Я буду твоими глазами

Глава 13

Выбравшись из чащи, половину следующего дня проскакали в седле. Верея была молчалива как никогда, неясная тяжесть значения раскинутых накануне рез покоя не давала. Верея правила лошадью, прислушиваясь к крикам сокола: Зорко следил с неба за дорогой впереди, предупреждая хозяйку о возможных разбойниках, иных всадниках или обозах. И она сворачивала с пути прежде, чем они бы с кем-либо повстречались.

Задерживаться им некогда. Каждое мгновение на счёту.

Княжич чувствовал поникший дух своей спутницы. Поначалу разговорить пытался, но ведунья витала в своих думах и отвечала невпопад, он и отбросил попытки расшевелить девицу.

Давил в пальцах луку седла и разумел, что случившаяся близость в избушке камнем между ними упала, смяв былое доверие и лёгкость.

Солнышко ясное ныне припекало, а в полдень так особо невыносимо сделалось. Проезжали Верея с Яробором степи, и как на зло ни одной речушки, ни деревца тонкого, дабы в тени обождать. Взмокли оба от пота, а про лошадь усталую и говорить нечего.

– Всё, дальше пешком пойдём, – вымученно пробормотала Верея, поглаживая взмыленную гнедую по спутанной гриве. – Ни то наша Лакомка без сил свалится. Как мы без неё потом?

– И то верно, – кивнул княжич, плечи расправляя. – Жара нестерпимая. Сами рискуем свалиться от солнцепёка.

Спешились. Верея похлопала всхрапывающую лошадь по шее, морду ладонями погладила, шептала ласковые слова. У самой рубаху хоть выжимай, мокрая ткань неприятно липла к телу. Фыркнула протяжно Лакомка, жалуясь в усталости.

– Прости, милая, нету водицы. Пройти немного до леса нам придётся, а там, глядишь и ручей сыщем, – приговаривала Верея, прислонившись своим лбом к широкой переносице кобылы, – тогда вдоволь жажду утолишь и отдохн…

– Кьё-ёк! – тревожный соколиный крик заглушил обещания.

Ведунья подняла голову к небу, а краем глаза успела вовремя заметить, как Яробор, прислушиваясь, потянулся рукой к кинжалу, припрятанному в голенище сапога.

Кинет в Зорко… и вдруг попадет!

– Не смей! – испугавшись, кинулась к молодцу, перехватывая запястье с оружием обоими руками и наваливаясь на него всем своим телом, к крупу лошади его отбрасывая. – Мой это сокол!

– Твой?.. – дивясь, переспросил княжич. – Отчего ж не предупредила? Этот пернатый за нами всю дорогу следовал?

– Этот, Зорко его зовут, – насупилась Верея, коря себя, что и не подумала рассказать Яробору о птице. – Друг он мой и помощник, однажды спасла я его малым соколёнком из лап лисицы.

– Всё, понял я, не трону. Не сопи ты так грозно, – улыбнулся княжич, примирительно поднимая вверх ладони перед девицей. – Думал, он нападает.

– Зорко нам путь разведывает, – пояснила Верея, отступая от мужчины на шаг и подставляя спускающейся к ним птице предплечье с кожаным наручем.

– Хорошее дело, – покивал Яробор по-доброму, убирая обратно в голенище кинжал и слушая, как светлокосая с пернатым общается.

В народе ходили слухи, что ведуньи шепот духов лесных, зверей и птиц понимали. Усмехнулся, вот и убедился воочию, что не кривда это.

– И что… молвит он тебе? – спросил княжич с интересом. В груди потеплело, наконец они с ней разговаривать нормально начали.

– Убираться нам отсюда пора. И чем скорее, тем лучше – тати неподалеку орудуют!

– Запрыгивай в село! Позже все передохнем, как укрытие попадётся, –посерьёзничал сразу княжич. – Ежели пересечёмся с разбойниками, то голов не соберём!

Отпустив Зорко, Верея послушно уселась на Лакомку, Яробор следом. Лошадь, чуя настрой седоков, жалко всхрапнула, но погнала дальше по степи, приминая колосья.

***

…Катилось наливное яблочко по узорчатому плоскому краю блюдца расписного, показывало, что в Яви происходит. Через него наблюдала мудрая Ягиня за гостями к ней спешащими, да головой качала.

Помочь им что-ли, упрямцам таким?

– Баюн! – окликнула дремавшего на печи чёрного кота, свернувшегося там бархатным клубком на мягкой подстилке. Усатый мигом раскрыл яркие зелёные глазищи.

– Чего хозяйка? – промурлыкал, тут же вскакивая, выгибая дугой спинку и потягиваясь.

Тряхнула ведунья толстыми русыми косами, подозвала жестом к себе метлу и хитро улыбнулась.

– Поручение для тебя, красавец, у меня важное.

***

Свернули всадники в сторону, уходя с пути разбойников и гадая кто бы это могли быть. Степняки? Племена кагоната? Или отступники? Верея с Яробором давно пересекли границы Кагоярского и Вяженского княжеств, потому не удивительно, что чуть не нарвались на татей.

Вскоре-таки показался долгожданный окоём леса, и Верея, наклонившись к лошадиному уху с отчаянием попросила:

– Пожалуйста, быстрей! Потерпи милая, совсем немного осталось! – фыркая от натуги, гнедая послушно припустила.

Наконец нырнули они в пролесок, а там дальше в гуще затерялись.

– Фух, миновали кажись, – обронила Верея, когда они остановились на постой у глубокого ручья. Лошадь напоили в нём после того, как «остыла» она после длительной скачки, бурдюки наполнили и сами освежились. – Что будем делать, тут пересидим?

Верея прошлась туда-сюда по опушке, разминая затёкшие ноги, и с интересом наблюдала за Яробором. Тот наклонился к самой земле и ухо к тверди приложил, что-то выслушивая.

– Не слыхать погони. Однако придётся нам тут задержаться, чтобы наверняка, и необходимо дать кобыле хорошенько отдохнуть. А спозаранку путь продолжим, – ответил, вставая, и принялся разгружать сумы с лошадиного бока.

– Я тогда по ягоды схожу, а ты освободи её от упряжи.

На том и порешили. Удалось Верее найти пару горстей ежевики, перекусили ей и сухарями с последними ломтями сыра. Так за беседой да рассказами Яробора о своих походах время пролетело до вечера. А к ночи и духота изнурительная спала.

И стоило только солнцу спрятаться за горизонтом, как Верея устроилась прямо на ковре мягкой травы и уснула от усталости. К княжичу сон не шёл, как он не укладывался.

Уже кроны леса и поляну заволокло мягким лунным светом, в реке то и дело слышался редкий рыбий всплеск, а в округе сверчки завели хор. Прислонившись спиной к поваленному бревну, Яробор вытянул одну ногу, другую согнул в колене, при этом он лениво жевал травинку, находя в тихих чарах ночи умиротворение.

Думами он уносился в родные земли, переживая за народ и гадая, что ныне творится в княжестве. Как там князь батюшка Буревой поживает, не болен ли? Справляются ли бояре с отцом и ведьмой под личиной княгини?

Представлял, что было бы, ежели он Верею с собой позвал после всего.

А она… согласилась бы поехать с ним? Как не крути, как бы он не отнекивался, а запала в душу лесная ведунья. И совесть княжича жгла изнутри, мучила виной за содеянное. Не хорошо поступает он за её доброту.

Вдруг, где-то вдалеке услышал княжич нежный женский голос. Кто-то пел. На миг замерев, он прислушался.

Чарующий голосок стал доносится ближе. Незнамо откуда плавно лилась мелодия без слов, завораживающая и одновременно холодящая душу, срывающаяся на плач.

И словно невиданная сила потянула княжича проверить, кто или что является её источником. Не дюж ей противиться, Яробор поднялся и, переступив через охранные руны, побрёл меж деревьев и кустов на чарующие звуки всё дальше и глубже удаляясь от опушки, на кой забылась в сладкой дрёме Верея.

Завороженно следовал на зовущую песнь, не ощущая ни капли опасности. Выставив впереди себя руку, ступал на ощупь и обогнул заросли лещины, пару раз спотыкнулся об торчащие над землёй дубовые корни и пни, но шёл дальше по берегу на журчащий, манящий голосок.

Не слышал предупреждающего уханья филина на сосновой ветке. Ничего, кроме голоса.

Не видел слепой княжич, что впереди на маленьком холме посреди тёмных вод ручья сидела девица юная, подогнув под себя ноги.

Она пела. Она его звала.

Была она кожей бела и тонка, как лунный свет. Длинные волосы до пят, глубокого тёмно-зеленого цвета, словно листья кувшинки речной, укрывали большую часть изящного нагого тела. Девица задумчиво расчёсывала костяным гребнем длинные спутанные локоны и искоса с хищной улыбкой поглядывала на гостя.

Не мог он оценить её неземной красоты.

Опомнился княжич, как в воду прохладную ступил по колено, мгновенно промочив добротные сапоги. Вздрогнул, и сознание немного прояснилось.

– Кто здесь? – спросил настороженно, чувствуя, как ползёт холодок по спине, а по предплечьям мурашки.

Девичий голосок загадочно хихикнул. Раздался плеск, а следом весёлый многогранный смех уже совсем рядом.

– Не видишь меня, княжич? – спросила странная девица, коя мгновение назад горько плакала.

Яробор промолчал и нахмурился, ругнувшись про себя, что повёлся на чары мавки и забрёл в гиблое место. Некому больше быть в глуши лесной окромя утопленницы. Теперь выпутываться как-то надобно.

– А я вижу кто ты, – и снова запела, обходя его по кругу, прохладные тонкие руки легли на спину, и вся девица к нему прильнула.

Почувствовав сквозь льняную рубаху изгибы тонкого стана, Яробора оторопь взяла, а русалка льнула к нему, перешла наперёд и ладонями лицо погладила. С отросшей щетиной поиграла. Губами щеки и подбородка коснулась в поцелуе.

И чудился ему уже иной голос, до боли желанный… что за наваждение?

– Верея?.. Ты ли это? – произнёс осипшим голосом, почувствовав, как сперло дыхание в груди от робкого прикосновения.

Ноги вдруг силы лишись, и рухнул он на зад в прохладную по пояс воду, распугав местных лягушек. Не разумел он, что происходит. Как и почему веда тут оказалась?

Девица ничего не ответила, нежные неведомые ему слова мелодии лились из её уст. Потянула она его за руку и увлекла за собой на поляну. Словно околдованный, княжич ступил за ней.

Не отпуская его рук, принялась водить вокруг него хороводы, смело касаясь могучего богатырского тела, заставляя закипать молодую кровь и пригоняя её к груди и многим ниже к чреслам.

– Согрей меня, княжич, так холодно, – просила жалобно, отчаянно, дрожала рядом с ним, как лист на ветру. Прямо, как прошлый раз, когда билась в лихорадке…

Ощутил свежее девичье дыхание на своих губах и потянулся на встречу, а она ускользнула и принялась плавно танцевать, продолжая напевать, так, словно вот-вот горько заплачет.

Из-за мокрой одёжи княжича озноб пробил, жалил холод ночи. Танец под луной и чарующий журчащий голосок дурманили разум, завладев всем его вниманием настолько что, забывшись, он прижал к себе нагое тело. Пятерней холмики маленьких грудок приласкал, в длинных волосах распущенных пальцами запутался.

Губами своими нашёл девичьи и жадно смял. Только вот холодны, как лёд те, словно у покойницы.

А так нравившийся ему запах ромашки от светлых локонов сменился зловонием тины и ила. Напрягся всем телом, чуя подвох.

– Что такое? Аль ты не рад мне? – промолвила веда огорчённо, обнимая и щекоча ноготками шею.

– Почему ты такая холодная? – спросил с содроганием.

– Это ты позволил меня убить! – неожиданно вскричала желанная дева так яростно, что оглушила на миг.

И руки её тонкие вдруг дюжей силой налились, не позволяя выпутаться из объятий. Нечисть повалила княжича и к сырой земле прижала, наваливаясь всем весом, словно не девица она, а валун тяжёлый.

Да что происходит?.. Замер Яробор под ней, головой тряхнул в надежде избавиться от навеянных песней чар. Что значит, позволил убить? Никак до мутного сознания не доходило смысла.

– Что ты такое?! – рыкнул, пытаясь освободиться из звериной хватки. Глаза знакомо запекло, в нос сильнее ударило зловоние болота и собственной крови. Но рвущийся из груди крик боли сдержал.

И вдруг вместо пальцев на своей шее ощутил княжич когтистые лапы, а хрупкие девичьи плечики возросли и покрылись рыбьей чешуёй. Рядом с ухом опасно клацнула полная острых зубов пасть:

– Что больно глаза у тебя горят? Полюбилась тебе девица светлокосая? Ведунка несчастная? – шипело сверху умертвие страшным многогранным голосом. Мавка душила его, впиваясь когтями в беззащитную шею.

– Пусти, тварь… – прохрипел, окончательно избавившись от морока. Дотянулся до кинжала, который всегда с собой носил, обхватил крепко рукоять и взмахнул наугад перед собой.

По душераздирающему визгу и воплю понял, что попал в цель, и с силой отпихнул нечисть от себя пяткой сапога. Мавка плюхнулась в ручей, окатив княжича облаком холодных брызг. А он не теряя времени, рванул от воды в чащу.

Всё это ведьмины проделки!

А он, дурак безголовый, повёлся!

Теперь нужно скорее воротиться на место постоя к настоящей ведунье. Вдруг ведьма ещё чего учудила и ей грозит опасность?!

Не успел княжич сделать и с пяток шагов, как в гуще леса послышался отчаянный крик:

– Яробо-о-ор!! Помоги!

Верея кричала. И на сей раз, сердце заныло в тревожном предчувствии, что взаправду с ней что-то случилось. А его, как назло, рядом нет…

– Ву-у-у, – отдаленный волчий вой заставил застыть кровь в жилах. Как раз оттуда, откуда мгновение назад раздался Вереен крик.

– Верея! – позвал, кинувшись на зов через бурелом.

Под сапогами княжича трещали сухие ветки. Сослепу он врезался в стволы деревьев, раздирая ветками лицо и руки.

Но на собственную боль внимания не обращал, упорно продвигался вперёд, соблюдая малость осторожность. Осязал пространство вокруг раскрытыми ладонями, дабы не угодить в коварную яму или не переломать себе ноги. Никто тогда девице не поможет!

Сердце панически грохотало в груди, и с каждым новым ударом под рёбрами разбухал страх за ведунью.

Лишь бы успеть!..

***

Ещё сквозь сон Верея почувствовала крадущуюся к ней опасность. Та незримо витала в воздухе, копошилась тенями в сумерках ночи, зловеще шелестела листвой. Предчувствие неизбежного намахнуло удушливым крылом.

Ведунья приоткрыла веки и осмотрелась.

Темно кругом - тучи звёзды скрыли, нависнув над лесом пологом. Деревья в тиши качались и поскрипывали искривлёнными стволами. Лошадь беспокойно ржала.

Яробора рядом нет. Где плутает и почему ушёл?

Вдруг неподалеку хрустнула ветка, и стало вновь оглушающе тихо.

Сощурив глаза, Верея вглядывалась в чащу и неожиданно увидела две светящиеся жёлтым точки. Много точек!

Волки!..

Почти одновременно с этим дико захрапела Лакомка и рванулась, что есть мочи с привязи. Однако порвать путы у ней не вышло, она лишь тянула поводья и возилась на месте, испуганно била по влажной земле.

Вскочив на ноги, Верея обвела взглядом окружающие её кусты лиственниц и низкорослых клёнов. Жёлтых светящихся точек показалось много, больше четырех пар. Пять или шесть.

И это были не обычные лесные звери, которых она могла бы отпугнуть своей силой веды, нет.

Эти иные. Не послушают и не подчинятся.

Огромные силуэты хищников тенями медленно скользили между искривлёнными стволами древ. Пробивавшийся сквозь листву тусклый лунный свет мерцал на их шерсти, создавая морок движения, отвлекая внимание, и отражался в их холодных глазах, полных голодного блеска.

И кольцо волков медленно сужалось.

Паника закралась в сердце Вереи, принуждая к попытке бегства, но она заставила себя устоять на месте в защитном круге рун, а волки меж тем слаженно наступали.

В их сверкающих глазах горела жажда крови и славной охоты. Её крови.

Время словно замедлило бег.

«Переступит ли стая круг?» – билась испуганной пичугой мысль в голове. Переступит! Этих порождений ночи не удержит простое заклятье от злых духов…

Нужно бежать! Успеть залезть на дерево.

В ушах зашумело. Ноги сковал морозный иней страха. Но переборов его, Верея медленно присела и также неспешно потянулась рукой до колчана с луком, не отрывая пристального взгляда от тварей. Пальцами нащупала изогнутое древко оружия.

С такого расстояния, она не промахнется. Иного не дано. Или она их первая убьет, или они её порвут и загрызут.

Волки плавно наступали. В неровных всполохах лунного света виднелись их оскаленные пасти с торчащими желтыми клыками, с которых тягучими каплями стекала слюна.

Насилу успокоив внутреннюю дрожь, угомонив бег сердца и выровняв дыхание, Верея уверенно сжала пальцами лук и расположила стрелу в выемке, натянула тетиву концом древка с оперением, целясь в подобравшуюся к ней ближе всех клыкастую тварь.

Она не их добыча. Она такая же охотница!

Затихли прочие звуки и храпение беснующейся лошади, всё остальное стало не важным в этот миг.

В неравной схватке остались только Верея и хищники. Ей даже казалось, что она слышит их дыхание.

В глаз. Или чуть ниже и правее оскаленной пасти, в мягкий хрящ шеи, начинающийся прямо под подбородком…

Словно почуяв угрозу со стороны слабого человека, волк низко зарычал, прижал уши к голове, пригнулся к земле и… отпружинив от тверди лапами, прыгнул.

Напряжённые пальцы разжались. Стрела сорвалась с тетивы.

Просвистел рассекаемый ей воздух, и первый ощеренный в оскале зверь мешком упал на землю. Хрипя и вспарывая когтями податливую лесную почву вместе с травой, волк цеплялся за утекающую из него с кровью жизнь.

Верея спустила вторую стрелу, тот из волков, что был левее столкнулся с ней на бегу. Попала в глаз. Зверь споткнулся, кувыркнулся, рухнул и затих.

Ещё минус один. Осталось четверо.

Остальные волки замерли на мгновение и горько, зло взвыли, а затем бросились вперед, будто по чьей команде. Дико заржала кобыла.

Верее хватило этого мира, чтобы броситься в чащу. Однако прежде, чем юркнуть меж кустов, она перерезала ножом путы лошади, внушив несчастной животине бежать прочь из последних сил.

Спастись не спасётся, но внимание хотя бы половины стаи перетянет на себя.

– Прости меня… – сморгнув слёзы жалости, прошептала веда, убегая в противоположную сторону от одичавшей от ужаса кобылы. Просочилась в зелень там, где убила одного из волков.

– Ву-у-у! – огласил опушку за спиной скорбный вой, леденящий душу и обещающий жестокую расправу. Самое время позвать на помощь.

– Яробо-ор! Помоги!!!

А следом в голове вспышкой зазвенела запоздалая повинная мысль: зря позвала княжьего воеводу! Что сможет предпринять против стаи волков слепой умелец?! Только на верную гибель молодца обрекла, но уже поздно…

Заслышав крик, звери тот час бросились в погоню, не оставляя шанса той, кто пересекла границы их мира.

Верея неслась вперёд, огибая препятствия, благо круглобокая окна выплыла из-за туч, освещая лес. Колчан и лук молотили по спине при любом движении тела, мешая. Перед взором мелькали ветви, торчащие над землёй корни и камни.

Хищники следовали по пятам, сливались с ночной мглой, сообща и уверенно загоняя добычу в ловушку. Под их мощными лапами ломались и трещали сухие ветки. Рычание каждого и заливистый вой позади звоночком побуждали торопиться в унисон с биением сердца.

Лес наполнялся глухим эхом погони, которое отражало страх и гибель.

Сдаваться им на радость Верея не собиралась. Выживет! Обязательно. Не дастся мохнатым тварям в когтистые лапы. Сама выгрызет свою жизнь из пасти смерти.

Дерево! Ей нужно забраться на толстое и высокое дерево, а оттуда она их всех спокойно перестреляет.

Главное успеть на него залезть…

От хищников убегать нельзя. Зверей захватывает инстинкт охоты, и они станут преследовать свою добычу до последнего.

У Вереи не осталось иного выбора, кроме того, как спасаться бегством. Или ей удастся одолеть их на возвышенности.

Сапоги скользили по влажному мху и рассыпанным повсюду иголкам, подол сарафана цеплялся за всё подряд. Верея бежала вперёд без оглядки. На счету было каждое мгновение. Любое промедление может стоить ей жизни.

Волки хитры. Нельзя, чтобы они загнали её в тупик. Тогда настанет конец.

Позади слышался треск ломаемых веток под мощными лапами и телами зверей. А где-то вдали ночную тишину пронзило истошное ржание кобылы. Лакомка! Волки настигли бедную животину и теперь пируют.

Но двое всё ещё гонятся за ней.

Звери эти не обычные. Веда ощущала мощную тёмную силу во всей стае. И лес это не простой. Здесь в каждом стволе дерева, что в молодом, что в старом, в их длинных, толстых корнях, каждом листочке текла огромная сила и природная энергия.

Граница Перепутья близко.

Верея крутила головой, разглядывая высокие кроны, выискивая взглядом куда забраться. Тучи уползли с неба в сторону, выпуская из плена полную луну, её яркий свет заполнил чащу.

Деревья неожиданно расступились и путь отрезала большая, изогнутая подобно морским волнам, скала, поросшая тёмно-зелёным мхом и белыми мелкими цветами. Ведунья поспешила к ней, шепча на ходу наговоры: просила помощи у древ задержать свирепых хищников.

Лес охотно откликнулся. Яростно заскрипел ветвями, сгущая те за спиной Вереи, сплетая волкам непролазную преграду. Но мохнатые пёрли напролом, ломая её лобастыми мордами и не жалея собственных тел.

Верея пожалела, что не умеет высекать огненные искры из пальцев, так бы легко отпугнула волков, подпалив им шкуры.

Она перепрыгнула кочку, и наконец ступила на нагретый за жаркий день камень. Побежала вверх по крутому скалистому холму, почти добралась до вершины, как нога соскользнула на мхе… веда с криком повалилась на колени и, сдирая кожу в кровь, покатилась обратно вниз к подножию, где уже поджидали голодные волки, победно оскалив пасти.

Выудив нож из потайного кармана наруча, в последний миг Верея вогнала лезвие в щель между камней и смогла удержаться на руках. Боль хлынула в локти и к плечам, ноги и нижняя половина туловища свисали над высотой в два человеческих роста.

Верея со стоном стиснула зубы, она смогла.

Жаль от тряски из колчана вылетели оставшиеся три стрелы, упав волкам под лапы.

– А-ар-р! – один из них прыгнул, пасть щёлкнула в опасной близости от сапожек девицы, но всё же не достал. Веда успела поджать к себе ноги, и зверь ухватил лишь клочок от подола.

Лес выпустил из тверди толстые корни, оплетая кругом подножие каменистого холма, яростно шевелил ими в воздухе, создавая неприступную стену. Хлестал кнутами тварей по ощетинившимся мордам, не пуская выше.

– Верея! – позвал где-то вблизи княжий воевода. Было слышно, как молодец ломился через лес.

О нет! Волки его загрызут!

Окрик Яробора придал сил и решимости. Верея раскачала тело и сумела зацепиться ногами за скалистый выступ, подтянулась и вновь забралась на вершину, цепляясь напряжёнными пальцами за торчащие из породы низкорослые кустарники.

Без сил плюхнулась на спину, сжимая в руке нож и выравнивая сорванное дыхание. На мгновение перед глазами потемнело. Злое рычание эхом доносилось снизу.

– Верея, где ты?! – услышала сквозь шум в ушах.

Яробор! Перекатившись на живот, веда встала на четвереньки. В груди горело и кололо от бега и натуги, но Верея смогла протолкнуть через онемевшее горло хриплый крик:

– Осторожнее! Здесь два волка!

Тряхнула головой, зажмурилась и снова распахнула веки, прогоняя пелену из взора, и наконец-то смогла разглядеть мелькнувшую белую рубаху воеводы среди теней и стволов сосен и берёз.

Странное дело волки не погнались за ним, а стояли на месте, словно крупный мужчина их вовсе не интересовал. Они лишь лениво повернули морды на звук его тихих шагов.

Значит она была их главной целью. Уж не ведьма ли их подослала? Сначала разделила, а теперь погубить её хочет.

...Держа перед собой наготове в правой руке кинжал, а раскрытой левой ощупывая пространство, княжич крался на голос ведуньи.

Живая! Успел. Облегчение разлилось в груди, когда Верея отозвалась.

– Уходи, Яробор! – осипло произнесла она откуда-то сверху. – Я на скале, им меня не достать, а на тебя нападут. Здесь их двое, но в округе бродят ещё и другие. Уходи, прошу…

Чувствовал княжич, что обманывает его девица. Не в безопасности она находится, а за него глупая переживает.

Как он может уйти и бросить её?.. Никогда! Ежели и суждено ему тут помереть, то так тому и быть.

***

– Ай-яй-яй, Ягинюшка, беда!

Крик Баюна застал русоволосую хозяйку терема врасплох. Ягиня замешивала у печи тесто на пироги, приговаривая ласковые слова, чтобы расстоялось и сдоба пышнее получилась. Будет чем потом гостей потчивать с дороги.

– Что там такое, котик?

– Мя-яу! Бросай скорее своё тесто, да к блюдцу ступай, – пушистый чёрный комок запрыгнул на лавку, поставил лапы на край стола, аккурат у пузатой опарницы. – Ведьма треклятая опять козни строит, изжить княжича с ведункой со свету пытается!

– Ну-ка. – Ягиня ополоснула руки от муки в ковше и поспешила к белому блюдцу, по краю которого катилось румяное яблочко.

А там на дне отображалось, что в Яви творилось. Как двое огромных волков, загнав Верею на скалу, теперь рыча и скалясь наступали на княжича. Ещё двое со спины подкрадывались.

– Никак не уймётся сестрица моя непутёвая, – качнула головой. – Не справился ты, кот. Просочились её жгуты тьмы в пограничье леса сквозь мои чары обережные.

– Мяу. Выручай, хозяйка, бедовых.