Утонуть в тебе

Глава 14

Люк

Вернувшись в дом хоккеистов, я слышу все, что происходит. Все.

По другую сторону стены моей спальни Нокс, Финн и Дэмиен делят девушку. Ее высокие визги быстро заглушаются членом у нее во рту всякий раз, когда они перемещают ее по комнате или меняют позы. Они втроем любят находить себе новых хоккейных заек для совместного секса, но только на одну или две ночи.

Они еще не нашли девушку, которую захотели бы оставить себе, но да благословит ее бог, когда они это сделают.

Наверху Уэс и Вайолет занимаются этим же в его комнате. Мы с Сиенной могли бы делать то же самое, если бы она не была такой чертовски упрямой.

После того, как я украл ключ-карту из сумки Джульет, я пробрался в их общежитие, полагая, что Сиенна уже спит. Но когда я потихоньку приоткрыл дверь, комнату наполнил мужской голос и жужжание вибратора.

Мой желудок упал к ногам. На долю секунды я подумал, что застаю Сиенну трахающейся с каким-то другим парнем. Парнем, которого я собирался убить. И не имело значения, был ли он одним из моих товарищей по команде.

Пока она не села прямо в постели и не бросилась выключать вибратор и аудиокнигу, проигрывающуюся с ее телефона.

Мой член подергивается при воспоминании. Даже в слабом свете из коридора позади меня я заметил румянец на груди Сиенны и вздымающиеся сиськи под ее топом. Она была близка к тому, чтобы кончить.

Она целую ночь провела со мной в доме, но ни разу не попыталась оседлать мой член. Но как только она возвращается в кампус, то не может себя контролировать. Как будто гребаный вибратор сможет когда-нибудь заменить меня. Сможет заставить ее почувствовать то, что могу сделать только я.

Вытащить пальцы из нее в тот момент, когда она была на грани оргазма, было подвигом, достойным богов. И даже когда она отказалась умолять, я почти потерял над собой контроль и снова был готов погрузить пальцы в нее, просто чтобы напомнить, как она кричит из-за меня. Но даже если она воспользуется вибратором, чтобы кончить сегодня ночью, она не будет удовлетворена. Не раньше, чем я доведу ее до этой вершины экстаза.

Если бы она знала, что я Десятый, она бы уже была влюблена. Теперь мне нужно заставить ее влюбиться в меня.

Наверху шумит душ. Уэс и Вайолет закончили, но Нокс, Финн и Дэмиен еще нет со своей игрушкой. Я накрываю голову подушкой, чтобы заглушить стоны Дэмиена и хвалебные возгласы Нокса. Но не то чтобы я мог уснуть. Не с Сиенной, которая крутится у меня в голове.

У меня загорается телефон.

Сиенна

Джульет считает, что мне следует перестать писать тебе сообщения.

И на секунду я задумалась, может, она права. Может, я жалкая, раз продолжаю отправлять сообщения тому, кто их явно не читает.

Но я не откажусь от тебя. Я знаю, как мне было больно, когда мой отец бросил меня. Я знаю, как тебе было больно, когда ты потерял своего. Я не позволю тебе бросить и меня, и я не позволю тебе потерять меня.

У меня встает комок в горле, и я набираю ответ.

Десятый

Черт возьми, Сиенна. Прости. Я люблю тебя.

Затем я удаляю его. Я кусок дерьма, потому что позволил этому продолжаться так долго. Потому что не признался, как только она появилась. Но теперь уже слишком поздно. Если я скажу ей правду, я потеряю ее навсегда. Она никогда не простит меня.

Я отправляю ей сообщение со своего настоящего номера.

Люк

Пришли мне ту аудиокнигу.

Ей нужно отвлечься от мыслей о Десятом, а мне хочется узнать, какую книгу она слушала. Что её возбуждало. Мы можем кончить вместе.

Минуты идут, хоккейная зайка в комнате Нокса становится все громче, ее стоны все выше и выше, а мои зубы скрипят. Я знаю, что Сиенна не спит. Она меня игнорирует.

Люк

Я пошлю «Дьяволов» притащить тебя сюда, если ты не ответишь.

Через несколько секунд Сиенна присылает мне ссылку на аудиокнигу.

Люк

Хорошая девочка.

Сиенна

Откуда у тебя мой номер? И не говори "слегка следил".

Люк

Спросил у Майка.

Я нажимаю на ссылку, покупаю аудиокнигу и скачиваю ее.

Люк

Какая глава?

На этот раз мне не нужно угрожать ей, чтобы получить ответное сообщение.

Сиенна

Десятая.

Я ухмыляюсь. Как только аудиокнига загружается, я надеваю наушники.

Я перехожу сразу к десятой главе. Множество упоминаний о членах, кисках и толчках. Каждый стон, издаваемый диктором, вызывает воспоминания о ночи с Сиенной в номере отеля.

Ее стоны, ее вздохи, ее тихие всхлипы. Каждый звук удовольствия, который она не могла сдержать, каждое сжатие ее бедер вокруг моей головы, каждый спазм ее киски, когда она кончала на мои пальцы. Она лучше, чем я когда-либо мог мечтать.

Я вытаскиваю член из трусов, пока они не намокли от предварительной спермы. Вена на нижней стороне моего члена уже пульсирует, и я провожу кулаком вниз. Блядь.

С каждым толчком моего кулака Сиенна скачет на моем члене. Ее тугая, мокрая киска скользит вверх и вниз по моему стволу, и ее влага стекает по моим яйцам.

Она была мокрой для меня той ночью в гостиничном номере. Была мокрой после того, как я преследовал ее и загнал в угол на лестнице. Мне потребовалась каждая унция самоконтроля, чтобы не сдвинуть в сторону ее тонкие шортики и не вогнать в нее свой твердый член. Чтобы не поднять ее ногу и не напомнить ей, как сильно она любит, когда ее трахаю я.

Мне нужно почувствовать это снова. Почувствовать, как ее тугие стенки сжимаются вокруг моего ствола, пока я безжалостно вгоняю в нее свой член. Почувствовать ее спазмы, когда она кончает, и увидеть, как закатываются ее глаза, пока она не выкрикнет мое имя…

Я рукой шарю по прикроватному столику в лихорадочных поисках, прежде чем хватаю горсть салфеток как раз вовремя, ловя струйку спермы, которая вылетает из моего члена.

Удовольствие пронзает меня, и мое тяжелое дыхание заглушает аудиокнигу, все еще звучащую в моих ушах.

Но это ничто по сравнению с реальностью. Ничто по сравнению с тем, чтобы кончить внутрь Сиенны. Моя потребность в ней не утолена ни в малейшей степени. И с каждой дрочкой мой аппетит к ней только растет.

Я никогда не буду удовлетворен, пока она не станет моей.

Нокс хлопает, меня по плечу, пока мы ждем, когда можно будет сесть в автобус.

— Вздремни по дороге, Валентайн. Ты слишком много тренируешься. Дерьмово выглядишь.

— Спасибо, — ворчу я.

Хотя он не ошибается. Мои руки и ноги ослабли, кисти дрожат от напряжения. Обычно я чувствую себя так, только когда получаю недостаточно белка, но сегодня я плотно позавтракал, пообедал и поужинал, а перед тренировкой выпил протеиновый коктейль. И все же поход в тренажерный зал после занятий вымотал меня, а ведь у нас еще игра против “Диких котов” сегодня вечером.

Но гул в моей голове утих, и все мысли сосредоточены на боли, распространяющейся по всему телу. Это единственный способ обрести покой, ну кроме нахождения рядом с Сиенной.

— Да. Завтра я постараюсь не напрягаться.

— Чем занимается твоя сводная сестра сегодня вечером? Я подумал, мы могли бы убедить ее прийти ко мне в комнату с Финном и Дэмиеном после игры. Мы перевернем ее гребаный мир.

Я бью его по плечу, но руки слишком слабы, чтобы причинить хоть какой-то вред.

— Она придет на игру.

Он приподнимает бровь.

— Да? Надеюсь, в моем джерси.

— Заткнись нахуй, мудак.

Нокс хохочет во все горло, направляясь к автобусу. Уэс, Финн и Дэмиен уже сидят на своих местах, надев наушники, чтобы настроиться перед игрой.

— Люк! — С тротуара машет рукой Сиенна, длинные волосы развеваются у нее за спиной, пока она бежит ко мне.

Я хватаю с земли свою сумку и перекидываю ее через плечо, улыбаясь ей.

— Готова?

— Какого черта? — Она осматривает меня с ног до головы. Она так очаровательна в своем пуховом зимнем пальто и вязаной шапочке, а кончик ее носика порозовел. — Ты написал — 911!

— Верно.

Она обводит меня жестом.

— Но ты в полном порядке!

— Да, но автобус уже здесь. Мы едем на игру.

— А при чем тут я?

— Ты едешь.

Она отступает на шаг, скрещивая руки на груди.

— Эм, нет. Я никуда с тобой не пойду.

— Да ладно, я предложил тебя в качестве помощницы для одного из врачей. Я сказал им, что тебе нужен практический опыт. — Я улыбаюсь ей. Я готов симулировать травму, просто чтобы заполучить ее в свои руки.

— Я даже не собираюсь быть врачом.

Я пожимаю плечами.

— Всё равно нужно знать тоже самое. Поехали.

Когда я тянусь к ней, она отпрыгивает и разворачивается на каблуках.

— Нет. Скажи им, что я заболела. Я ухожу.

— Я пытаюсь тебе помочь. — Но она продолжает удаляться. Мои челюсти сжимаются. Я ненавижу смотреть, как она покидает меня. — Твои родители развелись не из-за тебя.

Это останавливает ее. Она нерешительно поворачивается ко мне лицом, и ее зеленые глаза смягчаются.

— О чем ты говоришь?

— У твоего отца пристрастие к азартным играм. — Мои поиски в ноутбуке Майка открыли много интересной информации. Оказывается, хранить секреты — это у них семейное. — Твоя мать, должно быть, узнала, что у него были карточные долги на десятки тысяч долларов. Он предпочел свою зависимость семье.

Наверное, поэтому Ма бросила его в первый раз, когда они встречались. Его долги были погашены, но я не знаю, благодаря ли щедрости моей матери или ее неведению. Она отдала деньги Майку добровольно или он их украл? Теперь она не сможет их вернуть, но она заслуживает того, чтобы знать это, и ей нужно развестись с ним, пока он снова не обокрал ее.

Сиенна молчит, прикусив губу, пока переваривает эту информацию.

— Так ты думаешь, он использует твою маму ради ее денег? Чтобы “прокормить” свою привычку к азартным играм?

Я пожимаю плечами.

— Может быть. Скорее всего. Я собираюсь рассказать ей о том, что узнал.

Сиенна не пытается спорить. Она кивает, все еще обдумывая откровение о том, что то, что она всегда считала правдой — что она виновата в разводе родителей — оказалось ложью.

— Спасибо, что рассказал мне.

— В том, что произошло между твоими родителями, нет твоей вины, Сиенна. Это произошло не потому, что ты была недостаточно хороша или заслуживала того, чтобы тебя бросили. — Никто и никогда не должен был позволять ей поверить в это. Ее родителям следовало обратить внимание на то, как она наказывает себя за их разрыв. Как она взваливает на себя чужое бремя, словно оно ее собственное, как будто все проблемы должны быть решены ею.

Возможно, именно это и привело ее сюда.

Она прикусывает губу и, прежде чем на глаза наворачиваются слезы, бросается ко мне, обхватывает руками за талию и сжимает. А мое сердце воспаряет.

— Спасибо тебе, — шепчет она. В нос ударяет сладкий жасминовый аромат ее шампуня, и я притягиваю ее ближе, вдыхая его, пока она не отстраняется, вытягивая шею, чтобы встретиться со мной взглядом. — В том, что случилось с твоим отцом и Хлоей, тоже нет твоей вины. Надеюсь, ты это знаешь.

Я стискиваю зубы. То, что случилось с моим отцом, совсем не похоже на то, что произошло с её родителями. Она не могла спасти их брак, а я мог спасти жизнь своего отца. И жизнь Хлои тоже.

Я киваю в сторону автобуса перед нами.

— Ты можешь поблагодарить меня, сев в автобус.

После десяти минут пути все «Дьяволы» либо надели наушники с шумоподавлением, либо достали свои телефоны, чтобы поиграть в игры, либо отключились.

Сидящая рядом со мной в последнем ряду Сиенна полностью бодрствует. Бдительна. Она так же сосредоточена на том, чтобы избегать зрительного контакта со мной, как и я на каждом её моргании, каждом вздохе. Она нервно ерзает, забаррикадировавшись между мной и запертым окном. Так что никто не увидит, что я с ней сделаю.

После того как прошлой ночью её преследовали и загнали в угол, она с нетерпением ждёт, что я сделаю дальше.

— И где же врач, помощником которого я якобы должна стать? — Ее губы изгибаются от подозрения.

— Расслабься. У него будет много уроков для тебя во время игры. — Я наклоняюсь ближе, касаясь губами раковины ее уха. — Но сначала я должен преподать тебе несколько уроков.

Восхитительный румянец заливает ее щеки. Ее пальто перекинуто через колени и прижато ладонями. Как будто это помешает мне добраться до нее. Но на этот раз я не надел маску, и нам придется быть более осторожными.

— Если только это не уроки катания на коньках, они мне не нужны. — Она продолжает смотреть в окно на проносящийся мимо асфальт, потому что не в силах встретиться со мной взглядом.

Ее щека гладкая, как шелк, под моими грубыми, мозолистыми пальцами, когда я заставляю ее повернуться ко мне лицом. Теми же пальцами, что были у нее внутри. От этого прикосновения по моим рукам пробегают мурашки.

— Очевидно, все же нужны, — бормочу я. — Потому что, когда я говорю тебе умолять, ты должна умолять.

Моя рука опускается с ее лица и скользит под пальто, лежащее у нее на коленях, по джинсам, обтягивающим ее бедра.

Она отстраняется от меня, но далеко уйти не может. Ей от меня не сбежать. Я стискиваю зубы.

— Перестань убегать от меня.

— Прекрати лапать свою сводную сестру, — шипит она. Быстрый взгляд по сторонам говорит ей, что нас никто не слышит, даже любопытная задница Нокса перед нами.

Я крепче сжимаю ее бедро, удерживая на месте.

— Ты не жаловалась, когда собиралась кончить мне на пальцы.

— Ты же понимаешь, насколько это безрассудно и глупо, верно? — Она обводит автобус жестом. — Здесь полно свидетелей. Ты же знаешь, что произойдет, если кто-нибудь узнает.

Моя рука находит пуговицу на ее джинсах.

— Тогда тебе лучше вести себя тихо.

Прежде чем она успевает снова запротестовать, я расстегиваю ее молнию и просовываю руку в трусики.

Как только мой палец касается ее клитора, у нее перехватывает дыхание, и она перестает сопротивляться. Она хочет этого так чертовски сильно. Почти так же сильно, как и я.

Мое дыхание ласкает раковину ее уха.

— Держу пари, ты уже влажная для меня.

Она даже не может этого отрицать. Конечно, это так.

Ее глаза закатываются, когда я нежно беру зубами мочку ее уха и скольжу круговыми движениями по ее клитору. Ее бедра непроизвольно выгибаются в моей руке, требуя большего. Нуждаясь во всем, что я готов ей дать.

Из моего горла вырывается смешок.

— Скажи мне, насколько ты влажная.

— Сухая, как Сахара, — язвит она, даже когда трется о мою руку.

Я цокаю языком, и мой палец перемещается ниже, раздвигая ее складочки и касаясь входа, а затем поднимая доказательство ее возбуждения к клитору, снова потирая его.

Сиенна сильно прикусывает губу, чтобы подавить стон, готовый вот-вот вырваться.

— Бл…

Она останавливает проклятие прежде, чем оно успеет вырваться и дать мне еще одно доказательство того, какой эффект я на нее оказываю.

— Умоляй меня заставить тебя кончить. — На лестничной клетке она не стала умолять меня. Но теперь будет.

Мой рот находит ее шею, запечатлевая нежный поцелуй там, прежде чем мой язык проводит от основания вверх к ее уху, и ее сладкого вкуса почти достаточно, чтобы заставить меня воспламениться. Она не может сдержать дрожь во всем теле, которая следует за этим.

— Хорошая девочка. Покажи мне, как сильно тебе нравится прикосновение моих губ к тебе.

Она качает головой, не в силах вымолвить ни слова. Я посасываю ее шею, и в то же время мой палец погружается в нее. Она зажимает рот рукой, чтобы сдержать стон.

Я обхватываю её плечи другой рукой, убираю её ладонь ото рта только для того, чтобы накрыть его своей. Её губы мягкие и податливые под моей ладонью.

Когда Сиенна эффектно замолчала, моя рука в её трусиках начинает работать быстрее: палец — входить и выходить, а большой палец неустанно кружить по её клитору. Это наказание в той же мере, что и награда.

Она цепляется за пальто, всё ещё лежащее у неё на коленях, прикрывая непристойный акт, происходящий в задней части автобуса.

Единственные звуки — шуршание ткани и мои низкие стоны ей на ухо.

— Когда же ты поймешь, что все, что я делаю, — это для тебя? Я преследую тебя, доставляю тебе удовольствие, защищаю тебя. Будь моей, Сиенна. Будь моей, и я смогу дать тебе все, что ты захочешь. Воплощу все твои фантазии в реальность.

Ее грудь поднимается и опускается быстрее. И если я продолжу, она не сможет остановить оргазм, который обрушится на нее.

Я убираю руку с ее губ, но продолжаю крепко обнимать ее за плечи.

— Умоляй меня, Сиенна.

Ее глаза закрыты, наслаждение переполняет ее, но она молчит.

Я проникаю в ее киску вторым пальцем, погружая их сильнее и глубже, а тыльной стороной ладони шлепаю по ее клитору снова и снова, вырывая стон из глубины ее горла. Ее возбуждение пропитывает мои пальцы, и мой член дергается, страстно желая оказаться внутри нее.

— Умоляй, блядь. Или я позволю всем в этом автобусе услышать, как ты кончаешь.

Ее зеленые глаза распахиваются, пока я продолжаю вводить в нее пальцы. Я не блефую. Я заставлю ее кончить, и только от нее зависит, узнают ли все в этом автобусе о том, что мы делаем, или нет.

— Пожалуйста. — Мольба срывается с ее губ отчаянным шепотом.

— Что “пожалуйста”, милая?

Она впивается ногтями в мягкую ткань своего пальто.

— Пожалуйста, заставь меня кончить.

Только от этих ее слов я уже начинаю стонать. Моя рука снова накрывает ее рот, и я посасываю мочку ее уха, пока мой большой палец находит ее клитор.

Скользкое возбуждение между ее ног позволяет мне с легкостью вводить и выводить пальцы, создавая в ее трусиках влажный беспорядок.

Когда ее стенки начинают сжиматься вокруг моих пальцев, мне становится плевать, кто услышит, кто увидит или, кто узнает о нас. Я не хочу когда-либо прекращать делать это с ней.

— Кончай для меня, Сиенна.

Ее конечности обмякают, когда она разрушается в моих руках. Она вскрикивает в мою руку, но моя тяжелая ладонь помогает ей оставаться тихой. Ее стенки снова и снова сжимаются вокруг моих пальцев, заставляя мои глаза закатываться. Я выйду из этого автобуса с самыми синими яйцами в моей жизни.

Моя рука следует за ее возвращением на землю: толчки моих пальцев замедляются, а давление большого пальца на ее клитор ослабевает. Она тяжело дышит под моей ладонью, грудь вздымается, пока она отчаянно пытается отдышаться и взять себя в руки.

Наконец, я вытаскиваю руку из ее джинсов и откидываюсь на спинку своего сиденья.

— Чертовски хорошая девочка. — Я засовываю в рот пальцы, которые были внутри нее, и посасываю. Блядь, какая же она вкусная.

Сузив глаза, Сиенна бросает свое пальто мне на колени.

— Что ты делаешь?

Ее рука проскальзывает под пальто, и движется по моим треникам, пока не находит пояс. Она тянет их вниз, обнажая мою эрекцию под пальто. Мои яйца напрягаются.

— Сиенна. — Ее имя прозвучало как нечто среднее между требованием и мольбой.

— Посмотрим, как теперь ты постараешься вести себя тихо. — Она хлопает ресницами, глядя на меня, одновременно облизывая руку одним длинным движением. Иисус. Затем она просовывает руку обратно под пальто и обхватывает мой член.

Он подпрыгивает в ее руке, когда она сжимает и поглаживает его. От этих движений у меня замирает сердце. Блядь, как же она сексуальна в таком состоянии. Я ухмыляюсь ей.

— Может, мне нужны зрители.

— Ты действительно думаешь, что они позволят тебе остаться в команде, если узнают, что ты забавлялся со своей сводной сестрой в автобусе? — Ее легкая ухмылка говорит мне, что она точно знает, какие карты у нее на руках.

Но если она думает, что, подрочив мне на заднем сиденье автобуса, она не заставит меня влюбиться в нее только больше, она жестоко ошибается.

— Я думал, ты не хочешь, чтобы кто-нибудь узнал о нас.

Она продолжает поглаживать: ее маленькая влажная ладошка, обвилась вокруг моего члена, покрывая слюной каждый его дюйм.

— А ты им и не позволишь. Потому что, если они узнают, меня отправят восвояси, и ты больше не прикоснешься ко мне.

Моя челюсть сжимается. Она права — я никогда, блядь, не позволю этому случиться. Ад замерзнет, прежде чем я снова останусь без нее. То, что я пережил пять лет без нее рядом, — это чертово чудо. Я не переживу этого снова.

Когда ее рука отпускает мой член, мой желудок падает. Она собирается оставить меня в подвешенном состоянии, как я поступил с ней на той лестнице.

Но затем кончики ее пальцев касаются моих яиц, прежде чем она накрывает их ладонью. Я шиплю сквозь зубы. Дерьмо. Не может быть, чтобы эта девушка была настоящей. Она чертовски идеальна. Я знал это с тех пор, как мы встретились. Слишком идеальна для меня. Я никогда не буду достоин ее.

Ее рука возвращается к моему члену, снова поглаживая его. На этот раз она скользит по нижней части моей головки, и мой ствол подергивается с каждым движением ее большого пальца. Я прикусываю губу, чтобы сдержать стон.

На ее лице появляется дерзкая ухмылка.

— Ты собираешься кончить через две минуты, не так ли? — Она цокает языком. — Я думала, ты продержишься немного дольше.

Я стискиваю зубы. Я продержусь, пока мы не придем на игру, если она хочет сыграть именно так.

— Осторожнее, милая.

Она наклоняется ближе, чтобы промурлыкать мне на ухо.

— Умоляй меня заставить тебя кончить.

Мои кулаки сжимаются. Она использует мои слова против меня.

— Сиенна…

Внезапно ее голова опускается мне на плечо, а рука перестает двигаться. Я собираюсь возразить, когда замечаю взгляд Нокса, устремленный на меня поверх сиденья, и подпрыгиваю.

— Извини, приятель. Не хотел тебя напугать. — Он улыбается. — У тебя есть жвачка?

Сиенна на моем плече притворяется спящей, но ее рука все еще сжимает мой член.

— Нет. — У меня в сумке целая пачка, но я ни за что на свете не сдвинусь с места.

Нокс переводит взгляд с меня на Сиенну.

— Она такая милая. Скажи ей, что по дороге домой она может поспать у меня на плече.

Я отмахиваюсь от него, а он усмехается и опускается на свое место.

Мое сердце все еще учащенно колотится. Иисус. Это было близко.

Сиенна убирает руку из моих спортивных штанов, а мои яйца сжимаются, требуя разрядки.

— Что ты делаешь?

— Сплю. — Она одаривает меня приторно-сладкой улыбкой, прежде чем прислонить голову к окну и закрыть глаза.

Черт бы ее побрал. Теперь всю игру я буду думать о ее руке в моих штанах. Думать о ее ротике на моем члене, пока ее рука обхватывает мои яйца.

— Сиенна, — предупреждаю я.

— Лучше немного отдохни перед игрой, милый.