Утонуть в тебе

Глава 3

Сиенна

В моей спальне Джульет пытается скрыть фиолетовый синяк, расцветающий вокруг моего глаза. Ее собственный макияж темный и густой, ресницы длинные и эффектные. Даже без макияжа Джульет обладает красотой, от которой трудно отвести взгляд.

Она вздыхает, безнадежно опустив украшенные кольцами руки на колени. Ее браслеты звякают от этого движения.

— У меня такое чувство, что дальше будет только хуже.

Я ослепительно улыбаюсь.

— Эй, по крайней мере, они меня не убили, верно?

Моя лучшая подруга хмурится.

— Что сказала твоя мама?

— О, она планирует отправить меня в университет в другой стране.

Мама совсем вышла из себя, когда Джульет привезла меня домой, и отвезла прямо в отделение неотложной помощи. Я слушала, пока медсёстры и врач осматривали меня, делая мысленные заметки, как буду делать в будущем, когда наконец закончу общеобразовательные курсы и начну клиническую практику.

Прогноз хороший. Много видимых синяков и ушибленных ребер, но никаких переломов, трещин или сотрясений. Чудо.

Но чудо бывает только одно, и, если Маркус и его приспешники доберутся до меня во второй раз, я не уверена, что уйду живой.

— Честно говоря, это неплохая идея. По крайней мере, пока драма не утихнет. — Джульет возвращает мою косметику на верхнюю полку комода.

Я фыркаю.

— Если таковы условия, я могу с таким же успехом планировать никогда не возвращаться. Этот город будет ненавидеть меня вечно. — Я беру ее за руку и сжимаю. — Прости, что я все испортила между тобой и Маркусом.

Джульет вырывает свою руку из моей хватки и шлепает меня по плечу.

— В последний раз говорю, перестань извиняться. Он был просто интрижкой, и ты сделала то, что должна была сделать. Ты поступила как хорошая подруга. Так что если твоя мама отправит тебя в университет в Лондоне, я поеду с тобой.

— А что, если она отправит меня в Австралию?

Она поджимает губы.

— С гигантскими пауками и кенгуру-убийцами? Черт возьми, нет, ты сама по себе.

Рядом со мной на кровати жужжит мой телефон. Меня охватывает ужас. Мой отец пишет мне уже несколько месяцев, принося бесконечные извинения за то, что ему следовало быть лучшим отцом для меня и лучшим мужем для моей мамы. Как ему следовало приложить больше усилий для общения со мной в течение десяти лет после их развода, а не сводить наши отношения к звонкам на дни рождения и открыткам на праздники.

Очевидно, мама рассказала ему, что случилось с Маркусом. Теперь он снова хочет быть отцом. Защитить свою маленькую девочку, хотя его не было рядом, чтобы делать это в течение многих лет.

Часть меня хочет найти способ простить его — та часть, которая хочет угодить людям, которая хочет сделать всех счастливыми и избежать конфликтов. Другая часть меня не хочет снова поддерживать с ним отношения. Но я также не могу заставить себя сказать ему “нет”. Поэтому я вообще ничего не говорю, оставляя все его сообщения без ответа. Но даже спустя несколько месяцев он не сдается.

— Это твой донор спермы? — Джульет поджимает губы, глядя на мой телефон, как будто устройство вызывает у нее отвращение.

Она с самого начала настаивала на том, что я должна заблокировать его. Даже Десятый, потерявший отца много лет назад, не настаивал на том, чтобы я наладила отношения. Никаких уговоров, никаких глупостей типа “если-бы-мой-отец-был-жив”. Даже когда я спросила его, что мне делать, он не дал мне прямого ответа.

Какие бы отношения ты с ним ни поддерживала, они должны быть на твоих условиях.

Когда я смотрю на экран телефона, мои плечи расслабляются. Это не мой отец — это Десятый.

Я прикусываю губу, когда читаю его сообщение, чтобы Джульет не заметила, как я ухмыляюсь в телефон, как идиотка.

Десятый

Угадай, кто сегодня купил одноразовый фотоаппарат? Ты оказываешь плохое влияние.

Я не рассказала ему о том, что случилось в парке. Он даже не знает об инциденте с Маркусом, с которого началась вся эта неразбериха. Я напечатала и удалила столько сообщений, объясняющих ситуацию, но в итоге не смогла заставить себя отправить ни одного из них. Десятый — спортсмен, хоккеист, стремящийся попасть в НХЛ. Что бы он подумал, если бы узнал, что я сделала? Я бы не вынесла, если бы его мнение обо мне изменилось. Кроме мамы и Джульет, он — единственный человек, который у меня остался.

Проколотый нос Джульет едва не сталкивается с моим телефоном.

— О, Десятый. Твой мужчина в маске!

Прежде чем я успеваю остановить ее, она выхватывает у меня телефон. Я бросаюсь к ней, но она уже встала с кровати. — Засранка! Отдай!

Ухмылка Джульет стала откровенно лукавой.

— Предложи ему прислать тебе фото в маске из “Судной ночи”. Мне она нравится больше всего.

В ответ на мой протест раздается рингтон. У Джульет открывается рот, словно она ожидает, что это Десятый звонит мне. Но мы никогда не разговаривали по телефону и не общались в видеочате. Мы ограничиваемся переписками в личке в социальных сетях и смс, как обычные двадцатилетние, хотя иногда я надеюсь, что он позвонит мне ни с того ни с сего, потому что наконец-то захочет услышать мой голос и захочет, чтобы я услышала его. Что он позвонит с предложением: Давай встретимся.

Но когда Джульет прищуривается, глядя на экран, я понимаю, что это не Десятый.

— Кто там?

Она поворачивает экран ко мне.

— Донор спермы.

— Боже мой. — Мой отец звонит мне? Он должен был понять, — по десяткам проигнорированных сообщений, — что я не хочу с ним разговаривать. Мой желудок уже скручивается в узел. — Сбрось.

Вместо этого Джульет проводит пальцем по экрану.

— Джульет, нет! — Я пытаюсь схватить телефон, но она держит его вне пределов досягаемости. Я убью ее.

— Мистер Картер. Чем я могу вам помочь? — Она игнорирует два поднятых мной средних пальца.

Неуверенный голос папы из динамика кажется одновременно чужим и знакомым.

— Эм, здравствуйте. С кем я говорю?

Она протягивает мне телефон. Я отключаю звук и шиплю:

— Какого черта ты делаешь?

— Тебе нужно сказать ему, чтобы он отвалил. Скажи ему, чтобы он перестал тебя доставать и оставил в покое.

Может, она и способна это сделать, но прекрасно знает, что я не могу. Я делаю долгий, глубокий вдох, пытаясь успокоить свое колотящееся сердце. Я снова нажимаю кнопку отключения звука и натягиваю на лицо улыбку.

— Привет, пап.

— Сиенна! — Радость в его голосе удивляет меня. Отец, которого я помню, был тихим, сдержанным, напряженным. Может быть, он просто испытывает облегчение, что не имеет дело с Джульет. Я люблю ее, но не могу винить его. Если не считать Маркуса и его дружков, она самый страшный человек, которого я знаю. — Как ты себя чувствуешь?

— Эм. Я в порядке. — Каждая частичка моего тела болит от ударов ногами и руками, а в мозгу роятся ужасные воспоминания о том, как меня прижал к земле бывший футболист вдвое больше меня, но в остальном все в полном порядке.

— Я очень сожалею о сложившихся обстоятельствах, но я хочу, чтобы ты знала, что мы очень рады, что ты приедешь к нам погостить. Деб уже приготовила для тебя комнату.

Мое сердце замирает в груди. О чем, черт возьми, он говорит? Кто такая Деб?

— Что?

— Уверен, твоя мама уже рассказала тебе все подробности о свадьбе, но я могу прислать тебе адрес, чтобы ты его знала. Не беспокойся о платье — все будет по-простому. И мы позвали только несколько гостей.

— Какая свадьба?

Джульет плюхается на мою кровать и одними губами произносит: Что за хуйня?

Энтузиазма в его тоне поубавилось.

— Твоя мама тебе не сказала?

Дверь моей спальни со скрипом открывается, и входит мама с корзиной, полной чистого белья. Что-то происходит. Мама никогда не стирает мне белье, если у нее нет плохих новостей.

Ее каштановые волосы, такого же оттенка, что и мои, не расчесаны и волнистые от того, что она спала на них, пока они были влажными. На ее футболке красуется загадочное пятно в районе плеча, а одета она в растянутые, выцветшие джинсы, которые носит только по квартире. После инцидента с Маркусом она была в таком же стрессе, как и я, и это видно по каждой черточке ее лица.

Она бросает взгляд на лучшую, но неудачную попытку Джульет замазать синяк на моем лице и вздыхает, ставя корзину на мою кровать.

— Я как раз собиралась сказать ей, Майк.

— Хорошо. — Он прочищает горло. — Я позволю вам двоим поговорить. Перезвони мне.

Я вешаю трубку дрожащей рукой.

Свадьба. Приезжаешь погостить к нам. Не может же мама всерьез отправлять меня к отцу, которого я не видела десять лет. Она не стала бы принимать приглашение на его свадьбу от моего имени, тем более за моей спиной.

— Донор спермы женится? — выпаливает Джульет.

— В эту пятницу, — подтверждает мама, и ее голос звучит так же измученно, как и все остальное в ней.

Мое сердце разрывается из-за нее. После развода мама металась от парня к парню. Хотя она никогда этого не говорила, я думаю, что она искала замену моему отцу, но так и не нашла. Должно быть, она переживает, зная, что он живет с другой.

— Я не понимаю, почему я должна быть там. Его не было ни на моем выпускном, ни на вручении аттестатов в школе. Почему я должна быть на его свадьбе?

— Верно говоришь! — поддерживает Джульет.

Мама закусывает губу.

— Я сказала ему, что тебе нужно где-то остановиться.

Мое сердце уходит в пятки.

— В смысле, где-то пожить?

Не может же она всерьез ожидать, что я перееду к отцу, которого не видела с детства, и его новой жене, которую тоже никогда не видела.

— Да. Пока. — Морщинки вокруг ее глаз и между бровями углубились за месяцы, прошедшие после инцидента. — Тебе нужно безопасное место, а Уэйкфилд таковым не является. Твой отец сказал, что ты можешь переехать к ним и перевестись в Университет Даймонд. Они помогут тебе переехать в общежитие после свадьбы. У него будет медовый месяц, но он не будет долго отсутствовать, и ты будешь находиться в кампусе в окружении охраны. А у его невесты сын учится в “Даймонде”, так что, если тебе что-то понадобится, там будет к кому обратиться.

В тишине мы с Джульет обмениваемся расширенными взглядами. Я не могу поверить, что мама только что обрушила на меня серьезную бомбу голосом, которым другие сообщают о плохой погоде. Как будто мы не будем жить в нескольких часах друг от друга впервые в моей жизни. Как будто мне будет безопаснее и счастливее жить с совершенно незнакомыми людьми.

— Ты, наверное, это несерьезно.

Она вздыхает, зная, что именно так я бы и восприняла эту новость. Вот почему она все устроила за моей спиной.

— Твоя безопасность — моя забота номер один. Ты здесь больше не в безопасности, Сиенна.

— Она не ошибается. — Джульет сжимает мою руку, — редкое проявление физической привязанности. Она тоже беспокоится обо мне.

Я хочу продолжать спорить с мамой по этому поводу, но она права. Здесь я не в безопасности. Несмотря на то, что от перспективы уехать у меня скручивает живот, часть меня отчаянно хочет убраться к черту из Уэйкфилда и подальше от футбольной команды, которая нарисовала мишень на моей спине.

Мой отец пытается наладить наши отношения, и даже если это будет чертовски неловко, я буду проводить большую часть времени в кампусе. Может, все будет не так уж плохо.

— Итак… Когда я уезжаю? Потребуется, по меньшей мере несколько недель, чтобы перевестись в другой колледж. — Кто знает, что случится со мной за это время.

— Я отправила твое заявление больше месяца назад. — Мама опускает руку с корзиной для белья и обеими руками заправляет волосы за уши. Ее нервная привычка. — Я просто… не могла заставить себя сказать тебе. Я все еще не была уверена, что смогу смириться с тем, что отпущу тебя. Но я не должна была позволять этому продолжаться так долго. Прошлая ночь могла закончиться гораздо хуже.

Теперь ее руки трясутся, губы дрожат вместе с ними, а голубые глаза Джульет широко распахиваются, и она подталкивает меня, чтобы я обняла ее.

Я обнимаю маму, и она шмыгает носом мне в плечо. Мы стали одного роста с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать, и с тех пор она чувствовала себя скорее сестрой, чем мамой. Она так занята, пытаясь сохранить крышу над нашими головами, что забывает о таких вещах, как покупка продуктов, выключение духовки и запирание двери перед сном. Если я буду жить с отцом, кто будет заботиться о моей маме?

Впервые после инцидента в моих венах закипает гнев на Маркуса за то, что он поставил нас в такое положение.

— Я не могу уехать, мам. — Я сжимаю ее крепче. — Я нужна тебе.

Она качает головой.

— Что мне нужно, так это чтобы моя дочь была в безопасности.

— Но кто разбудит тебя, если ты забудешь завести будильник? Кто проследит, чтобы счет за электричество был оплачен? Кто…

— Я. — Она отстраняется, и ее карие глаза полны решимости. — Заботиться обо мне — не твоя работа, это моя работа заботиться о тебе. Со мной все будет в порядке. — Она вытирает слезу с моей щеки, прежде чем кивнуть на мой телефон. — Скажи своему отцу, что ты приедешь.