Укроти меня, или Грани возрождения (СИ)

Глава 10. О рыбе, вертеле и поцелуях

Следующие полчаса я только и делала, что всех обнимала и трогала. Касалась щек, крепко обнимала, держалась за руки и постоянно смотрела на свои ладони с каким-то детским восторгом.

Наверное, со стороны это выглядело ужасно смешно, но все относились с пониманием к моему страстному желанию переобнимать каждого знакомого фортемина и познакомиться рукопожатием с незнакомыми мне инквизиторами. Больше всех, конечно досталось Эрику и Калипсо, которые опасались, что я задушу их в объятьях.

И никому из них не стало больно от моих прикосновений. Никому!

Ритуал работал… он работал, черт возьми!! Все получилось, получилось!

Господи, я так долго шла к этому моменту в своей жизни, что сейчас буквально лопалась от восторга. И много смеялась, по поводу и без, просто потому что настроение было такое прекрасное, что ну невозможно было не парить от счастья!

Парить от счастья в прямом смысле, кстати: выяснилось, что на слишком большой эмоциональной волне я случайно проваливаюсь частично в состояние фурии. У меня начинали материализоваться крылья, и в один момент я обнаружила себя идущей, не касаясь земли, с подрагивающими крыльями за спиной…

— Ой, — пискнула я удивленно, поняв, что начала взлетать от случайных взмахов крыльями, а вот как вернуться на землю, я пока не знала.

Калипсо натурально поймал меня за ногу, как улетающий воздушный шарик, и со смехом опустил на землю.

— Да уж, над твоим контролем еще придется поработать, — сказал он, но помог быстро скрыть крылья, это оказалось несложно.

Мне вообще сейчас все резко казалось несложным. Меня переполняла такая невероятная легкость… Стабилизация магии ощущалась очень четко, больше ничего не болело, в точке солнечного сплетения разливалось приятное тепло. Такой легкости я не ощущала с самого детства… И сейчас чувствовала себя пьяной от счастья.

Вечер выдался относительно теплый (и, главное, не дождливый), и мы поужинали вместе с ребятами прямо на улице. Здесь между домов была большая поляна, на которой состыковали несколько длинных столов как раз на случай таких посиделок. Мы с Калипсо уселись за одним столом, а рядом расселись наши друзья и коллеги.

Ужин получился прям праздничный, потому что отмечали одновременно и мое появление за Теневой пеленой, и мое избавление от проблемы с дисбалансом магии, и возвращение к полноценной жизни, которая не висит каждый день на волоске. Настроение у всех было отличное, и на какое-то время я забыла о насущных проблемах, которые еще как-то предстояло решать. Потом, всё потом… Сейчас важно то, что я здесь, и рядом со мной сидит мой любимый человек, который весь вечер не выпускал меня из своих объятий и то и дело сжимал мою ладонь в своей, будто бы не мог поверить, что я настощая.

Позднее вечером стало холодать, я поежилась от порывистого ветра, но даже не успела подумать о том, что надо бы где-то раздобыть одежду потеплее, как Калипсо будто бы прочел мои мысли: снял с себя мантию и накинул мне на плечи, приобнимая со спины.

— А как же ты? — спросила я, глядя на Калипсо в одной лишь рубашке. — Замерзнешь ведь!

— Мне не холодно.

— На улице далеко не лето…

— Ты даже представить себе не можешь, как меня согревает тот факт, что ты сидишь рядом со мной, — негромко произнес Калипсо.

Аы-ы-ы, как перестать улыбаться, как дурочка?..

Столы буквально ломились от количества съестного, и я с удивлением оглядывала столь широкий выбор блюд. Были тут и фаршированные кальмары, и различные варианты рыбного рагу, и пироги (тоже с рыбой, кстати, с копченым лососем), и еще многое другое.

— Потрясающе вкусно, — сказала я, поедая теплый салат с мидиями. — А кто тут готовит? И откуда тут вообще взялось это добро, если вы за Теневую пелену не выходите?

Нет, правда, откуда? У меня не было никаких идей. Ну не мог же Эрик помогать таскать еду через Теневую пелену? Эдак он не на Армариллис и инквизицию работать должен был весь год, а с утра до вечера заниматься перевозкой продуктов!

Я представила себе своего старшего брата в роли такого курьера и невольно прыснула от смеха.

— Да все понемногу готовкой занимаются, — ответил Калипсо. — За завтраки, обеды и ужины в течение дня отвечают разные люди. Я тоже периодически к этому подключаюсь.

— Да ладно? — я аж мидией подавилась. — Извини, Кэл, но я с трудом представляю тебя стоящим у плиты.

Он рассмеялся.

— Это правильно, что с трудом, к плите я в последний раз подходил так давно, что даже не вспомню этот момент…

— А как же тогда?..

— Это теневая еда, Лори. У нас тут, знаешь ли, нет возможности бегать по магазинам, и доставка продуктов за Теневую пелену не работает, — усмехнулся Калипсо. — Здесь поначалу была лишь выжженная долина вообще, это сейчас стали расти фруктовые деревья, с которых когда-нибудь позже можно будет начать собирать плоды. Ну а заниматься огородами нам тут некогда, право слово. Вся еда, которую ты тут видишь, которой мы тут питаемся, является теневой проекцией, — Калипсо с печальной улыбкой обвел руками все богатства на столе. — Но есть-то нам что-то тут надо, верно? Фортемины, конечно, могут обходиться без еды довольно длительное время, и поначалу я об этом даже не думал. Но потом к нам пошли инквизиторы, которым, как обычным людям, требуется нормальное ежедневное питание. И я озаботился этим вопросом, разработал формулу заклинания, которое позволяет проецировать еду через изнанку мира. Разрабатывать пришлось в ускоренном темпе, и поначалу та еда не приносила большого насыщения. Но потом я доработал формулу, улучшил ее, ну и вот… Имеем что имеем.

— То есть вся еда тут… не настоящая? — удивленно спросила я.

Странно, а на вкус как самая обычная… Я крутила в руках бутерброд со сливочным сыром и малосольной красной рыбкой и пыталась найти хоть какие-то признаки ненастоящей еды, но не находила их. Вот разве что, если присматриваться, то можно было ощутить отголоски теневой магии от еды.

— Условно не настоящая, если говорить о физических свойствах. Мы не готовим тут еду в прямом смысле того слова. Никто здесь у плиты не стоит. Весь процесс готовки заключается в том, что мы особым образом проецируем на столы теневую магию, совмещая ее с некоторыми обычными бытовыми заклинаниями, которые используют во время готовки. Проецируем с воспоминаниями о той или иной еде, которую когда-либо ели. Такое проецирование — довольно сложный процесс, требующий большой концентрации. Это непростая, но очень интересная магия, и быстро выяснилось, что постоянна концентрация на таких заклинаниях помогает всем в целом улучшать постоянно свои магические навыки, это отличная разминка для мозга. Поэтому нами было принято решение поочередно заниматься таким вот своеобразным «приготовлением еды». Сегодня у нас ужином заведовал Дельсон, поэтому на столе много его любимых морепродуктов, как ты можешь видеть.

— Все мои любимые блюда, которые я когда-либо ел в нашем дворце, — самодовольно заулыбался Дельсон, сидящий справа от Калипсо.

— Я вообще обожаю, когда еду проецирует кто-нибудь из ди Верн-Родингеров или Маргарита, — сказал с набитым ртом Грей, тоже сидящий рядом. — Они привыкли к очень разнообразному питанию, чего только они не перепробовали за свою жизнь в своих аристократических семьях! Часто балуют нас редкими вкусняшками, в основном с морепродуктами, ага. М-м-м, вкуснотища! Я вот человек простой, дворцовыми деликатесами не избалован, а по кафе и ресторанам за свою жизнь как-то не успел находиться пока что. Поэтому самое крутое, что я могу вспомнить из трапез в своей жизни, так это столовую в академии Армариллис, ее и проецирую.

Грей немного виновато улыбнулся и развел руками, мол, упс, ну вот как умею.

— Ну, собственно, так можно сказать о большинстве фортеминов, которые тут с нами находятся сейчас, — сказал Калипсо, макая рыбные палочки в чесночный соус. — Так же, как и инквизиторы в своем большинстве проецируют еду из столовой Генерального Штаба. Но многие при этом добавляют еще проекцию какой-то домашней еды, иногда вспоминают то, чем кормили в детстве. И тогда у нас на одном столе соседствует настолько разная еда, от омлетов по каким-то особым домашним рецептам до фаршированных блинчиков со специфичной начинкой… Очень интересные проекции бывают, любопытно так сравнивать разные вкусы нашего детства.

— Ого, как интересно! — удивленно произнесла я. — А эту еду всем можно есть?

— В принципе, да. Но лучше ее есть непосредственно магам, хоть как-то способным воспринимать теневую энергию. Для теневых магов эта еда полезна и хорошо насыщает через магическую силу. А вот другим магам еда будет просто бесполезна, и насыщения не принесет. Конечно, вся эта теневая еда все равно не может полностью заменить нормальную обычную еду, но за неимением другой на данный момент… — Калипсо тяжело вздохнул и добавил:

— Ну и да, в доску белым магам типа Эрика теневую еду лучше не есть — от нее дурно будет.

— Но Эрик же что-то ест, — хмуро уставилась я на брата, который пил кофе и похрустывал шоколадным печеньем. — А он совершенно точно не является магом, кому полезна теневая магия и теневая еда в частности.

Эрик этим вечером на какое-то время тоже составил нам компанию. Он сидел напротив и со снисходительной улыбочкой посматривал на то, как я весь вечер радуюсь всему, как ребенок, дорвавшийся до свободы.

— Так Эрик и не ест, — усмехнулся Калипсо. — Только кофе хлещет. А кофе приносит с собой. Еще иногда приносит с собой какие-то печеньки, которые у него любит таскать Алохар.

Я понимающе хмыкнула и посмотрела на черного ворона, который сейчас скакал вокруг моего фамильяра. Совенок пока что все время находился где-то не очень далеко от меня, потому что связь между нами еще не окрепла, требовалось время для ее налаживания. И сейчас совенок уселся прямо посреди стола и спал, нахохлившись и периодически открывая один глаз, недовольно поглядывая на беспокоящего черного ворона, желающего познакомиться поближе. Совенок знакомиться пока не спешил, его пока вообще интересовал только сон. Как пояснил Калипсо, вероятно это было связано с тем, что илун был занят усваиванием темной материи, которую он большим потоком получил от меня, и теперь совенку нужно было эту лишнюю магию как-то «сбросить» на изнанку мира, что илуны делали во время сна.

— Когда я в первые разы приходил сюда, мы проводили эксперимент с поеданием местной еды, — задумчиво протянул Эрик, поглядывая на аппетитный рыбный пирог на моей тарелке.

— И как тебе ощущения?

— Отвратно, — Эрика аж передернуло от воспоминаний. — Ощущения были такие, будто меня чем-то траванули. Не сильно, но меня мутило потом весь день, никакие восстанавливающие зелья не помогали, само потом прошло. В общем, мне не понравилось.

— Ну не знаю, мне как раз очень понравилось наблюдать за позеленевшим господином Пророком, шатающейся походкой передвигающимся между домами, — глубокомысленно протянул Калипсо. — Шикарная картинка была, и ты был красивого бледного оттенка. Я бы повторил.

Эрик лишь фыркнул и возвел глаза к небу.

Эрик с меланхоличным видом сделал большой глоток кофе, а потом подавился и закашлялся, что-то сплюнув на свою ладонь и в гневе уставившись на, э-э-э… сушеного таракана?

Откуда он взялся в стаканчике с кофе?

Но Эрик таким вопросом не задавался. Он быстро нашел взглядом Алохара и громко стукнул кулаком по столу.

— Любимый, мать твою! — в сердцах воскликнул Эрик. — Сколько можно всякую пакость кидать мне в кофе?! Тебе не кажется, что сушеный таракан — это перебор?!

— Скажи спасибо, что он не живой! — прокаркал Алохар, на всякий случай отважно прячась за моим спящим илуном-совенком.

— Еще бы он был живой!! — возмущенно прошипел Эрик. — Я бы тогда знаешь что с тобой сделал?.. Это тебя Кэл натравил, да? — Эрик резко развернулся к Калипсо, гневно сощурившись.

— А нечего было кинжал в мое сердце вонзать, — с невозмутимым выражением лица парировал Калипсо, чьи уголки губ подрагивали в сдерживаемой улыбке.

Эрик явственно скрипнул зубами. Но не стал гневаться дальше, а медленно вдохнул-выдохнул и ласковым голосом пообещал Алохару:

— В следующий раз я приду сюда с вертелом. И насажу тебя на этот вертел, понял, пташка несносная? Отличный ворон-гриль получится. Всех накормлю проекцией этого воспоминания о еде.

Я прыснула от смеха и с любопытством уставилась на артефакт, на который отвлекся Эрик, извлекая его из своего кармана: небольшой круглый медальон на длинной золотой цепочке. Золотой медальон был щедро украшен драгоценными камнями, вокруг каждого была начертана какая-то руна.

На мой вопросительный взгляд Эрик пояснил:

— Здесь мой обычный связной браслет-артефакт не работает. Поэтому, когда прихожу сюда, под теневой купол, для связи с фортеминами в Армариллисе или в Генеральном Штабе использую дополнительный артефакт, который Калипсо улучшил теневой магией специально для меня. Он помогает мне держать экстренную связь с коллегами. Если что-то случается, я узнаю об этом сразу.

Связной артефакт в его руках пиликал безостановочно, мигая алым камушком, и Эрик недовольно поджал губы.

— Проблемы? — хмуро спросила сидящая рядом Агата.

— О да, еще какие…

— Расскажешь?

— Позже, когда разгребу проблемы и вернусь к вам завтра, — произнес Эрик, спешно вставая из-за стола. — А сейчас мне надо в Генеральный Штаб разгребать очередной скандал с генералом.

— Это из-за меня, да? — я поджала губы. — Из-за моего побега в Штабе сейчас будут проблемы?

— Ну а ты как думала? Что твое отсутствие пройдет незамеченным и быстро замнется, будто тебя в Штабе и не было вовсе? — насмешливо спросил Эрик. — Конечно, проблемы будут, но мы к ним подготовились, так что разберемся. За нас не переживай, мы действительно всё продумали. Однако мне сейчас нужно быть не тут.

С этими словами он махнул нам всем рукой и исчез в воронке телепортации. Правда перед этим щелчком пальцев успел отправить сушеного таракана в бокал Калипсо.

Тот хмуро уставился в бокал с огненным элем, из которого как раз собирался отпить. Произнес задумчиво:

— Знаешь, иногда мне кажется, что твой брат Эрик — единственный человек во всей Вселенной, который способен по щелчку пальцев вывести меня из себя. Иногда в прямом смысле того слова — по щелчку.

Я понимающе хмыкнула. О да-а-а, мой старший брат — совершенно невыносимый тип. Невыносимо прекрасный негодяй, ага.

Некоторое время спустя мы с Калипсо отправились на небольшую «экскурсию» по местности и прошли в отдельно стоящий ото всех домик, на дверце которого яркой золотой краской была нарисована руна в виде большой спирали. Такая же руна ранее была проявлена на наших с Калипсо запястьях.

— А что эта руна тут делает?

— Ну, по этому символу на двери все определяют, где мои домики находятся, спальный домик и рабочий кабинет, там такая же дверь, с такой же руной. А то тут все домики очень похожи друг на друга, легко перепутать, особенно когда упашешься на полигоне так, что внутренний компас в голове уже не работает, а нужно срочно найти меня, — усмехнулся Калипсо. — Еще эта руна играет защитную роль, является дополнительным защитным фильтром в мои покои. А вообще, сама по себе эта руна является символом связи илунари с ее эруалем. Это как Боец и Страж среди фортеминов, только илунари и эруаль могут найти друг друга среди любых волшебников.

— Да, я помню твои рассказы об этом. То есть эта руна является не индивидуальной для нас с тобой? Она проявляется именно при возникновении нужной связи между эруалем и илунари?

— Да, она может проявиться у всех, кто такую энергетическую связь образует. Это, ну… Можно назвать теневой меткой, наверное. Те, кто сможет образовать такую пару, способны многократно увеличивать силу при работе в паре. Илунари может мощно подпитывать энергией своего эруаля даже на расстоянии, а боевая мощность эруаля при этом увеличивается минимум вдвое.

— Это действительно похоже на боевую связку Боец-Страж среди фортеминов, — задумчиво протянула я. — А получается, что среди имеющихся тут за Теневой Пеленой магов кто-то еще смог образовать такую энергетическую связь? Раз ты в курсе таких подробностей.

— Одна пара среди инквизиторов образовалась, — кивнул Калипсо. — И их результаты действительно во много раз превосходят результаты остальных. Потом познакомлю тебя с ними. Отличные ребята. Они работали в инквизиции под начальством Мориса, но пришли сюда около полугода назад. За эти полгода ребята невероятно скакнули в своем магическом развитии. Они и так неплохо развивались, но теневой ритуал чрезвычайно пошел им на пользу.

— Если бы не Морис и все, кто ему помогал, я бы из Штаба не сбежала, — негромко произнесла я. — Он здорово мне помог при побеге…

Калипсо смерил меня пронзительным взглядом, но ничего не сказал.

Домик оказался такой же простой черно-белый, как и все остальные строения тут. Всё просто, никаких изысков, украшений. Ничего, что могло бы как-то создавать тут уют. Судя по состоянию комнат, Калипсо действительно приходил сюда лишь с одной целью — упасть в кровать и заснуть.

— Ты будешь спать со мной тут, — категоричным тоном заявил Калипсо. — Даже если ты сейчас начнешь брыкаться и требовать себе отдельный домик и отдельную спальню, имей в виду: я тебя никуда от себя не отпущу.

Вид у него при этом был такой решительный, будто в случае сопротивления он готов был меня цепями приковать к себе.

— Да я не то чтобы собираюсь куда-то отпускаться, — рассмеялась я. — Вот только…

— Вот только что? — тут же напрягся Калипсо.

— Слушай, а можно я хотя бы цветы какие-нибудь яркие в пеструю вазу сюда поставлю, а? — как-то даже жалобно произнесла я. — Ну такое все хмурое черно-белое — бр-р-р! Можно я добавлю в этот унылый монохром каких-то ярких красок?

— А… да конечно, делай что хочешь, — произнес Калипсо немного удивленным голосом. — Хоть стены разукрась, хоть что… Честно говоря, я особо не придавал значения цвету комнат. Вообще не обращаю на них внимания.

Он обвел комнату с таким видом, будто впервые ее осознанно разглядывал. Впрочем, может, и впрямь — впервые?..

— Знаешь, я за этот год понял, что мне без разницы вообще, где жить, — медленно протянул Калипсо. — Ну, в плане вот этого вот всего «унылого монохрома», как ты выразилась. Мне просто всё равно, я это не замечаю, я на это не смотрю.

— А я вот еще как замечаю! — горячо произнесла я. — И очень даже смотрю! И хочу, чтобы что-то яркое радовало мне глаз. Например, цветы. А можно, я сорву розы с того куста за углом домика?

— Да срывай, конечно, — улыбнулся Калипсо. — Делай, что хочешь… Будь хозяйкой тут.

— Отлично! — радостно воскликнула я, потирая ладошки. — Сейчас тогда сбегаю за ними, и надо вазу какую-нибудь найти или наколдовать…

Я развернулась в сторону выхода на улицу, но была остановлена Калипсо. Он перехватил меня, резко и тесно прижав спиной к себе, и жарко шепнул мне на ушко:

— Цветы подождут до завтра. Все и всё могут подождать до завтра. А я вот больше ждать не могу.

Мурашки побежали по коже от этих слов. И от длинных пальцев, уверенно заскользивших по моим плечам…

Я замерла на месте, закусив нижнюю губу и прикрыв глаза от удовольствия. Потому что губы Калипсо запорхали по моим плечам такими недвусмысленными поцелуями, что к щекам прилила кровь, и мне в мгновение ока стало очень жарко.

— Калипсо…

Он медленно покрывал поцелуями мои плечи, нетерпеливо стянул с них рубашку, переходя поцелуями на спину. Кончиком языка он будто повторял контур татуировки, и это было та-а-ак томительно дразняще…

Шумно выдохнула, когда его пальцы собственническим жестом огладили мои бедра и настойчиво потянули юбку вниз, а губы Калипсо при этом ощутимо прихватили нежную кожу шеи.

— М-м-м… Как же я скучала по твоим поцелуям… — тихо произнесла я.

— Я соскучился не только по поцелуям, — жарко шепнул Калипсо. — Мне нужна ты вся. Извивающаяся подо мной в агонии. Только моя.

Тело сейчас очень остро реагировало на любую ласку, на каждое слово. Интимный шепот отдавался в ушах эхом, каждое ощутимое прикосновение к нежной коже провоцировало во мне новую волну жара. Мне кажется, я внутренне горела под руками Калипсо, чьи ласки становились все более порочными и требовательными.

Стоять на ногах с каждой секундной становилось все сложнее. Желание росло, внизу живота уже ныло от жажды большего, и отчаянно хотелось, чтобы длинные пальцы сменило кое-что другое…

С моих уст слетел протяжный нетерпеливый стон, и Калипсо как-то утробно рыкнул, впился сильнее в мои бедра, произнес низким глубоким голосом:

— Хочу тебя…

О да-а-а, я прекрасно чувствовала это. Калипсо тесно прижимался ко мне, и его желание я могла ощущать в том числе бедром. Ощущать и отчаянно желать большего. Плавиться под умелыми руками, точно знающими, как доставить мне удовольствие, плыть на волнах бесконечного удовольствия… В комнате было немного прохладно, но мне было жарко от внутреннего жара.

Я слишком давно не была вместе с этим человеком… Слишком сильно хотела оказаться в его объятьях… Слишком остро реагировала на все, что он со мной делал…

Калипсо резко развернул меня лицом к себе, впиваясь в мои губы восхитительно страстным поцелуем и сходу углубляя поцелуй так, что из головы повылетали последние остатки адекватных мыслей.

Остались только ощущения. Теплые губы, впивающиеся в мои с таким отчаянием, будто это последний поцелуй, и нужно успеть напиться им как следует, так, чтобы хватило надолго. Бархат кожи под моими пальцами, как будто заново изучающими каждый изгиб тела желанного человека. Мускулистые плечи под моими ладонями, снимающими с Калипсо такую мешающую сейчас рубашку. Судорожное дыхание, потому что отчаянно не хватает воздуха для сумасшедших поцелуев. Соскальзывающая на пол юбка, которую я перешагиваю на цыпочках, увлекаемая в спальню Калипсо. Мягкость ворса ковра, по которому ступаю на пути к кровати. Контраст горячей кожи и прохладных простыней, на которые Калипсо роняет меня, тут же накрывая сверху. Жар его тела и длинные мягкие волосы, спадающие на мои плечи, на мое лицо. Его сильные руки, удерживающие меня на месте за бедра. Смешанное дыхание и лукавый блеск в глазах. И дикое, невыносимое возбуждение, застилающее разум и перерастающее в ослепительное удовольствие…

Несколько часов спустя мы с Калипсо, совершенно обессиленные, лежали в обнимку в ванной, потому что принимать душ стоя у нас обоих уже не было никаких сил. Я нежилась в ласковых объятьях и ловила губами невесомые поцелуи. На страстные сил уже тоже не было.

Была уже глубокая ночь, но мы с Калипсо никак не могли отлепиться друг от друга. Только лежали в обнимку в наполненной теплой водой ванне и наслаждались мягкими прикосновениями. В теле была приятная тяжесть, шевелиться не хотелось вовсе.

Зато хотелось просто лежать вот так и слушать сердцебиение любимого человека. Заглядывать ему в глаза и видеть такое же блаженное выражение лица.

— А как мы будем отсюда вылезать? — задумчиво пробормотала я, уткнувшись губами куда-то в шею Калипсо. — Я так устала, что из ванны не выберусь… Может прямо тут поспим?

Калипсо хохотнул, приятно поглаживая меня по спине.

— До рассвета еще далеко, — задумчиво произнес он. — А значит, прямо тут мы не поспим… а немного отдохнем и продолжим с тобой миловаться.

Он накрыл мои губы нежным чувственным поцелуем, медленно перерастающим во что-то большее… Ах, а можно мне всегда начинать и заканчивать день с таких ласк? В таких объятьях мне никакие враги не страшны: они просто не смогут выдержать ослепительного счастья, которым я свечусь изнутри!