хочешь пропасть вместе с ними? Если нет, то делай то, что говорю тебе я!

Телефонный звонок отвлек Ивана от разговора. До Лео доносились только реплики: «Да, в два часа… Понял… Нет, где Элеонор, не знаю… Хорошо. Постараюсь». В общем, Лео ничего не понял, а Иван без всяких пояснений начал по телефону разыскивать Элеонор.

Элеонор пришла на квартиру Лизбеллы и застала юношу уже бодрствующим. Он был крайне смущен вчерашними событиями, насколько он их помнил, и долго-долго извинялся. Потом представился, сказал, что зовут его Элизеу Виейра, что приехал он из Линьяреса, маленького городка в штате Эспириту-Санту. Он сирота, воспитала его сестра матери. Элизеу стеснялся, запинался, надолго замолкал, но, видя искренний интерес Элеонор, ее неподдельное участие, постепенно разговорился. История была нехитрая: мечтал учиться, стать настоящим художником. Деньги быстро закончились, голодал. Пришел в бар и предложил хозяину за еду и ночлег расписать стену. Хозяин согласился, но когда работа была закончена, вышвырнул художника на улицу. Он ночевал на скамейке в сквере… Вчера в баре его снова унизили…

Элеонор прервала рассказ:

- Я знаю, что было вчера, видела. И работу твою тоже видела. Ты знаешь, Элизеу, я в живописи немного понимаю, даже иногда устраиваю выставки для одной галереи. Твоя работа произвела на меня впечатление, она показалась мне талантливой. Я с удовольствием бы посмотрела на нее еще раз.

Они доехали до бара, который в это время пустовал. Элизеу прижался к стене, словно ожидающий казни преступник, а Элеонор, не обращая никакого внимания на человека у стойки, по-хозяйски прошлась по залу, подошла к расписанной стене и долго стояла перед ней.

- Что вы теперь скажете? – Элизеу встал рядом с ней.

- То же самое. Ты великолепно рисуешь. – Она повернулась в сторону стойки. – Правда, место для такой работы очень неудачное. Сеньор, - она обратилась к хозяину тоном «мраморной королевы», и то сразу подобострастно наклонил голову, - скоро сюда будут приходить люди, чтобы посмотреть на эту роспись. Советую принимать их как следует. Благодаря этому талантливому художнику ваш вонючий бар станет знаменитым!

Они снова сели в машину и доехали до дорогого и модного ресторана в центре города. Элизеу оглядел свой наряд и смутился, но Элеонор без колебаний уселась за столик и сделала заказ. При виде вкусной еды юноша легко преодолел смущение и с аппетитом, присущим исключительно молодым голодным людям, принялся очищать тарелку за тарелкой. Он так увлекся процессом, что на время забыл про Элеонор, смотревшую на него с радостью, как смотрят на человека, которого тебе посчастливилось осчастливить. Она давно не испытывала подобного чувства, живя в окружении людей довольных, если не сказать, пресыщенных. В какой-то момент Элизеу оторвался от еды и, обнаружив, что Элеонор ничего не ест, снова застеснялся и начал извиняться за свой неприличный аппетит. Элеонор успокоила его и, долго подбирая слова, наконец должным образом сформулировала то, что считала нужным предложить Элизеу:

- Твоя беда в том, что ты умеешь рисовать, но никто пока не понял, как хорошо ты умеешь это делать. Я хочу создать тебе все условия, ты будешь заниматься живописью, не думая больше ни о чем… А чтобы тебя не смущало такое положение, я буду брать с тебя расписки. Считай, что я даю тебе в долг. Когда станешь знаменитым и богатым, вернешь мне деньги.

- Даже если я верну вам все до сентаво, я останусь вашим должником на всю жизнь. – Элизеу был растроган и поражен неизвестно откуда свалившимся на него счастьем.

- Ты доел? Тогда пошли. Начнем заниматься делами и для начала заедем в художественный салон и купим тебе все необходимое для работы.

Элеонор рассчиталась и встала, Элизеу пошел за ней, но с полпути вернулся, забрал со стола недоеденное пирожное и со смущением произнес:

- Я никогда не ел такого вкусного, жалко оставлять.

«Какой он, в сущности, еще ребенок», - подумала Элеонор, садясь за руль»

Верный Фортунату в точности исполнил поручение хозяина предупредил всех дочерей и зятьев Валдомиру о собрании. В свете вчерашней ссоры все это выглядело очень тревожным. Особенно заволновалась Режина. По офису уже поползли слухи, что отец ее увольняет, и у нее не было сомнений, что их источник – Иван. «Я слишком долго терплю его подлости», - с этой мыслью она вызвала к себе Адриану.

У девушки душа ушла в пятки: она предвидела, что вся эта история обернется для нее крупными неприятностями. Даже утром за завтраком она не удержалась и призналась родителям, что ксерокс с контракта по просьбе Ивана сняла она. Женинья сразу запричитала, а Фортунату посоветовал ей… притвориться мертвой. Адриана шла в кабинет Режины и горько усмехалась: в голосе сеньоры звучало столько металла, что живой ее оттуда не выпустят.

- Вот документы, которые вы просили, сеньора.

Режина не глядя отодвинула их в сторону.

- Хорошо, а теперь скажи мне, Адриана, кому ты дала копию итальянского контракта.

Адриана принялась отнекиваться, надеясь провести Режину, но та недолго слушала ее лепет. Она подошла к секретарше и с силой дернула ее за руку, да так, что у Адрианы от боли потемнело в глазах.

- Колись, не то хуже будет. Я за себя не отвечаю. Впрочем, помогу наводящим вопросом. Ты сделала это для Ивана?

- Да, он просил меня об этом… – Адриана терла больную руку.

- Твой поступок достоин наказания. Ты разгласила служебную тайну. И даже, Фортунату, который не отходит от отца, тебе уже не поможет. Я могу сейчас же уволить тебя, но не сделаю этого лишь по одной причине – ты мне понадобишься, когда я буду разговаривать с Иваном…

В кабинет вошел Алвару и сообщил, что итальянцы приехали.

- Ты хоть знаешь, как убедить их аннулировать контракт?

- А ты тоже сомневаешься в моих способностях? Подожди, увидишь!

Итальянцы уже входили в дверь, Режина заняла место во главе стола, Алвару встал за ее спиной.

Двухчасовая изматывающая беседа закончилась аннулированием контракта. Режина выполнила приказ отца.

Алвару в очередной раз восхитился умом жены, очертившей перед итальянцами круг экологических проблем, которые, несомненно, возникнут с увеличением добычи камня. «Если вы готовы принять на себя готовящийся в связи с этим грандиозный скандал и оплатить «Мармореалу» предполагаемые убытки, мы увеличим поставки. Если нет, мы будем работать в прежних объемах…». – Алвару вспомнил слова Режины и еще раз похвалил ее:

- Дорогая, ты бесподобна! Но где ты взяла отчет Экологической комиссии?

Режина устало махнула рукой:

- Господи, какой отчет, Алвару?

- Неужели ты все придумала? – Он обнял ее, заглянул в глаза и с нежностью произнес: - Ты страшная женщина, Режина Фигейра.

Режина вздохнула.

- Ты думаешь, мне легко это далось? У меня болит голова, и мне нужен массаж.

Алвару не заставил себя долго ждать и начал массировать ей плечи, шею, потом наклонился, поцеловал жену в маленькое ухо и прошептал:

- Хороший массаж может затянуться надолго. А сейчас почти два часа. Хочу до собрания посмотреть на выражение лица Ивана, когда он узнает о твоей победе. А вечером я помассирую тебя на свой лад. Договорились?

- Ловлю на слове. – Режина поцеловала его и направилась в кабинет отца. Ей тоже не терпелось увидеть выражение его лица.

Она вошла в кабинет Валдомиру без нескольких минут два. Все были в сборе, за исключением Элеонор. Валдомиру заметил это, но откладывать собрание не стал. Он пригласил Режину занять место, но она не стала садиться, а без лишних прелюдий доложила:

- Контракт аннулирован, итальянцы согласились остаться на уровне двухсот тонн. Так что я выполнила твое распоряжение. – Режина победно оглядела присутствующих. Иван, с трудом пытаясь скрыть разочарование, отвернулся к жене. Режина посмотрела на отца. Но, к ее огорчению, он оставался совершенно спокоен, словно услышанное сообщение его мало интересовало.

- Не очень задирай нос, ты всего лишь исправила свою ошибку. И упаси тебя Бог еще раз совершить подобное. – Валдомиру посмотрел на часы. – Два часа, можем начинать.