Тени Равенсхолма

5. Ужин

Элеонора раздраженно постукивала карандашом по тетради, сидя в почти пустой библиотеке университета. Закатное солнце окрашивало старинные книжные полки в золотистые тона, но девушка не замечала этой красоты. Она в третий раз перечитывала один и тот же абзац о философии Ренессанса, но мысли то и дело возвращались к профессору Валериану.

Себастьян Валериан. Загадочный, невероятно образованный и... возможно, вампир? Что же так притягивает её в нём? Та самая загадочность или, всё же, обычная мужская красота вкупе с тем, что так любят девушки её возраста, банальным " не не такой как все"?

Элеонора усмехнулась собственным мыслям. Всё детство, проведенное с отцом-охотником, научило ее замечать признаки. А у Себастьяна их было предостаточно: его бледность, которую не объяснить даже академической жизнью; странная неприязнь к чесночному хлебу в университетской столовой (однажды она видела, как он почти брезгливо, двумя пальцами, поднял и отложил обратно чесночную булочку со своего подноса. Но, возможно, он просто не любит чеснок); то, как он иногда смотрит на людей- странно, гипнотически, будто подчиняя своей воле. На его занятиях даже самые беспокойные студенты ведут себя идеально. Впрочем, и это можно объяснить его опытом в преподавании.

— Мисс Харт, — низкий, бархатный голос заставил Элеонору вздрогнуть. — Вижу, вы снова засиделись допоздна?

Она подняла глаза. Профессор Валериан возвышался над ее столом — высокий, с идеальной осанкой, в безупречном темном костюме. Черные волосы, обрамляющие правильное лицо с острыми скулами, казались еще темнее в угасающем свете. На его губах блуждала издевательская полуулыбка, словно он догадывался, кто был предметом её мыслей не далее нескольких минут назад.

— Заканчиваю эссе по Данте, профессор, — Элеонора быстро собрала разбросанные листы. И как ему всегда удается застать её почти врасплох? Странно, но сегодня она даже приближения профессора не почувствовала, полностью погрузившись в размышления.

— Ах, "Божественная комедия", — улыбнулся он, и на мгновение Элеоноре показалось, что его клыки чуть длиннее обычного. — Я бы хотел с вами побеседовать на эту тему... но не здесь.

— Мы можем обсудить мою работу на консультации в пятницу, — осторожно предложила она, по-детски скрестив пальцы за спиной. Приходить на консультацию Элеонора, конечно же, не собиралась, да и контакты с профессором стоит свести к минимуму — не может быть, чтобы её внутренний голос ошибался. А он упрямо твердил девушке, что с Валерианом что-то не так.

— Я думал о более... неформальной обстановке, — Себастьян присел на край стола, и внезапно его присутствие заполнило всё пространство вокруг. — Сегодня вечером. Я как раз забронировал столик в "Лунной сонате". Это прекрасный ресторан с итальянской кухней. Идеальное место для дискуссии о Данте. Буду рад, если вы разделите вечер со мной.

Элеонора напряглась.

— Боюсь, это не очень уместно, профессор Валериан. Тем более, вы- преподаватель, а я- ученица. — начала она было искать причины для отказа, но единственная пришедшая на ум прозвучала жалко.

— Зачем ждать пятницы, мисс Харт? — его голос стал мягче, но в нем появились стальные нотки. — Вы больше не на моем занятии, а я не оцениваю вашу работу. Я просто ученый, заинтересованный в диалоге с талантливой студенткой. К тому же, ваше эссе об истоках европейской поэзии жаждет критики, я уверен.

— Мой отец ждет меня дома, — солгала Элеонора. Виктор Харт был на другом конце страны, выслеживая то, что, по его мнению, было гнездом диких вампиров.

Себастьян улыбнулся так, словно мог читать ее мысли.

— Ваш отец, знаменитый Виктор Харт, насколько я знаю, сейчас в Новом Орлеане. На... работе.

Элеонора похолодела. Откуда он знает? Внутренний голос вновь забил тревогу, но одновременно девушка смотрела на Себастьяна и почти открыто любовалась его внешностью. Каково будет узнать его хотя бы немного ближе? Профессор — не один из смазливых, но глупых и эгоистичных донельзя красавчиков, которые были популярны в университете. Разговор с ним грозил быть чем-то большим, нежели мужским хвастовством о спортивных успехах или унылого изучения профиля парня с сотнями однотипных фото из спортзала, когда он намеренно играет мускулами и перед тобой, и перед всем рестораном одновременно. Себастьян Валериан другой. Он умный, эрудированный, его интересы простираются гораздо дальше собственной внешности.

— Я настаиваю, мисс Харт. Там вы сможете узнать обо мне гораздо больше, чем из скупых библиотечных сведений. — его голос не оставлял места для возражений. — Машина ждет у главного входа. Я дам вам пятнадцать минут, чтобы вы могли привести себя в порядок.

Властный, уверенный в себе, ни капли сомнения или смущения. Казалось, он заранее знал, что она согласится. Элеонора уже было собралась отказаться, но тут же кивнула — а почему бы и нет? Она будет в обществе, вокруг будет много людей- он явно не сможет причинить ей никакого зла. А вот повода изучить его получше упускать нельзя.

"Лунная соната" оказалась изысканным рестораном, скрытым в переулке старого города. Интерьер поражал роскошью: хрустальные люстры, бархатные драпировки цвета бургундского вина, живая музыка, льющаяся из-под пальцев пианиста в углу зала.

Метрдотель, увидев Себастьяна, моментально оживился.

— Профессор Валериан! Какая честь снова видеть вас у нас. Ваш столик готов.

Элеонора заметила, как другие посетители провожали их взглядами. Мужчины с плохо скрываемой завистью, женщины — с откровенным восхищением. Себастьян, казалось, не замечал этого внимания, но легкая полуулыбка на его губах говорила об обратном.

Он отодвинул для нее стул у столика в нише — достаточно уединенного, но с видом на весь зал.

— Я заметил, что вы избегаете меня после нашей последней... дискуссии, — произнес Себастьян, когда официант удалился, приняв заказ на бутылку вина.

— О вампирах? — Элеонора решила идти напролом. — Трудно поддерживать светскую беседу после того, как вы назвали на занятии одну из работ моего отца "архаичными суевериями".

— А вы защищали убеждения, которые не имеют научного подтверждения, — парировал он, а его глаза сверкнули. — Впрочем, я пригласил вас не для того, чтобы возобновить спор. Сегодня давайте поговорим о литературе.

Официант принес вино — темно-красное, почти черное в хрустальном бокале.

— "Беатриче Портинари", — Себастьян сделал глоток и прикрыл глаза. — Прекрасное вино, названное в честь музы Данте. Попробуйте.

Элеонора осторожно отпила. Вино было насыщенным, с нотами вишни и чего-то еще, что она не могла определить.

— Мне всегда казалось, что любовь Данте к Беатриче была... нездоровой, — сказала она. Она встретила его дважды в жизни, а он построил вокруг нее целый культ. Это очень странно.

Себастьян улыбнулся.

— Вижу, вы не верите в любовь с первого взгляда? — насмешливо поинтересовался он, а Элеонора, смутившись, промолчала. — А как вы относитесь к Петрарке и его Лауре? Тоже нездоровая одержимость или истинная любовь?

— Петрарка хотя бы признавал, что его любовь была иллюзией, — обретя уверенность парировала Элеонора.

Их дискуссия продолжалась, когда принесли закуски — карпаччо из говядины для Себастьяна и капрезе для Элеоноры. Она заметила, что профессор едва притронулся к своему блюду.

— Не голодны? — спросила она, когда он отложил вилку, съев лишь несколько кусочков.

— У меня... особая диета, — ответил он с легкой улыбкой. — Но не беспокойтесь обо мне, мисс Харт. Расскажите лучше, почему вы выбрали средневековую литературу, а не пошли по стопам отца? Виктор Харт, должно быть, хотел воспитать наследницу своего дела.

Элеонора напряглась.

— Вы, кажется, хорошо осведомлены о моей семье, профессор. И о том, чем занимается мой отец. — нет, всё-таки зря она согласилась на встречу. Возможно, не только она сегодня собралась кого-то поглубже изучить.

— Ваш отец известная личность в... определенных кругах, — он отпил вина. — К тому же, я всегда интересуюсь биографиями своих студентов.

— Только тех, чьи отцы пишут трактаты о вампирах? — прямо спросила она.

Вокруг них продолжалась ресторанная жизнь — официанты скользили между столиками, посетители разговаривали, смеялись, но Элеоноре казалось, что они с Себастьяном оказались в пузыре, отрезанном от остального мира. Мужчина манил и отталкивал одновременно, его красота разбивалась вдребезги о флёр таинственный опасности, так и сквозивший в каждом слове или жесте, в каждой полуулыбке.

— О вымышленных существах, по вашему мнению. — с издёвкой во взгляде поправил он, и в его глазах мелькнуло что-то опасное. — Хотя, должен признать, фольклор о вампирах всегда интересовал меня с академической точки зрения. Меня восхищает, как человечество создает монстров, чтобы объяснить то, что не понимает.

Принесли основные блюда — телятину с трюфельным соусом для Себастьяна и равиоли с рикоттой для Элеоноры.

— И всё же, — продолжила она, наблюдая, как профессор снова ест очень мало, — Если бы вампиры существовали, они бы могли отлично вписаться в общество, не так ли? Образованные, утонченные, может быть, даже профессора в университетах...

Себастьян замер, а затем медленно отрезал кусочек телятины.

— Интересная теория. Но скажите, мисс Харт, если бы вы встретили вампира, что бы вы сделали? Вбили ему осиновый кол в сердце, как учит отец в своих трудах? Или... попытались понять?

Их глаза встретились над столом. В глазах Себастьяна плясали отблески свечей, и на мгновение Элеоноре показалось, что они сменили цвет с темно-карих на алые.

— Думаю, это зависит от вампира, — медленно ответила она. — И от его... намерений.

Разговор все больше напоминал бред двух сумасшедших, но Элеоноре ещё никогда не было так спокойно, так уютно. Кажется, они, понимая друг друга и без слов, вели некую игру, пикирование, доставляющее им обоим удовольствие. Щеки девушки горели огнем от терпкого удовольствия, пульсирующего внутри. Красивый мужчина, ужин, сам факт того, что Себастьян счёл её достойной своего внимания — все это будоражило лучше вина, которое, к слову, тоже было превосходным.

— Намерения могут быть разными, — тихо произнес Себастьян. — Например, желание поделиться знаниями, накопленными за... долгую жизнь. Или стремление найти кого-то, кто понимает одиночество существования вне времени.

Элеонора почувствовала, как по спине пробежали мурашки.

— Вы говорите так, будто знаете их лично, профессор. — предпочла отшутиться.

Он улыбнулся, и в этой улыбке было что-то древнее и усталое.

— Я много читал, мисс Харт. Профессиональная деформация. И я нахожу странным, что при всей заинтересованности вашей семьи в этой теме, вы, кажется, не особо уделяете этому внимание.

— Может быть, я просто не верю в вампиров, — сказала Элеонора, понимая, что лжет, и уверенная в том, что он это прекрасно знает.

Себастьян рассмеялся — низким, мелодичным смехом.

— О, мисс Харт, вы верите. И именно это делает вас... интересной.

Он поднял бокал, и хрусталь поймал свет, отбрасывая рубиновые отблески на белоснежную скатерть.

— За веру в невозможное, Элеонора. И за разговоры, которые еще впереди.

Она подняла свой бокал, чувствуя, как быстро бьется сердце. Это был первый раз, когда он назвал ее по имени.

— За разговоры, профессор Валериан. Надеюсь, они будут... откровенными. — и покраснела, смутившись двусмысленности фразы.

Их бокалы соприкоснулись, и звук хрустального звона повис в воздухе, словно невысказанное обещание.