Вот и я, Люба!

Глава 22

Бракоразводный процесс Любушки с её ушлепком не накладывает на наши отношения никакого вето, но все равно заставляет лично меня быть несколько осмотрительнее.

Не могу позволить себе, понимая сущность Любашиных родственников, дать им собственноручно в руки деготь и перья. Достаточного и того дерьма, которое эти упыри вылили на мою красавицу на судебном заседании.

После первого суда прошло уже несколько недель, мы, конечно, не соблюдаем целибат, но стараемся все же быть более бдительными.

Сейчас нас прикрывает будущий муж Аннушки. Евгений оказался очень хорошим парнем. Он сам и нашёл выход из ситуации, обозначив меня своим крестным отцом.

— Да, вот уже паркуюсь, Любаша, — отвечаю своей зазнобе. — Уверен, что детям все же лучше поехать в деревню к Жениной бабушке на твоем мерине. Ночью погода была не очень, боюсь дороги ещё не слишком почищены. Мы до моей квартиры, да по строительным рынкам и магазинам на моей прокатимся. Любаша, ты подумай, а?

На прошлых выходных будучи в деревне все же уговорил Любушку посмотреть мою квартиру на предмет ремонта в ней для дальнейшего совместного проживания.

Люба откликнулась, но как-то без особого энтузиазма. Что меня несколько настораживает.

Да, и до сих пор я так и не услышал от моей Данаи о её чувствах. Меня, так немного, начинает разъедает червь сомнений. Вдруг я на самом деле слишком форсирую события.

Может Любе нужно время "на подумать". Хотя чего думать? У нас в принципе нет так много времени на это дурацкое "подумать".

Мне скоро исполнится 55-ть лет. Совсем уже не мальчик чай.

За многих своих ровесников третью рюмку я уже поднимаю не чокаясь. К сожалению, но это факт.

— Степан Григорьевич, давайте я Вам ещё оладьев подложу, — щебечет Анюта.

— Жень, Ань, а какие у вас планы на день, кроме поездки к бабушке? — вопрос задаю не из праздного любопытства. — Вы во сколько планируете вернуться в город? У меня дело есть очень важное. Для его реализации мне нужны обе наши красавицы.

— Минут сорок ехать в одну сторону, у бабули где-то часа два, может больше, — задумчиво произносит Женя, прикидывая время. — Сейчас начало одиннадцатого. Часам к 16-ти должны вернуться. У меня сегодня в 17-ть вечерние занятия у заочников.

— Отлично, Жень. Тогда мы с Любашей в 16.30 будем ждать вас около твоего института. Пока ты будешь сеять разумное, доброе, вечное, мы съездим с девчонками на дело, а потом можем вместе поужинать. Любаш, ты что-то детям сказать хотела…

— Да, точно. Женя поезжайте лучше на моей машине. Ночью пурга была, дороги вероятно ещё не успели почистить. Ключи и документы в коридоре на консоль я уже положила, — произносит Любушка, поглядывая на меня с улыбкой на губах.

Детей в холле-прихожей провожаем с Любашей вместе. Щёлкнув дверью, тут же к ней прижимаю свою Данаю.

От желания и нетерпения, которые не могу даже скрыть, меня потряхивает.

— Ой, Степан Григорьевич, Вы в меня чем-то дюже сильно упираетесь, — шепчет между моими поцелуями Любаша. — Мужчина, Вы прямо как неандерталец…

— Да, наисладчайшая моя, дубиной и упираюсь. По голове точно бить не буду, это противоречит моему кодексу чести, а вот в ручки твои трепетные свою дубинушку вложу и на вкус попробовать дам, — произношу со стоном, потому что Любушка, расстегнув ремень и зипер ширинки, уже пальчиками своей правой ручки ствол мой восставший оглаживает.

Поднимаю лицо своей Дании к себе, чтобы посмотреть в глаза её зеленые, а в них проволока шальной похоти.

Красавица моя губоньки свои шикарные языком розовеньким так смачно облизывает. Ну, как тут мужику удержаться от соблазна, чтобы не поставить женщину на колени и не вложить в её ротик друга своего младшего, истомившегося по нежности и сладости ласк оральных.

Нет, не могу отказать ни малому своему, ни себе в таком счастье.

Да и чувствую, что женщина моя тоже готова к подвигу и прямо сама рвётся в бой.

Даже пальцами не успеваю надавить на плечики её, как кошечка моя сама уже опускается вниз, попутно стягивая с меня джинсы вместе с боксерами.

Лизнув купол головки и обведя ее корону язычком, Даная моя ротиком своим сладеньким мягко и нежно обхватывает головушку парня моего, и от верха начинает упруго скользить вниз.

Я своей ладонью ставлю ограничитель на стволе, потому как знаю возможности своей женщины и не хочу доставлять ей дискомфорт.

Пусть уж муслякает парня моего так, как ей самой нравится и удобно.

Меня устраивает на тысячу процентов факт её удовольствия. Я от этого получаю очень острые ощущения.

Любушкина неумелость меня заводит больше и заставляет кончать быстрее и острее, чем глубокий захват и заглот профессионалки минета.

Даже не успеваю додумать мысль свою до конца, как наступает мой первый и острый оргазм. Изливаюсь в ротик моей любимой женщины обильно со стонами.

Любаша аккуратно, но аппетитно, как самое сладкое мороженое, облизывает мой член.

Поднимаясь вверх, сладкая женщина моя с громким чмоканьем выполняет губами жест, от которого у меня сразу сносит обе башни. Мой келдыш снова стоит колом по стойке смирно.

Подхватываю свою красотку на руки и несу в спальню. Положив на кровать, раздеваю её полностью, зацеловываю и вылизываю каждый сантиметр её шикарного тела.

С утробным рыком добираюсь до ее сладенького местечка. Языком развожу створочки устрицы в стороны, давая себе доступ к ее нежной насыщенно красной мякоти.

Первым делом кончиком языка залезаю под капюшончик клиторка, нащупываю упругую горошинку, полизызываю, посасываю и слегка прикусываю ее.

Любаша без стеснения демонстрирует мне свои эмоции. Каждый импульс её тела отдаётся в моем. Каждый стон отзывается моим рыком.

Красавица моя раскрывается больше, я глубже погружаю в неё свои пальцы. Она приподнимает таз, я чаще и твёрже провожу по передней ребристой стеночке её норочки.

Ловлю губами и пальцами пик её наслаждения, чувствую, что сам нахожусь на грани.

Переживаю вместе с Любашей её бурный оргазм. Сдерживаю себя, стараясь продлить её удовольствие. Выжидав минутку, вхожу в её норку.

Любашу снова пробивает дрожь. Она выгибает свое тело, стараясь прижаться ко мне как можно больше. Её внутренние мышцы от импульсов оргазма сжимаются больше, обволакивая и зажимая мой член.

Мы с Любой двигаемся сочлененно навстречу друг другу в едином порыве. Наши тела работают как единый механизм, действия которого сопровождают звуки разной высоты, тембра, длительности, громкости и эмоционального накала.

Пережив наш первый общий оргазм, мы тихо дремлем в объятиях друг друга.

Я думаю над тем, что ласкать свою женщину, доставлять ей удовольствие, вести её к апогею чувственного наслаждения, ощущая при этом искренний женский отклик, что может быть для мужчины важнее.

— Не хочу никуда ехать, — сквозь мысли слышу шелест Любашиного голоса. — Степушка, давай валяться в постели до самой поездки по твоему важному делу, а? Честно-честно, мне так с тобой хорошо, что совсем не хочется никаким ремонтом заниматься. Давай просто в костюмах Адама и Евы валяться, а? Степушка, я в обнимку с тобой готова все время совершать падеж в пучину страсти…

— Сладкая моя, я могу расценить последние твои слова, как признание в любви, — шепчу в ушко Любаше, поглаживая кончиком указательного пальца изюминки её грудей.

— Allnächtlich im Traume seh’ ich dich, Und sehe dich freundlich grüßen, Und lautaufweinend stürz’ ich mich Zu deinen süßen Füßen, — шепчет мне Любушка. — Я каждую ночь тебя вижу во сне В толпе незнакомых видений; Приветливо ты улыбаешься мне, Я плачу, упав на колени. Это Генрих Гейне, милый!

— Die Liebe sprach: In der Geliebten Blicke Mußt du den Himmel suchen, nicht die Erde, Daß sich die beßre Kraft daran erquicke, Und dir das Sternbild nicht zum Irrlicht werde. - нашептываю Любушке на ушко четверостишие немецкого поэта. — Любаша, в переводе читать? Хотя зачем я спрашиваю…

— Степа, смысл этих строк я отлично понимаю, но все же хочу услышать профессиональный перевод, — поднимаясь на локте, пристально с удивлением глядя в мои глаза, произносит Любонька.

— Пойми любовь! Ищи во взорах милой Небесных благ, а не земных страстей; Чтобы святой душа окрепла силой И не погас бы луч звезды твоей! Это Фридрих Рюккерт, Люба. Автора перевода не помню, к сожалению.

— Отличные слова. Просто шикарные. Степан Григорьевич, ты меня искренне удивляешь постоянно, — снова заглядывая в мои глаза, говорит Любаша. — У тебя не отличный, но очень достойный немецкий. Откуда такие знания языка и немецкой литературы.

— Ну, Любушка, "Мы все учились понемногу Чему-нибудь и как-нибудь, Так воспитаньем, слава богу, У нас немудрено блеснуть. Онегин был, по мненью многих (Судей решительных и строгих), Ученый малый, но педант. Имел он счастливый талант Без принужденья в разговоре Коснуться до всего слегка, С ученым видом знатока Хранить молчанье в важном споре И возбуждать улыбку дам Огнем нежданных эпиграмм", — цитирую кусочек из романа "Евгений Онегин" Александра Пушкина и хохоча продолжаю. — Мои славные родители уделяли нашему с братом воспитанию много внимания, что благотворно отразилось на нашем умственном развитии.

— Степа, прости, но я до сих пор не знаю, никаких подробностей о твоей семье. Кроме того, что мама твоя кардиолог. Может все же стоит мне что-нибудь рассказать о себе и своей семье? — говорит Люба, укладывая свою головушку на мою грудь.

— Любушка, ничего особенно в нашей семье нет. То есть таких интересных секретиков как у тебя, милая, в нашем генеалогическом древе не имеется, — хихикая, начинаю рассказывать своей Данае. — Мои родители простого происхождения. Отец фактически из крестьян. У матери в родне очень много всего намешано, но больше еврейских корней. Ну это ты и по ее имени и отчеству могла понять. Всего в жизни родители мои добились сами.

В самом начале моего рассказа Любушка из положения лежа переходит в позицию сидя, натянув часть покрывала на свою грудь.

Рассказывая, все время стараюсь немного сдвинуть ткань с её тела, потому что мне очень хочется видеть её красивые и аппетитные груди.

— Отец будучи студентом первого курса на БАМе в стройотряде заприметил девушку подходящего ему роста и комплекции. Наши Сима и Гриша, как люди темпераментные, быстро телесно схлестнулись, поженились и родили двоих оболтусов Степана и Тимофея. Как уже рассказывал ранее, Тимка был ужасно болезненным по причине родовой травмы, потому родители его больше опекали. Я же был здоровьем и кулаками крепок. За последнее пострадал, хотя теперь уже думаю о своих страданиях, как о счастливом билете.

Так и не сумев стащить с Любашиных грудей покрывало, пробираюсь правой рукой под него. Сначала веду по внешней стороне ее бедра, затем плавно перехожу к внутренней. Дойдя до заветной развилки, мои пальцы сразу находят её самые нежные точки и начинают их поглаживать и растирать.

— Меня на первом курсе за драку отчислили, обрили и забрали в "сапоги". Отцы командиры и трудности армейского быта сделали из меня человека. Если бы не служба в армии, то реально, Любаша, жизнь могла бы протащить меня по другим лагерям, далеко не пионерским. Потому как парнем я был крайне горячим, бил быстрее, чем думал. Об остальном ты узнаешь на следующей неделе на дне свадьбы Симы и Гриши, куда приглашены мы с тобой вместе с детьми. Собираемся снова в нашем деревенском доме.

На последних фразах мои пальцы оказываются полностью погруженными в мягкую глубину женского естества. Любаша живо откликается на каждое их движение и поглаживание, активно подает себя навстречу моим пальцам.

— Любушка, занимаем позицию 69, очень хочу почувствовать твои губы на моем инструменте, — говорю и сразу переворачиваю красоту свою в обозначенную мной позу.

Довожу свою сладкую женщину, и дохожу сам почти до максимальной отметки, но кончить ни ей, ни себе не даю, потому что хочу общего оргазма в одной точке слияния. Чего мы оба и достигаем в позе «мужчина сзади», но теперь уже эту позицию я называю «поза львицы».

Львица моя, издав кошачье урчание, падает на подушку со стонами и словами, что точно не может думать ни о каком ремонте.

После небольшого перерыва на сон, я снова начинаю уговаривать Любушку выделить время на встречу с дизайнером, который нас ожидает на низком старте.

— Степушка, в данной ситуации мне легче согласиться, чем объяснить тебе, почему нет, — фыркая, произносит Любушка и начинает собираться.

Главные свои возмущения Люба высказывает мне на квартире, в которую мы приезжаем немного раньше сотрудника архитектурного бюро.

— Степан Григорьевич, да ты реально парнишка-обманишка! — говорит Любаша, рассматривая план моих "малюсеньких" апартаментов в пентхаусе одного из самых престижных районов Новосиба. — Обалдеть, здесь по плану 250 квадратов. Даже если ты их покупал на стадии котлована, то они стоят мама не горюй. Степан, ты, конечно, не говоришь мне, чем занимаешься. И все же, Степушка, и все же…

— Любушка, мальчики, как и девочки, имеют право на свои секретики, — вздергивая бровки домиком, напуская во взгляд слёзной печали и надувая губки, произношу каждое слово с капризной няшностью. — Пусть это будет моей небольшой изюминкой. Давай, милая, я тебе об этом потом как-нибудь расскажу…

— Ну, ладно, милый, — полностью зеркаля мою интонацию, отвечает Люба. — И все же, Степушка, зачем тебе такие площади? Ты здесь в футбол собираешься играть или на роликах гонять?

— Кстати, клёвая идея, Любушка, только точно не про футбол. Я стану здесь гоняться за тобой. Игра у нас такая будет "Догнать и трахнуть!" — произношу и начинаю хохотать. — И это не шутка, любимая, от слова совсем, потому как я обещаю совершать с тобой падеж в пучину страсти на каждом квадратном метре этой недвижимости, которая станет нашим уютным семейным гнездышком.

Обозначив незыблемость своей позиции в намерении дальнейшей своей жизни с моей Данаей, масштабирую свою мысль.

— Да, а вот про метраж, милая, начинаю думать с сомнением. Только в части того, что теперь эта квартирка для нашей семьи может быть и маловата. Потому как у нас с тобой на двоих шестеро детей. Все взрослые и семейные. В этом году, с учётом беременностей Маришки и Алёнки, у нас будет уже четверо внуков. Ещё уверен, в ближайшее время Маша и Аня порадуют бабулю и дедулю малышами. Если в каждой семье наших детей будет по два ребёнка, то, значит, к нам, бабуля Люба, одновременно могут привозить 12-ть внуков. И где же мы будем размещать всех наших детей на этих несчастных метрах, а? Да, при минимальном раскладе на каждого скромно, тютелька в тютельку, получается в среднем где-то по 12 метров. Вот такая у нас задачка из учебника начальных классов, Любушка.