Укроти меня, или Грани возрождения (СИ)

Глава 16. Ферзь

— Кэл, а ты почему еще не у себя? — раздался вдруг со стороны входа в гостиную чей-то донельзя возмущенный голос. — Мы же договаривались, что сегодня продолжим работу над составлением методички, я специально вечер для этого освободил, пришел к тебе в кабинет в строго назначенное тобой время, между прочим, а ты чем занят, Ваше Тенейшество?.. А, всё, вопрос снят, понятно, чем ты сегодня занят.

Это в гостиную влетел ослепительным вихрем Эрик. Как всегда — в белоснежной мантии, с неизменным стаканчиком кофе в руках. Правда на этот раз стаканчик был накрыт крышкой, чтобы, вероятно, никто, вроде Алохара, не пытался подкинуть нашему местному господину Пророку каких-нибудь сушеных тараканов. Поэтому свой любимый приторно-сладкий кофе со льдом и ванильным сиропом Эрик неспешно потягивал из трубочки. Так и замер с трубочкой во рту, удивленно уставившись на Мориса, вид у Эрика при этом был слегка виноватый. Морис уставился на своего отца с выражением крайнего негодования.

— Договаривались встретиться, значит, да? — произнес Морис возмущенным тоном, с прищуром глядя на Эрика. — Ты сюда часто забегаешь, что ли? И ни слова об этом не сказал, даже не намекнул о том, что общался с Калипсо и остальными?

— О, мне жутко хотелось поколотить Эрика, когда я поняла, сколько всего он умалчивал, — не удержалась я от комментария.

— Негодяй и мерзавец ты! — нарочито сердито произнес Морис, разве что пальчиком Эрику не погрозил. — Хитрый всезнающий молчаливый лис!.. Как вообще так вышло, что я тебя ни разу не отследил?

— Я был чрезвычайно осторожен, — хмыкнул Эрик, буравящий взглядом генеральские погоны Мориса. — Но меня сейчас интересует другое. Слушай… Меня всего лишь со вчерашнего вечера в инквизиции не было, так как вчера мы с коллегами допоздна «развлекались» с последствиями после зачистки лергалов, а потом сразу же смотался по делам в Геро́сс к эльфийскому королю и вот только несколько минут назад освободился… Когда ты успел стать генералом?

— Да вот как раз после твоего отбытия в Геросс и успел, — усмехнулся Морис. — Верховный Совет еще вчера поздно вечером проголосовал за мою кандидатуру, так что, считай, что с ночи я состою в новой должности. Верховный Совет единогласно выбрал меня в качестве нового генерала.

— Хэй, я, вообще-то тоже состою в Верховном Совете Инквизиции, а меня на это ваше собрание никто не позвал! — возмутился Эрик. — Более того — меня как будто нарочно отослали подальше, чтобы я в этом не участвовал!.. Что за саботаж, а? Может, я вообще против твоей кандидатуры, а? — добавил он с видимым возмущением, хотя губы его подрагивали в улыбке.

Морис хохотнул.

— Наставник сказал, что твой голос «за» будет последней формальностью, так что лучше сделать тебе «приятный сюрприз», это я цитирую, если что. А еще он добавил, что в случае твоего издевательского голоса «против» он самолично «надерет тебе зад и закопает под ванильным кустом», тоже цитата.

Морис подумал с секунду и добавил:

— На самом деле, мне кажется, он просто решил так поиздеваться над тобой. Как раз в отместку за то, что ты кучу вещей от нас умалчиваешь. Тебе тоже бывает полезно чего-то не знать вовремя, хм? Освежающее чувство, правда?

Эрик громко фыркнул и недовольно цокнул языком.

— Это что же получается… Я теперь — под твоим руководством типа? И вроде как обязан тебе подчиняться как генералу? Кошма-а-ар, — с чувством произнес Эрик, плюхаясь в единственное свободное кресло рядом с Морисом. — Вот до чего дожили — состою в подчинении у собственно сына на государственной службе…

— Ну ты артист, — восхищенно покачал головой Морис. — Ты еще скажи, что для тебя это новость, и ты «даже предположить не мог такого развития событий»!

— Даже предположить не мог такого развития событий, честное слово! — с чувством произнес Эрик, приложив ладонь к сердцу.

— А ты Искрой поклянись в качестве демонстрации своей честности, — ехидно предложил Калипсо.

Эрик с невозмутимым видом махнул рукой:

— Ой, ну что мы тут, дети малые, что ли, зачем нам эти формальности? Мы же одна семья, должны доверять друг другу, и всё такое…

Я со смехом покачала головой, глядя в очень честные глазки брата. Ох уж этот всезнающий Эрик с только ему известными играми с мирозданием…

— Кстати, Любимый! — весело произнес Эрик, повернувшись к Алохару. — А я принес для тебя ве́ртел, как и обещал!

И он в самом деле достал откуда-то вертел и радостно помахал им в воздухе.

— Будешь плохо себя вести — приготовлю из тебя ворона-гриль, — пообещал Эрик с очаровательной полуулыбкой.

— Думаю, пока он находится под воздействием обнимашек Флоры, Алохар будет совершенно безобиден и недееспособен, — задумчиво протянула я, глядя на разомлевшего ворона, распластавшегося на коленях Флоры.

Алохар даже не глянул на Эрика, лишь издал урчащий звук, который можно было перевести не иначе как «ой, отвали, не до тебя сейчас».

Эрик почесал в затылке и со вздохом отложил вертел в сторону.

— Ну вот… А я так старался…

Я тихонько прыснула от смеха.

— Давай уже перейдем к делу, — деловито произнес Морис, хлопнув в ладоши, подавшись вперед и нетерпеливо глядя на Калипсо. — О том, что случилась с Мэколбери, я вам поведаю позже, но сначала утолите мой информационный голод, от которого я уже год как с ума схожу. Расскажи, что на самом деле произошло в день срыва Печати Мироздания? Что за человек или существо творит дичь в Форланде? Кто этими смерчами управляет? Ты ведь знаешь его, верно?

Калипсо хмыкнул.

— Обычно первый вопрос, который мне задают — это что-нибудь в стиле «а ты точно не рехнулся, став сосудом для Эффу?» Что ж, радует, что ты придерживаешься иной точки зрения и понимаешь, что это не я смерчами развлекаюсь.

— Это не твой почерк и не почерк Эффу, — уверенно произнес Морис. — И ты точно не являешься его сосудом. Во всяком случае — в привычном смысле того слова… Я ведь знаю энергетику Эффу не понаслышке, к сожалению. Я знаю на себе, каково это — когда он крепко сидит в твоем сознании, и у тебя нет возможности его выкинуть оттуда, — Морис снова кинул короткий взгляд на браслет-татуировку Калипсо. — И я уверен, что Эффу действовал бы иначе. Этот некто, заправляющий нынче беспорядками в Форланде, просто играет с нами и чего-то выжидает, он ведет какую-то свою игру. Он чего-то ждет, иначе давно сровнял бы весь Форланд с землей — он это может, я уверен. Но он этого не делает… почему-то. Значит, ему это не нужно, ему нужно что-то другое. Эффу не стал бы так развлекаться, он бы действовал быстрее и грубее.

— Верно подмечено, — кивнул Калипсо. — По всем граням — верно. Это действительно не подчерк Эффу. И тот, кто всю эту кашу с Печатью Мироздания заварил, действительно играет и выжидает.

— Так ты расскажешь подробности? — глаза Мориса аж загорелись нетерпением. — У меня с десяток версий всего происходящего, не понимаю, какая из них верная.

— Расскажу, — вздохнул Калипсо. — Но сразу оговорюсь, что расскажу тебе только ту часть информации, которую могу рассказать, чтобы не причинять тебе вреда. Я не могу рассказать вообще всё — иначе тебе придется остаться здесь, за Теневой пеленой, а ты нужен сейчас в Генеральном Штабе. Но я расскажу тебе достаточно, чтобы ты понимал суть всех событий и понимал, чего ожидать дальше. Заодно и Лоре объясню, что произошло год назад, потому что ей я еще не успел рассказать детали. Вот, собирался только, как вы пришли…

— За два дня — и не успел? — насмешливо хмыкнул Морис.

— Ну-у-у… Мы были очень… заняты, — произнес Калипсо, многозначительно стрельнув взглядом на мое декольте.

Морис понимающе хохотнул.

— Все с вами понятно! Впрочем, я всячески понимаю и одобряю. Так что там насчет срыва Печати Мироздания? Кто ее сорвал?

— У него несколько имен. Вернее, в разных мирах он известен под разными именами…

— Вот как…

— Давай будем условно звать его Эйзере́с. Мы все тут так называем его между собой.

— Звучит так, будто ты на самом деле попросту не хочешь называть его настоящее имя, — подозрительно сощурился Морис.

— Тебе кто-нибудь говорил, что ты мерзкий дотошный инквизитор? — проворчал Калипсо.

— Да, почти каждый день мне об этом напоминают все кому не лень, — улыбнулся Морис. — Работа у меня такая — все мелочи примечать и нужную информацию из всех вытягивать. Не увиливай от ответа, со мной это все равно бесполезно. Почему не говоришь его настоящее имя?

— Потому что этот человек-тень наложил на знания о себе какие-то хитрые чары, — вздохнул Калипсо. — Мы это не сразу поняли.

— М-м-м, то есть? Поясни.

— Эйзерес наложил какие-то хитрые чары — я так понимаю, что это глубинная теневая магия, помноженная на ментальную, — которые мгновенно сигнализируют Эйзересу о том, что кто-то в мире знает всю правду об этом существе и называет его настоящим именем, думает конкретно о нем в контексте обращения. Он так вычисляет тех, кто знает о нем слишком много, и стремится мгновенно уничтожить. Типа лишних свидетелей его пребывания в этом мире. Его полностью устраивает тот факт, что преимущественно вся инквизиция и все граждане Форланда ополчились против меня. Ему совершенно ни к чему распространение настоящей правды в Форланде. Ему нужно, чтобы я страдал и желательно с ума сходил от одиночества, чтобы у меня было желание выйти за Теневую пелену, чтобы я в какой-то момент не выдержал и сделал это с целью донести правду до людей и смыть черные пятна со своего имени… Это облегчит попытки Эйзереса поймать меня и выцепить наружу. А еще — это наделяет его силой. Из-за этих хитро наложенных чар Эйзерес становится сильнее, когда о нем не знает масса людей. И наоборот, он будет слабеть, если вдруг все резко узнают правду. Поэтому он всячески поддерживает ауру таинственности и озаботился тем, чтобы редкие знающие волшебники были вынуждены оставаться здесь, за Теневой пеленой, и не имели нормальной связи с остальным миром. Здесь есть еще некоторые нюансы, связанные с самим происхождением Эйзереса, с тем, откуда он пришел и кем является. С тем энергетическим конфликтом, который он создал своим появлением в Форланде. Но это информация только для жителей Теневой пелены, ее пока нельзя выносить за эти теневые пределы.

— Хм… — нахмурился Морис. — Из-за этого ты не покидаешь территорию, охваченную Теневой пеленой?

— Из-за этого в первую очередь, да. Я не могу покидать Теневую пелену пока что, — покачал головой Калипсо. — И никто тут не может. Вернее: физически-то можно, вот только Эйзерес моментально пытается отловить нас. Он уже пытался делать это. Наши столкновения были такими жестокими, что мы едва уносили ноги.

— А как же Эрик? — Морис недоуменно посмотрел на отца. — Он же точно знает правду, минимум как Пророк. Ну и вы тут с ним явно не играли в молчанку.

— Ну, с Эриком вообще отдельная история, об этом я еще скажу позже, — произнес Калипсо. — Он всё-таки глас мироздания, не забывай об этом. И, помимо этого, Эрик предельно осторожен. Так как хорошо понимает, с какой опасной силой мы имеем дело.

— Ты не заметил, что я курсирую исключительно по одному защищенному маршруту? — вклинился в разговор Эрик, с усмешкой глядя на сына. — Генеральный Штаб — дом — Армариллис — Теневая пелена — Армариллис — дом — Штаб… За прошедший год я не покидал пределы этого маршрута. Лишь пару раз отлучался в далекие страны типа Геросса, при этом телепортировался напрямую из телепортов Армариллиса, чтобы мой след было невозможно быстро зафиксировать. А по самому Форланду вообще не разгуливал.

Морис нахмурился.

— Хм, слушай, а ведь правда. Но я считал тебя просто предельно занятым, да и обстановка в этом году не располагает к прогулкам и размеренным походам в условный театр. Мы тоже с Фло из дома и Штаба не вылезаем, вот я и не придал значения этому факту.

— Я курсирую по этому маршруту не просто так, а потому что только он для меня безопасный, — пожал плечами Эрик. — Сойду с этого маршрута — и у меня будут проблемы. Ну вот только в Геросс пришлось смотаться сегодня, но это далеко от Форланда, и я телепортировался туда строго из Армариллиса и тем же путем вернулся обратно. А так, большую часть времени провожу в Генеральном Штабе, как ты сам прекрасно знаешь.

— Штаб сейчас отлично защищён, — серьезно кивнул Морис. — Инквизиторы и фортемины потрудились создать вокруг территории Штаба мощный безопасный контур, который не дает и смерчам к нам приблизиться, и вообще…

На эти его слова Калипсо неожиданно громко расхохотался, Эрик и сам слегка улыбнулся. В его исполнении это, впрочем, означало, что господин Пророк тоже изволит покатываться со смеху.

Морис непонимающе переводил взгляд с отца на Калипсо.

— Я сказала что-то смешное?..

— Дело в том, что защита инквизиции тут помогла бы мало, — вздохнул Эрик.

— Это я все защитные контуры вокруг Штаба и ваших домов создал, — отсмеявшись, сказал Калипсо. — Теневые контуры. Очень сложные заклинания наплел, специально их выводил, пришлось повозиться. Такой забористый защитный пирог создал — ух-х-х! Его Эйзерес не пробьет своими чарами, даже если будет таранить напрямую.

— Ты-ы-ы? — искренне удивился Морис, да и я тоже уставилась на Калипсо с не меньшим удивлением. — Но как? Когда? Ты всё-таки выходил за Теневую пелену?

— Один раз. Один день, точнее, за который успел сделать очень многое, нарваться на кучу неприятностей, чуть не сдохнуть, сделать нужные выводы и больше не высовывать нос из-за Теневой пелены.

— И разрушить к чертям все главные храмы в Форланде, — как бы невзначай добавил Эрик, с блаженным видом попивающий кофе.

— Хэй! — тут же вскинулся Калипсо. — Это не я их разрушил, это Эйзерес на меня напал, пока я в храме торчал! Мне пришлось обороняться!

— А что ты в храме делал? — тут же поинтересовалась я.

— Об этом чуть позже, — уклончиво произнес Калипсо. — Так вот, защитные контуры. Я возвел плотную теневую защиту вокруг Генерального Штаба. Вокруг самого здания и небольшой прилежащей территории. Ну и вокруг ваших домов. Эта защита не даст Эйзересу ни напасть на вас с хитрыми чарами, ни подойти очень близко. Точно так же, как Эйзерес не может пройти сюда, за Теневую пелену. Это абсолютная теневая защита. Обычные волшебники почуять ее не могут. Ты, может, и ощущал нечто особенное, но скорее всего списывал это на реакцию от соприкосновения с некоторыми защитными чарами.

— Спасибо, — искренне выдохнул Морис. — Нет, правда, спасибо тебе! А за защитный контур вокруг инквизиции — отдельное спасибо. Здание Генерального Штаба стало настоящим оплотом спокойствия в этом году для многих инквизиторов. Ну, в том плане, что многие и сейчас боятся дома оставаться, если честно, боятся, что смерчи могут возникнуть в любой момент и снести родной дом. А к зданию инквизиции смерчи ни разу не приближались, здание ни разу не пострадало за целый год, и много кто из инквизиторов предпочитает сейчас ночевать прямо в Штабе. У нас все комнаты в общежитии заняты, впервые за всю историю инквизиции. А кто-то и прямо в своих кабинетах спальные места организовал, потому что людям так спокойнее. Мы думали, что это все благодаря нашей годами выстроенной защите, а, оказывается, благодарить нужно было тебя…

— Да нужны мне больно ваши благодарности, — раздраженно отмахнулся Калипсо. — Я просто хотел хоть как-нибудь защитить Лори, которая застряла в Штабе. И к которой я тогда не мог пройти…

— Не мог или все-таки не хотел? — уточнила я, с силой сжав в руках тонкую ножку стеклянного бокала с огненным элем. — Я думала, что ты злишься на меня и сам из принципа не приблизишься ко мне на километр…

Калипсо невесело покачал головой.

— Да, я тогда все еще злился на тебя, но дело не в этом. Я не мог на тот момент спокойно проникнуть в здание Штаба. С силой Эффу я тогда был только в процессе уживания, была очень высокая вероятность того, что после прохождения всего того многослойного пирога защитных заклинаний, который установила сама инквизиция, в том числе против меня, кстати, я потеряю контроль над Эффу, и тогда черт знает, что вообще могло бы произойти. Опасно, я и сам понимал это, да и Эрик предупредил, что лучше так не рисковать. А Эрик, хоть и зараза хитрозадая, а всё-таки просто так советами не раскидывается, он всегда прав. Пришлось прислушаться. Ну, в общем… Мне плевать на инквизиторов и их защиту в Штабе, если честно. Я не для них старался. Меня интересовала исключительно защита Лори.

— Но и наши дома ты всё-таки тоже защитил.

— Ну-у-у… да. Всё-таки мне нравится разговаривать с живыми вами, а не с мёртвыми.

— Это весьма радует, — хохотнул Морис.

— В общем, в тот день я был занят некоторыми делами в храмах Форланда — об этом еще поговорим позже — и на меня напал Эйзерес. Ну, как — напал… Обрушился своими смерчами на тот храм, где я находился в тот момент. Я хоть и обложился всеми возможными чарами, но надолго их не хватило, они лишь дали мне фору, чтобы успеть под прикрытием защитить Штаб и ваши дома и сделать кое-какие свои дела, но потом чары начали ослабевать, и Эйзерес мгновенно меня вычислил, даже несмотря на теневое прикрытие энергетикой Эффу. Это было очень мощно… Я еле смог скрыться за Теневой пеленой, в открытый бой с этим человеком-тенью вступать не стал, так как был уверен в своем проигрыше. На тот момент он бы раздавил меня, как младенца, прямая схватка была бессмысленной, к бою с этой чокнутой гнидой нужно готовиться особо тщательно.

— А он именно чокнутая гнида? — усмехнулся Морис.

— Даже не представляешь, насколько, — мрачно произнес Калипсо, нахмурившись. — В общем… Эйзерес меня тогда ранил, я еще пару недель после нашей с ним, кхм, жаркой встречи приходил в себя. Учитывая, что у меня тогда еще продолжались энергетические процессы становления магической личности, то на фоне ранения это был весьма болезненный процесс. И покидать Теневую пелену после того дня я больше не стал рисковать. Эрик так же подтвердил, что не стоит этого делать. Ни мне, ни кому-либо еще из тех, кто остался тут под моим обучением.

— Из-за Эйзереса?

Калипсо кивнул.

— Опытным путем было обнаружено, что Эйзерес понавешал на факт знания о нем чары, которые больше не давали мне даже под мощным прикрытием Эффу и шагу ступить за Теневую пелену. Точнее, давали, но Эйзерес мгновенно об этом узнавал и тут как тут являлся пред мои ясные очи, — театрально вздохнул Калипсо. — Мне от него больше не скрыться за чертой Излома, никак. Я пробовал — не получалось. И это же касается всех тех, кто находится тут вместе со мной и тоже, как и я, знает всё об Эйзересе: он контролирует нас и не дает и шага ступить за Излом. Он контролирует всех, кого я обучаю, именно кому я передаю знания о теневой магии. И все наши магические весточки пресекает, уничтожает их, любые, мы много вариантов пробовали. Но все, что пытается вылететь, телепортироваться или еще каким-то образом переместиться за линию Излома из наших рук, уничтожается Эйзересом в мгновение ока. Я и фамильяра своего не рискую выпускать в Форланд — опасаюсь, что Эйзерес может ему навредить. Эффу сказал, что чисто теоретически это возможно. Ну а что касается сохранности Эрика: вы не забывайте о том факте, что он имеет дар Пророка, он способен видеть всю правду, влиять на некоторые дорожки будущего, а значит, он находится под покровительством мироздания. Это не просто красивые слова, это происходит на энергетическом уровне: Эрика за Теневой пеленой охраняет мироздание, дополнительно защищая его от Эйзереса. Мощнее этой защиты не существует вовсе. Мирозданию угодно, чтобы Эрик был сейчас, как говорится, «и там, и тут», но при этом оно не дает Эрику открыть рот и рассказать вам всю правду или хотя бы частичную правду. Я знаю, что он один раз пытался. Закончилось это плачевно.

— Весьма, — мрачно отозвался Эрик. — Повторять не хочется.

Морис подозрительно сощурился и покосился на отца.

— Хм… Тот случай несколько месяцев назад, когда ты ни с того с сего свалился с адской температурой на неделю, и тебя никакие зелья не брали… Это ты не «подцепил вирус», а тебя мироздание вырубило?

Эрик печально кивнул.

— У Лоры тогда недавно был магический приступ после очередной ее попытки сбежать из темницы инквизиции. Ей было очень плохо и тошно… Она горько плакала, ее прям разрывало от душевной тоски… Я хотел тогда успокоить тебя, Лора, — Эрик с тоской в глазах глянул на меня. — Хоть как-то успокоить… Невыносимо было смотреть на твои страдания. Подумал: да ладно, расскажу хоть что-то, поведаю тебе о готовящемся плане побега, чтобы ты не сходила с ума в одиночестве и неизвестности, но…

Эрик запнулся и тяжело вздохнул.

— Но тебя вырубило, да? — понимающе усмехнулась я.

— В ту же секунду, как я твердо решил пойти к тебе и рассказать хоть что-нибудь, — кивнул Эрик. — У меня мгновенно онемел язык и всё тело, поднялась высоченная температура и держалась она всю неделю, не сбивалась никакими зельями и чарам. Крутило меня так, что периодически хотелось отойти в мир иной.

Он помолчал немного, потом продолжил негромко:

— Мой пророческий дар — это одновременно чудесный светлый дар и ужасное проклятье в одном флаконе. Я очень много знаю, в том числе наперед. Но вынужден нести это бремя в одиночестве. Часто приходится смотреть, как другие мучаются в неведении, но самому приходится молчать, потому что мне нельзя вмешиваться в течение жизни. Я не имею права просто брать и играть с чужими жизнями по своему усмотрению. Облегчать чьи-то страдания, упрощать чужие пути вперед. Я могу только подталкивать к нужной дорожке будущего разных людей, но сами важные решения по жизни люди должны принять сами. Дойдя до всего своим умом, своими эмоциями. Некоторые вещи по жизни вообще можно сделать исключительно на сильных эмоциональных волнах… Как и твой побег, Лора, был основан в том числе на эмоциях. На твоих эмоциях, как девушки, которая готова на всё ради побега к дорогому сердцу человеку. На эмоциях Клояна, который так люто ненавидит вас с Калипсо, что мечтал расправиться с вами именно единолично, а не пускать за тобой моментально всю инквизицию, которая не дала бы тебе выбраться из здания Генерального Штаба, если бы весь сторожевой состав встал на твой след. Сейчас Клоян заслуженно прозябает в темнице, и это течение обстоятельств я тоже видел в своих видениях, но не мог никому об этом рассказать. К сожалению…

Я протянула руку и накрыла ладонь Эрика, сидящего рядом в кресле.

— Я понимаю эту твою особенность магического дара и не держу на тебя зла за молчание, — улыбнулась я брату. — Так, ворчу иногда, потому что — ну бесит же, у-у-у как бесит!! Но я понимаю… И спасибо, что рассказал о том, что собирался поведать мне правду. Это дорогого стоит.

— Ой, а можно спросить? — подала голос до этого молчавшая Флора, обращаясь к Калипсо. — А почему тогда нельзя было просто не рассказывать всю правду всем, кто сюда приходил к тебе? Рассказать им только часть, как ты сейчас рассказываешь нам, прямо заявив, что для нашей безопасности нам не следует знать всё, иначе мы вернуться в Форланд не сможем.

— На тот момент уже много кто был в курсе всех деталей, когда мы поняли, что Эйзерес наложил особые сигнальные чары на знания о себе, — вздохнул Калипсо. — В ту пору сюда уже пришли все фортемины, которые сейчас здесь находятся, да и кое-кто из инквизиторов пришел. Ну а всем последующим новичкам, переходящим черту Излома, я давал выбор и говорил прямо: вы можете узнать только часть и иметь возможность иногда возвращаться в Форланд, либо я рассказываю вам всё, что знаю сам, но тогда вы остаетесь тут до той поры, пока с Эйзересом не будет покончено. Я всем пришедшим честно рассказывал о положении вещей, и далее они сами делали выбор.

— А ведь никто из ушедших за Теневую пелену не вернулся в Форланд, — медленно протянула Флора. — Получается, что прям все выбирали один путь?

— Люди хотят знать правду, Фло, — улыбнулся Калипсо. — Хотят понимать, как на самом деле обстоят дела, на какой стороне они борются и ради чего. Правда в наших реалиях — особо ценное блюдо. Изысканный десерт, за который нынче идет настоящая битва. Это не кровавая битва, но этого не менее опасная. Эйзерес очень старается настроить против меня всех, он не хочет, чтобы о нем знали правду, потому что от этого он становится слабее в этом мире. Ну и меня он старается ослабить всеми путями. В первую очередь — эмоциональными. Потому что он в курсе того, как болезненно я воспринимаю весь обращенный на меня сейчас негатив. Мне от этого больно, и Эйзерес только рад стараться. Информационная война — это вообще жуткая вещь. Вы ведь тоже пришли сюда за правдой, не так ли?

— Да уж, — вздохнула Флора, продолжая поглаживать Алохара, который, кажется, уже сладко сопел у нее на коленках. — Я и сама сейчас лопаюсь от желания потребовать от тебя рассказать все-все детали, но-о-о — нельзя, нельзя… Нам с Морисом пока нужно быть в Штабе. Генерала Мэколбери больше нет, и нам предстоит большая работа по зачистке всех подозрительных личностей. Зачистка очень масштабная, штат инквизиции же многотысячный, перепроверить надо всех. Морис уже только за сегодня отдал приказ на срочное увольнение более трехсот инквизиторов, их уже нет в Штабе, и все их допуски отозваны. А это только начало…

Калипсо с уважением посмотрел на Мориса.

— Да ты тиран, однако. Что, уже вошел во вкус самого главного военачальника во всем Форланде?

— Ага, звезду словил, вон она, во лбу у меня горит, не видишь, что ли? — с сияющей улыбкой произнес Морис. — Слушай, я не понимаю, а как он это делает? Эйзерес. Как он пресекает все ваши весточки и контролирует знания о нем?

— Разными способами. Они нам с тобой недоступны, так что можешь особо не вникать. Эйзерес имеет довольно большое влияние на реальность, и он является абсолютным верховным магом по части теневой магии…

— Абсолютных верховных магов не существует, — скептично усмехнулся Морис.

— Существует, — вздохнул Калипсо. — Эйзерес является таковым. Помнишь, Лори, как эта теневая гнида, когда мы с ним сражались, кидал фразу «так то — верховные маги, а я — выше»? Ну вот, это он не для красного словца сказал. Вынужден признать, что он действительно перешел черту просто крутого верховного мага. Он в самом деле стал «выше». Как бы ни было противно признавать это.

Он помолчал немного, собираясь с мыслями. Потом продолжил:

— Он чрезвычайно умен и хитер. А еще он всё просчитывает наперед, на много шагов вперед. И он знал, как подвести все события к срыву Печати Мироздания, используя при этом чужие руки — вроде моих.

— Что вообще нужно этому Эйзересу? — проворчала я.

— Ему нужен я. Точнее, ему нужен Эффу, и он пойдет на всё, чтобы забрать мой браслет, даже если вместе с моей выдранной рукой. Собственно, именно для этого он всё и затевал с этими пентаграммами.

— То есть… — медленно протянул Морис. — Получается, что этот Эйзерес призвал в мир Эффу, чтобы… чтобы что? Чтобы завладеть браслетом, в который ты его заточишь? Потому что этот Эйзерес… знал, что ты сможешь его в браслет заточить? Что это сможешь только ты сделать? И нарочно тебя к этому подвел? Так, что ли?

— Быстро соображаешь, — одобрительно усмехнулся Калипсо. — Хороший генерал нынче будет у инквизиции. А то Мэколбери-старший так точно доходил бы до всего этого еще пару лет минимум.

— Э, не, не факт, что и через пару лет до него дошло бы, — возразил Морис. — Он был тот еще тугодум.

Калипсо одобрительно хмыкнул.

— В общем… Эффу не завладевал моим разумом. Он позволил мне покорить его, потому что я действительно ворвался в его сознание и жестко его атаковал ментально. Я действительно развил свои ментальные навыки до столь высокого уровня, мне в этом помог ритуал по высвобождению темной энергии, он возвел в абсолют мои навыки менталиста. Эффу мог бы дать мне отпор, и я в таком случае не знаю, увенчалась ли тогда моя затея успехом… Но он не стал. И позволил себе соединиться со мной… Соединиться, а не завладеть мной, подчеркиваю. Это очень разные вещи.

— Я пока что не понимаю, с какой целью Эффу позволил запихать его в браслет. Зачем Эффу это сделал? — хмуро спросил Морис.

— Эффу его боится.

— Эм, кого? — не понял Морис.

— Эйзереса. Эффу очень боится человека-тень.

Морис прыснул от смеха, только вот Калипсо не торопился присоединяться к веселью.

— Это кем надо быть, чтобы даже первородный дух хаоса тебя боялся?

— Ну, например, сбрендившим волшебником, который на почве углубленного изучения теневой магии окончательно слетел с катушек, — криво улыбнулся Калипсо. — Эффу увидел во мне очень высокий потенциал, необходимый для решения одной проблемы, и решил объединиться со мной, чтобы решить проблему вместе. Так что… на самом деле я заключил с Эффу своего рода сделку, — хмыкнул Калипсо. — Эй, не надо смотреть на меня так встревоженно! Это не сделка как с демоном, свою душу я никому не продавал. Это, хм, своего рода энергетический союз. Ведь у нас с Эффу одна цель — уничтожить Эйзереса.

— Эффу тоже хочет его уничтожить? — удивился Морис. — Разве они не заодно? Ведь этот Эйзерес сорвал Печать Мироздания. Я был уверен, что Эффу только этого и ждет, чтобы вернуть свое первородное тело.

— Эффу его об этом не просил, — хмыкнул Калипсо. — Как я уже сказал, он его боится. Эффу очень сильно боится Эйзереса…

— Звучит как фееричная чушь.

Калипсо развел руками.

— Да уж как есть. Дело в том, что Эйзерес охотился тогда на Эффу, вот и выманивал в реальный мир. Он хотел завладеть силой первородного духа хаоса, вот и…

— Охотился? На Эффу? — брови Мориса взлетали все выше и выше, впрочем, моя физиономия выглядела не лучше. — На самого первородного духа хаоса? Это как вообще? Как и с какой целью можно охотиться на Эффу? Это звучит еще бредовее, чем страх Эффу перед каким-то магом, пусть даже верховным.

— Этот «какой-то верховный маг» прокачал себя в теневой магии до такого уровня, что в другом мире пытался выманить в реальность других богов с целью завладеть их силой, — негромко произнес Калипсо. — И его затея почти увенчалась успехом. В последний момент что-то пошло не так, и боги — то есть, другие первородные духи, — успели спрятаться очень глубоко на изнанку мира, куда Эйзересу хода нет. Вдобавок ко всему, боги закрыли изнанку мира для Эйзереса, чтобы он туда пробраться не мог… Да, тут, наверное, надо пояснить для других, хотя ты, наверное в курсе из рассказов Флорианетты, но я расскажу для Лори: миров во Вселенной существует великое множество, и изнанка мира у каждого своя. Но изнанки каждого отдельно взятого мира в нашей Вселенной связаны между собой, ну-у-у, как бы единой сетью. В общем, для богов она едина. Таким образом первородные духи могут существовать во всех мирах одновременно. Нам это очень сложно понять и осознать, но на то мы и люди, а не боги. Боги — это первородные духи, которые непонятно откуда появились когда-то много тысяч лет назад во Вселенной, но именно первородные духи создали известные нам с вами миры, миры, в которых мы с вами живем. Только первородные духи могут создавать миры, остальным богам второго эшелона это не под силу. Первородные боги — это хорошо известные нам с вами Пресвятая Мелия, Хааск, Маргс… да много их. Все они когда-то создали по несколько миров, каждый из них.

— А Эффу тоже может создавать миры? — не удержалась я от вопроса.

— Теоретически — да, — кивнул Калипсо. — А на практике — ни разу этого не делал. Все-таки он бог хаоса, его также именуют Великим Разрушителем. На кой черт ему миры создавать? Он склонен все ломать, а не созидать… В общем, не его амплуа. Ну так вот, первородные духи могут создавать новые миры и могут находиться как бы во всех мирах одновременно — в глубине изнанки мира. Боги, столкнувшиеся с мощной атакой Эйзереса, сумели в последний момент дать ему отпор и ушли очень далеко на изнанку мира, закрыли ее от Эйзереса. Ему самому туда хода больше нет. Он это понял и занялся выуживанием Эффу из небытия: когда-то давно Древние маги Форланда заперли Эффу в ловушке сновидений на изнанке именно нашего мира, где мы с вами живем. Так уж нам с вами «повезло»… Или действительно повезло? Сложно судить, если рассуждать глобально. В общем, суть в том, что Эффу можно было вытащить наружу, из небытия, только в нашем мире. Эйзерес собирался вытащить Эффу, завладеть его силой и благодаря силе первородного духа хаоса все-таки добраться на самый нижний уровень изнанки мира, где сейчас попрятались все боги.

— Так… а какая вообще тогда конечная цель у Эйзереса? — задумчиво почесал в затылке Морис. — Что-то я пока не понимаю, с какой башни нужно рухнуть, чтобы замахнуться на богов.

— Он хочет абсолютной власти, — снова развел руками Калипсо. — Он хочет присвоить себе силу всех первородных богов. Он уже добился абсолюта в теневой магии для человека, хотя в его случае это уже скорее человекоподобное существо. Теперь он жаждет большего. Он скакнул в развитии дальше любого верховного мага, он фактически встал на одну ступень с полубогами. Но ему этого уже мало. Он хочет больше. Больше, выше… А выше — только первородные духи, то есть боги. Потому что только они могут создавать новые миры. Создание новых миров — это абсолютная власть над миром. Вот чего хочет Эйзерес.

— Создать новый мир? — нахмурилась я. — Это его конечная цель?

— И, думаю, не один. Много миров.

— Ему что, существующих мало?..

— Еще как мало. Не он же их создавал, — усмехнулся Калипсо. — А созданные кем-то миры его не интересуют. Они ведь ему не подчиняются, там все не так, как лично он задумал. Говорю же, он совершенно чокнутый. Что при этом стало бы происходить с другими существующими мирами — большой вопрос, потому что их все поддерживают своей силой боги. И если эту силу забрать у богов, если ее каким-то образом присвоить себе… То остальные миры потихоньку начнут гаснуть. Какие-то быстро, какие-то — медленно. Но так или иначе абсолютно все миры во Вселенной стали бы умирать и саморазрушаться, один за другим. Просто поначалу высохла бы вся вода, погибло бы всё живое… И вот так, потихонечку, не осталось бы ничего живого в мирах — потому что один амбициозный теневой маг решил, что они не так важны, если не лично им созданы.

— Кажется, этот Эйзерес — абсолютный псих, — пробормотал Морис.

— О да-а-а, — с чувством произнес Калипсо. — Он безумный в своих амбициях. Тьма полностью исказила его сущность, но при этом Эйзерес умудрился сохранить разум, хитрость… Он очень умен и чрезвычайно хитер. Чертов гений. Абсолютно чокнутый хитрый умный маг, про которого я с уверенностью могу сказать, что такого сумасшедшего и амбициозного темного мага Форланд еще не видел. Эффу это подтвердил — на его памяти, многотысячелетней памяти, прошу заметить, таких психов еще не было. Так что мы имеем дело с поистине уникальным случаем.

— Звучит примерно как рекомендация надеть белые тапочки и самостоятельно улечься в гробик, пока еще не поздно, — глубокомысленно произнес Морис.

Я согласно кивнула с мрачным выражением лица, так как придерживалась того же мнения.

Калипсо хохотнул, но покачал головой.

— Ну уж нет, в гробик мы укладываться не будем. Мы будем бороться, и пока что у нас есть шансы победить в этом противостоянии. Но я отвлекся… Итак, Эйзерес вознамерился добраться до богов и понял, что сделать он это может только через Эффу, для чего он и устроил срыв Печати Мироздания. Эйзерес все тщательно просчитал, согласно его вычислениям Эффу должен был позволить запереть его в браслете, а я должен был послушать увещевания всех остальных магов и снять браслет… который Эйзерес тут же отнял бы. Дело в том, что в тот момент никто, кроме меня, этот браслет силой снять не мог, потому что у нас тогда с Эффу шло активное энергетическое взаимодействие. Но если бы я снял браслет сам, то Эйзерес тут же объявился бы и отобрал его у меня. Точнее, этот Эйзерес все время находился где-то там рядом, в теневом мороке, но не подавал признаков своего присутствия. Он просто стоял и ждал нужного момента…

— Но что-то пошло не по плану Эйзереса, — понимающе произнес Морис.

— Я не снял браслет, — хмыкнул Калипсо. — И в этой точке всё пошло не по его плану, да. Потому что в игру вступил я, мои желания, мои амбиции. Я должен был быть удобной пешкой по его плану, но внезапно стал активным игроком. Как слабая пешка, добравшаяся до края шахматной доски и ставшая ферзём.