Выбор

12

Саша

Брат?

Он сказал брат? Данила и этот полоумный-братья?

Вот ни за что бы не поверила. Как могло у одной женщины родиться два совершенно разных сына?

Они как тьма и свет. Даня, светловолосый парень, всегда аккуратный, опрятный. От него исходит добро, тепло и уют. Рядом с ним спокойно и комфортно. А этот мерзавец, как черт из табакерки: темные, практически смоляные волосы вечно находятся в беспорядке, темно-карие глаза, дьявольски жгучие, обжигающие, полные губы, черные пушистые ресницы и эти бесовские ямочки на щеках, когда этот гаденыш ухмыляется своей наглой физиономией. Его внешний вид ему соответствует: отросшая темная щетина, небрежно накинутая впопыхах одежда, слегка помятая, создает хулиганский образ. Он ведет себя настолько нагло и самоуверенно, словно ему плевать, кто и что о нем думает и как он сейчас выглядит. Женский пол таких любит: опасных, дерзких, свободных. А у меня, наверное, пожизненный иммунитет на таких. Спасибо бывшему…

Хотя нет, все-таки некоторые эмоции он определённо вызывает — меня он дико бесит!

Выбегаю на улицу, когда на телефон приходит уведомление, что мое такси ожидает. Иду по выстланной брусчаткой тропинке и зачем-то оборачиваюсь. На втором этаже у панорамного окна, все также сидит в кресле Данила и смотрит на меня. Улыбаюсь ему напоследок и выхожу за ворота.

Всю дорогу до детского садика мысли скачут от рисунка Дани, где, я точно уверенна, изображена я, до наглого мужлана с дьявольскими ямочками. Непроизвольно улыбаюсь. Господи, я назвала его мужланом при его матери! А еще маньяком, хамом и клоуном. Н-дааа, Жукова, ты определенно умеешь произвести впечатление! Закрываю лицо руками и начинаются смеяться.

Уже три недели мы занимаемся с Данилой у него дома. Сегодня среда и наше крайнее занятие перед майскими праздниками. Как я их жду! Мы с Никиткой уже третий год уезжаем на майские к бабушке с дедушкой в область. Уже предвкушаю теплые деньки, рыбалку с отцом, огород, шашлыки, катания на великах с Никиткой и мамины пирожки с капустой, ммм!

Настроение отличное, и даже моросящий дождик мне нисколько не портит его.

В комнате Дани играет музыка Моцарта. Я всегда использую ее, когда провожу занятия на развитие когнитивных функций. Сейчас Филатов разгадывает специальные загадки, подготовленные мной, на улучшение мышления и памяти, а я опять рассматриваю его комнату.

Мое внимание привлекает фотография, где Даня с друзьями на байдарках. Молодые ребята заразительно улыбаются, и я тоже не могу сдержать улыбку.

— Данила, — очень тихо зову парня, он очень сосредоточен, ведь на решение задач я выделила определенная время.

Даня поднимает голову и смотрит на меня, я вижу, он удивлен, ведь ранее я никогда не отвлекала его от выполнения заданий.

— Данила, я хотела спросить, ты мне позволишь?

Кивает.

— Твои друзья…они навещают тебя? — смотрю на фото и замолкаю.

Филатов прослеживает за моим взглядом и тоже смотрит на фотографию. Я вижу, как меняются его эмоции: брови хмурятся, кулаки сжаты, а дыхание учащается. Он нервничает.

— Нет? Они перестали с тобой общаться после аварии?

Легкое движение головой, еле заметное, но я улавливаю.

— Ниее, — протягивает Даня. Ему очень сложно дается речь, но логопед уверяет, что успехи уже есть.

— Нет. Ты перестал общаться с ними? — внимательно наблюдаю за реакцией.

Молчание.

Значит я на верном пути. Вижу, что эта тема пока для нас закрыта. Но я обязательно к ней вернусь, а пока позволяю Даниле доделать его задания.

Почему он закрывается от общения? Зачем отвергает друзей и обрекает себя на одиночество. Ставлю мысленно пометку, поговорить об этом с его матерью.

Мои размышления прерывает сильнейший гром так, что я вздрагиваю. Смотрю в окно, там разворачивается настоящее стихийное бедствие: графитовое небо низко опустилось на землю, мощные порывы ветра закручивают пыль и мелкие ветки, а моросящий дождь перерос в сильнейший грозовой ливень.

Мы смотрим друг на друга, а потом Даня выдвигает ящик стола, вынимая аккуратно сложенный вдвое лист бумаги. Долго смотрит на него, будто решая, что дальше с ним делать, но в итоге, протягивает мне. Читаю.

Александра. Всё в имени твоем прекрасно:

Оно как роза: красиво, но опасно.

Красиво нежностью своей, душой чистейшей.

Оно звучит, как музыка, как песня…

Мы снова смотрим друг на друга. В его глазах уверенность и спокойствие, в моих — смятение и паника…

— Даня…это…это красиво. Спасибо.

Он смотрит и, наверное, ожидает, какого-то ответного действия или слова.

Что нужно делать в такой ситуации? И как мне ее воспринимать? Это просто знак уважения или комплимент? А если комплимент, то, как кому: женщине или специалисту? Ох, Жукова…

Полчаса пытаюсь вызвать такси. Но никто не хочет ехать в такую погоду. Уже не на шутку нервничаю, потому что в саду Никитка остался один — звонила воспитательница и слезно просила скорее его забрать. Я задержалась с Полиной Андреевной, расспрашивая ее о друзьях Дани. Она мне рассказала, что первое время после ужасной катастрофы ребята из его компании навещали Данилу, поддерживали его. А потом Филатов впал в долгую депрессию и не хотел никого видеть. Он игнорировал звонки, отвергал встречи и прекратил всякое общение с друзьями. Отгородился от людей, замкнулся в себе и отказался от дальнейшей реабилитации.

— Машина не найдена… — шепчу я, в который раз….

Что же делать?

— Опять отказ? — Полина Андреевна сочувственно заглядывает в мой телефон. — И я, как на зло, отпустила водителя. Что же делать? Так…Я сейчас позвоню мужу.

— Что вы, не нужно…

Я не успеваю договорить, как Филатова уходит в глубь гостиной и начинает звонить супругу.

Стою одетая в дверях и обзваниваю все службы такси. Мне жарко и душно.

Бесполезно. Черт, черт, черт!

Резкий толчок в спину, и я лечу вперед. Падаю на колени, успевая задержаться ладонями. Потрясающе. Хуже быть не может. Сегодня случайно не понедельник?

— Твою мать! Ты другого места не могла найти? Че трешься у двери? — слышу над собой знакомый, ненавистный голос.

Максим.

Три недели мы не пересекались, чему я была несказанно рада. Я даже начала забывать про существование этого человека, ведь каждая наша случайная встреча заканчивалась взаимными оскорблениями.

— Я, конечно, понимаю, что наши полы выглядят дорого и богато, а для простого психолога, — выделяет именно эти слова, — так вообще…Но, позволь спросить, ты долго еще будешь здесь отдыхать?

Господи, как стыдно! Надо что-то сказать! Жукова, соберись и ответь этому засранцу.

Поднимаюсь, а в это время из сумочки, которая перевернулась во время моего фееричного падения, вываливается все ее содержимое.

Что я там говорила, на счет хуже быть не может? Забудьте! Может. Это эпик фейл, товарищи!

— Браво! — хлопает в ладоши, пока я ползаю у него в ногах, собирая свои пожитки, — слу-ууу-шай! Случайно не ты получила в этом году титул «Неудачница года»? Очень на тебя была похожа…

— Знаешь что? — не даю ему договорить. — А не пойти бы тебе…

— Максим, какая удача, что ты пришел! — Полина Андреевна входит в холл и спасает своего сына от направления последнего в место, где всегда темно и сыро.

— Правда? — наигранно удивляется мерзавец. — Помню, последний раз радовался моему приходу Батюшка в церкви, когда под кайфом заставил его продать святой воды за пятизначную сумму! Пить хотелось страшно! — ржет этот недоумок.

Ну ни идиот?