Тени Равенсхолма

6. Гостья

Элеонора проснулась резко, словно от толчка. В комнате было темно, тишину нарушало лишь мерное тиканье старых напольных часов в углу. Она повернула голову и всмотрелась в цифры маленьких электронных часов на прикроватной тумбочке: три часа семнадцать минут! Снова!

Третью ночь подряд она просыпалась ровно в это время, как по расписанию. Элеонора села на кровати, потирая виски. В ушах все еще звенел тихий женский голос, звавший её по имени.

"Элеонора... Элеонора..."

Сначала она думала, что это просто сон, отголосок кошмара, который забывается с пробуждением. Но голос становился все отчетливее с каждой ночью, просачиваясь в её сознание даже в моменты бодрствования. Странное ощущение, словно кто-то следит за ней, не покидало в последнее время.

Она откинула одеяло и подошла к окну. Равенсхолм спал под пеленой густого тумана. Старинные дома с их остроконечными крышами напоминали застывших каменных стражей. В этом городе всегда было слишком много теней, слишком много мест, где могла прятаться тьма.

Внезапно её внимание привлекло движение на улице. Прямо под фонарем, чей свет едва пробивался сквозь туман, стояла фигура. Женский силуэт, размытый и нечеткий, как будто нарисованный акварелью на мокром листе. Элеонора почувствовала, как по спине пробежал холодок. Фигура не двигалась, но казалось, что она смотрит прямо на неё.

— Кто ты? — прошептала Элеонора, зная, что её никто не услышит через закрытое окно.

Но фигура, словно в ответ на её вопрос, сделала шаг назад и растворилась в тумане.

Элеонора резко отпрянула от окна, её сердце колотилось как бешеное. Она знала, что не сможет уснуть до утра, и решила спуститься на кухню. Может, чашка горячего молока поможет успокоить нервы. Отец в детстве частенько успокаивал страхи дочери кружкой молока и парой сказок, впрочем, в которых так или иначе присутствовали вампиры. В этом плане Элеонора была не как все дети, которых берегут от кошмаров и ужасов, наоборот, отец методично обучал её многому, чего не следовало бы знать ребенку её возраста — как выследить вампира, как защититься от него.

Старый дом Хартов скрипел и стонал, словно живое существо. Спускаясь по лестнице, Элеонора невольно бросала взгляды на развешанные по стенам охотничьи трофеи отца. Клыки, когти, ритуальные кинжалы... Виктор Харт не зря был известен в определенных кругах как один из лучших охотников на вампиров. Когда-то эти предметы казались Элеоноре обычной частью домашнего интерьера, но сейчас, в темноте, они словно наблюдали за ней.

На кухне она достала молоко из холодильника и поставила кастрюльку на плиту. Пламя газовой конфорки осветило комнату теплым оранжевым светом, отгоняя тени.

— Элеонора...

Она вздрогнула и обернулась. Никого. Только тени танцевали на стенах от огня плиты.

— Показалось, — прошептала она себе под нос. Звук собственного голоса разбил тишину, немного успокоив. Все хорошо, ей действительно просто послышалось.

Но где-то глубоко внутри девушка знала, что это не так. Что-то звало её, что-то, что боялось выйти на свет, но никак не могло оставить её в покое.

— Эй, Нора! Ты вообще меня слушаешь?

Голос подруги и однокурсницы Мэвис вернул Элеонору в реальность. Они сидели в маленькой кофейне "Сласти и страсти", одном из немногих уютных мест в Равенсхолме. Вечер пятницы, и заведение было полно подростков, спасающихся от осенней прохлады.

— Прости, я... задумалась, — Элеонора виновато улыбнулась и отпила кофе, уже успевший остыть.

— Ты в последнее время какая-то странная, — Мэвис наклонилась ближе через стол. — Тебя что-то беспокоит?

Элеонора посмотрела на подругу. Мэвис была, пожалуй, единственным человеком в школе, кто не считал Элеонору странной потому, что вся её семья была зациклена на мифах, выдумках и легендах. Даже больше- Мэвис знала, что вампиры существуют, сама догадалась, чем на самом деле занимается Виктор Харт. Элеонора, когда подруга озвучила ей свои догадки, не стала ничего отрицать, счастливая уже тем, что может хоть с кем-то поделиться таким бременем. Правда, отец, когда узнал об этом, сильно разозлился. Он заявил, что Элеонора тем самым поставила жизнь Мэвис под угрозу, и потребовал, чтобы она любыми способами разуверила подругу в том, что открыла ей. Элеонора собиралась это сделать, но Мэвис лишь отмахнулась, заявив, что у её родственницы сын- один из доноров для богатого вампира, и уж она-то знает точно об их существовании.

— Я просто плохо сплю, — ответила Элеонора, не желая пугать единственную подругу рассказами о странных голосах и призрачных видениях.

— Да неужели? — Мэвис приподняла одну бровь. — А синяки под глазами и то, что ты подпрыгиваешь от каждого звука — это тоже от недосыпа?

Элеонора вздохнула. Мэвис всегда была слишком проницательной.

— Я... Мне кажется, что кто-то зовет меня. По ночам. Женский голос.

Мэвис на секунду замерла, затем отставила свою чашку. В её глазах промелькнуло удивление.

— И давно это началось?

— Около пары недель назад, — Элеонора понизила голос, хотя вокруг было слишком шумно, чтобы кто-то мог их подслушать. — Сначала я думала, что это сны. Но потом... я начала видеть её. Не четко, как тень или силуэт. Она держится в темноте, но я чувствую, что она... ждет чего-то. От меня.

— Может, это просто стресс? — предложила Мэвис. — Твой отец, едва вернувшись, снова уезжает на охоту на следующей неделе, верно? Может, так твое подсознание пытается привлечь его внимание? Ну, знаешь там, как подростки ведут себя плохо, если хотят привлечь внимание. А у тех, кто постарше, обязательно начинается беда со здоровьем или в делах.

Элеонора кивнула. Да, отец снова уезжал. Как обычно, ничего не объясняя, просто оставляя записку с датой возвращения и номером телефона для экстренной связи. Она уже привыкла к его отсутствию, но все равно каждый раз боялась, что он может не вернуться. Но и Мэвис перегибала палку со своими увлечениями психологией для чайников из курсов и видео в сети.

— Возможно, ты права, — согласилась Элеонора, хотя внутренний голос подсказывал ей, что дело не в стрессе. И уж явно не в желании задержать отца в Равенсхолме.

— Слушай, уже темнеет, — Мэвис глянула в окно. — Давай я провожу тебя домой?

Элеонора посмотрела на улицу. Сумерки быстро сгущались, неоновые вывески начинали отражаться в лужах после недавнего дождя. Мысль о том, чтобы идти домой одной, вызывала необъяснимую тревогу.

— Спасибо, — с благодарностью ответила она.

Они расплатились и вышли на улицу. Мэвис, как обычно, болтала без умолку, рассказывая о новом фильме, который хотела посмотреть. Элеонора слушала вполуха, её взгляд невольно блуждал по темным углам улиц, ища признаки той самой фигуры.

Они свернули на Вороний переулок — короткий путь к дому Элеоноры. Узкая улочка была слабо освещена, старые фонари бросали причудливые тени на булыжную мостовую.

И тут Элеонора увидела её снова. Фигура стояла в конце переулка, более отчётливая, чем когда-либо прежде. Женщина в длинном белом платье, с распущенными волосами, закрывающими лицо. Она не двигалась, но Элеонора могла поклясться, что слышит тихий шепот.

"Помоги мне... Элеонора..."

Холодный пот выступил на лбу. Мэвис все еще говорила о чем-то, не замечая, что Элеонора застыла на месте.

— Ты видишь её? — прошептала Элеонора, не отрывая взгляда от фигуры.

— Кого? — Мэвис нахмурилась и посмотрела туда же, куда и Элеонора. — Там никого нет, Нора.

Но фигура была там, и она медленно подняла голову, волосы упали с лица, открывая... Элеонора подавила крик. Там, где должно быть лицо, клубилась тьма, из которой смотрели два ярких, горящих глаза. И они смотрели не на Элеонору. Они смотрели на Мэвис.

Фигура сделала резкое движение в их сторону, и в тот же миг Элеонора увидела, как вокруг Мэвис сгущается тьма, принимая форму огромных когтистых лап.

— Берегись! — Элеонора с силой оттолкнула подругу в сторону, и Мэвис, не ожидавшая такого, упала на тротуар.

— Что за черт, Нора?! — воскликнула она, поднимаясь и отряхивая ладони. — Ты с ума сошла?

Элеонора быстро посмотрела на место, где была фигура, но там уже никого не было. Тени снова стали просто тенями.

— Я... мне показалось... - она запнулась, не зная, как объяснить то, что видела. — Прости, Мэвис. Я не хотела тебя напугать.

Мэвис смотрела на неё с беспокойством и... да, Элеонора ясно видела это — со страхом. Страхом перед ней.

— Я в порядке, — наконец сказала Мэвис, но голос её звучал напряженно. — Пойдем, уже поздно.

Оставшуюся часть пути они шли молча. Мэвис больше не болтала, а Элеонора чувствовала, как между ними растет невидимая стена. У дома Хартов они неловко попрощались, и Мэвис поспешно ушла, даже не обернувшись.

Элеонора смотрела ей вслед, чувствуя горький комок в горле. В классе её часто считали странной, избегали после уроков, шептались за спиной. Мэвис была единственной, кто видел в ней обычную девушку, а не дочь странного Виктора Харта. Но теперь и она тоже будет избегать её.

Вернувшись в свою комнату, Элеонора в изнеможении рухнула на кровать. Она уже жалела, что рассказала Мэвис о голосах, а её реакция на "видение" в переулке только подтвердила опасения Элеоноры — с ней действительно что-то не так.

Она сбросила обувь и хотела было закрыть глаза, когда заметила что-то на подушке. Маленький предмет, который точно не был там, когда она уходила утром.

Элеонора осторожно взяла его в руки. Это была лента. Простая розовая лента для волос, потрепанная и выцветшая от времени. Края были слегка обтрепаны, а на одном конце аккуратно вышиты инициалы "М.Х."

Сердце Элеоноры пропустило удар. У неё вдруг возникло странное чувство- как будто она уже видела эту ленту раньше.

Она быстро встала и подошла к комоду, на котором стояли несколько фотографий в рамках. Одна из них была особенно дорога Элеоноре — это была фотография её матери. Марианна Харт умерла, когда Элеонора родилась, парой месяцев позже.

На фотографии молодая женщина с добрыми глазами и теплой улыбкой держала на руках маленькую Элеонору. И в её темных волосах была повязана лента. Розовая лента.

Элеонора медленно опустилась на пол, всё ещё сжимая ленту в руке. "М.Х." — Маргарет Харт. Это была лента её матери.

Но как она оказалась на её кровати? Отец никогда не хранил личных вещей матери, слишком болезненными были воспоминания.

— Элеонора...

Голос был теперь ближе, чем когда-либо. Прямо в её комнате. Элеонора медленно подняла голову, боясь того, что может увидеть.

В углу комнаты, где тени были гуще всего, стояла та самая фигура. Женщина в длинном платье. Но на этот раз Элеонора могла различить детали: платье было белым и тонким, будто ночная рубашка. Женщина, выглядевшая измождённой- с искусанными сухими губами, темными кругами под глазами, неестественной худобой; держала руки перед собой, словно умоляя.

— Кто ты? — прошептала Элеонора, её голос дрожал.

— Элеонора...- прошелестел призрак, прежде чем раствориться, словно его и не было.