Утонуть в тебе

Глава 29

Сиенна

— Предложение убить его все еще в силе. — На своей кровати в нашем общежитии Джульет точит свой карманный нож с помощью специального набора для заточки. Как серийный убийца.

— В убийстве нет необходимости, — напоминаю я ей. — И где, черт возьми, ты достала набор для заточки ножей и, что более важно, зачем?

Она закатывает глаза.

— Ножи затупляются, Сиенна.

За три дня, прошедшие с нашей последней встречи, в моей груди буквально нарастает боль, но я не позволю своему разбитому сердцу отправить меня обратно в объятия Люка Валентайна. Я никогда раньше не переживала расставания. Просто вот так, видимо, ощущается разрыв с кем-то. Когда ты все еще хочешь быть с этим человеком, даже если знаешь, что вы не подходите друг другу.

Лезвие Джульет скользит по точилу.

— Если ты не собираешься его убивать, тогда тебе следует простить его.

— Что? — Это слово практически визгом срывается с моих губ. Джульет — последний человек, от которого я ожидала, что она попросит меня простить Люка. — Он лгал мне годами. Он буквально трахал меня, заставляя поверить, что мы еще не знакомы, когда знал, что наши родители уже женаты. А потом он бросил меня, хотя знал, как сильно это меня ранит.

Джульет пожимает плечами.

— Если ты можешь простить своего отца за то, что он бросил тебя, ты сможешь простить и Люка. После того, как заставишь его унижаться, конечно.

Я качаю головой.

— Нет, ты была права. Я стараюсь угождать людям. Я слишком легко прощаю. Из-за этого я и попала во всю эту кашу.

Мне надоело играть в хорошую девочку. Надоело ублажать людей. Куда, черт возьми, это меня привело? Мое сердце было разбито из-за видеозаписи секса со мной и сводным братом, которую выложили в интернет на всеобщее обозрение. Обо мне шепчутся и сплетничают в кампусе, а взгляды и ухмылки преследуют повсюду, куда бы я ни пошла.

Мне следовало выдвинуть обвинения после того, как Маркус и его дружки напали на меня. Если бы полиция не захотела меня слушать или отнестись ко мне серьезно, я могла бы действовать через их головы. Я могла бы сообщить о нападении в другое правоохранительное агентство или нанять адвоката. Я могла бы дать отпор.

Но я этого не сделала. Я не хотела никому делать хуже, даже если от этого становилось хуже мне самой. Я была готова принять любую паршивую карту, которую мне сдавал мир.

Если бы я сопротивлялась, то бы не оказалась здесь. Люк никогда бы не бросил меня, и я не потеряла бы друга или чувство собственного достоинства.

Мне нужно больше походить на Джульет. Мне нужна оболочка покрепче. Мне нужно перестать прощать людей, которые причинили мне боль.

Джульет прячет заточенный нож в карман.

— Опять же, вопрос о том, чтобы убить его, все еще стоит на повестке дня. Так, где ты остановишься на лето теперь, когда его мама разводится с твоим отцом?

— Вообще-то, я не знаю.

Маркус все еще на свободе, но Деб сказала, что теперь, когда дело против него заведено, они смогут произвести арест в ближайшее время. Он может оказаться за решеткой в ожидании суда к тому времени, когда мои экзамены закончатся. Я могла бы поехать домой.

Стук в дверь заставляет мое сердце подпрыгнуть к горлу.

С тех пор как я порвала отношения, Люк присылает смс и голосовые сообщения с просьбой поговорить. Теперь я — та, кто игнорирует его.

Я, честно говоря, потрясена, что он до сих пор не выломал мою дверь, чтобы снова добраться до меня. Но теперь это, должно быть, он.

Я не готова встретиться с ним лицом к лицу. Возможно, я никогда не буду готова. Но я не позволю ему узнать об этом. С долгим, глубоким вздохом я открываю дверь.

— Привет, малышка. — Папа улыбается мне, держась за руку с мамой.

Мои родители держатся за руки. В какую параллельную вселенную я телепортировалась за последние несколько дней?

— Мы можем с тобой поговорить? — Спрашивает мама.

Джульет спрыгивает с кровати и натягивает ботинки.

— Звучит как нелепое семейное дерьмо. Я ухожу.

Когда дверь за ней закрывается, мои родители встают посреди комнаты, а я сажусь, скрестив ноги, на своей кровати.

— Что случилось?

Они обмениваются улыбками и снова поворачиваются ко мне. Как будто они вообще не проводили времени врозь, не говоря уже о десяти годах.

— Мы собираемся попытаться наладить наши отношения снова. — Улыбка в маминых глазах — самая искренняя, из тех, что я видела на ее лице впервые за долгое время. — Мы подумали, что ты могла бы вернуться к нам домой после выпускных экзаменов этого года. Если, конечно, ты не хочешь продолжать учиться в “Даймонде”.

В моей голове закрутилось торнадо. Мои родители не только снова сошлись, они уже планируют жить вместе. И они хотят, чтобы я поехала домой с ними.

— Вы хотите, чтобы я снова перевелась?

— Все в порядке, если ты хочешь закончить учебу здесь. Но теперь, когда дело против Маркуса заведено, ты можешь переехать обратно домой. Ты будешь в безопасности. Мы снова сможем стать семьей.

— Новой и улучшенной. — Глаза отца за стеклами очков загораются.

Я должна быть счастлива. Это то, чего я так хотела — мои родители счастливы и вместе, снова жить в безопасности в родном городе, а Маркусу грозят юридические последствия за тот ад, через который он заставил меня пройти.

Но не счастье сжимает мою грудь.

— Хорошо. Я вернусь.

В «Даймонде» для меня все равно ничего не осталось.

Мягкие шаги мамы раздаются по тонкому ковру, прежде чем она опускается на матрас. Ее рука ложится на мое колено.

— Милый, ты не мог бы принести нам что-нибудь перекусить? — спрашивает она папу. — Я сегодня еще ничего не ела.

Папа с энтузиазмом кивает, слишком довольный тем, что может быть полезен, и записывает наши заказы в свой телефон.

Как только он уходит, мама сжимает мое колено.

— Ты уверена, что не против того, чтобы мы с твоим отцом снова были вместе? Я хочу, чтобы ты была со мной честна. Это не твоя работа — беречь чувства других людей, ясно?

Я киваю, но ее слова вызывают боль в моей груди. Это то, что сказал бы Люк.

— Это немного странно, но я действительно не против. — Впервые с момента расставания на моих губах появляется настоящая улыбка. — Вы двое выглядите счастливыми.

Она сияет.

— Так и есть. Мы действительно счастливы. — Затем ее улыбка исчезает. — Я просто ужасно переживаю за Деб. И за всю ту драму, которая произошла между тобой и Люком.

— Не беспокойся обо мне. Я просто рада, что ты счастлива.

Она неловко ерзает на матрасе рядом со мной, заправляя волосы за уши.

— Вообще-то, это то, о чем я хотела с тобой поговорить. Мне жаль, что после развода ты чувствовала себя обязанной заботиться обо мне. Я не справлялась с обязанностями матери. Я позволила тебе заботиться обо мне, а не наоборот, но так не должно было быть. По крайней мере, пока я не стану очень, очень старой.

Шокированный смех вырывается из моей груди, несмотря на жгучие слезы. Моя рефлекторная реакция — отрицать это, но с меня хватит секретов и лжи.

— Я не думала, что ты знаешь.

Мама слабо улыбается мне.

— Люк рассказал мне.

Я выпрямляюсь.

— Люк рассказал тебе? Когда?

— После того, как ты ушла из дома Деб. Он также сказал, что ты винишь себя в разводе. И в том, что случилось с Маркусом. — Слезы наполняют мамины карие глаза. — Мне так жаль, что ты так долго несла это бремя. Я надеюсь, ты знаешь, что ни в чем из этого не было твоей вины. Ни в чем. Наш развод не имел к тебе абсолютно никакого отношения. А то, что случилось с Маркусом, было несчастным случаем. Ты всего лишь пыталась защитить свою подругу. — У нее пересыхает во рту. — Я не могу дождаться, когда этот маленький засранец окажется в тюрьме.

Мне удается еще раз рассмеяться, хотя в груди у меня все сжимается.

— Люк рассказал тебе все это?

Она кивает.

— Да. Он хотел, чтобы я знала, потому что не думал, что ты сама когда-нибудь мне расскажешь. Потому что ты не захочешь причинить мне боль.

От этих слов я задыхаюсь, и по всему телу разливается боль. Он рассказал маме правду, потому что знал, что я не смогу, но хотел, чтобы она знала о моей боли. Он хотел залечить эту рану.

Несмотря ни на что, никто никогда не любил меня так, как Люк Валентайн.

— Если ты хочешь остаться здесь, чтобы быть поближе к нему, я пойму. — Она хмурит брови. — Но больше никаких публичных перепихонов, слышишь меня?

Мое лицо просто пылает.

— Мы больше не вместе.

Она со вздохом похлопывает меня по колену.

— Все в порядке, милая. Мы не можем контролировать, в кого влюбляемся. Он рассказал мне, почему вы расстались. Я и понятия не имела, что вы уже столько лет дружите.

— Я тоже не знала, — ворчу я. Я никогда не рассказывала маме о Десятом, убежденная, что она придет в ужас от того, что я общаюсь с незнакомцем, с которым познакомилась в Интернете и который, насколько я знала, мог оказаться девяностолетним уродом.

— Как ты думаешь, Люк мог скрывать от тебя этот секрет из страха?

Я хмуро смотрю на нее. Сначала Джульет, теперь моя мама?

— Ты принимаешь его сторону?

Она качает головой.

— Я всегда на твоей стороне. Но я думаю, что вы оба боялись того, что может означать близость между вами. Я подала тебе плохой пример того, какими могут быть любовь и отношения. — Она сжимает мою руку. — Но они могут получиться с правильным человеком.

— Ты думаешь, Люк тот самый человек? — Она не может этого знать. Но по какой-то причине я все еще хочу услышать, как она скажет "да".

Мама пожимает плечами.

— Ты единственная, кто может ответить на этот вопрос. Я просто хочу убедиться, что ты не упустишь счастье из-за страха. Как мы с твоим отцом делали столько лет.

Когда на ее телефоне раздается звонок от моего отца, она отвечает с огромной улыбкой.

Я беру телефон и звоню Деб.

Деб приветствует меня в своем доме с распростертыми объятиями, точно так же, как она приветствовала меня в своей семье много месяцев назад. Я до сих пор не могу поверить, как много изменилось с момента свадьбы.

— Проходи, присаживайся. — Она выводит меня на террасу, где солнце отражается от черного покрытия джакузи. Чай со льдом уже ждет меня возле одного из шезлонгов во внутреннем дворике.

Когда мы устраиваемся в шезлонгах, я потягиваю холодную жидкость, и лед звонко ударяется о мои зубы.

— Ты хорошо себя чувствуешь? С момента расставания?

Она тепло улыбается мне и похлопывает по руке.

— Ты всегда была такой милой. У меня все хорошо. На самом деле, я стала намного счастливее, когда мы с Майком перестали притворяться, что живем в счастливом браке. Я чувствовала себя так, будто устраиваю шоу для всех. Натягивала фальшивую улыбку, чтобы все вокруг были счастливы, хотя на самом деле это было не так.

Долгое время я даже не подозревала, что Деб притворяется. Мы похожи больше, чем я думала.

— Я всегда буду заботиться о твоем отце как о друге. — Деб отпивает чай со льдом. — Но я знаю, что мы никогда по-настоящему не любили друг друга. Если честно, я больше скучаю по твоей маме. — Мы обе смеемся над этим. — Она — фейерверк. Но мы уже планируем создать виртуальный книжный клуб. Она порекомендовала мне триллер, и я не могла оторваться от чтения прошлой ночью. Я не спала до четырех утра! Не могу вспомнить, когда я в последний раз так делала.

— Я рада, что у тебя все в порядке. — Я сжимаю в руках чай со льдом, и конденсат капает на мою кожу. — Могу я спросить… когда ты поняла, что мой отец не тот человек, который тебе нужен?

Мой пульс учащается. Мне нужно знать, когда она наконец одумалась. Когда я наконец смогу разобраться с тем, что мне делать с Люком.

— Честно? — Она обдумывает вопрос, разглядывая яркое голубое небо. — У меня было предчувствие, когда он переехал. Но я не послушала свою интуицию — я послушала свою голову, которая говорила мне, что я мать ребенка в колледже и у меня есть прекрасный мужчина, который заботится обо мне, и, возможно, я не должна быть разборчивой. Может быть, мне стоит перестать ждать кого-то вроде моего первого мужа и посвятить себя мужчине, который хорошо ко мне относится. Но мое сердце так и не смогло с этим смириться.

У меня противоположная проблема. Мое сердце хочет Люка, но разум говорит мне держаться подальше.

— А как у тебя дела? — спрашивает она.

— Хорошо. Но все еще как-то нереально: так много всего изменилось за такой короткий промежуток времени. И я все еще привыкаю к этому.

— Ты скучаешь по нему?

Я отпиваю чай со льдом. Я не просто скучаю по Люку — я тоскую по нему. Я вижу его лицо каждый раз, когда закрываю глаза, я жажду его объятий, когда засыпаю, мне снится, как мужчина в маске гонится за мной по лесу, ловит и прижимает к себе, пока я не признаюсь ему в своей любви.

— Да, я скучаю по нему. Но не уверена, что смогу простить. В любом случае, это не имеет значения. Я возвращаюсь домой.

Деб кивает, хотя ее брови опускаются от разочарования.

— Если ты передумаешь, у нас всегда найдется, где остановиться. То, что мы с твоим отцом больше не вместе, не значит, что ты не семья. Ты стала моей семьей с того самого дня, когда я с тобой познакомилась.

Слезы жгут мне глаза, пока я не смахиваю их. Люк рассказал моей маме все, что я не могла. Даже если я никогда больше не заговорю с ним, даже если для нас это конец, я хочу сделать то же самое для него.

— Люк рассказал моей маме некоторые секреты, которые я скрывала от нее. — Деб кивает. — Но он скрывал и от тебя кое-что.

Ее бровь приподнимается, и она наклоняется ближе, сжимая чашку с чаем обеими руками.

— Люк испытывает чувство вины за смерть отца. Он винит себя за то, что не смог его спасти. И он винит себя за то, что не смог спасти Хлою. — На этот раз я не могу достаточно быстро смахнуть слезы. Я убираю слезинку, которая стекает по моей щеке. — Я думаю, ему нужен кто-то, кто поможет справиться с этим. Он не должен чувствовать себя виноватым. Ни за что из этого.

Деб прижимает руку к груди.

— Я понятия не имела. — Теперь ее голос приглушен. — Это объясняет, почему он не хотел говорить тебе правду — он не хотел потерять и тебя. Ты всегда была так важна для него.

Я шмыгаю носом, безуспешно пытаясь сморгнуть слезы.

— Он сказал мне, чтобы я перестала угождать людям. Что я не должна позволять людям обращаться со мной так, как они хотят.

Это касается и его.

— Нет, ты не должна. Я знаю, что он мой сын, но я могу признать, когда он совершает ошибку. И я буду первой, кто скажет ему, когда он облажался. — В голосе Деб звучит уверенность, и я ни на секунду не сомневаюсь в ней. — Но я знаю своего сына. И он никогда не причинил бы тебе боль намеренно. Твоя боль ранит его больше, чем его собственная.

Еще одна трещина в моем сердце. Именно это ранит больше всего — не то, что он причинил мне боль, а то, что я причиняю боль ему.

— Значит, ты считаешь, что я должна дать ему еще один шанс?

— Тебе следует прислушаться к своему сердцу. — Деб ставит свой чай со льдом и встает, поднимая меня на ноги и заключая в теплые объятия. Я утыкаюсь лицом в ее плечо и, наконец, позволяю себе пролить слезы, отчаянно пытавшиеся вырваться наружу. — Но я скажу, что независимо от того, будут у тебя отношения с моим сыном или нет, ты навсегда останешься для меня дочерью.