Укроти меня, или Грани возрождения (СИ)

Глава 19. Другой путь

Я молчала. Долго. Очень долго, минут пять так точно.

Калипсо не торопил меня и не стремился смотреть на мою реакцию. Впрочем, что-то мне подсказывало, что он как менталист и так прекрасно считывал все мои эмоции.

Я не знала, что сказать, и только в шоке смотрела на зависшую в воздухе волшебную голограмму. В голове не укладывалась новая информация…

— С ума сойти, — наконец выдохнула я, остро чувствуя, что теперь мне нужна немедленно не только бутылка светлого айлинора, но и чего покрепче. — Погоди, я пытаюсь переварить информацию… Она оказалась слишком неожиданной для меня, мне трудно в это поверить, но при этом я чувствую, что ты говоришь правду… Черт, ты точно меня не разыгрываешь? Это не шутка, не ошибка?

— Мне было тяжело принять новость об этом, — медленно протянул Калипсо. — Я перепроверил всё с десяток раз. Но ошибки быть не может — Эйзерес действительно является моей вариацией из другого будущего.

— А почему он выглядел иначе в тот день, когда срывал Печать Мироздания? — поинтересовалась я. — Он тогда был похож просто на грозовую тучку, которая не в состоянии принять нужный облик.

— Да он просто не хочет поддерживать человеческий облик. При желании легко может принять его, просто ему это больше не интересно.

— Но зачем? Зачем тебе… Ему… Этому Эйзересу всё это делать?

— Он добивается абсолютной власти. Его главной целью сейчас стоит полное подчинение всех божеств… Первородные духи хаоса могут существовать во всех вариациях прошлого, настоящего и будущего одновременно, как я уже объяснял при Морисе. Боги существуют во всех параллельных вселенных одновременно. Для богов не существует времени, для них нет прошлого, настоящего и будущего. Эйзерес тоже хочет стать богом — единственным богом. Для него тоже больше нет прошлого, настоящего и будущего… Он может даже между параллельными вселенными скакать так, как не может обычный волшебник. Вот только с изнанкой мира у него вышла заминка, перед ее закрытием он оказался бессилен. Потому и решил начать с Эффу, потому что при поглощении Эффу он сможет полностью вобрать в себя силу первородного духа хаоса и направлять ее куда и как угодно, по своему усмотрению. Действовать решил в этот раз осторожнее, через чужие — мои — руки. Эффу знал об этом, поэтому он предложил мне союз — против единого врага. Эффу не просто так отговорил меня от того, чтобы снять браслет. Да, он в тот день жестко воздействовал на мое сознание ментально, заставляя меня гневаться на слова генерала, психовать из-за недоверия отца, ну и вообще… Но Эффу всеми силами старался, чтобы браслет остался у меня. Потому что я сейчас являюсь самым безопасным хранилищем для Эффу. Если бы я тогда снял браслет, это было бы тотальной ошибкой: Эйзерес быстро завладел бы им и ушел на изнанку мира уничтожать других первородных духов. И уничтожил бы в течение дня. Вернее, подчинил себе. Изнанка мира перестала бы быть изнанкой, все миры погрузились бы во тьму со временем… И в каком-то шаге от моего уничтожения Эффу разглядел во мне волшебника, способного побороть… самого себя. Как бы дико это ни звучало. Поэтому мы с ним заключили своего рода сделку: я уничтожаю Эйзереса, а Эффу делится со мной всеми необходимыми мне знаниями о теневой магии. Как первородный бог хаоса, он действительно знает о теневой магии абсолютно всё. И выдает мне эту информацию постепенно, по мере моей надобности. Это тоже было частью нашего уговора, так как я, будучи просто человеком, не способен вместить в себя все знания Эффу, тем более — одномоментно.

— Это какой-то дурной сон, — вздохнула я, крепко обняв себя за плечи, так как инстинктивно желала какой-то защиты. — Как вообще можно передвигаться между параллельными реальностями? Разве это возможно?

— Это возможно для богов и полубогов, коим Эйзерес фактически стал. Понимаешь, теневая магия… она воистину опасна для обычных волшебников, если ей не пользоваться с умом. Если не ограничивать себя в экспериментах. Теневая магия незаметно для самого волшебника меняет его… Эти изменения очень хорошо заметны со стороны, но сам волшебник их не замечает. И Эйзерес не замечал. Потому что он всё по жизни делал один. Он никого не слушал, на всех наплевал, рядом с ним не было никого, кто настучал бы ему по мозгам и вовремя остановил…

— Как Эрик тебе периодически подзатыльники раздает? — не удержалась я от вопроса.

Калипсо усмехнулся и кивнул.

— Да, Лори… Как Эрик. Как ты. Как все вы — те, кто рядом со мной, кто постоянно возвращает меня в реальную жизнь. Но Эрик в этой части занимает особую роль, конечно. Пусть я периодически мечтаю его прибить за навязчивость, но вынужден признать, что без него я бы скатился в тьму еще на том этапе, когда Эрик в Армариллисе периодическими набегами в мой кабинет сжигал те мои записи, которые считал опасными. Эрик сжигал те самые записи, которые некому было сжигать у Эйзереса, Лори… Те самые опасные формулы ритуалов для изменения своей магической структуры. Эти самые формулы довел до совершенства Эйзерес — где-то там, в своем далеком будущем, в иной реальности. Довел до совершенства, опробовал на себе… и больше уже никогда не стал прежним.

— Насколько опасен Эйзерес? — почему-то шепотом спросила я.

— Ты видишь мою ауру, Лори? А я не вошел в свою полную силу. Ты видела, какими заклинаниями я легко орудую? Это только часть моих умений. Ты знаешь, что я стою на стороне света, я воин света, пусть и действую через теневой аспект, но я стою на защите мира. Ты знаешь, насколько я умен. Ну, объективно: я способен обучиться любой сфере магии, я умею составлять новые заклинания, а это отдельная и очень сложная сфера магии, лишь крошечный процент волшебников способен осилить эту узкую сферу магической деятельности. У меня хорошо работает логическое мышление, я обожаю головоломки и сложные математические задачки с самого детства. Я довольно хитрый, наблюдательный, легко обучаемый. Ну вот, а теперь представь меня в полной силе, на стороне тьмы и с полным отсутствием каких-либо человеческих ценностей в жизни. С амбициозной жаждой власти, готовностью убивать любого вставшего на пути человека взмахом руки, с искаженным представлением о мире и полной уверенности в том, что весь мир должен плясать вокруг меня. Представила? Теперь умножь это на два — получишь Эйзереса. Понимаешь теперь, что я имел в виду, когда говорил, что такого противника у Армариллиса еще не было?

Я нервно сглотнула, медленно осознавая масштаб истинной проблемы. Кажется, у меня даже волосы встали дыбом.

Калипсо помолчал немного, в комнате повисла тишина, нарушаемая только потрескиванием поленьев в камине.

Потом продолжил:

— Эйзерес никогда никого не любил. А я… Ты не знаешь, а передо мной в тот период моего этапа становления личности в Армариллисе был выбор: разработать ритуал чисто для себя, для изменения своей магической структуры, для полной ее замены и разрушения своего магического основания — или заняться ритуалом для решения проблемы твоего дисбаланса и помочь тебе стать цельной. Ну и себя стабилизировать тем самым. Да и для других волшебников этот ритуал прекрасно подошел по итогу. Я собрал очень много материала для разработки ритуала чисто для себя и, в принципе, был в шаге от того, чтобы перейти к непосредственной практике. Но на тот момент мне нужно выбрать что-то одно, потому что каждый ритуал требовал абсолютного моего внимания, и я стоял на развилке выбора дальнейшего пути. Ты сама знаешь, какой я выбрал путь…

— Ты выбрал путь созидания, — тихо произнесла я, понимающе кивнув. — Ты пошел не по пути разрушения — а по пути созидания, создания чего-то нового, пути улучшения. И это колоссальная разница между тобой и Эйзересом и предрешила твою дальнейшую судьбу, да?

— Да. И если говорить глобально, то вся разница — в любви, — хмыкнул Калипсо. — Звучит ужасно пафосно, да? Ну уж как есть, это правда. Меня изменила любовь… Любовь к тебе, Лори. Твоя любовь ко мне. Мое искреннее желание улучшить твою жизнь. Пусть я тогда сам себе боялся признаться в чувствах к тебе… Но я уже чувствовал. И я стремился сделать всё для того, чтобы помочь тебе — в первую очередь. Сделав этот выбор в пользу тебя, я изменил свою судьбу.

— Звучит просто невероятно, — выдохнула я и от переизбытка эмоций аж за голову схватилась. — Господи… С ума сойти, как всё это непросто… Как какие-то подобные мелочи могут настолько сильно поменять судьбу человека?

— Любовь — это не мелочи, Лори, — мягко возразил Калипсо. — Любовь обладает удивительной исцеляющей силой. Иногда, чтобы человеку стало лучше, достаточно даже просто смотреть на него с любовью. А ты не только смотрела — ты мне всегда эту любовь щедро дарила. Ну, это я сейчас всё это понимаю… Тогда, еще какой-то год назад я сомневался в твоих чувствах и боялся не услышать от тебя ответных слов любви. Сейчас смешно об этом думать, — усмехнулся Калипсо. — А тогда опасался говорить с тобой об этом напрямую. Но я все время думал о тебе… Постоянно. Мысли о тебе в какой-то момент стали занимать львиную долю моего времени, и я незаметно для самого себя менялся ради тебя, Лори. Только ради тебя…

Голос Калипсо дрогнул, и он умолк, а я закусила нижнюю губу и быстро заморгала, прогоняя непрошенные слезы. Тихонько шмыгнула носом и полезла в карман за носовым платком, потому что как-то не к месту расчувствовалась…

— Я знаю, на что я способен, Лори, — продолжил Калипсо после небольшой паузы. — Я могу предполагать, на что я могу быть способным в гневе при большой теневой поддержке. Пусть прозвучит самовлюбленно, но: я знаю, насколько я умен и насколько хитер. В конце концов, мне долгое время удавалось держать свои теневые эксперименты в тайне, хотя проводил я их чуть ли не под самым носом отца. Но я умудрился скрыть от него правду, а это ох как о многом говорит… В общем, я знаю, на что я способен сейчас и могу предполагать, что я могу натворить в иной ситуации. Поэтому я смело могу сказать, что Эйзерес — самый опасный противник, который когда-либо был у Армариллиса и тем более — Инквизиции Генерального Штаба. Теневая магия опасна, потому что она способна переплетать разные материи и создавать из их сплетения новую материю. В хороших руках эта магия может идти на благо людям и миру в целом. Но в плохих руках теневая магия становится страшной разрушительной силой. Именно это мы сейчас и наблюдаем.

Я задумчиво почесала в затылке.

— Слушай, а почему именно Эйзерес? В смысле — почему ты его так называешь?

Калипсо неопределенно пожал плечами.

— Это действительно одно из его имен. В переводе с одного древнего языка означает «могущественный», или что-то вроде того. Просто называть его «Калипсо под номером два» или «Калипсо из будущего» у меня язык не поворачивается, как ты понимаешь. Внешне он — почти полная моя копия, но мне так жутко думать о том, что я мог бы стать таким, что предпочитаю называть его как-то отвлеченно и думать о том, что это не я из будущего, а просто сбрендивший волшебник, принявший мой облик. Так как-то проще справляться с поехавшей реальностью…

— Да уж, так действительно проще, — усмехнулась я. — Пожалуй, возьму с тебя пример и буду относиться к нему так же. А ты, наверное, уже знаешь, как именно Эйзерес тогда в Армариллисе пытался проникнуть в мой разум?

— Знаю. Я многое о нем знаю. Он был тогда в Армариллисе, Лори. Врата его пропускали по моей ауре, которая вроде как сильно отличается, но при этом — все равно моя. Он попытался проникнуть в твое сознание, но потерпел фиаско, понял, что это ему не подходит и оставил попытку завладеть твоим сознанием. Я знаю, что после того случая моя мама почуяла что-то неладное и уговорила моего отца усилить защиту и перенастроить врата, ведущие в Армариллис так, что Эйзерес больше не смог туда пройти, хотя он пытался. Эрик подтвердил, что Армариллис сейчас в безопасности, Эйзерес туда не проникнет. Впрочем, он пытался проникнуть только из-за тебя.

— А я ему зачем? Что он от меня хотел? Я же такая проблемная с магией была… Или он в курсе, что я фурия и хотел как-то этим воспользоваться?

— Он хотел воспользоваться как раз твоим дисбалансом магии, как бы странно это ни звучало, — хмыкнул Калипсо. — Рассматривал это как запасной вариант. Хотел за счет твоей проблемной телесности попытаться обмануть барьер, ведущий на изнанку мира. При этом ты же не просто проблемная была — ты все равно при этом оставалась очень сильной волшебницей. Которая могла бы физически вынести длительное присутствие Эйзереса в своем сознании и пройти на изнанку мира, ведь туда далеко не каждый физически может пройти… Эйзерес считал, что ты можешь помочь ему провести его незаметно за барьер. Я, честно говоря, не знаю точно, так ли это. Но вероятно, что так, Эффу подтвердил, что через тебя можно было пробовать пробить теневой барьер. Просто заставить тебя играть на его стороне и сделать за него грязную работу.

— А потом избавиться, как от ненужной марионетки, — пробормотала я.

— Разумеется. Эйзерес не остановится ни перед чем. У него нет никаких ценностей. Он давно забыл о том, что такое родительское тепло, дружба. Он ничего не знает о любви к женщинам, они даже чисто с физической точки зрения перестали его интересовать.

— А-а-а, так он просто недолюбленный жеребец? — усмехнулась я. — Так, может, ему просто любви и ласки не хватает, а?..

— Было бы смешно, кабы не было так грустно, — без улыбки произнес Калипсо. — Он ненароком выжег в себе магией способность любить. И он совершенный псих, Лори. Очень могущественный чокнутый маг. В своем мире он уничтожил всех, кто пытался его остановить… вообще всех.

— А фортемины? — нахмурилась я. — Они пытались его остановить? Что там, в его реальности стало с фортеминами?

— Уничтожены. Все, — отчеканил Калипсо.

Я сглотнула.

— И… Наставник? А… мои родители? Эрик? Он же Пророк, и мог бы…

— Эйзерес как раз с них четверых и начал, — прервал Калипсо. — Потому что они чертовски мешали воплощению его планов в реальность.

О мой бог…

— Так… А здесь он почему нас всех еще не перебил радостно?

— Копит силу для финального рывка, не разменивается на мелочи. Ну и, ты учти, пожалуйста, что в его реальности никто не обучал фортеминов и инквизиторов теневой магии. Никто не объяснял, как ей противостоять. Возможно, там еще какие-то слабые точки были, о которых я просто не в курсе. Всё же это другая реальность, да, она параллельная, но именно такое стечение обстоятельств, как у нас, есть только у нас. Возможно, что там и Армариллис не настолько силен… Я не знаю все детали, знаю только крупные вехи. Кстати, в той его реальности Эрик вроде бы не является пророком. Подозреваю, что это один из ключевых моментов, если даже не самый ключевой. Он там просто рядовой фортемин. И если у них там в Армариллисе нет сильного пророка, то академия гораздо более уязвленная, чем наша.

— Ладно, давай к делу… Как его остановить?

— Есть у меня парочка идей… Вернее, изначально идея была одна: заманить Эйзереса в ловушку. Вроде той ловушки на третьем уровне сновидений в сонной впадине, из которой вырвался сам Эффу. Он подробно рассказал мне о том, как это можно сделать, и я уверен, что смогу повторить все необходимые действия. Древние когда-то запрятали Эффу на несколько тысячелетий — и я смог бы запрятать Эйзереса, я в этом уверен. Но с твоей сущностью фурии… Многое меняется. Ты — великолепный туз в рукаве, Лори. Ведь фурия способна навсегда убить Эйзереса. Только фурия, больше никто не сможет. Потому что у фурии есть магический дар гасить магическую Искру даже полубогов и богов. Никто этого из волшебников больше не может. А фурии вот — могут. Я искал фурий, но Эффу подтвердил, что в мире действующих фурий больше нет, мироздание давно не рождало их на свет. И тут вот — ты… Первая фурия за многие тысячелетия. Тебя Эффу не чувствовал, потому что твоя сила была заблокирована.

— И Эйзерес как фурию тоже не чувствовал по этой причине, — понимающе кивнула я.

— К большому счастью для нас, иначе ты была бы уже мертва. И в этом смысле я даже рад, что не успел провести с тобой ритуал по высвобождению тёмной силы до твоего попадания за Теневую пелену. Боюсь, до всех этих событий ты бы и дня не прожила после проявления своей истинной сущности… Эйзерес будет в бешенстве, когда поймет, что пропустил ко мне фурию. Ты не просто так была рождена такой на свет именно здесь и сейчас, Лори. Да еще и фортемином… Фортемины вообще не рождаются просто так, магический дар каждого из нас необходим миру в тот или иной промежуток времени и дается нам как инструмент для индивидуальной задачи, которую солдату равновесия необходимо выполнить в течение его жизни. Может, только один раз выполнить, но всё же сделать это. До момента проведения с тобой ритуала по высвобождению темной энергии я надеялся лишь запереть Эйзереса в ловушке, используя свои ментальные чары и все теневые навыки, но теперь… С тобой мы можем не просто запереть его, мы можем его навсегда уничтожить и защитить тем самым все миры от гипотетического пагубного влияния Эйзереса в будущем. Если смоделировать определённую ситуацию, то мы с тобой вдвоем можем нейтрализовать Эйзереса, и я помогу тебе подобраться к нему так близко, чтобы ты могла коснуться его и погасить его Искру… Твой великолепный навык воскрешать чужие магические Искры и гасить их одним прикосновением придется тут как нельзя кстати. Такие маги, как ты, не рождались тысячелетиями, а тут вдруг — ты… Именно в тот промежуток времени, когда в мире появился человек, которого другим способом полностью не уничтожить. Что это, если не прямой указатель к действию? Указатель для нас обоих. Мои навыки менталиста тоже поражают воображение обычных волшебников, моя любовь к теневой магии развилась чертовски своевременно. Если соединить наши с тобой усилия, то мы сможем совершить невозможное… Ты поможешь мне, Лори? Поможешь выправить эту кривую линию мироздания?

— Помогу, — без раздумий кивнула я. — Вот только…

— Вот только что? — напряженно произнес Калипсо

— Слушай, почему ты не смотришь на меня? — выпалила я. — Всё то время, пока мы с тобой разговариваем, ты смотришь куда-то в сторону, стараешься стоять ко мне спиной. Что угодно, но в глаза не смотришь! Почему? Слушай, если тебе стыдно говорить на эту тему, и ты думаешь какую-нибудь фееричную чушь в стиле «не знаю, как смотреть ей в глаза после всего этого», то, пожалуйста, выкини немедленно всю эту дурь из головы! Я на твоей стороне, я понимаю, что ты — не Эйзерес. Вы два разных человека, с разной судьбой, так что…

— Дело не в этом, — мягко прервал Калипсо. — Просто решение по уничтожению Эйзереса должна принимать ты.

— Ну и как это связано с твоим нежеланием смотреть мне в глаза? — скептично протянула я, недовольно скрестив руки на груди.

— Я хочу, чтобы ты была уверена, что принимаешь такое серьёзное решение сама. Дело в том что, как менталист, я могу теоретически легко повлиять на твои мысли и эмоции и склонить тебя принять определенное решение. Я могу сделать это очень мягко, ты не заметишь вмешательства вообще. Но мне для такого вмешательства нужно хотя бы на секунду поймать твой взгляд — этой секунды будет достаточно, чтобы сделать необходимое ментальное внушение. Поэтому я сейчас не смотрю на тебя, Лори. Не хочу, чтобы у тебя хоть на секунду возникло сомнение, что это я тебя склонил к принятию определенного решения. Выбор только за тобой, и я приму любой твой выбор — но он должен быть искренне твой.

— А, вот оно что, — растеряно произнесла я. — Не подумала об этом… Но ты зря так делаешь, со мной это излишне. Ну ладно, я уже дала свое согласие на все задуманные тобой безумия, поворачивайся ко мне пе́редом, избушка!

Калипсо хохотнул и, наконец, повернулся ко мне, посмотрел на меня.

— Я верю тебе и не сомневаюсь в том, что ты не будешь применять ко мне свои ментальные чары в такой ситуации, — твердо сказала я, глядя Калипсо в глаза. — И, разумеется, я сделаю все, чтобы помочь избавить мир от этого Эйзереса. Расскажи о своем плане, научи меня действовать так, чтобы я могла выполнить свою функцию. Мы сделаем это с тобой вдвоем, мы сможем.

— Спасибо, Лори, — выдохнул Калипсо с явным облегчением в голосе. — Для меня эти слова, твоя поддержка — очень ценны. Ты даже не представляешь, насколько…

— Ну, илунари я твоя или нет? — весело подмигнула я.