Трагическая связь

Глава 10

Оли

Я не ожидаю многого от допроса Джерико, но на всякий случай спешу переодеться в свое снаряжение Так. К счастью, я оставила комплект стандартных брюк и верха в своей комнате, так что нам не придется терять время в офисе Норта.

Сейдж и Феликс уходят и возвращаются к себе домой рука об руку, выглядя немного более умиротворенными после того, как нам удалось немного потусоваться.

Я беспокоюсь о своей лучшей подруге.

Количество неудач, с которыми ей пришлось столкнуться за такой короткий промежуток времени, пугает. Я знаю, что ее психическое здоровье сейчас не в лучшем состоянии, особенно с тех пор, как вернулся Райли и начал в полной мере залечивать ущерб, нанесенный ему Джованной.

Феликс не уверен, что он сможет до конца восстановиться.

Сейдж чертовски опустошена.

Как только я полностью одеваюсь, шнурую ботинки на ногах и пристегиваю к телу то немногочисленное оружие, которое мне разрешено носить, я возвращаюсь на кухню и нахожу Кирана, стоящего рядом с Атласом и Гейбом.

Оба они как-то странно смотрят на мой наряд, и я пожимаю плечами. — Я готова ко всему, что может случиться сегодня вечером. Удивительно, что вы двое не готовы.

Атлас пожимает плечами и слегка игриво наклоняется. — Как будто меня волнует, что мои джинсы порвутся. Все равно меня ничто не тронет.

Гейб пихает его, а затем одаривает меня овечьей ухмылкой. — Любая одежда, которую я надеваю, просто снимается в ту же секунду, когда мне нужно обратиться, так что кого это волнует?

Киран закатывает глаза, глядя на них обоих, но когда я подхожу к нему, он решительно кивает мне. — Не так я планировал провести свой вечер.

Я съеживаюсь, думая о том, как Сейдж была рада, что мы все вместе поедим и просто пообщаемся, хотя бы раз. Она будет скучать по своему Привязанному, потому что он снова работает допоздна. — Извини, что тебе снова приходится таскать нас за собой.

Он протягивает руку, чтобы мы все схватились за нее, и огрызается в своей обычной язвительной манере: — Это не вы, это гребаное Сопротивление. Неужели ни у кого из них нет других дел, кроме как разрушать наши жизни? Неужели они не могут вздремнуть, черт возьми, вместо того, чтобы посылать людей к нам? В какой-то момент я хотел бы снова увидеть лицо своей Привязанной.

У меня немного теплеет в груди от осознания того, что, хотя обычно он молчит о своей Привязанной, он все еще так же предан Сейдж, как и она ему.

Я всегда знала, что Киран был хорошим парнем… за исключением того единственного раза, когда он схватил меня в кафе и потащил обратно к моим Связным, пинающуюся и кричащую. В тот раз он был полным придурком.

Когда мы появляемся у старых зданий совета, я делаю три глубоких вдоха, чтобы не потерять только что съеденный восхитительный сэндвич со стейком, и стараюсь не хныкать, когда становится ясно, что я не смогу удержаться от рвоты. К счастью, прохладная ладонь, скользящая по моей шее сзади, становится моим спасением, поскольку Грифон облегчает мне укачивание.

— Ты действительно никогда не привыкнешь к этому, не так ли? — говорит Киран сухим тоном, и я провожу рукой по лбу, чтобы смахнуть выступивший там пот, стараясь не позеленеть.

— Я не знаю, как кто-то может привыкнуть к телепортации. Это неестественно, — хриплю я, и Киран закатывает на меня глаза.

— Это так же неестественно, как вырывать души, Фоллоуз, так что чья бы корова мычала.

Он слишком сильно наслаждается этим. Я пожимаю плечами и беру за руку Грифона, пока он ведет нас к лифту, на его лице все еще хмурое выражение. Что бы ни было сказано в этой комнате для допросов, он обеспокоен, и мне это не нравится.

Когда двери лифта закрываются за нами всеми, он дергает меня за рубашку. — Отправляешься на задание, о котором меня не предупредили?

Я пожала плечами в ответ. — Это ты мне скажи. Если Джерико сказал тебе, где сейчас Дэвис или его Привязанные, не стесняйся, поручи Кирану отвести меня к нему. Мне нужно свести счеты, и я позаботилась о том, чтобы быть одетой по случаю.

Киран качает головой, глядя на меня, а Грифон ухмыляется. — Ад не испытывает такой ярости, как твои узы, когда кто-то прикасается к тому, что принадлежит им.

Чертовски верно, и я также не собираюсь извиняться за это.

Мы были невероятно близки к тому, чтобы потерять одного из своих, и, хотя какая-то часть меня благодарна за душевную связь и за шанс завоевать доверие Нокса, хрупкую и страшную вещь, я все еще хочу обрушить поток кровопролития и насилия на того, кто сделал это с нами. А также на Дэвиса за содействие этому. Черт, меня больше не волнует, что он сделал со мной. Меня волнует то, что он пошел за людьми, которые принадлежат мне.

Он пытался и преуспел в убийстве Нокса.

Я не собираюсь относиться к этому дерьму легкомысленно, и мои узы тоже.

Когда двери снова открываются, я вижу, что Норт и Нокс ждут нас. Они о чем-то горячо переговариваются между собой, но останавливаются, когда замечают нас, стоящих там.

Норт едва смотрит на меня, прежде чем развернуться на пятках и направиться к камерам.

Мгновенно мне хочется заплакать.

Но мой Привязанный всегда мог читать меня, как открытую книгу, и даже не глядя на меня, он говорит мне через нашу мысленную связь, только между нами двумя: «Я не могу сейчас, Привязанная. Не со всеми здесь. Потому что если я посмотрю на тебя прямо сейчас, после того, что ты сделала для моего брата… после того, что он сделал для меня… я выставлю себя полным дураком. Я должен быть сильным для всех нас».

Мне приходится сморгнуть собственные слезы из-за надломленного тона его голоса, его резкие нотки раздирают меня. Он только что сказал, что ему нужно пространство, но прямо сейчас он нужен мне, как воздух. Мне нужно прижать его к себе и облегчить чувство вины и боль, которые он испытывает, заверить его, что теперь все в порядке.

Мы все переживем это, чего бы нам это ни стоило.

Когда мы пробираемся по коридорам, я обнаруживаю, что в камерах больше людей, чем я ожидала. В последний раз, когда мы спускались сюда, чтобы поговорить с сестрой Атласа, она была единственной, кто остался после обработки. Однако пока все камеры, мимо которых мы проходим, заняты.

Я хочу опустить голову и спрятаться, притвориться, что сосредоточена на том, ради чего мы на самом деле здесь, чтобы сохранить лицо, но у меня нет такой возможности. Если я могу что-то сделать, чтобы помочь Норту и Грифону, то я это сделаю.

Они оба заслуживают сильную и способную Привязанную.

Поэтому вместо этого я смотрю в каждое стекло на ужасы, ожидающие меня там.

Я знаю многих людей здесь.

В основном я смотрю на лица солдат и работающих на износ членов Сопротивления, но есть и некоторые высшие чины, которых я узнаю. Дрожь пробегает по позвоночнику, когда я замечаю одного из советников Дэвиса, смотрящего на меня.

Рэй Брэнстон, Элементаль-кошмар.

— Ты узнаешь его? — говорит Атлас, и я со вздохом киваю головой.

— Брэнстон. Он был одним из тех, кто принимал решения в лагере, в котором меня держали.

Он также использовал свой Дар для пыток заключенных, загоняя воду в их легкие и топя их всухую. Я также видела, как он высасывал всю воду из тела жертвы одним движением запястья, убивая их мучительно в одно мгновение. Он также получал от этого удовольствие, наслаждался убийствами невинных мужчин и женщин.

Он заслуживает смерти здесь, внизу.

Я хочу, чтобы Азраил и Август съели его.

Атлас кивает и слегка почесывает затылок, с застенчивым видом говоря: — Он мой крестный отец, один из самых близких друзей моего отца. Грифон предупредил меня, что он будет здесь, но я не знал, видела ли ты его за время своего пребывания там. Мне стоило что-то сказать.

Я пожимаю плечами и делаю шаг вперед, оставляя мужчину позади. Атлас изо всех сил пытается оторвать взгляд от человека, которого он знал все свое детство, чувство вины за все это гложет его, пока Гейб не хлопает его по плечу и не уводит прочь с несколькими язвительными комментариями.

Я не прислушиваюсь ни к чему из этого, в основном потому, что я уже знаю, что это не моя работа — следить за моими Привязанными и их взаимодействием друг с другом, но также и потому, что Гейб и Атлас нашли свой собственный вид дружбы. Она была построена на подшучивании друг над другом и грубых замечаниях по поводу самых глупых вещей.

Парни странные.

— Мы почти на месте, — говорит мне Грифон, и я киваю, усиленно подбадривая себя, когда мы проходим мимо Аурелии, все еще сидящей в своей камере.

Она похудела еще больше с тех пор, как мы видели ее в последний раз, и, хотя я не думала, что это возможно, сейчас ее глаза светятся, когда она смотрит на толстый бетон, отделяющий ее от ее Привязанного.

Она чувствует его здесь.

Даже со всеми щитами и мерами предосторожности, которые были установлены, она чувствует присутствие своего Привязанного. Она — мой враг, но какая-то часть меня сочувствует сестре моего Привязанного, человеку, который в детстве подвергался идеологической обработке.

У нее не было ни единого шанса.

А может и был, потому что Атлас выбрался оттуда. Он узнал обо мне и сбежал, никогда не оглядываясь назад, за исключением того, что использовал все, что он знает об этих злых людях, чтобы обезопасить меня и нашу группу Привязанных.

Я не могу продолжать думать о ней, иначе я сведу себя с ума.

Когда мы добираемся до последней камеры, я останавливаюсь и смотрю на ее Привязанного. Джерико выглядит именно так, как я и представляла себе, судя по описанию Атласа о человеке, который наслаждался походами и более простыми вещами в жизни в отличии от своей группы Привязанных.

Он высокий, по крайней мере, такой же высокий, как Грифон и Норт, нижнюю половину его лица покрывает аккуратно подстриженная деревенская борода. Его глаза теплого медового цвета делают его доступным и совсем не похожим на врага, с которым мы так упорно боремся.

Он весь в пыли, низ его рубашки в дырах, поверх одежды наброшена теплая куртка, как будто он путешествовал довольно долго. Единственная вещь на нем, которая выглядит презентабельно, — кольцо на пальце. Держу пари, это символ его связи с Аурелией, сокровенный символ того, что их объединяет.

Он смотрит на меня через стекло с той же оценивающей проницательностью, которую я демонстрирую ему, но заговаривает первым.

— Маленькая девочка, которая разбила лагерь Сопротивления пополам и уничтожила великую династию Бэссинджеров. Я не ожидал, что ты будешь такой… маленькой.

Я приподнимаю бровь и оглядываюсь на Атласа, который отходит к столу, становясь ближе к Гейбу и Грифону. Я рада, что он далеко от Нокса, потому что чувствую в нем сдерживаемый гнев, который просто ищет выхода, а я не хочу, чтобы мои Привязанные сейчас ссорились.

— Мне жаль, что я не оправдала твоих ожиданий, но это не моя вина, что ты поклялся в верности делу, которое настолько хрупко, что может быть разрушено одной девочкой и ее Привязанными.

Джерико пожимает плечами и садится на единственный стул в камере. — Я не присягал на верность ничему и никому, кроме своей Привязанной. Какого хрена, по-твоему, я здесь?

Я пожимаю плечами и бросаю взгляд через плечо туда, где Аурелия прижимается к бетону, ее глаза закрыты, а ладони лежат на земле рядом с ней. Это позиция силы, если я когда-либо видела такую, и струйка опасения пробегает по моему сознанию.

«Камера сможет ее удержать», — говорит Грифон прямо через нашу мысленную связь, и я делаю успокаивающий вдох.

«Камера сможет ее удержать, а даже если и нет, никто из них ничего не сможет нам сделать. Мы уже знаем, на что они способны», — подключается Атлас, и я напоминаю себе, что он прекрасно знает, на что способны его сестра и ее Привязанный.

Маленькая, темная часть моего сознания, не имеющая ничего общего с моими узами, всплывает с маленькой, полезной деталью о том, что Атлас некоторое время отсутствовал в доме своего детства.

За это время многое могло измениться.

Август прижимается к моей ноге, как будто тоже успокаивая меня, а глаза Джерико опускаются вниз и смотрят на теневое существо Норта, как будто доберманоподобное существо явилось из глубин самого ада.

Грубовато, учитывая, что Август — самый милый мальчик, который когда-либо был рядом со мной, живое воплощение защитной любви Норта ко мне. Он даже больше не пытается съесть кого-либо в моем присутствии.

— Я думаю, это довольно мило, что ты захотел прийти сюда и умереть недалеко от своей Привязанной. Это больше, чем я могу сказать о любом другом члене ее группы, так что честь и хвала тебе. Ну, полагаю, мы не можем винить Питера… Я уже позаботилась о нем.

Я не оглядываюсь на Атласа, когда говорю это, в основном потому, что я приманиваю Джерико. Мне не хочется, чтобы он знал, что мы застряли в подвешенном состоянии из-за нежелания убивать Аурелию ради Атласа, так что вместо этого ей просто придется чахнуть в здешних камерах, где ее должным образом кормят, но, тем не менее, она медленно умирает по собственной воле.

Этот ход оправдывает себя, когда на его лице медленно расплывается ухмылка.

— Я здесь не для того, чтобы умереть. Я здесь, чтобы заключить сделку.

* * *

Джерико отказывается говорить с нами о сделке, которую он предлагает, пока его не выпустят из камеры и он не сможет увидеть свою Привязанную, даже если это будет только через стекло. Нокс хочет просто впустить туда теневых существ, чтобы убедить его начать говорить, но я довольно быстро пресекаю это.

Он уже знает, на что способен Атлас, а также слухи о группе Привязанных Дрейвена. Если он проделал весь этот путь, то либо у него есть что-то очень важное, чтобы предложить нам, либо он сильно недооценивает наши способности.

Атлас с минуту жует внутреннюю сторону щеки, прежде чем наконец пожимает плечами и говорит: — Он из Сопротивления, присоединился к группе Привязанных моей сестры и был достаточно счастлив, чтобы согласиться со всем, что сказал мой отец. Этому нет оправдания. Не то чтобы он не знал ничего лучшего. Но если только Сопротивление не создало какую-то «сыворотку суперсолдата», он не будет представлять угрозы ни для кого из нас. Если мы вытащим его из камеры, Грифон может проникнуть в его голову и мгновенно отключить его Дар. Оли может вырвать его душу из тела, а теневые существа легко разорвать на части.

Норт оглядывает всех за столом, прежде чем подать сигнал Грифону открыть дверь камеры. Он использует свой Дар Нейро, чтобы отключить мозг Джерико, пока они маневрируют к столу для допросов, приковывая его к сиденью со связанными за спиной руками и надетыми техническими наручниками. Они — еще один уровень безопасности для всех нас, и я больше не беспокоюсь о том, что планирует Джерико. Атлас прав, мы сильнее его, а это значит: что бы он ни собирался нам предложить, это должно быть нечто масштабное.

Аурелия наблюдает за всем со слезами на глазах, но остается в той же позе, прижавшись спиной к бетонной стене и упершись ладонями в землю.

Это чертовски жутко.

Нам приходится пошевелиться, чтобы найти больше стульев, но как только мы все усаживаемся в бессистемный полукруг вокруг стола, Грифон наконец отпускает разум Джерико, белое кольцо вокруг его глаз медленно исчезает, пока он не начинает быстро моргать, как будто проясняя зрение. В тот момент, когда он осознает достаточно и понимает, что его переместили, его голова поворачивается в сторону своей Привязанной, его глаза навязчиво впиваются в нее, а губы кривятся от того, в каком она состоянии.

Когда он снова поворачивается к Норту, мой Привязанный пожимает плечами. — Она не принимает ничего из того, что мы ей предлагаем. Ей присылали трехразовое полноценное питание, медицинскую помощь, и ее брат спускался поговорить с ней. Если она не хочет принимать то, что ей предоставляют, что мы должны делать?

Мы обсуждали этику использования Грифоном контроля над разумом, чтобы заставить ее есть, но у меня не было намерения просить о подобных вещах своего Привязанного. Принуждение женщины к чему-либо — занятие не из приятных. В конце концов, Атлас был тем, кто сказал, что она должна быть предоставлена последствиям своего собственного выбора.

Норт выжидает еще одно мгновение тишины, прежде чем сказать: — Я не очень терпеливый человек, и у меня нет времени на игры. Выкладывай свою сделку на стол, и покончим с этим.

Я скрещиваю руки на груди и слегка наклоняюсь, желая услышать, в чем заключается сделка, что он, возможно, может нам предложить.

Ладонь Атласа теплая на моем колене, на его лице нет ни капли разочарования или неодобрения, которые сейчас переполняют его. Он поспешил предложить мне сесть между ним и одним из других моих Привязанных, чтобы он мог прикрыть меня, если что-то пойдет не так, всегда очень осторожный, и я не сочла нужным спорить по этому поводу.

Мне на самом деле не очень хочется, чтобы мои узы вырвались наружу в данный момент, потому что я не сомневаюсь, что они просто уничтожат всех в камерах, вместо того, чтобы потрудиться извлечь информацию из кого-либо из них. Мне не хочется так вмешиваться в процессы, которые заложили Норт и Грифон. Малейшая крупица информации может переломить ход войны.

Нам нужен каждый шанс, который мы можем получить.

— Сначала я расскажу вам об условиях сделки, прежде чем сообщу, что я вам предлагаю. Я хочу забрать свою Привязанную в Сингапур. Хочу, чтобы вы освободили нас и позволили нам вместе покинуть страну.

Рука Атласа дергается на моем колене, единственный признак его реакции на эту новость, и Норт тут же обрывает Джерико. — Ни в коем случае. Мы не отпускаем заключенных Сопротивления просто так, особенно таких высокопоставленных, как вы.

Джерико кривит губы. — Но это к нам не относится, не так ли? Аурелия — Бэссинджер только по названию. Ее отец продал ее тому, кто предложил самую высокую цену. Единственная причина, по которой у нее появился один из ее настоящих Связных, заключается в том, что я был готов пожертвовать всем, чтобы заполучить ее.

Я хмурюсь и оглядываю остальных, но все они пристально смотрят на Джерико. Только Нокс, кажется, отвлекся на теневое существо у своих ног. Его голова опущена, когда он нежно проводит рукой по голове Процела.

— Я не заинтересован слушать ложь Сопротивления; мы закончили, — говорит Норт, и Джерико дергается вперед на стуле, его ограничители дребезжат от резкого движения.

Он выглядит устрашающе, его глаза прищурены, он смотрит на Норта так, словно представляет, как разрывает ему горло голыми руками. — Ты уже понял это. Ты уже понял, чем занималось Сопротивление на протяжении многих поколений, разделяя группы Привязанных и используя все население в качестве селекционного научного эксперимента. Очень немногие группы остаются, как и должно быть, и только в том случае, если тестирование проскользнет мимо. Ты позволишь мне и Аурелии отправиться в Сингапур, и мы не только прекратим борьбу с Сопротивление, но и я предоставлю вам любую информацию, которая вам понадобится, чтобы убить их всех.

Норт медленно качает головой, его губы мрачно поджимаются. — Ты же не думаешь, что каждый заключенный Сопротивления, которого мы держали в этом месте, не предлагал нам то же самое за свою свободу? Я не заинтересован играть с тобой в эти игры, Джерико. Ты сдался, и все было напрасно.

Норт делает движение, как будто собирается встать, и Джерико огрызается: — Речь идет о боге. Эксперименты по разведению касаются пустоглазого существа, того, что живет внутри твоей Привязанной.

Это привлекает всеобщее внимание.