Выбор

21

Саша

Я очень волнуюсь и моя собственная дыхательная гимнастика, которую я так рьяно пропагандирую своим «пациентам», со мной не работает. Вчера вечером мы созванивались с матерью Филатова и она подтвердила, что все готово. По голосу я поняла, что женщина безумно нервничает, но это приятное и будоражащее волнение.

Я заранее обговорила свой план с Георгием Артуровичем и лечащим неврологом Филатова, получила рекомендации и одобрение. Не хотелось экспериментировать без утверждения начальства, ведь то, что я планирую, может проявиться в двух совершенно разных стезях. Мы либо растеряем все то, что удалось собрать по маленьким крупинкам, либо приобретем гораздо больше.

К Филатовым я приехала за час раньше, чем обычно для того, чтобы подготовиться к празднику. Да, я надеюсь, что это будет праздник!

Данила в комнате и не знает о моем здесь присутствии.

В той самой беседке, где мы прошлый раз занимались, практически все готово. Я улыбаюсь Любе, когда она с особым трепетом заканчивает расставлять чашки с блюдцами. Стол просто ломится от огромного количества десертов, пирогов, выпечки и фруктов. Сколько же времени невероятная Люба потратила на приготовление всего этого лакомства?

Мы натянули распечатанные гирлянды-плакаты вроде «Данила, с возвращением!», «Данила, мы тебя любим!», а Полина Андреевна по периметру всей беседки расставила цветы. Как же красиво! И главное, сама погода будто благоволит этому потрясающему майскому дню, радуя нас теплой, солнечной погодой.

Я стараюсь не думать, что возможно где-то в доме находится чудовище, рядом с которым я не узнаю себя. Сейчас мне нужна ясная голова. Поэтому я по максимуму загружаю себя подготовкой к празднику.

Остается совсем мало времени, и я пытаюсь настроить Никиткину портативную колонку, которую сын мне любезно одолжил.

— Добрый день! — подпрыгиваю на месте и прикладываю руку к груди. — Простите, ради Бога! Мы не хотели вас напугать.

А вот и первые гости. Здороваюсь с двумя симпатичными парнями, примерно такого же возраста, как Данила.

— Вы, наверное, Александра? Полина Андреевна нам рассказывала про вас.

— Да, это я! — улыбаюсь молодым людям, приглашая внутрь беседки. — Располагайтесь. А вы…

— Андрей и Михаил! — продолжают за меня ребята. Они два родных брата, однокурсники Данилы. — Спасибо, Вам. Большое спасибо.

Я ошарашена и удивлена.

— За что?

— За это, — обводит рукой беседку парень, кажется Михаил. — За Даню.

Мне очень неловко принимать похвалу, ведь мне не известно, как Филатов воспримет мою инициативу. Получается, я влезла без приглашения и спроса в его личные границы. То, что он раскрывается со мной наедине, совсем не говорит о том, что так будет и с другими.

Постепенно беседка начинает наполняться людьми. Я некоторых узнаю по фотографиям из комнаты Дани, но большинство мне не знакомы. Молодые люди непринуждённо общаются между собой, шутят, смеются, а я поглядываю на часы. Скоро мама Дани должна привезти его сюда.

Я обращаю на себя внимание присутствующих и прошу установить тишину.

Полина Андреевна написала мне сообщение, что они в пути к беседке. Мы договорились, что она завяжет Даниле глаза, ссылаясь на то, что об этом попросила я для нашего занятия.

Мы все видим Данилу и Полину Андреевну, женщина улыбается, а вот Даня предельно серьезен.

Мои ладони вспотели, а сердце делает кульбит и скачет, словно гончая лошадь.

Я кивком головы показываю Полине Андреевне, что можно снимать повязку. Мне кажется, нервы натянуты сейчас у всех, потому что то напряжение, которое ощущается воздухе настолько сильное, что я ощущаю, как пульсирует кровь в венах.

Данила щурится. Яркое солнце и темная повязка сделали свое дело, лишая парня на несколько секунд зрения. Он прикрывает глаза рукой у лба, делая ее козырьком, и замирает. Кажется, невыносимо долго рассматривает каждого. Даже фоновая музыка не спасает от напряженной тишины и ожидания.

Данила обводит лица каждого, на ком-то задерживаясь чуть дольше, на ком-то меньше. Выражение его лица настолько выдержанное и ровное, что я начинаю волноваться. Ни одной эмоции, ни одной мимической подсказки. Обычно я легко считываю настроение Дани, его глаза всегда разговаривают со мной. Но сегодня в них тишина. Тишина до тех пор, пока не начинает катиться одинокая, едва-заметная слеза, а губы трогает робкая искренняя улыбка. И всё. И большего не надо, чтобы кинуться обнимать, целовать, кричать, смеяться и плакать. Я облегченно выдыхаю, глядя на то, как парни обнимаются, обмениваются рукопожатиями и дружескими похлопываниями по спине, а девушки ревут, целуют и вытирают от слез мокрые щеки.

Молодые люди обступили Даню и каждый старается что-то рассказать, дотронуться, прикоснуться. Общее возбуждение, громкие голоса, смех и музыка создают необыкновенную атмосферу праздника. Определенно, праздника!

Я смотрю на маму Дани, на милую женщину, которая стоит неподалеку и плачет. От счастья. Перевожу взгляд на Даню, он оживленно жестикулирует и старается говорить, не пытаясь скрыть или спрятать свои недостатки. Без стеснения, страха быть непонятым или высмеянным. Он живой, сейчас он живой. Я смотрю на лица людей, полные обожания, радости, у кого-то удивления и восторга, у кого-то поощрения и благодарности, но ни у кого я не вижу жалости, наигранного сочувствия и лицемерия. Праздник! Сегодня определенно праздник!

Музыка ненавязчиво играет, но ее практически не слышно. Шумные, возбужденные голоса и звонкий смех девушек заглушают мелодию. Рассматриваю окружающих, пребывая в невероятном, расслабленном состоянии: кто-то пьет чай, кто-то разбился на небольшие группы и разговаривает, кто-то делает селфи с виновником торжества, кто-то курит недалеко от беседки. Я не сразу распознаю, что меня кто-то зовет, но когда четко улавливаю свое имя, нахожу источник, зовущий меня- это Даня. Он машет мне рукой, подзывая к себе, и широко улыбается. Мне так тепло от его искренней улыбки, что я не в силах сдержать свою.

Подхожу к Даниле и встаю рядом. Филатов просит невысокую девушку выключить колонку, но при этом не отпускает мой взгляд.

— Друзья, прошу внимания, — громко, стараясь четко выговорить каждую букву, произносит Данила.

Шум моментально стихает и все внимание окружающих обращено к нам.

— Мне сложно пока говорить, но буду стараться, — последнее слово и вовсе вызвало затруднение у парня. — Мама, Люба, подойдите ближе, — машет им Данила.

Я стою рядом и понимаю, что что-то сейчас произойдет, но не понимаю, что именно. Волна беспокойства накатывает внезапно, оставляя после себя рой мурашек. Мне не очень комфортно среди этого излишнего внимания, но улыбку стараюсь держать.

— Друзья, — Данила замолкает и обводит взглядом каждого. — Спасибо, что пришли, это бесценно для меня. Хочу у каждого из вас попросить извинения, что когда-то так опрометчиво оттолкнул, возможно обидел или ранил. Простите.

Лица присутствующих трогает сожаление и печаль. Парни ободряюще улыбаются и кивают, а девчонки не сдерживают слезы. В который раз. Мне тоже становится грустно. Столько безвозвратно потерянного времени, столько нерассказанных новостей, столько потраченных нерв, столько неполученных счастливых мгновений и эмоций.

— Но сейчас я хочу по-бла-го-да-рить, — по слогам продолжает Филатов, — одну хрупкую, но такую сильную девушку. Саша, — Данила протягивает мне руку, а я машинально вкладываю в нее свою.

Он всем корпусом разворачивается ко мне и теперь смотрит только на меня. Мы держимся за руки, а внутри меня бушует ураган эмоций: волнение, восхищение, страх, радость, смущение.

— Саша. Сначала ты была для меня просто «врачом», — Данила смазано улыбается, но потом возвращает серьезность интонации, — потом стала для меня стимулом, затем другом.

Мне безумно приятно слышать от Данилы все эти слова, потому что подобное чувствую и я.

— Но в один момент я понял, что ты гораздо больше, чем просто друг. Ты-мое спасение, живительный глоток, подаривший силы и вернувший к жизни. Мы сделали это вместе, — Данила в этот момент берет меня за вторую руку и крепко сжимает, — я я хочу спросить, дальше мы вместе?

Мне кажется, я сейчас упаду.

Голова кружится, а улыбка медленно сползает с моего лица. Чувствую, как становятся ватными ноги, а мои руки — холодными и влажными. Я смотрю на парня, который преданно смотрит на меня. Его глаза мерцают, они теплые, как летнее озеро, в них теплится ожидание и надежда.

Вокруг нас полно народу, которые тоже чего ждут. Вот только чего? «Дальше мы вместе» …Что это значит? Я ничего не понимаю. Мне нужно что-то сказать, но я не могу подобрать ни одного слова, потому что я вообще не знаю, что нужно говорить.

— Данила…я…Боже… — аккуратно забираю правую руку и устало провожу по лицу. Мне хочется спрятать лицо в ладони и ничего не ощущать. А когда открыть — остаться одной и не помнить ничего. — Мы, безусловно, вместе, — вместо этого тихо говорю я.

Я совершенно не знаю, что это значит. Но сейчас разбираться не место. Нам начинают хлопать, кто-то свистит, кто-то улюлюкает, но всем радостно. Почему они радуются? Данила подъезжает ближе ко мне и утыкается лбом мне в живот. От этого, казалось, безобидного действия, мне неловко и неприятно, а еще я чувствую, что так неправильно. Это первый раз, когда я ощущаю дискомфорт рядом с Данилой. Мне приходится улыбаться, вымученно, неискренне и бездушно.