Утонуть в тебе

Глава 31

Сиенна

— Ты действительно не должна была этого делать, Джульет. — Мама берет другую коробку и вкладывает ее в руки моему отцу. Не могу поверить, что мы перевозим его вещи обратно в нашу квартиру. У них уже есть планы переехать в дом за пределами Уэйкфилда.

Джульет пожимает плечами, беря коробку. Невероятно, но она в темной футболке, но я уверена, что ее крошечные шорты немного спасают от жары.

— Мне больше нечем было заняться.

Солнечный свет, отражающийся от металла, на время ослепляет меня, пока я не различаю красную машину, проносящуюся мимо.

Красный "Кадиллак".

Джульет отмахивается от него. Маркуса еще не арестовали, но уже скоро.

Впервые, увидев его, мой желудок не падает к ногам. Я больше не боюсь его. Я не позволю ему так управлять мной. Теперь я та, кто заслуживает справедливости.

Внутри мои родители шутят и обнимаются. Папа целует маму в щеку, прежде чем выйти за мной за дверь, и кажется, будто они совсем не расставались. Они вернулись к тому, что было до того, как все пошло наперекосяк.

Я все еще не совсем уверена, что все снова не пойдет наперекосяк. Но я продолжаю надеяться, что, что бы ни уготовило им будущее, они смогут пройти через это вместе.

Когда мы остаемся вдвоем, я передаю папе коробку из его машины.

— Я говорила с Деб. У нее все хорошо.

Несмотря на то, что он не любил ее так, как любит маму, папа все еще заботится о Деб, и он не хотел бы причинить ей боль. Облегчение смягчает черты его лица.

— Рад это слышать. Я сожалею о том беспорядке, который я устроил в наших жизнях, Сиенна. Особенно в твоей. Я действительно сожалею.

— Все в порядке. Теперь ты можешь перестать извиняться. — Я вкладываю ему в руки еще одну коробку. — Вы с мамой, кажется, действительно счастливы.

Он поворачивается обратно к дому и улыбается, когда мама выходит из двери.

— Я так благодарен твоей маме за то, что она дала мне второй шанс. Я десять лет корил себя за то, что потерял ее, и каждое утро буду благодарить за второй шанс с вами обеими.

Как только он направляется к дому, я хватаюсь за телефон.

Десять лет. Папа десять лет тосковал по маме, а она десять лет пыталась найти ту любовь, которую разделяла с ним.

Я не хочу провести следующие десять лет, тоскуя по Люку.

Гудки раздаются три раза, прежде чем отвечает жизнерадостный голос.

— Сиенна! — Мы недолго дружим, но я уже так скучаю по Вайолет. — Как дела? Как продвигается переезд?

— Неплохо. Устала.

— Когда у тебя последний экзамен? Мы должны встретиться перед тем, как ты уйдешь на летние каникулы.

— Завтра. Я возвращаюсь сегодня днем и хотела спросить, не могла бы ты сказать мне расписание хоккея Люка?

— Вообще-то, тренировка проходит прямо сейчас. Хочешь, я попрошу его позвонить тебе, когда она закончится?

— Не могла бы лучше проследить, чтобы он не ушел, пока я не приеду?

— Эм, да! — Она визжит так, словно уже предвкушает грандиозный романтический жест. — Скоро увидимся!

Люк так долго скрывал правду из страха. Учитывая его прошлое, он боялся причинить мне боль. Он знал, что признание приведет именно к этому. Он не хотел потерять меня так же, как потерял своего отца и Хлою.

Но я сделала то же самое. Я утаила правду о том, что произошло с Маркусом. Я неделями не рассказывала ему ни об инциденте, ни обо всех сообщениях с угрозами.

Страх сдерживал нас обоих. Вот почему я так долго сопротивлялась ему. Боялась того, что скажут другие люди, что они подумают, если узнают о нас. Боялась того, что он сделает с моим сердцем, если завладеет им.

Но то, чего я больше всего боялась, уже произошло. Все знают о нас; он уже разбил мне сердце.

Но ничто из этого не сравнится с моим страхом провести остаток жизни без него. Никогда больше не прикоснуться к нему и не обнять. Никогда не услышать его смех и не увидеть, как искрятся его глаза, когда он улыбается. Никогда не услышать голос, от которого у меня по позвоночнику пробегает дрожь.

Мои родители простили друг друга за причиненную боль. Они преодолели страх, что их отношения снова могут плохо закончиться, и теперь они счастливее, чем когда-либо. Я больше не могу позволять страху руководить мной.

Я вбегаю в дом и чуть не сталкиваюсь с Джульет.

— Эй, мам? Ты не возражаешь, если мы с Джульет вернемся в “Даймонд” пораньше?

— Без проблем, милая! — Мама отвечает из своей спальни. — Езжай осторожно!

— Слава богу, — бормочет Джульет, следуя за мной. — Они определенно собирались трахнуться.

— Фу, не говори такого дерьма о моих родителях.

— Прекрасно. Они собирались заняться любовью.

Я бью ее по руке. Джульет садится на пассажирское сиденье и поправляет растрепанный хвост.

— Почему мы возвращаемся так рано?

— Потому что мне нужна твоя помощь кое в чем.

К тому времени, как мы добираемся до кампуса, уже стемнело. Из-за пробок, нехватки бензина и пит-стопа, чтобы Джульет могла пописать, мы задержались больше чем на час. Здание, в котором находится каток, тусклое, внутри не горит ни одна лампочка, а парковка пуста.

Мое сердце замирает. Я упустила его. Я опоздала.

— Черт.

— Какого черта? Я настроила твой телефон на запись вашего отвратительно очаровательного воссоединения, а он уже ушел? — Джульет указывает на мой телефон, который она прикрепила к приборной панели.

— Это было очень мило с твоей стороны. Думаю, в тебе все же есть хотя бы одна романтическая жилка.

Она вздыхает.

— Не могу поверить, что я в это ввязалась.

— Давай просто поедем к ним домой. — Но едва эти слова слетают с моих губ, как огромный хоккеист в серых спортивных штанах открывает дверь и выходит наружу.

От его улыбки мое сердце подпрыгивает к горлу.

Позади него дверь снова распахивается, и оттуда выходит девушка с подстриженными каштановыми волосами. Вайолет сияет и машет рукой.

— Сиенна! Джульет!

— Я пойду с Вайолет, чтобы ты могла заняться сексом со своим мужчиной. — Джульет включает запись на моем телефоне, прежде чем уйти.

Я жду, пока моя лучшая подруга исчезнет внутри вместе с Вайолет, затем беру подарок, делаю глубокий вдох и открываю дверцу.

Люк отслеживает каждый мой шаг к нему, а я держу подарок у себя за спиной. В конце концов, он больше не может стоять на месте и направляется прямо ко мне, и его шаги эхом отдаются по тротуару.

Мое сердце колотится о грудную клетку, когда он останавливается в нескольких дюймах от меня, а его рука тянется, чтобы погладить мою щеку. При первом прикосновении кожи к коже мои колени превращаются в желе. Я хочу броситься ему на шею. Я так сильно по нему скучала.

— Ты вернулась. — Его голос звучит хрипло, разрывая мое сердце надвое.

— А ты все еще здесь.

— Вайолет пригрозила мне оторвать яйца, если я уйду. — Несмотря на блестящие от надвигающихся слез глаза, на его губах появляется улыбка.

Сердце колотится у меня в горле, и я достаю фотоаппарат из-за спины.

— Когда ты еще был мужчиной в маске, ты сказал мне, что купил одноразовый фотоаппарат, и назвал это дурным влиянием. — Я не могу сдержать улыбку, которая играет на моих губах при воспоминании об этом. — Так что, поскольку твой был испорчен, я купила тебе новый. Для всех новых фотографий, которые мы будем делать вместе.

Люк с улыбкой забирает у меня фотоаппарат.

— Спасибо. Это лучший подарок, который я когда-либо получал.

— Для меня это тоже был лучший подарок. Потому что ты подарил его мне.

Его рука зарывается в мои волосы, притягивая меня ближе.

— Все, что ты делаешь, лучше, чем я заслуживаю.

Я качаю головой. Теперь моя очередь гладить его по щеке, и обнять. Он наклоняется навстречу моему прикосновению, и его глаза закрываются, как будто он десять лет был на войне и наконец вернулся домой.

— Это неправда. Ты замечательный, и заслуживаешь того, кто будет относиться к тебе именно так.

Он качает головой.

— Я разрушил твою жизнь.

— О чем ты говоришь?

— О секс-видео…

— Это была не твоя вина. Мы оба были там той ночью. Мы оба хотели этого. Маркус — тот, кто снял нас и выложил это видео. Незаконно.

Между нами на несколько секунд воцаряется тишина. Люк с нежностью рассматривает фотоаппарат, как будто он сделан из редчайшего бриллианта.

— Что заставило тебя передумать?

— Я думала, что это слабость — продолжать прощать людей, которые причинили мне боль. — Я сглатываю, потому что в горле образуется комок. — Но я поняла, что это сила. Я поняла, что мои родители провели последние десять лет, любя друг друга, но слишком боялись совершить прыжок веры. Слишком боялись попробовать снова. Я не хочу провести большую часть своей жизни без тебя, когда мы можем быть вместе. Мы оба лгали, оба совершали ошибки, но важно то, что мы учимся на них. Важно то, что мы любим друг друга, и ничто никогда этого не изменит. Как ты и сказал… мы созданы друг для друга.

Он прячет фотоаппарат в карман и поднимает меня на руки, пока я снова не оказываюсь в его счастливых объятиях.

— Я действительно чертовски скучал по тебе.

— Я скучала по тебе. И не могла думать ни о чем другом.

Люк притягивает мой рот к своему. Его язык скользит по моим губам, и когда он стонет мне в рот, я таю.

Я чертовски сильно скучала по нему. Не только в последние несколько дней — хотя это и было постоянной болью — но я скучала по другу, которым он был для меня столько лет. По мужчине в маске, которому я рассказывала о своих худших страхах, неуверенности в себе, и самых темных секретах. Он был со мной в самые трудные моменты, даже если находился за много миль от меня, и никогда не отступал.

Когда он наконец позволяет мне прервать поцелуй, я выпаливаю:

— Я люблю тебя.

— Спасибо, черт возьми, — шепчет он мне в губы. — Я тоже тебя люблю.

Мы снова целуемся, и абсолютное блаженство накрывает меня волной. Я больше никогда не хочу быть без него. Точно так же, как мои родители получили свой второй шанс, это наш. И на этот раз я ничего не испорчу.

Позади меня по асфальту с визгом проносятся шины. На нас падает свет фар. Люк смотрит мимо меня на машину, которая с визгом останавливается.

Через плечо я замечаю группу парней в темном салоне красного «Кадиллака».

У меня сводит желудок.

Нет. Нет, нет, нет. Это не может быть он. Это не может…

Когда двери распахиваются, Стивен выходит со стороны пассажира, а Кейд — с заднего сиденья. Маркус — из-за руля.

Блядь.

Маркус последовал за мной сюда после того, как заметил меня в Уэйкфилде. И на этот раз он вернулся.