Тени Равенсхолма

8. Любовь

Элеонора нервно постукивала карандашом по раскрытой тетради. Лекция профессора Валериана подходила к концу, но она едва ли услышала хоть слово из его монолога о влиянии готической литературы на современную прозу. Всё её внимание было приковано к тому, как он двигался по аудитории — уверенно, словно хищник, разыскивающий добычу. Студенты на его лекциях всегда вели себя идеально, будто подчинённые его воле, вот и сейчас не было ни разговоров, ни перешептываний.

С того неловкого ужина прошло две недели, и что-то изменилось. Взгляды Себастьяна стали дольше задерживаться на ней, иногда он "случайно" оказывался рядом в библиотеке, а вчера на её столе в читальном зале появилась книга — редкое издание "Грозового перевала" с кратким посланием на форзаце: "Подумал, что это может тебя заинтересовать. С.В."

— Мисс Харт, задержитесь, пожалуйста, после лекции, — его глубокий голос вывел её из задумчивости.

Студенты начали собирать вещи, аудитория наполнилась шумом отодвигаемых стульев и приглушённых разговоров. Элеонора медленно складывала конспекты в сумку, ощущая, как сердце колотится о рёбра.

— Элли, ты идёшь? — Бен Гризерс, высокий светловолосый парень, опёрся о её стол, загораживая от неё Себастьяна. — Мы собирались в "Синюю сову" на кофе, помнишь?

Он смотрел на нее всё тем же влюбленным взглядом, что и раньше, хоть Элеонора не раз говорила Бену, что он зря тратит с ней время. Девушка совершенно не тянуло к нему, но Бен, кажется, упорно не желал с этим мириться.

— Мы не собирались, Бен, — тихо возразила Элеонора. — Ты предложил, я не ответила.

— Да ладно тебе, — он улыбнулся с той самоуверенностью, которая всегда раздражала её. — Тебе всё равно нечего делать вечером, я же прав? Будешь или сидеть дома или гулять с этой занудой Мэвис, ведь так?

— Мисс Харт занята, — холодный голос Валериана прозвучал совсем близко. — У нас запланирована консультация по её курсовой работе.

Элеонора удивлённо подняла глаза- она ничего не планировала с профессором. Себастьян стоял в нескольких шагах, высокий, в безупречном тёмном костюме, с выражением лица, не допускающим возражений.

Бен выпрямился, его дружелюбие мгновенно испарилось.

— Вы слишком много внимания уделяете отдельным студенткам, профессор, — процедил он. — Люди начинают говорить всякое...

По аудитории пробежал шёпот — оставшиеся студенты с интересом наблюдали за разворачивающейся сценой. Противостояние ученика и преподавателя всегда вызывало повышенный интерес — этим студенты ничем не отличались от ребят из младшей школы.

— Следите за словами, мистер Гризерс, — в глазах Себастьяна блеснула сталь. — Ваши инсинуации неуместны и могут иметь последствия.

Элеонора почувствовала, как холодок пробежал по спине от того, как он произнёс слово "последствия".

— Это угроза? — Бен, выпятив грудь, шагнул вперёд.

— Бен, прекрати, — Элеонора встала между ними. — Я действительно консультируюсь у профессора Валериана. Это всё- обычные академические отношения!

Ложь далась ей удивительно легко, хотя что-то подсказывало- их отношения с Себастьяном уже давно вышли за рамки академических, пусть и негласно.

— Конечно, — Бен бросил на неё обиженный взгляд. — Как скажешь, Элли. Но когда наиграешься в студентку и профессора, не приходи ко мне плакаться. — отрезал, словно бы Элеонора хоть когда-нибудь делала именно так, приходила выплакаться к Бену.

Он развернулся и вышел, громко хлопнув дверью. Аудитория окончательно опустела, и Элеонора осталась наедине с Себастьяном.

— Я не назначала с вами консультацию, — произнесла она, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо.

— Нет, — он приблизился, и она ощутила тонкий аромат его парфюма — сандал и что-то терпкое, неуловимое. — Но ты хотела избавиться от назойливого внимания мистера Гризерса, не так ли?

— Бен... он безобидный. Просто настойчивый.

— Настойчивость без такта превращается в преследование, Элеонора, — Себастьян произнёс её имя так, словно пробовал его на вкус. — Ты заслуживаешь большего уважения.

— Я могу постоять за себя, — она подняла подбородок.

Уголок его рта дрогнул в намёке на улыбку.

— Я не сомневаюсь. Но это не значит, что ты должна терпеть неприятное общество.

Элеонора почувствовала, как к щекам приливает кровь- общество самого профессора ей было приятно, очень приятно. Он стоял так близко, что она различала мелкие золотистые крапинки, вспыхивающие в его тёмных как сама ночь глазах. По её телу в ответ распустились цветами страсти миллионы маленьких искр- от удовольствия находиться рядом с мужчиной, который нравится.

— Понравилась книга? — неожиданно спросил он.

— Я... ещё не начала читать.

— Жаль. Думаю, ты найдёшь много общего с Кэтрин Эрншо, — го пальцы легко коснулись её руки. — Та же страсть скрывается за твоей сдержанностью. Интересно, какова ты...

Элеонора отступила на шаг, сердце колотилось как безумное.

— Профессор Валериан... Прекратите, хватит! — от нервов голос сорвался на крик, прозвучавший нелепо гротескно в тишине аудитории. Его близость рождала в ней непонятное, смутное смятение- хотелось и броситься к нему на шею, покрывая поцелуями это будто вылепленное рукой талантливого скульптора лицо, и, одновременно, развернуться и бежать от него как можно дальше.

— Себастьян, — поправил он. — Когда мы наедине, я предпочёл бы, чтобы ты называла меня по имени.

— Это неуместно, — выдохнула она.

— Почему? Потому что я твой преподаватель? Или потому, что ты боишься того, что чувствуешь?

Его прямота ошеломила её. Она не знала, что ответить.

— Я заеду за тобой завтра вечером, — сказал он тоном, не допускающим возражений. — В половину восьмого, поедем в ресторан "Ла Маре". Я забронирую столик.

— Вы даже не спросили, свободна ли я, — возмутилась Элеонора.

— А ты свободна? — в его глазах мелькнуло что-то опасное и притягательное.

— Нет... то есть, да, но...

— Тогда до завтра, — он взял свой портфель и направился к двери. — И, Элеонора, — он обернулся, — надень то бордовое платье. Оно идеально подчёркивает цвет твоих глаз.

Она застыла в изумлении — она никогда не появлялась в университете в том платье. Откуда он знает? Да ещё и адрес — она ведь не говорила ему, где живёт? Конечно, адрес он мог бы посмотреть в её личном деле студента, но вот платье?

Весь следующий день Элеонора не находила себе места. Его слова, взгляды, прикосновения — всё это кружило в голове, не давая сосредоточиться. После занятий она столкнулась с Беном в коридоре.

— Элли, нам нужно поговорить, — он выглядел взволнованным, даже испуганным.

— Бен, сейчас не время...

— Нет, ты должна меня выслушать, — он крепко схватил её за локоть и оттащил в сторону от потока студентов. — Я навёл справки о твоём профессоре. Знаешь, что случилось с его предыдущей ассистенткой в Оксфорде?

— О чём ты говоришь? — она нахмурилась.

— Она исчезла, Элли, — в его глазах читался настоящий страх. — Просто испарилась. Никаких следов, никаких записей о выезде из страны. И знаешь, что самое странное? Полиция допрашивала Валериана, но вскоре все обвинения были сняты. Словно кто-то поспособствовал.

— Ты несёшь чушь, — Элеонора попыталась вырваться. — Я искала информацию о нём и ничего не..- смутившись, она замолчала, понимая, что выдала себя с головой.

Бен яростно сверкнул глазами. Кажется, он, наконец, понял, что Себастьян ей нравится.

— Я видел его с тобой, как он смотрит на тебя. Это ненормально, Элли. Он опасен.

— Отпусти меня, Бен, — она с силой дёрнула рукой.

— Я не позволю ему причинить тебе вред, — его лицо исказилось от решимости. — Я собираюсь пойти к декану, рассказать всё.

— Не смей, — её голос дрогнул. — Ты ничего не знаешь!

— Я знаю достаточно, — он наконец отпустил её. — И если ты не прислушаешься к голосу разума, я сделаю это за тебя.

Элеонора смотрела, как он удаляется по коридору, и чувствовала странную тревогу. Что если в его словах есть доля правды? Но откуда Бен смог вообще что-то узнать о Себастьяне, тогда как она сама не нашла никакой информации? Или же всё — банальная выдумка парня, которому она нравится?

Вечер с Себастьяном в ресторане был как сон — дорогое вино, изысканные блюда, приглушённый свет, его гипнотический голос, рассказывающий о путешествиях по Восточной Европе, о древних замках и забытых легендах. Он говорил на нескольких языках, знал историю искусства, литературы, философии. Рядом с ним Элеонора чувствовала себя одновременно ничтожной и особенной — его внимание было сосредоточено полностью на ней, как будто она была единственной женщиной в мире. Он перешел на " ты", и это будто сломало ещё один барьер между ними, хоть сама Элеонора все ещё внутренне противилась, когда обращалась к нему на " ты".

— Ты мало рассказываешь о себе, — заметил он, когда официант принёс десерт.

— Моя жизнь не так интересна, как ваша... твоя, — поправилась она, всё ещё не привыкнув к этой новой форме обращения.

— Расскажи о своей семье, — его пальцы легко коснулись её запястья.

Элеонора напряглась.

— О моем отце знают многие в Равенсхолме, а мама...Она умерла, едва я появилась на свет.

Его взгляд стал непроницаемым.

— Прими мои соболезнования. Потеря близких — самое тяжёлое испытание.

— Ты говоришь так, будто знаешь это по собственному опыту, — она внимательно посмотрела на него.

— Я жил достаточно долго, чтобы понять: всё, что мы любим, мы в конечном итоге теряем, — его голос стал глубже, темнее. — Поэтому стоит ценить каждый момент.

Когда они вышли из ресторана, Элеонора наотрез отказалась садиться в машину, и тогда Себастьян настоял на том, чтобы проводить её до дома. Ночь была холодной, и он накинул ей на плечи свой пиджак. Они шли по пустынной аллее, неподалеку светились огни на башнях старого кампуса их университета, Элеонора не могла не вспомнить о словах Бена.

— Ты был когда-нибудь в Оксфорде? — неожиданно спросила она.

Себастьян бросил на неё быстрый взгляд.

— Я преподавал там несколько лет назад. Почему ты спрашиваешь?

— Просто интересно, — солгала она. — У тебя был там... у тебя были ассистенты?

Он остановился и повернулся к ней, изучая пристальным взглядом.

— Твой друг Бен что-то рассказал тебе, не так ли?

Его проницательность испугала её.

— Я не знаю, о чём ты...

— Знаешь, — его голос стал ледяным. — Он копался в моём прошлом. Это опасная игра, Элеонора.

— Что случилось с твоей ассистенткой? — прямо спросила она, собрав всю свою смелость.

— Она уехала. Нашла лучшую работу в Праге, насколько я знаю.

— Почему тогда полиция допрашивала тебя?

Его лицо на мгновение исказилось чем-то похожим на гнев, но он мгновенно взял себя в руки.

— Потому что люди любят создавать сенсации из ничего. Её отъезд был внезапным, без предупреждения. Кто-то счёл это подозрительным, — он сделал шаг к ней. — Ты веришь своему Бену больше, чем мне?

— Он не "мой Бен", — возразила Элеонора. — И я не знаю, кому верить.

— Верь своему сердцу, — он притянул её к себе. — Оно знает правду.

Его губы накрыли её рот, и весь мир исчез. Поцелуй был требовательным, властным, как будто Себастьян хотел не только её тело, но и душу. Элеонора почувствовала, как земля уходит из-под ног, и вцепилась в его рубашку, не зная, оттолкнуть его или притянуть ближе.

Когда он наконец отпустил её, она задыхалась.