Вернуть мужа. Стратегия и Тактика.

Глава 47. Настоящее. Суббота. Мы.

Степень близости между людьми определяется

уютностью молчания.

Олег Рой

У каждого в жизни есть кто-то,

кто никогда тебя не отпустит,

и кто-то, кого никогда не отпустишь ты.

Чак Паланик

Уходим по-английски. Игорь провожает нас до машины.

- Игорь, - поворачиваюсь к нему, взяв обе его руки в свои. - Ты извинишься за нас перед девочками? Надеюсь, они не обидятся.

- Боюсь, напьются от счастья и радости за подругу, - печально шутит, подтрунивая надо мной, старый школьный друг, целуя по очереди мои руки.

Максим мягко усмехается и открывает передо мной переднюю дверь своего автомобиля.

- Я за Мышильду переживаю, - откровенно говорю я, с надеждой глядя в смеющиеся глаза Игоря.

Игорь склоняет голову в легком поклоне и совершенно искренне обещает мне:

- Я проконтролирую. Но, возможно, ты зря волнуешься, Варька, и этот великан просто нашел свою принцессу.

- Сомневаюсь, - бормочу я, садясь в машину на привычное место возле мужа.

- Почему сомневаешься? - осторожно спрашивает Максим, выруливая с парковки ресторана.

Растерянно смотрю на него, не зная, говорить ли правду. Наше хрупкое перемирие может нарушиться по многим причинам. Не хватало еще, чтобы этой причиной был вездесущий баскетболист.

- Варя! - окликает меня Максим, напоминая о себе и своем вопросе.

Врать не буду - это решаю сразу. Но подобрать осторожные слова все-таки стоит. Меня бы очень огорчил рассказ о том, что за моим мужем тенью ходит какая-то женщина, надеющаяся на его новый статус "свободен".

- Кирилл придумал себе романтическую историю влюбленности и не хочет писать другой сценарий наших отношений, - откровенно, но чуть-чуть завуалированно предлагаю я аккуратную версию.

- Ваших отношений? - так же осторожно переспрашивает Максим, выбрав из моей реплики самые неудачные слова.

Пока я подбираю ответ на такой простой вопрос мужа, он, остановившись на светофоре, кладет свою руку на мое колено и говорит:

- Извини, пожалуйста, дурацкая привычка.

Его горячая ладонь обжигает мою кожу даже через легкую ткань брюк.

- Ревновать? - уточняю я, смягчая слова робкой улыбкой.

- Выхватывать из контекста, - отвечает Максим, сжав мое колено.

- Он сказал, что я ему подхожу, - смело говорю я, мгновенно тая, как мороженое, поставленное в микроволновку, от жара руки мужа.

Максим ничего не отвечает и, убрав свою руку с моего колена, надолго замолкает. Только у подъезда нашего дома, выключив двигатель, в тишине прохладного салона он негромко говорит, повернувшись ко мне и буквально съедая меня серо-голубым взглядом:

- Как собираешься с этим справляться?

- Сначала мне надо справиться с тобой, - шепчу я, прилипнув глазами к его губам.

- Тебе со мной не справиться, - Максим тоже шепчет, медленно наклоняясь ко мне. - Даже не пытайся.

- Нет. Я все-таки попробую, - отвечаю я, потеряв способность видеть что-либо, кроме его лица, и сосредоточившись на его губах, накрывающих меня сильным, отчаянным поцелуем.

Руки мужа сначала ложатся на мои плечи, потом опускаются на спину, даря ощущение возвращенной полноценности. Поцелуй углубляется, начинает лишать меня воли и остатков разума. В этот момент я отчетливо понимаю, что никому, кроме Максима, я не позволю прикоснуться к себе, что я не просто создана для него, а он для меня, как пишет о своих героях Мила, а мы с ним сами создали друг друга. Создали только для себя.

Оторвавшись от меня и прижавшись лбом к моему лбу, Максим, тяжело дыша, говорит:

- Мы идем к нам или ты передумала?

Киваю головой, потом отрицательно трясу ей из стороны в сторону, испугавшись, что муж неверно поймет мою пантомиму.

- Идем, - подтверждаю я. - Домой. К нам.

Плюгавенький таракан сидит на корточках в окружении своих немногочисленных сторонников. Партизаны, окружив беглецов, не нападают, а стоят в сторонке, внимательно наблюдая. Плюгавенький лидер курит самокрутку и тяжело вздыхает: "Эх, Варя, Варя! Сдалась на милость победителя? Дурочка, как бы не пожалеть тебе об этом, смотри, я предупреждал!"

В нашей большой квартире тихо, чисто, пусто. В просторной гостиной мы, не сговариваясь, отходим друг от друга на разные концы огромного дивана, стоящего посередине. Сейчас, чтобы разговаривать, надо быть не рядом, потому что нас тянет, как магнитом, друг к другу: прикоснуться, обнять, поцеловать.

- Я хочу, чтобы ты знала и понимала, - начинает негромко говорить Максим, лаская меня сумасшедше нежным взглядом, - никто и никогда не был и не будет мне дороже, чем ты. Что бы я ни делал - я это делаю для нас, даже если на первый взгляд это не кажется таковым.

- Я ... очень хочу в это верить, правда, - шепчу я, краснея под его настойчивым взглядом, словно нам по шестнадцать лет и мы не женаты вот уже почти девять лет.

Тринадцать лет назад

Первой любви сопутствует такая бурная радость,

что ей нужен исход, иначе она задушит влюбленного.

Александр Дюма (сын)

- Идиотизм полный, но очень хочется поучаствовать! - нелогично для самой себя заявила довольная Сашка, которую мы ждали в парке.

Сашка была на совете старшеклассников, а мы сидели в парке, размышляя, идти в пельменную или нет.

- Идиотство? - с надеждой переспросил Вовка, потирая руки.

Сашка плюхнулась на скамейку, которую мальчишки очистили для нас от снега:

- В принципе, можно неплохо оторваться! Флешмоб крутой! Будут снимать видеоролик для поздравления с новым годом, приглашают желающих.

- В чем суть идиотизма? - как всегда усмехается не по-зимнему загорелый Игорь, недавно приехавший из Швейцарии, где катался на лыжах.

- О! - Сашка даже подпрыгивает на скамье от возбуждения. - Делимся на две команды: олени и охотники.

- Уже интересно! - смеется Вовка, встречаясь со мной взглядом. - Кто - кто?

- Будет жеребьевка! - сообщает Сашка. - Еще нужны ружья, пистолеты, автоматы и что-то подобное. Игрушечные, конечно!

- А подробнее? - заинтересованно спрашивает Игорь.

- Олени бегут по улице и кричат громко, привлекая внимание прохожих: "Я - олень! Я - олень!"

- И? - хохочет Вовка. - А охотники бегут следом с криками "Я - охотник! Я - охотник!"?

- Нет, конечно! - Сашка смеется до слез. - Они бегут следом с оружием в руках и у тех же прохожих спрашивают: "Вы тут оленей не видели?" Важна серьезность разыгрывающих и непосредственная реакция прохожих. От нашего класса просят не менее десяти участников, я вас всех записала.

Мы еще долго шутим, смеемся над Вовкой, который с криком "Я - олень!" начинает бегать вокруг скамьи, сложив руки над головой, растопыренными пальцами изображая оленьи рога.

Флешмоб назначен на один из последних дней старого года. Выбраны три съемочные точки: площадь перед торговым центром, троллейбусная остановка и парк перед школой. По результатам жеребьевки я, Вовка и Игорь - охотники, Сашка, Лерка и Максим - олени. Вовка притащил из дома игрушечное оружие младших братьев: автомат, ружье-двустволку и револьвер. Себе Вовка берет автомат, Игорю достается ружье. Мне же Вовка торжественно вручает револьвер и по-отечески поучает:

- Вот, Варька! Тебе наган семизарядный. Вещь! Даже стреляет. Братанам по наследству от меня достался. Догонишь оленя - можно и рукояткой вдарить.

- Не в этом смысл флешмоба, Зорин! - радуется Сашка. - Он не для подготовленных участников, а для несчастных прохожих.

Оленей наряжают по-разному: кто в шапке с рогами, кто рога изображает поднятыми над головой руками, некоторые просто повесили себе на грудь табличку "Олень". У Лерки элегантная маленькая шапочка с тонкими изящными рожками. Этакий олененок Бэмби с огромными глазами, за взгляд которых ее хочется оберегать и защищать даже мне. Сашка на ободок для волос прикрепила вполне себе внушительные рога, сделанные для нее Вовкой из двух настоящих сухих веток. Максим же в красивом красно-зеленом вязаном свитере с белыми оленями.

Перед началом флешмоба мы, его участники, собрались у крыльца школы. Сонечка Игнатова тоже оказывается охотником и вооружена деревянным автоматом. Она давно оставила глаза на Максиме, который в своем пестром свитере стоит в группе разношерстных оленей, веселых, громко шутящих и перебрасывающихся с охотниками репликами-дразнилками.

Флешмобом руководит Захар Ильич. Он стоит на крыльце и отдает последние приказания:

- Никого не пугать специально. Это розыгрыш, а не злая шутка. Людям должно быть весело. К маленьким детям и пожилым людям с оружием близко не подходить. На всех контрольных точках ориентироваться на место, где стоит оператор. Если реально догоните оленя - убивать красиво и артистично, как вчера репетировали после жеребьевки. Понятно?!

- Понятно! - в предвкушении веселья кричим мы, огласив своими криками тихую аллею перед школой и спугнув стаю голубей.

- Охота началась! - отдает команду Захар Ильич. - Олени! Фора одна минута!

Этот декабрьский день был мягким и снежным. Снег крупными рыхлыми хлопьями падал и падал, наращивая сугробы и утяжеляя шапки на ветках деревьев.

Это было очень весело, до истерики. Удивленные прохожие быстро догадывались, что происходящее - какой-то розыгрыш. Многие даже подыгрывали. Один молодой мужчина схватил за руку бегущую Лерку и, пытаясь прижать к себе, сказал:

- Не убегай, олененочек! Я спасу тебя от жестокого охотника!

- Не советую! - насмешливо выкрикнул догнавший Лерку Игорь. - Это мой олень!

Мужчина в шутливом жесте поднял руки и рассмеялся.

Максим, я догадываюсь, сразу решил мне поддаться, и на последней контрольной точке, на площади перед торговым центром, резко остановился и поднял вверх руки. Пока я мастерски прицеливалась, перед Максимом выскочила Сонечка Игнатова и, прокричав "Бах! Бах!", после вполне талантливо выполненного Максом этюда "Смерть оленя от рук охотника" она так же артистично кинулась сверху на лежащего на снегу оленя-Максима, обнимая его и прижимаясь к нему.

Моя ревность никогда не принимала такие чудовищные размеры: она всегда была на вторых ролях, прячась за юмор и иронию. Но сейчас я по-настоящему разозлилась и даже приготовилась действовать прикладом, как и учил меня инструктор Вовка. Я размахнулась, и мою руку перехватил Игорь, глядя на меня с удивлением и неизменной усмешкой. Максим пытался снять с себя Сонечку, но это у него получалось плохо. Честно говоря, вообще не получалось! Спихивать ее грубо он, видимо, не хотел, а по-хорошему она не понимала, продолжая изо всех сил прижиматься к моему! Максиму и даже гладить его лицо, смахивая падающие на него хлопья снега. Максим перехватил ее руки и что-то сказал, улыбаясь ей, по моему мнению, слишком доброжелательно.

Вырвавшись из рук Игоря, я схватила Сонечку за капюшон красивой оранжевой куртки, резко потянула и.. оторвала его. Соня протестующе завизжала, сама вскочила на ноги и бросилась на меня, роняя. Упав навзничь, я со всего размаху ударилась и спиной, и головой и на мгновение потеряла способность дышать и видеть. Соня, не удержавшись на ногах, упала теперь на меня, вызвав боль в грудной клетке.

Вижу растерянного Игоря, не успевшего среагировать на произошедшее, кинувшегося к нам Максима и бегущего откуда-то издалека Вовку. Я каким-то чудом совершила почти борцовский бросок, перевернувшись и оказавшись сверху на Соне, которая больно-пребольно вцепилась в мои покрытые снегом кудри. Шапку я потеряла еще во время падения. От боли, злости и какого-то отчаяния, не соображая, что я делаю, я сжала левую руку в кулак и со всего размаху ударила... Хотела ударить Соню, не поверите, по лицу. Но четыре сильные руки отрывающие меня от Сонечки, сбили прицел, и я со всего размаху ударила костяшками по утоптанному до корки снегу.

Даже спустя много лет мне стыдно за свое поведение. Баба Лиза, которой я потом рассказывала всё в подробностях, ничего не утаивая и не приукрашивая, только охала и ахала:

- Варя! Тебе шестнадцать лет! Ты девочка! Что за дикие выходки?! Ты же не пещерная женщина, чтобы так бороться за своего мужчину.

Я же, низко опустив голову и стыдясь смотреть бабушке в глаза, вспоминала, как Максим, медленно, нежно целуя пальцы моей покалеченной левой руки, ласково говорил:

- Варежка, в жизни самое главное и ценное - доверие близких людей. Если бы ты мне доверяла так, как я доверяю тебе, то ничего этого не было бы.

После съемок мы все вместе, охотники и олени, фотографировались на крыльце школы. У нас с Максимом до сих пор хранится эта фотография: счастливые старшеклассники на фоне школы и хлопья снега, мультипликационно перекрывшие передний план и даже лица некоторых ребят.

Четыре года назад

Жить нужно с той, с кем хочется делить

три вещи: хлеб, мысли и постель.

Мудрость из Интернета

Сегодня пятилетие нашей свадьбы. Утром Максим исчез. Я проснулась поздно, долго валялась в постели, ожидая мужа с цветами и подарками. Не дождалась. Встревоженная, выползла из нашей спальни. В квартире никого. Тихо, чисто, одиноко. Странно, вроде бы я только что слышала какие-то звуки, говорящие о присутствии мужа.

- Ау! - на всякий случай крикнула я. Не помогло.

Телефонный звонок прервал мои размышления.

- Варя, доброе утро! - баба Лиза торжественно начинает свое поздравление. - Дорогая моя Варюша! Я поздравляю тебя и Максима с пятилетием! Я так рада, что вы нашли друг друга и так друг друга любите! Пусть ваша семья всегда будет такой счастливой, как и в первые годы совместной жизни! Когда вы улетаете, Варенька?

- Спасибо! Ночью, бабушка! - радостно отвечаю я. - Самолет в полночь.

Сегодня, после ресторана, где мы встречаемся с друзьями, мы с Максимом улетаем в Тбилиси на три дня.

Иду в ванную и замираю на пороге: по периметру нашей большой ванны лежат нежно-розовые и ярко-красные розы, сама ванна наполнена, а вода покрыта пеной и лепестками роз.

Прижимаю ладони к мгновенно зардевшимся щекам. Сюрпризы начались. Тереблю верхнюю пуговицу пижамы.

- Помочь? - горячий шепот тут же поднимает волоски на моей шее. Максим! Пытаюсь повернуться к мужу, но он не дает, обняв меня одной рукой за плечи, другой за талию.

- Позволь мне искупать тебя, - просительно говорит муж, доводя температуру моего тела до критической.

- Давай вместе! - говорю я, откидываясь на его сильную широкую грудь и закрывая от блаженства глаза.

- Нет, - не соглашается муж. - Так это плохо закончится. А у меня большие планы на сегодняшний день.

И сначала, действительно, медленно раздевает меня, опускает в воду и пытается сделать массаж, зачерпывая ласковыми ладонями пену и лепестки роз. Но притянутый за воротник футболки к моему мокрому телу, сдается. И "это" все-таки заканчивается "плохо".

- Я приготовила тебе подарок, - шепчу я мужу, когда мы лежим в постели и просто молчим, глядя на себя в зеркальный потолок спальни.

- Любопытно, - говорит он, целуя меня в висок. - Что же это? Очень надеюсь, что новая рубашка.

- Как?! - возмущаюсь я и одновременно смущаюсь. - Как ты догадался?

- Я не догадался, - Максим начинает целовать мое плечо. - Я надеялся. Давай, дари скорее.

Я вскакиваю и бегу к платяному шкафу. Эту рубашку Ralph Lauren я купила еще месяц назад, влюбившись в нее сразу и навсегда. Она потрясающего цвета морской волны в легкую серебряную полоску. Я заранее предвкушаю, как изменится цвет серо-голубых глаз мужа.

- Спасибо! - Максим садится на постели, вскрывает упаковку и внезапно охрипшим голосом говорит. - Надень, пожалуйста.

Я надеваю его рубашку и с размаху бросаюсь в его объятия.

- Ты не представляешь, как изменились сейчас твои зеленые глаза! - многообещающе говорит Максим, покрывая поцелуями мою шею.

- Мои болотные глаза, - возражаю я, млея от удовольствия, подставляя его губам плечи.

- Ты ведьма болотная, - рычит Максим и не соглашается со мной. - Они зеленые и прекрасные. В этой рубашке особенно. Помнём?

- Помнём! - сдаюсь я, чувствуя, как его руки задирают края рубашки, медленно скользят к груди, и предвкушающе нервно хихикаю. - Болотную ведьму зовут кикиморой. Ты сейчас назвал жену нечистой силой.

- Чистой, - спорит Максим, и его горячие губы опаляют тающую под ними кожу моего живота. - Сам мыл.

Настоящее

Родители берегут дочь до венца,

а муж жену - до конца.

Народная пословица

Муж и жена не могут не ссориться, если любят,

а я люблю тебя до сумасшествия.

Антон Чехов «Рассказ неизвестного человека»

Максим начинает говорить. Медленно, взвешивая каждое слово, словно боится ошибиться.

- Мой отец много лет назад изменил моей матери. Не просто изменил. У него были постоянные отношения на стороне с другой женщиной. Это Юлия, мать Насти. И она не просто когда-то ушла от моего отца. Она сбежала.

- Беременная? - спрашиваю я, зажав ладони между колен.

- Да. Он этого тогда не знал. Но, думаю, это бы его не остановило, - отвечает Максим устало и тихо.

- Не остановило перед чем? - недоумеваю я. - Он ее выгнал? Тогда почему сбежала? Не понимаю. Что-то не сходится.

- Моя мама уже ушла от нас, и я остался с отцом... Ты знаешь, почему, - Максим болезненно морщится.

- Знаю, - сочувственно говорю я и сжимаю коленями ладони до легкой боли.

- У отца чутье хищника, - Максим прищуривает глаза, сам напоминая мне о своей, неожиданной для меня, хищной натуре. Вспоминаю мудрого Михаила Ароновича. Как же он прав, описывая незнакомого мне Максима. - Видимо, что-то в поведении и словах Юлии все время его настораживало, и он выяснил, почему.

- Почему? - с любопытством переспрашиваю я, с удивлением глядя, как Максим тоже зажимает коленями собственные руки, словно пытается их удержать и не протянуть ко мне.

- Юлия познакомилась с отцом и вступила с ним в связь с конкретной целью не по большой любви и даже не из женской корысти, свойственной любовницам богатых мужчин. И цель эту поставил перед ней совершенно другой человек. Первым любовником Юлии был бывший друг моего отца, его финансовый партнер. Когда-то успешный и состоятельный, он спустил свое состояние, играя в карты. Это была очень сильная, болезненная зависимость. Он боролся с ней несколько лет, пару раз серьезно подвел отца. Отец отказал другу в помощи. И я не осуждаю его за это. Игромания - зависимость не слабее наркотической. Друг, не получив долгожданной помощи, задумал заполучить отцовское состояние, которое отец вовремя юридически обезопасил.

- Но что-то пошло не так? - слабо улыбнувшись, догадалась я.

- Да. Болезненно воспаленный ум бывшего партнера рождал один план мести за другим. И пришла идея разорить моего отца с помощью Юлии, - Максим ответил мне широкой улыбкой, в которой не было слабости, а была какая-то несокрушимая сила, вливающая в меня физически ощущаемую энергию. - Но отец всё узнал и уничтожил... всех. И друга, и надежды Юлии на устройство личной жизни и безбедного будущего.

- Уничтожил?! - пугаюсь я, представив себе элегантного Константина Витальевича с окровавленным ножом в руках.

Плюгавенький смеется надо мной, но без издевки, как-то обреченно и по-доброму: "Фантазерка ты, Варюха!"

- Сделал все, чтобы бывший друг сам себя уничтожил: вместо того, чтобы прибрать к рукам отцовский бизнес, бывший партнер погряз в долгах настолько, что однажды, напившись от отчаяния, в минуту слабости, выбросился из окна.

- А Юлия? - ужасаюсь я, согласившись с плюгавеньким, поскольку тут же рисую в воображении картинку, живую и страшную: Константин Витальевич выбрасывает из окна крупного мужчину в черном костюме и скалится, улыбаясь мне издалека.

- А у Юлии остались какие-то документы отца. Возможно, что-то, что указывает на его косвенную вину в гибели партнера. Это я пока не выяснил. Зато я выяснил, что Юлия, как и мой отец, затеяла новую игру. На кону почти миллион. Ей без отца его не получить. Ему без ее бумаг тоже, - Максим говорит об отце, но глаза его ощупывают меня всю не хуже рук, жадно, собственечески, почти больно.

- А Настя? - спрашиваю я, дурея под этим его взглядом.

Плюгавенький и его деморализованное войско сдаются партизанам.

- Настя? - рассеянно переспрашивает муж, и я понимаю, что он начинает терять нить нашего разговора так же, как и я.

- В чем роль Насти? И есть ли эта роль? - с усилием беру себя в руки в прямом смысле: обхватываю плечи руками. - И при чем здесь я? Ты сказал тогда, что твой отец опасен и для меня.

- Ты слышала про миллион? - спрашивает Максим, резко встав, засунув руки в карманы и отойдя от дивана.

- Слышала, - подтверждаю я и глупо спрашиваю. - Почти миллион - это сколько?

Через пару секунд Максим отвечает мне, и я понимаю, что глупым мой вопрос точно не был:

- Я говорю про миллион долларов.

Тараканы пораженно присвистывают, начиная в уме переводить сумму по сегодняшнему курсу в рубли.

- И что? Чем я мешаю? - удивляюсь я, мысленно пристыдив своих тараканов.

- Мешаешь не ты. Мешаю я, - спокойно говорит Максим, наконец, подойдя ко мне. - Все началось с простой и понятной цели: мама не должна узнать, что Настя - моя сестра, что Юлия вернулась в жизнь отца, что отец начал новую игру. И вовсе не потому, что мама снова слепо верит отцу. Просто ей действительно не надо этого знать: черная дыра той клинической депрессии может начать затягивать снова.

Максим порывисто обнимает меня и с силой прижимает к себе. Я не вырываюсь, а вжимаюсь в его тело с силой, еще большей, чем прикладывает он. И чувствую: Максим облегченно вздыхает. Он продолжает говорить, отстранившись и взяв мое лицо в ладони. Но теперь меня это не отталкивает, а наоборот, возрождает.

- Тебе трудно понять мою мать. Но постарайся. Человек, который никогда всерьез не задумывался о самоубийстве, никогда не поймет того, кто это сделал. Не надо путать периодически возникающее чувство отчаяния и клиническую депрессию.

Кипяток сострадания ошпаривает мою кожу. В эту секунду у меня появляется новый секрет от мужа. Вернее, первый и пока единственный. Так странно... Когда-то я настроилась говорить мужу только правду и ничего, кроме правды... А теперь принимаю решение всю жизнь скрывать от него этот скелет. Но я не могу повесить на него еще одну вину. Не могу и не буду.

Плюгавенький, усмехнувшись, посылает мне воздушный поцелуй.

- А сейчас все смешалось в кучу: моя мнимая измена, твое нежелание видеть меня и разговаривать со мной, Настины выходки, отцовский азарт, Вовкин приезд, - Максим замолкает на самом важном для себя.

Беру его лицо в свои руки, как только что делал он, и произношу отчетливо:

- Слова, которые ты услышал, относились к тебе, а не к Вовке. Я сказала это в ответ на его признание.

- Он признался? - мне кажется, или голос Максима дрогнул?

- Да, - морщусь от фантомной боли. - Признался, что давно любит, что боялся сказать, что сбежал.

- А ты? - Максим тяжело дышит, закрыв глаза и наслаждаясь теплом моих рук на своем лице.

- А я люблю тебя, - шепчу я и вздрагиваю от неожиданности, когда Максим, резко открыв бешено счастливые глаза, хватает меня в охапку и начинает целовать лицо, шею, руки, плечи.

Тараканы начинают разбиваться на пары.

Уважаемые читатели! Если Вы прочли эту главу ДО наступления Нового года, то поздравляю Вас с наступающим! Если ПОСЛЕ, то с наступившим! СПАСИБО за верность книге и ее героям, комментарии и награды! Осталось три главы.