Тени Равенсхолма

3. Совет

Особняк Совета Бессмертных располагался в самой старой части Равенсхолма, на вершине холма, куда редко забредали обычные горожане. Здание, возведённое в готическом стиле три столетия назад, официально считалось частным историческим клубом, и лишь избранные знали, что за его стенами решаются судьбы тех, кто давно должен был обратиться в прах.

Себастьян Валериан поднимался по широкой мраморной лестнице, ощущая тяжесть каждой прожитой им сотни лет. Пять столетий — немалый срок даже для вампира. Достаточно, чтобы устать от самого существования.

Большой зал Совета был освещён десятками свечей, создававших иллюзию жизни на бледных лицах собравшихся. Двенадцать кресел полукругом, одиннадцать занято.

— Опаздываешь, Валериан, — холодно заметила Лидия Мортем, председатель Совета. Ей было более семисот лет, и эти семь веков превратили когда-то прекрасную женщину в ледяную статую, чьи тонкие губы, казалось, никогда не улыбались.

— Прошу прощения, — Себастьян занял своё место. — Неотложные университетские дела.

— Или снова наблюдал за дочерью охотника? — усмехнулся Маркус Блад, самый молодой из членов Совета — ему было всего сто двадцать, и он сохранял многие человеческие привычки и эмоции.

Себастьян не удостоил его ответом, лишь мельком взглянул, заставив Маркуса поёжиться.

— Мы собрались не для обсуждения личных интересов Себастьяна, — вмешалась Лидия. — У нас серьёзная проблема. За последний месяц исчезли три человека. Все — доноры.

По залу пронеслось тихое шуршание — так шептались вампиры, слишком быстро для человеческого уха.

— Есть доказательства причастности кого-то из наших? — спросил Себастьян.

— Нет, — ответила Лидия. — И это беспокоит ещё больше. Если бы мы имели дело с голодным молодым вампиром, всё было бы проще. Но тела не обнаружены, следов крови нет.

— Люди исчезают и по обычным причинам, — заметил Томас Грейв, хранитель архивов. — Возможно, это совпадение.

— Три донора из разных районов за один месяц? — покачала головой Лидия. — Не верю в такие совпадения. К тому же, есть ещё кое-что. — Она сделала паузу. — "Серебряный крест" активизировался. Они знают, что что-то происходит.

Теперь все взгляды обратились к Себастьяну.

— Ты ближе всех к ним, и вчера тебя видели в очень интересной компании. — произнес Александр Вейн, занимавшийся безопасностью бессмертных. — Что известно девчонке Харт?

— Элеонора не полностью посвящена в дела "Серебряного креста", — слишком быстро ответил Себастьян. — Её отец бережёт дочь, хотя и учит распознавать нас. Она талантлива, наблюдательна, но недостаточно опытна.

— Я всегда говорил, что твоя... увлечённость этой семьёй опасна, — проскрипел Николай Дарк, старейший из Совета, помнивший ещё времена первых крестовых походов. — Харты охотятся на наш род столетиями.

— И при этом лишь они поддерживают равновесие, — возразил Себастьян. — Без них город давно погрузился бы в хаос. Мы нуждаемся друг в друге, хотим мы этого или нет.

— Равновесие... - презрительно скривилась Лидия. — Ты всегда был слишком снисходителен к смертным, Себастьян. Не забывай, они считают нас монстрами.

— А разве мы не такие? — тихо спросил Себастьян, глядя прямо в глаза Лидии.

В зале повисла напряжённая тишина.

— Я выяснил ещё кое-что, — нарушил молчание Томас Грейв. — В последнюю полную луну в Мрачном лесу видели Ульриха.

Теперь даже Лидия не смогла скрыть тревогу. Ульрих был изгнан из Равенсхолма почти два столетия назад за эксперименты с тёмной магией и попытки создать новую расу существ, соединяющих силу вампиров с яростью оборотней. Он предал Совет и пытался уничтожить равновесие, за что был приговорён к смерти. Но сумел бежать.

— Если Ульрих вернулся, — медленно произнес Александр, — Нам грозит нечто большее, чем просто нарушение договора с людьми.

— Нужно предупредить Харта, — неожиданно сказал Маркус. — Если Ульрих действительно здесь, и он стоит за исчезновениями, одни мы не справимся.

— Ты предлагаешь просить помощи у охотников? — возмутился Николай. — Да они только обрадуются предлогу уничтожить нас всех!

— Нет, если мы подойдем к этому правильно, — Себастьян выпрямился. — Я поговорю с Виктором Хартом. У нас... сложные отношения, но он разумный человек.

Лидия долго смотрела на Себастьяна, словно пыталась прочесть его мысли.

— Хорошо, — наконец произнесла она. — Но будь осторожен. Если Ульрих действительно вернулся, он наверняка захочет отомстить тебе в первую очередь.

Себастьян невольно коснулся шрама на шее — следа от серебряного клинка, который он получил в битве с Ульрихом.

— Я знаю, — тихо ответил он. — Поверь, я помню это лучше всех.

Когда Совет закончил заседание, Себастьян не спешил уходить. Он подошёл к огромному витражу, изображавшему легенду о первом вампире — Каине, проклятом на вечную жизнь за убийство брата.

— Ты играешь с огнём, друг мой, — Томас Грейв бесшумно возник рядом. — Девушка Харт опасна для тебя не только из-за её отца.

Себастьян слабо улыбнулся.

— Читаешь мои мысли, Томас?

— Мне не нужно быть телепатом, чтобы видеть очевидное. Я знаю тебя пять веков, Себастьян. Я помню тебя ещё смертным.

— И каким я был тогда? — с горечью спросил Валериан. — Иногда мне кажется, что я забыл.

— Ты был поэтом, мечтателем, — ответил Томас. — Ты верил в красоту мира даже среди ужасов чумы. Это не изменилось, ты больше человек, чем хочешь казаться. Именно поэтому ты до сих пор ищешь смысл в вечности.

— А разве ты не ищешь его, старый летописец?

Томас покачал головой.

— Я нашёл своё предназначение в сохранении истории. Но ты... тебе всегда было мало просто существовать.

Себастьян отвернулся от витража.

— Я буду осторожен, Томас. Но если Ульрих вернулся, мы все окажемся в опасности. И прошлое, так или иначе, настигнет нас.

Себастьян Валериан стоял у высокого готического окна своей башни, наблюдая, как последние лучи солнца угасают за горизонтом. Равенсхолм погружался в сумерки — время, когда границы между мирами становились тоньше, когда вампиры, подобные ему, могли выйти на охоту. Но сегодня его мысли были далеки от голода.

Он провел бледными пальцами по корешкам древних книг, выстроившихся на полках из темного дерева. Трехсотлетняя жизнь научила его ценить тишину и уединение, но сегодня одиночество давило на плечи тяжелым грузом.

— Ульрих вернулся, — прошептал он в пустоту комнаты, будто проверяя, как звучат эти слова в реальности, а не просто в его мыслях.

Новость о появлении его создателя в лесах, окружающих Равенсхолм, разлетелась среди ночных обитателей города быстрее, чем кровь по венам умирающего. Вечерний совет был напряженным — некоторые вампиры помнили, что принесло последнее появление Ульриха. Кровавые ритуалы, исчезновения детей, открытое нарушение договора с охотниками. Древний вампир не скрывал своего презрения к существованию в тени человечества.

Себастьян взял бокал с темно-красной жидкостью, который стоял на столе. Поднёс его к губам, но не сделал глотка. Воспоминания о прошлом затуманивали разум.

— Мы изгнали его однажды, сделаем это снова, — пробормотал он.

Но внутренний голос нашептывал сомнения. Ульрих не был бы Ульрихом, если бы вернулся без веской причины, без плана, без уверенности в своей неуязвимости.

Тяжелые мысли прервал легкий аромат, всплывший в сознании. Аромат, который он мог узнать даже на другом конце города — запах крови Элеоноры Харт.

Себастьян закрыл глаза. Странное влечение к этой девушке беспокоило его с первого дня, когда она появилась на его лекциях по средневековой литературе. Элеонора была не просто обычной студенткой. Она была дочерью Виктора Харта, самого известного охотника на вампиров в округе.

Их негласное соглашение с Виктором было хрупким миром, основанным на взаимном уважении границ. Вампиры Равенсхолма не охотились на местных жителей, питались донорской кровью или животными из леса. В обмен охотники позволяли им существовать. Но любое сближение с дочерью Харта могло разрушить этот шаткий баланс.

И все же... что-то в Элеоноре притягивало его, словно древнее заклинание. Не просто ее красота или острый ум. Было что-то еще — непонятное, глубинное, магнетическое.

Себастьян отставил бокал и прошел к столу, где лежали ее работы. Пальцы легко скользили по бумаге, на которой виднелся аккуратный почерк.

«Она чувствует нас», — подумал он, вспоминая, как на прошлой неделе на занятии Элеонора вздрогнула за мгновение до его появления в аудитории, хотя двери были закрыты, а его шагов не было слышно. Как она отступала, когда он приближался, будто ощущая холод его сущности. Как замерла, почувствовав его тем вечером.

— Дампиры, — прошептал он, вспоминая древние легенды о полукровках — детях вампиров и людей. Существах, обладающих силой чувствовать нежить, видеть сквозь иллюзии, жить между двумя мирами, не принадлежа полностью ни к одному из них. Из дампиров получались лучшие охотники на вампиров.

Но дампиров не существовало. За более чем пятьсот лет Себастьян ни разу не встречал такого существа, хотя слышал истории от старших вампиров. Легенды, не более. Даже Ульрих, с его одержимостью вампирской чистокровностью, никогда не упоминал о встречах с полукровками.

И всё же Элеонора...

Стук в дверь прервал его размышления. Вошел Маркус, один из молодых вампиров Равенсхолма, работавший у Себастьяна личным помощником.

— В лесу нашли еще одно тело, — без предисловий сообщил он. — На этот раз с символами на коже. Теми самыми.

Себастьян сжал кулаки. Значит, они не ошиблись, и ритуалы Ульриха начались снова.

— Что же, значит, нужно действовать скорее, чем предполагалось. Ты свободен, Маркус. Можешь отправляться домой — сегодня ты мне больше не нужен.

Маркус кивнул и исчез так же бесшумно, как появился.

Себастьян вернулся к окну. Тьма почти полностью накрыла Равенсхолм. Тьма, которая всегда была его стихией, его домом. Но теперь она казалась враждебной, наполненной невидимой угрозой.

Он подумал о Элеоноре, о ее удивительной способности, о том, как она смотрела на него иногда — со странной смесью страха и... узнавания? Как будто видела то, что он так тщательно скрывал от мира.

Если Ульрих узнает о ней, если заподозрит в ней дампира...Впрочем, то, что в девушке спит дампир ещё нужно подтвердить.

Себастьян схватил плащ. Ему нужно было встретиться с несколькими верными ему людьми, а затем, возможно, нарушить обещание, данное Виктору Харту, и лично заглянуть в дом охотника. Ради безопасности Элеоноры. Ради разгадки тайны, которую она в себе несла.

Потому что если тьма действительно наступала, им всем понадобится каждый луч света, способный ее рассеять.