Выбор

27

Максим

Андрюха возвращается мерзко довольным. Смотрю на друга, и не могу сдержать ответную ухмылку. Думаю, эти трусы- не последний сегодняшний приз, потому что друг не собирается останавливаться на достигнутом.

Мне одному не весело и кажется все происходящее дешевым цирком? Будто я попал на свадьбу с недалеким тамадой и скучными конкурсами.

Андрей садится за стол и кладет рядом со мной выигранные труханы.

— Видал? — спрашивает друг с таким видом, будто выиграл не сраные семейки, а как минимум ключи от Бугатти.

— Ага! — показываю верх большой палец. — И с размером угадали.

Подцепляю пальцем труханы и бросаю в друга. Тот ловко ловит и делает обиженную физиономию.

— Эй, полегче! Это подарок.

Аккуратно складывает и кладет в карман.

Дите малое, ей-Богу!

Скольжу взглядом по лицам, пытаясь отыскать среди них веснушчатое, с милой родинкой над губой. Интересно, она все-таки здесь или удрала? А брат, в курсе ли он, что его ненаглядная развлекается в клубах? А хотя — плевать, мне абсолютно плевать на них обоих.

Андрюха участвует еще в одном конкурсе, но вокал, как оказалось, не сильная его сторона, поэтому друг возвращается огорченным. Я ободряюще хлопаю его по плечу, ведь искренне желал другу победы, потому что в этом конкурсе призом оказалась мужская майка. Неплохой вышел бы комплект.

Слишком эмоционально товарищ принял поражение и не сдержавшись, опрокинул в себя стопку текилы, хотя и не собирался сегодня пить.

— Я в сортир, — оповещает Юдин.

На сцене происходило очередное безобразие, когда я почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Повернув голову в сторону источника раздражителя, увидел за соседним столиком компанию девушек. Одна из них в упор смотрела на меня, а потом улыбнулась. Симпатичная. Определенно в моем вкусе: стройная, светленькая, аккуратные мягкие черты лица. Ненавижу рыжих.

Я поднял бокал и подмигнул девушке. Блондинка наигранно зарделась и смущенно отвела кукольные глаза. Ой, да брось. Максимум через час ты этими невинными глазами будешь смотреть снизу вверх, сидя на полу кабинки мужского туалета. Все вы такие скромницы.

За этими гляделками я потерял счет времени и опомнился лишь тогда, когда понял, что друга слишком долго нет.

С танцпола я завернул в темный длинный коридор, ведущий в сторону туалетов. Здесь музыка была приглушенной, а дым не так разъедал глаза.

В конце коридора различалась какая-то возня, когда я услышал голос Андрюхи:

— Тебя же по-хорошему попросили отвалить.

— Слышь, твое какое дело? Ты ссать шел? Вот и иди, — в ответ ему раздался хриплый баритон. — Мы сами разберемся, правда красавица?

Я притормозил, услышав снова какое-то копошение.

— Убери от меня руки, — завопил писклявый женский голос.

— Да вы охренели, мужики? — Андрюха метнулся в сторону мужика, которого я не мог видеть из-за спины девушки.

А потом я услышал глухой удар и испуганный визг нескольких голосов. Твою мать.

Я рванул в темную бездну и увидел сидящего у стенке друга, прижимающего ладони к носу, по которым алыми ручейками стекала кровь.

— Сука! — рявкнул я, а дальше ярость настолько затмила мое сознание, что опомнился я только тогда, когда один из охранников крепко удерживал мои сцепленные за спиной руки, а двое мудаков валялись с разбитыми рожами.

— Господи, Господи… — шептала себе под нос девица у стены, прижимая руки ко рту, и смотря куда-то в сторону.

Я увидел стонущего друга и склонившуюся над ним знакомую копну пшенично-медовых волос. Она сидела на корточках и прижимала к Андрюхиному носу пресловутые трусы в горошек.