18

Саша

Этот неловкий момент.

И ты, вроде понимаешь, что по правилам приличия, должна пригласить пройти в квартиру, предложить чай или кофе, но вы — не друзья, и даже не знакомые, вы — ненавидящие друг друга люди. Но как же неловко, Господи.

— Маам, — дергает меня за рукав Никитка, — Макс же останется с нами покушать?

— Эмм… Я не знаю…Ему, наверное, нужно торопиться и …. — смотрю на этого огромного обезьяна в надежде, что он попрощается и покинет наш с сыном дом.

— Я останусь, — перебивает меня нахал и начинает разуваться.

— Урааа! — кричит Никитка и несется в комнату, а я стою, ошарашенно моргая глазами.

Останусь? В смысле? Как это? Нет, нет, нет!

Я хочу возразить, но этот наглец хватает с пола сумки и направляется в сторону кухни. Откуда он знает, где здесь кухня? Следую за ним, и когда мы остаемся на кухне одни, прикрываю дверь.

— Если ты…вы согласились, чтобы не обидеть Никиту, то вовсе не обязательно нарушать твои…ва….

— А че на ужин? С утра ниче не ел, — вот так просто, да?

— Тушеное мясо с рисом, — зачем-то говорю я. Господи, Жукова, очнись, ты и правда собралась его кормить?

«Но он же ехал с работы, возможно голодный, но изменил своим планам и помог тебе с тяжелыми сумками», — подзуживает мой внутренний голос. Мне хочется крикнуть ему «Заткнись», но я не успеваю.

— Это типа плов? — спрашивает меня наглец.

— Это типа отдельно тушеного мяса и отдельно сваренного риса, — он что, никогда не ел обычную человеческую еду? Какими же деликатесами баловала их повариха?

— Годится, — лениво бросает Филатов, будто делает мне огромное одолжение. Неужели его Высочество Заносчивая Задница снизойдет до нас смертных и отведает нашу мирскую пищу?

Дверь резко открывается и в кухню влетает Никитка.

— Макс, пойдем, я покажу тебе, кто такие Трансформеры, — сын утягивает нашего непрошенного гостя в комнату, а я остаюсь одна, в полном непонимании и смятении.

У меня очень странные и незнакомые мне до сих пор ощущения. Я здесь, на своей кухне, все, как обычно, за исключением того, что я знаю, сейчас там, в комнате, мой сын не один. Там мужчина. И это не мой отец, это не Леон с Агатой, редко, но захаживающие ко мне, там Мужчина. Чужой и не мой. Не близкий и не знакомый, но отчего-то волнующий до вспотевших ладошек. Я совершаю привычный порядок действий: мою овощи, нарезаю салат, подогреваю кастрюли с едой. Но зачем-то я достаю салатник вместо привычной глубокой суповой тарелки, аккуратно нарезаю треугольничками хлеб, расставляю тарелки маминого сервиза. Я собираюсь произвести впечатление на вот этого наглеца с дьявольскими ямочками? Брось, Жукова, он даже не заметит твоих сервизных тарелок. «Я просто проявляю гостеприимство», — уверяю себя.

Смотрю на стол: три тарелки, три вилки. Это так непривычно и странно, будто твой прежний, сложившийся годами уклад, вмиг без твоего разрешения изменили, вторглись на твою личную территорию, а как с этим существовать не объяснили.

Я стою в дверном проеме нашей единственной комнаты и вижу картину, поражающую меня точно в сердце. Сейчас смесь из моих чувств подобна ядерному взрыву: эти двое сидят на ковре, бок о бок, смотрят пресловутых Трансформеров, Никитка что-то объясняет, а мерзавец кивает ему в ответ. Мужская идиллия. В носу начинает щипать, а глаза увлажняться. Я не должна проникаться и придумывать себе того, что нет, поэтому сдерживаю себя, крепко зажмурившись, и ухожу обратно на кухню.

Так, наверное, выглядит обычная среднестатистическая семья? Уютный дом, заботливая жена, накрывающая стол к ужину, счастливый ребенок и любящий муж и папа. Только мы не семья, а мужчина, находящийся в моей квартире, ненавидит меня так же, как и я его.

— Ужин готов! — кричу из кухни, развязывая фартук. Я не успела переодеться, собрала только волосы в высокую гульку на голове.

Они заходят вместе и на кухне тотчас становится слишком тесно. Какой же он все-таки высокий, а эти широкие плечи…чем же они так натренированы? Академической греблей?

Никитка садится на свое привычное место, а я замечаю, что наглец уселся на мое. Ладно. «Гостеприимство. Гостеприимство», — как мантру повторяю я.

Мне не стыдно за свою еду, и я уверенна, что получилось вкусно. За те годы, что мы прожили здесь с мамой, она поднатаскала меня в этом.

— Приятного аппетита! — желаю всем сидящим за столом.

— И тебе, мам!

Наглец замер с вилкой в руке и молчит. Я не могу считать его эмоции, но выражение такое, будто он в первый раз слышит подобное и не знает, что нужно ответить.

— Спасибо, — опускает глаза в тарелку. — И вам.

Максим некоторое время разглядывает содержимое своей тарелки, не решаясь пробовать. Потом переводит взгляд на меня, прищуривается и пытается что-то прочесть в моем лице.

— Надеюсь, я выживу?

Что? Да за кого он меня принимает? Хотя…

— Позже узнаем! — пожимаю плечами и берусь за свою вилку.

Наглец посылает мне ответную улыбку, полную страдания и страха, но подцепляет кусочек мясо и отправляет себе в рот.

Никита ковыряет вилкой рис, а Мистер «Дьявольские ямочки» с аппетитом уплетает мясо. Его тарелка уже наполовину пуста, что не скажешь о моей. Мне не лезет кусок в горло. Всё это слишком для меня: мужчина, ужинающий на моей кухне, его близость, так всполохнувшая мое собственное тело, сын, который смотрит с восхищением чуть ли в рот этому мужчине.

— А можно мне еще отдельно тушеное мясо и отдельно сваренный рис? — смотрю на пустую тарелку наглеца и понимаю, что он не наелся. Вот это здоровый мужской аппетит.

— К-конечно, — подрываюсь к кастрюлям и выгребаю остатки еды. — Вот, Никита, смотри, как должны питаться настоящие мужчины!

Это я сейчас так сказала? Не хватало еще, чтобы этот осел решил, что я считаю его «настоящим мужчиной». Ругаюсь на себя и со злостью шмякаю уже слипшийся рис в тарелку наглецу.

На его лице улыбка, ему весело. Ставлю перед ним тарелку и сажусь на место.

— Спасибо, — не сводит с меня глаз. Улыбается так пригаденько. — Значит «настоящий мужчина»?

И ведь знает, гад, что сейчас я не смогу ответить обратное, и пользуется этим.

— Конечно! Все спортсмены хорошо кушают, им нужны силы.

— Макс, ты тоже футболом занимаешься? — загораются глаза у сына.

— Нет, я пловец, — ах, вот оно что! Пловец. Как же я раньше не догадалась. — И твоя мама абсолютно права, правильное и хорошее питание-залог успеха. Так что ешь, иначе я твою порцию доем.

Никитка заорудовал вилкой так, как никогда ранее. Во так просто? Сколько я танцев с бубнами перетанцевала, сколько уговоров, спекуляций и шантажа конфетами и мультиками перепробовала, бесполезно.

— Мам, Макс, смотрите, я все съел! — гордо произносит сын, демонстрируя пустую тарелку!

Никитка встает, благодарит меня за ужин и очень близко подходит к нашему гостю.

— А ты посмотришь со мной еще Трансформеров? — шепчет сын на ухо мерзавцу так, будто их личный секрет.

Я напрягаюсь. Это выглядит настолько лично и сокровенно, что я чувствую себя здесь лишней и виноватой, что подслушала то, что сказано не для моих ушей.

Мужчина с потрясающими ямочками выглядит растерянным, его взгляд мечется от тарелки ко мне. Неужели Мистер «Мне на всех и на все пофиг» нервничает? Боится отказать ребенку или боится меня, что не разрешу и выгоню?

Я пожимаю плечами и даю права выбора ему, и тогда наглец едва заметно кивает головой.

— Спасибо, — все так же на ухо шепчет ему Никитка и уносится в комнату, оставляя нас одних.

Наша кухня маленькая, но сейчас она сжалась до микроскопических размеров, где ясно ощущается напряжение. Воздух вокруг нас наэлектризован и мне становится трудно дышать. Рядом с этим мужчиной.

— Спасибо, — одновременно произносим мы.

Смотрю на сидящего рядом мужчину, а он на меня. Я не понимаю, что происходит, но меня штормит, как подростка. Не знаю, куда деть руки, хватаю салфетку и начинаю рвать ее на мелкие кусочки. Кажется, мне самой нужен психолог, сейчас, вот в эту самую секунду, потому что то, что происходит со мной сейчас, необъяснимо.

Мерзавец наблюдает за салфеткой, чему-то своему ухмыляясь.

— Спасибо за ужин.

— Спасибо за сына, — черт, неоднозначно прозвучало, и я спешу себя поправить. — Ну в смысле, что убедил Никиту поесть. У нас с этим небольшие проблемы. Еще с младенчества.

Господи, Жукова, что ты несешь? Зачем ты это рассказываешь, ведь ему нет до этого никакого дела.

— Прости, не знаю, зачем я это тебе…вам… — кажется, я схожу с ума, а мой диплом психолога сгорает от стыда.

Мой поток несуразного бреда прерывает мелодия моего мобильника. Где-то из прихожей разносится трель, и я прошу Никитку принести мне его.

Сын прибегает на кухню, держа в одной руке мой телефон, а в другой….книгу.

— Мам, а это что?

Мой телефон разрывается, а на экране высвечивается имя Георгия Артуровича, и мне нужно срочно ответить, потому что просто так вне работы и тем более вечером Манукян звонить не будет.

— На работе подарили, — первое, что приходит в голову, бросаю я и выбегаю из кухни.

В принципе, я не соврала, книгу мне Даня подарил во время нашей с ним работы, но почему-то чувствую себя лгуньей.

Георгий Артурович сообщает, что после обеда, в то время, когда я была у Филатовых, у моей «пациентки», которая лежит у нас в стационаре на реабилитации, случилась паническая атака. Дежурный психотерапевт назначил женщине феназепам, от чего она вскоре уснула. Меня это крайне удивило и огорчило, потому что сегодняшним утром мы с ней встречались и ее эмоциональное состояние было стабильно. Женщина даже пыталась шутить.

В то время, как Георгий Артурович просит меня отнестись со всей внимательностью к «пациентке», из прихожей доносится громкий удар, от чего чуть не роняю телефон. Я выбегаю из комнаты, попутно прощаясь с начальством, и натыкаюсь на стоящего в прихожей Никитку.

— Что случилось? — обращаюсь к сыну. — Откуда грохот?

— Макс ушел.

— Как ушел?

— Не знаю. Просто встал и ушел, — обиженно надул губки Никитка. — Он обещал досмотреть Трансформеров со мной.

— Просто взял и ушел? Ничего не сказав? — я непонимающе смотрю на сына.

Что могло произойти за пять минут моего отсутствия, чтобы человек, не попрощавшись, выскочил из квартиры, хлопнув при этом дверью?

Никитка понуро пожимает плечами, разворачивается и уходит в комнату.

Захожу на кухню, книга лежит на стуле, в раковине — одна тарелка с вилкой, а на столе моя с нетронутым ужином и пустая Никиткина. Будто тут и не было никого. Только запах цитруса и древесных переливов говорит о том, что мне не показалось. Он здесь был…Мужчина…

Загрузка...