Тени Равенсхолма

26. Перед бурей

Отложив в сторону книгу, слова в которой все равно сливались в одну сплошную строку перед глазами, Элеонора тяжело вздохнула. Завтра всё решится. Орден Серебряного Креста и их новые союзники — вампиры, которых совсем недавно они считали врагами, объединят силы против Ульриха. Старый вампир, переживший столетия, задумал нечто невообразимое — открыть разлом между мирами и выпустить в человеческий мир отродий тьмы.

Пальцы девушки механически сжимали серебряный медальон с гравировкой креста- символ Ордена и её наследия. Серебро то переставало приносить боль, то вновь обжигало, избавляя этой резковатой болью от волнений, возвращая из мира внутренних переживаний в реальность. Но, всё же, Элеонора то и дело нервно перебирала в голове детали предстоящего сражения, вспоминала карты подземелий, где, по данным разведки, скрывался Ульрих со своей армией. Её первое задание как охотника- и сразу такое. Сможет ли она помочь чем-нибудь, или же сама станет обузой, что будет только тянуть вниз?

Тихий стук в дверь вывел её из задумчивости.

— Входите, отец. — произнесла она, не оборачиваясь.

Виктор Харт, её отец, вошёл в комнату. Высокий, статный мужчина с проседью в тёмных волосах и шрамом, пересекающим левую щёку — свидетельство одной из многих схваток с вампирами.

— Завтра важный день, — сказал он, подойдя к её кровати. Элеонора, встав рядом с ним, кивнула.

— Знаю, — ответила она, мельком взглянув на угасающее солнце. — Я готова.

Виктор внимательно посмотрел на дочь. Он знал этот взгляд — казалось бы, сосредоточенный, но за ним скрывалось нечто большее.

— Ты скучаешь по нему, — это был не вопрос, а утверждение.

Элеонора вздрогнула, не ожидая такой прямоты от отца. С недавних пор тема их отношений Себастьяна Валериана была негласно табуирована меж ними. Отец не обсуждал, но все ещё не мог смириться с тем, что между его дочерью и вампиром возникло чувство, к слову, которое они оба пытались отрицать слишком долго. Теперь Элеонора могла смело сказать, что всё два года не давала никому из парней шанса завоевать её сердце, потому что оно было уже занято.

— Это не имеет значения, — твёрдо ответила она, но голос предательски дрогнул.

— Имеет, — неожиданно мягко возразил Виктор. — Завтра вечером всё может измениться, Элли.

Он редко называл её детским прозвищем, только в моменты особой близости или опасности.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она, хотя прекрасно понимала смысл его слов.

— Я имею в виду, что тебе следует найти его сегодня, — Виктор положил руку на плечо дочери. — Проведите вместе это время.

Элеонора повернулась к отцу, не скрывая удивления:

— Ты... предлагаешь мне встретиться с Себастьяном? Ты, кто всегда был против?

Виктор тяжело вздохнул:

— Я многое переосмыслил за последнее время. Этот союз с вампирами... он показал мне, что не всё так однозначно, как я привык думать. А Валериан... он доказал свою преданность.

Он сделал паузу, собираясь с мыслями.

— Завтра мы все можем погибнуть, Элеонора. И я не хочу, чтобы ты уходила с сожалениями. — резко, отрывисто, правдиво до боли.

Элеонора не могла поверить своим ушам. Она обняла отца, вдыхая знакомый запах кожи, оружейной смазки и трав — запах её детства, запах безопасности.

— Спасибо, — прошептала она.

— Я отправлю Марка и Эрика с тобой, просто будь осторожна, — ответил Виктор, мягко отстраняясь. — И будь готова к следующему. Часть из наших выйдет ночью, но без вампиров нам не найти логова Ульриха нам не найти. Поэтому с нами будут бессмертные из Совета.

Когда дверь за отцом закрылась, Элеонора застыла в нерешительности. Как ей связаться с Себастьяном? Обычно это он находил способы увидеться с ней... Телефона не было- все, что могло их выдать, находилось теперь в одном из отсеков огромного хранилища ордена.

Вернувшись домой, Элеонора спешно поднялась в свою комнату. Выглянув в окно, она увидела несколько человеческих фигур в темной одежде, охраняющих здание. Отец отправил больше людей, чем сказал, чтобы обеспечить её безопасность. И это он ещё не знал о предательстве Мэвис и встрече с Морганой, иначе вообще бы никуда от себя не отпустил.

Она зажгла свечу у окна, тайный знак, и стала ждать. Полчаса прошли в мучительном ожидании. Возможно, он слишком далеко, а может, занят подготовкой к завтрашнему дню... Или просто не хочет её видеть после того, как столь поспешно ушел из ордена. " А ушёл ли?" — испуганно встрепенулось сердце. Вдруг отец солгал? Охотник в нем всегда будет выше, чем любящий родитель. Вдруг ни Томаса, ни Себастьяна уже не выпустили из убежища, а её саму отец отправил домой, чтобы ненароком не узнала, что с ними сделает орден? Нет. Отец бы так не поступил, по крайней мере, Элеонора отчаянно хотела в это верить. Иначе всё — ложь. Ведь не мог отец так умело играть. Или мог?

Почти погрузившись в пучину отчаяния, Элеонора вдруг почувствовала это — легкое колебание воздуха, едва уловимое изменение плотности теней в углу комнаты. Тень сгустилась, приобретая очертания человеческой фигуры, а затем материализовалась в Себастьяна.

Он стоял перед ней- высокий, бледный, с черными волосами и пронзительными темными глазами, которые, казалось, видели её насквозь. Его лицо выражало усталость — сейчас превращение в тень требовало огромных затрат энергии, особенно учитывая его особый рацион. Себастьян пил кровь лишь несколько в месяц, отказывая себе в силе, которую могло бы дать более частое питание.

— Элеонора, — произнёс он тихо, и в этом одном слове было столько невысказанного.

— Ты пришёл, — ответила она, делая шаг к нему.

— Я всегда приду по твоему зову, — он слабо улыбнулся. — Хотя, должен признать, преодолеть такое расстояние в форме тени было непросто.

— Где ты был?

— На восточной границе, с разведчиками совета. Мы выявляли последние точки обороны Ульриха, — он сделал паузу. — Я удивлён, что ты позвала меня. И ещё больше удивлён, что твой отец не выставил меня прочь с порога.

— Его сейчас нет, он остался в убежище. И...Это была его идея, — ответила Элеонора, всё ещё не веря в происходящее. — Он сказал... сказал, что завтра всё может измениться.

Себастьян понимающе кивнул, его лицо стало серьёзным.

— Он прав. Ульрих собрал значительные силы. Завтрашняя битва будет жестокой.

Элеонора подошла к Себастьяну, осторожно коснулась его лица:

— Есть кое-что, что я должна тебе рассказать. На случай, если завтра...

— Не говори так, — он перехватил её руку, поднёс к губам. — Что ты хотела сказать?

Она глубоко вдохнула, собираясь с духом.

— Я хотела сказать, что раньше...Я никогда не ощущала такого, что чувствую рядом с тобой...- замявшись, она замолчала, собираясь с мыслями.

Он внимательно смотрел на неё, ожидая продолжения.

— Я не знаю, отчего это. Можно, потому что я- дампир, — выдохнула она. — Полукровка. Отец говорил что-то о притяжении таких к вампирам. Потому что мы...мы тоже живём гораздо дольше простых людей, поэтому древние инстинкты в нас заставляют выбирать себе спутников, с которыми....мы можем разделить вечность.

— Думаешь, только поэтому? — смешно поиграл он бровями — А как же мои личные качества? Мужественность, красота, обаяние? Мисс Харт, я разочарован, что вы всё это так низко цените.

И, не успела она ответить, как привлек к себе и одарил нежным поцелуем. Растворившись в ощущениях, она замерла, обвив его шею руками.

Когда Себастьян прервал поцелуй, то его дыхание стало тяжёлым.

— Нет, Элеонора. Я повторю тебе вновь- не сейчас.

Машинально потянувшись к нему, девушка с удивлением заметила, как он отстранился с выражением муки на лице.

— Девочка, ты играешь с огнём. Поверь, тебе не понравится то, что ты разожжешь во мне. — он сжал руки в кулаки, отойдя ещё поотдаль, будто не доверяя самому себе. — И тебе не стоит пытаться заглушать страхи близостью. Лучше расскажи, что тебя беспокоит.

Элеонора, удивлённая его проницательностью, не стала возражать. Она отвернулась, подходя к комоду, где лежала тонкая шёлковая лента.

— Ты знаешь, В последнее время со мной происходит нечто странное, — произнесла она, беря ленту в руки. — Мне начала мерещиться мать, и оказалось, что к этому как-то причастен Ульрих.

Себастьян напрягся:

— Что именно ты видела?

— Сначала это были просто ощущения... будто она рядом. Потом начала видеть её тень, мельком, краем глаза. А три дня назад нашла это, — она показала ленту. — Это была её любимая. Я нашла её на своей кровати. Это...Марта, наша домработница, подложила.

Лицо Себастьяна помрачнело.

— В тот вечер, когда я пришёл к твоему дому... когда нас встретила Марта... я тоже видел тень у ворот. Я подумал, что это один из охотников, но теперь...

— Что это значит? — в голосе Элеоноры слышалась тревога.

— Это классическое вампирское воздействие, — Себастьян нахмурился, взяв ленту из её рук. — Если у вампира есть личная вещь человека, он может создать его образ, транслировать его... особенно если этот человек мёртв. Скорее всего, твоя Марта относила её к вампирам, а после вернула обратно.

— Ты думаешь, кто-то намеренно сводит меня с ума? — Элеоноре стало холодно от этой мысли.

— Я думаю, что это Моргана, — мрачно ответил Себастьян. — Приспешница Ульриха. Она мастер таких манипуляций. Скажи, ты не видела кого-то из вампиров в последнее время. Кроме меня и Томаса, естественно.

Элеонора вздрогнула, услышав имя вампирши, едва не похитившей её. Себастьян оказался очень догадливым во всех смыслах. Она специально не рассказывала ни ему, ни отцу о той встрече, но от него невозможно было что-то скрыть.

— Нет...Я не видела никого. — вновь солгала она.

— Возможно, они хотят ускорить твоё... превращение. Сильные эмоциональные потрясения могут спровоцировать проявление вампирской природы у дампиров. Им нужна твоя сила, твоя кровь. Хотя, — он задумался, — Есть вероятность, что они не знают, что ты дампир. Возможно, они просто хотят заманить дочь знаменитого охотника в ловушку.

Он обнял Элеонору, прижав её к себе.

— Именно поэтому ты не должна идти завтра с нами, — произнёс он твердо. — Это слишком опасно. Ты будешь мишенью.

Элеонора отстранилась, глядя Себастьяну прямо в глаза:

— Я в любом случае пойду, — её голос был спокоен, но решителен. — Там будет мой отец, ешо братья и сестры по Ордену... и ты. Все, кого я люблю. Я не останусь в стороне, пока вы сражаетесь.

Себастьян хотел возразить, но видел в её глазах то же упрямство, что и у её отца. Он знал — спорить бесполезно.

— Тогда пообещай мне, что будешь осторожна, — сказал он, снова привлекая её к себе. — Я не переживу твоей потери, Элеонора.

— Я тоже, — прошептала она, поднимаясь на цыпочки, чтобы поцеловать его.

За окном сгущалась ночь, последняя перед битвой, которая могла изменить судьбу их мира навсегда.

— Я люблю тебя. — отстранившись, серьёзно просмотрела она на Себастьяна. Он лишь сягко улыбнулся в ответ, точно родитель — своему несмышленному ребенку.

— Я знаю это. Мы чувствуем подобное. Некоторые питаются ещё и эмоциями. А пока ты не стала дампиром окончательно, твоя суть для меня- открытая книга. Я помню, с каким обожанием ты глядела на меня на первых уроках. — издевательски бросил он. Элеонора напряглась, не желая шутить в такой момент.

— И? Ты ничего не скажешь в ответ? — слезы обиды подступили к глазам, горькие, едкие. Конечно, дурочка, а чего она ждала?! Любви от древнего существа, у которого нет сердца?

— Я люблю тебя больше всего, что у меня есть, Элеонора. — тихо продолжил он, обнимая её, прижимая к себе так, что, хоть она и пыталась обиженно вырваться, но получалось лишь сопеть в его грудь. — Ты подарила мне смысл моего существования, ты- то, что будет держать меня в этом мире завтра. Я люблю тебя, очень сильно люблю.