Вернуть мужа. Стратегия и Тактика.

Глава 32. Настоящее. Вторник. Ночь.

Я бы отдал весь свой гений и все свои книги за то,

чтобы где-нибудь была женщина,

которую беспокоила бы мысль,

опоздаю я или нет к обеду.

Иван Тургенев

Он скрылся, а мы затеяли

неформальные дебаты,

в которых надежда в общем-то

блистала своим отсутствием.

Пэлем Грэнвил Вудхаус "Радость поутру"

- Очнись, Варька! - Вовка трясет меня, пытаясь привести в чувство. - Послушай, Варька!

Он разворачивает меня к себе и поднимает мое лицо, нежно взяв за подбородок:

- Не отчаивайся! Он поймет. Вы должны поговорить - и все разъяснится.

Я прикладываю холодные пальцы к вискам: раскалывается голова. Я так не хотела "говорить" с Максимом о НЕЙ, что теперь, возможно, упустила шанс поговорить о НАС.

- Он подумал, что я... - шепчу Вовке, с надеждой глядя в его печальные, сочувствующие глаза. - Скажи, что он не так подумал, ну, скажи...

"Да. Ты прав. Люблю. Не буду подбирать слова, чтобы объяснить, как сильно. Услышь меня! Я боюсь тебя потерять!"

- Если бы это был не я, а твой баскетболист, - начал Вовка объяснять, - или еще кто-нибудь, боюсь, закончилось бы... мордобоем.

- Максим не стал бы, - возражаю я.

- Максим?! - Вовка трясет меня снова, теперь крепко взяв за плечи. - Максим? Да он из-за тебя любому голову свернет. Кроме меня. Это еще в школе понятно было. Хотя насчет себя я уже не уверен.

- Не тряси, - прошу я. У меня на плечах точно останутся синяки. Вовка не понимает, что сжал пальцы настолько сильно, что плечи уже немеют. - Почему кроме тебя?

Вовка пристально смотрит мне в глаза и нехотя отвечает:

- Он знает, что я тебя... Он думает, что ты любишь... меня.

- Конечно, я тебя люблю! - нервно восклицаю я. - Ты мой лучший друг. А он... он мой мужчина, муж. Ты человек, которого я тоже люблю, но по-другому.

- Стоп, Варвара! - командую сама себе, начинает работать внутренняя словомешалка. - Что я сказала? "Люблю, но по-другому?" Опять теоретически появляется вариант: Максим по-особенному относится к этой самой Насте, "любит по-другому", не так, как меня? Тогда почему я не знала о ее существовании? Почему?

- Если хочешь совет старого друга, - Вовка усаживает меня на диванчик, - то вот он: встречайся с Максом, объясняйся сама, выслушивай его. И еще... Я не верю, что он тебе изменил, изменяет или станет изменять в будущем. Только если в тебя, Варьку Дымову, вселится кто-то другой. Но мне трудно представить, что есть что-то, что может изменить в тебе главное.

- А что во мне главное? - замираю я и жду ответа.

- Если бы я знал! - смеется Вовка. - Я сам на этот вопрос ответить столько лет не могу. Просто знаю, что люблю...

Слова эти вырываются у моего лучшего друга неожиданно не только для меня, но и для него самого.

- Не так себе представлял, - вздыхает Вовка, садится на корточки возле меня и сцепляет свой мизинец с моим. - Ты простишь меня за то, что я тебя люблю?

- За любовь не извиняются, - устало говорю я. - Я так цеплялась за надежду, что мне все это показалось.

- А я так хотел и так боялся, что ты увидишь это раньше, - так же устало усмехнулся он.

- Хотел и боялся? - переспросила я. - Почему не поговорил со мной тогда, раньше, когда почувствовал?

- Струсил, - просто ответил Вовка, развернув мои руки ладошками к себе и поцеловав каждую. - Максим убеждал меня, что это надо сделать, но я испугался. Испугался потерять тебя рядом с собой, хотя бы в качестве друга.

- Максим убеждал тебя?! - поразить меня сейчас сильнее могла только новость о том, что все мои друзья теперь мои враги, а тараканы превратились в бабочек и переехали жить из головы в живот.

Тараканы теряют нить разговора и начинают переспрашивать друг друга, не ослышались ли они.

- Дважды. Первый раз в десятом классе. Второй - накануне вашей свадьбы и моего отъезда. Я бы сказал, бегства.

- Зачем? - недоумеваю я. - Зачем это Максиму было надо?

- Он сказал, что ты должна знать. Если ты не будешь знать, то это будет ноша. И для меня, и для него. И для тебя, если ты когда-нибудь все-таки узнаешь.

- Ноша? Для него это ноша? - хочется поплакать, повыть, поскулить.

- Он хотел, чтобы ты выбрала его, зная, что я тоже выбрал тебя, - Вовка встает и отпускает мои руки. - Я тогда не понимал его. Я же видел, как ты его любишь, и чувствовал, как он ревнует. Даже решил, что он хочет самоутвердиться, чтобы ты мне отказала, и я ушел.

- А теперь понял? - спросила я, чувствуя, что поплакать все-таки придется, и не понимая, как это остановить.

- Теперь да, - Вовкины глаза подернулись дымкой воспоминаний. - Он хотел ясности. Опасался недоговоренностей. Недосказанности. И он прав, Варя. Теперь это тяжелее. И сожаление глубже. Макс говорил, что не надо превращать мое чувство в мою личную тайну. Так и сказал: Варя должна знать и понять, иначе придется врать.

- И чтобы не врать... - продолжила я горько.

- Да. Сбежал, прости, - Вовка взъерошил кудри. - И за тот поцелуй прости, если сможешь.

- Смогу. Я смогу, - потянулась я к Вовке. - Теперь смогу, потому что понимаю, что теперь буду делать.

Вовка прижимает меня к себе и утыкается носом и губами в мои кудри.

- Горюха ты, - шепчет он, целуя мою голову.

- У вас все в порядке? - Сашка врывается к нам, напугав, но не заставив отпрянуть друг от друга. - Вы что делаете?

- Обнимаемся, - отвечает ей Вовка, не разжимая объятий. - По-моему, это очевидно.

- А по-моему, вы должны объясниться, - говорит появившаяся вместе с Игорем Лерка.

- Максим здесь был? - осторожно спрашивает Сашка, оглядываясь, словно тот мог спрятаться от нее.

- Был, - вздыхаю я. - И это получилось... неудачно.

- Неудачно? Не пугай, - просит Лерка.

- Потом, - не хочу пока об этом говорить, есть вопросы. Обвожу подозрительным взглядом своих друзей. - Слушайте, массовики-затейники, ответьте-ка на мои вопросы.

Лерка приподнимает брови. Сашка закатывает глаза. Игорь усмехается и подмигивает.

- Кто сказал Вовке?

Сашка с Вовкой быстро переглядываются.

- Понятно, можете не отвечать, - констатирую я. - Цель?

- Моя? - поинтересовалась Сашка и пожала плечами. - Помирить вас с Максимом.

- Логика в чем? - поражаюсь я.

Даже мои тараканы, априори лишенные способности мыслить логически, удивляются вместе со мной.

- Потому что это глупо - столько лет не знать и не понимать, - терпеливо объясняет подруга. - Потому что вас надо было встряхнуть. Всех. Потому что я тоже не понимаю Максима. Но я ему верю - и это меня бесит!

- Бесит, что веришь? - смеется Лерка.

- Я хочу, чтобы все было так, как раньше. Это глупо, да? - Сашка плюхается на диванчик. - Сама понимаю, что глупо. Зато Вовка вернулся, и сказал то, что должен был сказать еще пятнадцать лет назад. Ну, или хотя бы десять-двенадцать. Максим в стойку встал. Его отдельными бронебойными пробить трудно. А Вовкой можно.

- Понятно, - растерянно говорю я Сашке и поворачиваюсь к Лерке. - А Максима на дачу ты?

- Я. Чтобы уравнять шансы, - Лерка садится рядом с Сашкой.

- Мы не сделали ничего такого, что ты бы не сделала для нас, - оправдывается Сашка. - При твоем... авантюрном характере, ты бы нас измором уже взяла, насильно творя добро.

- У меня авантюрный характер? - сомневаюсь, что эпитет подобран верно.

- А кто Мышильду на дачу зимой утащил и чуть не заморозил? Кто нас на Горюн-камень сагитировал пойти? Кто для Сергея-Филиппа розыгрыш устроил в зоопарке? Я икаю до сих пор, когда вспомню. Кто меня с Ванькой домой вернул? Я, между прочим, в Америке сейчас жила бы и работала, - увидев мои увеличивающиеся от каждого ее вопроса глаза, Сашка, смеясь, добавила. - Спокойно! Я рада, правда, рада, что ты меня тогда всеми неправдами задержала.

- Раз уж такой разговор, - Игорь знаками попросил разрешения закурить. - Тогда в мой клуб Максима позвал я. Причину можешь сочинить сама.

Горько усмехаюсь. Они хотели мне помочь. Взрослые умные люди, считающие меня беспомощной и нуждающейся в опеке, легкомысленной авантюристкой, и еще - другом. Другом, за счастье которого каждый из них боролся по-своему. Так же, как это всегда делала я. Причем, прошу заметить, не всегда так осторожно и аккуратно, как они.

- Ладно, что получилось, то получилось! - машу рукой. - А Ермак чей?

- Не мой! - отрекается Сашка.

- И не мой! - качает головой Лерка.

Игорь хохочет:

- Похоже, это твое личное достижение.

- Точно никто? - сомневаюсь я. - Я познакомилась с Кириллом на дне рождения его племянника Артема, когда забирала Ваньку.

Мы все одновременно поворачиваемся в сторону Сашки.

- Вы все ку-ку? - смеется Сашка. - Да он в садике за все время ни разу не появлялся. Артемка - сын его сестры, у него даже фамилия другая. Нет уж! Этого Варькиного маньяка вы мне не припишете.

Медленно обвожу прокурорским взглядом всех. Никто не сознается в соучастии.

- Ладно! У вас итак наберется по совокупности. Группа лиц по предварительному сговору...

- Сговора не было! - возмущается Лерка. - У меня был протест против лоббирования интересов Вовки.

- Вообще-то это было лоббирование интересов Макса, - удивленно говорит Сашка. - Вовка, извини.

Вовка солнечно улыбается Сашке, но в глазах осень, холодная, ветреная. И ему, и мне теперь с этим жить. Он полжизни уже так живет, а я всего несколько дней, и теперь это тоже на всю жизнь.

- По домам? - тихо спрашивает Вовка.

- Мы с Леркой к тебе! - ставит меня в известность Сашка и вдруг спрашивает. - Или ты не к себе?

Тараканы возмущены и стыдливо прикрывают лапками глаза.

Вовка бледнеет. Я краснею. Игорь улыбается. Лерка замораживает спокойно-безмятежное выражение лица.

- Расслабились! - Сашка хлопает Вовку по плечу. - Шутка!

Перед сном мы усаживаемся в бабушкиной гостиной, и я рассказываю девчонкам, что на самом деле произошло в клубе между мной, Вовкой и Максимом.

- И как Макс это выдержал? - поражается Сашка.

- Не знаю. Он ушел, - отвечаю я, снова и снова в мыслях прокручивая свой диалог с Вовкой и их диалог друг с другом.

- Прекрасно! - иронизирует Сашка. - Теперь себя поедом ест.

- А ты? - Лерка начинает осторожно, аккуратно подбирать слова. - Что ты теперь думаешь?

- Десятки вариантов крутятся в моей голове, - честно говорю я. - И ни одного обнадеживающего.

- Ты будешь объясняться с мужем? - спрашивает Сашка.

Но у меня пока нет ответа на этот простой для них вопрос.

- Он же с тобой пытался поговорить, - увещевает Лерка.

- Пытался, - справедливо соглашаюсь я. - Я не дала. А он не настаивал.

- Был смысл настаивать? - интересуется Сашка. - Ты бы выслушала?

- Нет, - соглашаюсь я с очевидным. - Но он и не торопился объяснить. Сказал, что я должна слушать и слышать. Все свалил на моих тараканов.

Тараканы, подтверждая мои показания, стали настаивать на письменном фиксировании их свидетельств, выстроившись в очередь к столу дознавателя.

- Варька! - хихикает Сашка, словно видит моих приятелей. - У тебя живое воображение и ревнивая натура.

- А еще куриная слепота, отсюда и слепая ревность, - начинает загибать пальцы Лерка.

- Вовка за тобой пять лет бегал - вся школа знала. Максим не дышал, глаз не сводил, - вздыхает Сашка, расчесывая волшебные волосы Лерки.

- Причем за столько лет ничего не изменилось, - констатирует Лерка.

- Максим никогда не торопится. Меня его хладнокровность всегда поражала. Это ж какую выдержку надо иметь, чтобы быть с тобой, Варька! Да еще верный паж-оруженосец рядом день и ночь! Вы с Вовкой как брат и сестра. А с Максом все по-другому. Более разных людей в паре трудно представить, - говорит Сашка, грустно мне улыбаясь.

- И более подходящих тоже, - добавляет Лерка.

- Я тоже так думала, - отвечаю я им. - С самой первой нашей встречи.

- Ты научилась сдерживать слишком сильные, как бы точнее сказать, порывы. А он научился быть мягким и эмоциональным. Почти научился, - Сашка вздохнула.

- Варька в кого-то из своей родни такая. Максим из своей. Это генетика, - авторитетно заявил врач, живущий в Лерке. - Вы же Наталью Сергеевну себе прекрасно представляете. Скала, а не женщина. Только на литературе и преображалась, в человека превращалась. Ой! Больно, Сашка, не тяни так! Подстригусь к своему дню рождения!

- Только попробуй! - хором говорим мы с Сашкой.

- Мы тебя засудим! За членовредительство, - смеюсь я и серьезно добавляю. - Ревновать - это значит сомневаться прежде всего в себе. Я это понимаю. То, что было очевидно вам, не было понятно мне. Тем более вы же помните, как долго Максим не мог объясниться? Сергей-Филипп Лерку бомбардировал признаниями. За тобой, Сашка, половина школьной футбольной команды бегала. То сообщение, то записка в куртке, то стена в подъезде исписана. Я же помню, как твой отец ругался, а мы тебе смывать помогали.

- Точно! - вспоминает и Лерка. - "С + А = Л". И еще десять вариантов. Там пол-алфавита было.

- Ага! - хохочет Сашка. - Не надо представлять меня, как женщину с пониженной социальной ответственностью. Мне только вратарь нравился. А его Лерка гипнотизировала!

- Чушь! - фыркнула Лерка, заплетая косы. - Мой гипноз ни при чем. Он просто деревянный был для вратаря. Ему лень за мячом прыгать было.

- Врешь ты все, - невозмутимо отвечает Сашка. - Он красавчик был. Такого итальянского типа юноша. И пропускал голы только тогда, когда мы на матч приходили.

- А ничего, что мы на все матчи тогда ходили? - смеется Лерка. - Вовка же играл, и Игорь иногда.

Пинками отправляем друг друга спать. После того, как мы с Максимом поженились и стали жить отдельно от бабушки, таких девичников у нас было немного.

Настоящее. Среда (раннее утро).

Рано утром, пока Лерка в душе, а Сашка воюет с кофемашиной, я иду к Михаилу Ароновичу.

- Забросили старика, Варвара Михайловна! - мягко упрекает он. - Разделите со мной мой скромный завтрак? Гоша только что накрыл и на дежурство уехал.

Откровенно и весело смеюсь, оглядывая кухонный стол:

- У вас оригинальные представления о скромности, Михаил Аронович!

На столе молочная пшенная каша, свежий чай, белый мед и блюдо с горой только что испеченных вафель. Густо пахнет ванилью и уютом.

- Это искушение, а вы змей искуситель! - я издаю протяжный стон.

- Это все Георгий! Вдруг, говорит мне, Варенька зайдет. Пора бы уж, - смеется старый врач.

Наслаждаюсь вафлями с медом, думая, вежливо ли попросить штучек шесть на вынос.

- Ольга Викторовна говорит, вы с гостями опять? - интересуется Михаил Аронович. - Обязательно возьмите для них угощение.

- Вот работает служба! - восхищаюсь я. Когда мы возвращались домой, дежурил ночной охранник из агентства.

- У нее все под контролем, - шепчет, озираясь, Михаил Аронович. - А мы все под колпаком!

- Ужас! - шепотом подыгрываю я и подсказываю выход. - Надо задобрить ее вафлями.

- Уже! - сосед подмигивает мне. - Три здесь и пять с собой.

- Сколько ж Георгоша напек? - поражаюсь я. - На весь дом?

- Радости много не бывает! - смеется Михаил Аронович. - Если не съедим с вами и вашими подругами, то Гоша унесет на работу, там всех угостит. А я вам новиночку еще не показывал!

На столе появляются парные фарфоровые фигурки.

- Комплект называется "Первосчет и Мальчик с мишкой". Старое клеймо ЛФЗ. Серия "Счастливое детство".

Пухленькая девчушка лет трех в коротеньком платьице, белом фартучке-манишке и широких штанишках, считает, загибая пальчики. И мальчуган того же возраста, с длинными каштановыми кудрями, в штанишках на помочах, внимательно смотрит на нее, держа за лапу большого плюшевого мишку.

- По-моему, они близнецы, - говорю я старому другу, восхищенно. - Какие милые!

- Я назвал их Лиза и Миша, - дрогнувшим голосом говорит Михаил Аронович.

- Здорово! - соглашаюсь я и добавляю. - Я за конвертом.

Михаил Аронович счастливо улыбается:

- А я откровенно заждался. Вы уверены?

- Более чем.

- Готовы сказать?

- Да. Я хочу все вернуть, если это еще возможно.

Тараканы, связанные, с кляпами во рту, дергаются изо всех своих тараканьих сил, пытаясь освободиться. Пускаю усыпляющий газ. Они постепенно затихают.

Сижу на императорском диване и держу в руках конверт. Михаил Аронович рядом в кресле. Решительно вскрываю. "Я готова простить и начать с этим человеком все сначала".

- Как вы это делаете? - распахиваю глаза, и, видимо, очень широко, потому что чувствую, как кончики ресниц щекочут верхнее веко.

- Я? - улыбается старый врач, заметно расслабившись. - Я только лишь долго живу. Слишком долго, чтобы ошибаться.

Дорогие читатели! Только что с меня сняли ограничения на размещение комментариев. Огромное спасибо всем, кто до сих пор с книгой! Во-первых, очень рада неравнодушному отношению к героям и поражена количеству самых разнообразных альтернативных версий. Здорово! Во-вторых, рискуя потерять часть постоянных читателей, хочу честно сказать, что книга моя немного другая, чем некоторые представляют (так мне кажется по комментариям). Она значительно проще и по жанру, и по сюжету. Возможно, чуть глупее и добрее, чем возлагаемые на нее надежды и ожидания. В ней не будет злобных интриг (только недоразумения и "благие намерения", и да, я знаю, куда они могут завести) или "скрытых" мерзавцев. Извините, если разочаровала.

Главное - СПАСИБО за такую неожиданную и серьезную помощь в возвращении книги каждому, кто это делал! Честно говоря, не ожидала. Без этой помощи точно бы не разрешили вернуться. Отдельная благодарность за звёздочки и награды! Это вдохновляет!