Я буду твоими глазами

Глава 15

Просыпаться Верее совсем не хотелось, тепло и уютно было лежать под тяжестью покрывала. Но вдруг «покрывало» под её щекой шевельнулось, поднялось и опустилось, а макушки коснулось чуждое дыхание. И сон ведуньи, как рукой сняло.

Проморгавши глаза, она увидела, что лежит головой на груди Яробора, а он обнимает её руками за спину. Их тела частично прикрыты её высохшей исподней рубахой.

Кругом светлым-светло, птички поют, солнышко вовсю греет зелёный пятачок, где они лежат, а вот дальше тонким слоем за ночь навалил снег. Диво-то!

Яробор опять шевельнулся и глубоко вздохнул, левая пятерня молодца сползла с талии на ягодицы Вереи поверх платья и погладила зад. Стыдливый румянец тут же окрасил девичьи щёки, возвращая ясность мыслям.

Так это был не сон! Они с княжьим воеводой снова…

– О-ох, – протянула хрипло. Что же они наделали?!

Попыталась незаметно выскользнуть из тесных объятий и не разбудить мужчину, но не тут-то было, руки молодца притянули беглянку обратно.

– Куда собралась, люба моя? – сонно пробормотал над ухом.

Верея так и замерла, не понимая померещилось ей или нет.

– Верея? Чего же притихла? – княжич потянулся всем телом со стоном, от неудобного положения оно затекло, раны досаждали болью, да и естественная нужда звала. Однако сначала предстояло решить дела сердечные.

Вон, как сжалась в комок подле него его светлокосая беда, старательно притворяясь спящей. Испугалась.

– Я знаю, что ты уже не спишь, люба моя, – с наслаждением погладил ведунью по мягким волосам, зарываясь пальцами в пряди.

– А как же невеста твоя, что ждёт в Кагояре? – тихий голосок был переполнен печали и горести, окончательно согнав с княжича сонную дрёму.

Он выругался про себя и сел, сграбастав в объятия не сопротивляющуюся светлокосую. Верея поди надумала себе, что он просто решил позабавиться с ней, а потом бросить! Она не восприняла его слова всерьёз.

– Милолика? Так за кого другого пусть идёт! Ты мне нужна, Верея, и только ты, – обхватил ладонями девичье лицо, приблизив своё к её, так, что их носы соприкоснулись.

Жаль не увидеть ему смелой девицы, что сердце затронула. Жизнью ради него рискнула, не побоявшись отправиться невесть куда.

– Ты только люба сердцу, – шептал признание, покрывая нежными невесомыми поцелуями, словно крылья бабочки, её щёки, губы, нос и лоб. – Не смогу без тебя. Ты… пойдешь за меня?

В ответ напряжённое молчание.

Вот уж не умел княжич ходить вокруг да около. Всегда получал то, что хотел, а тут растерялся, как юнец.

– А если окажется, что я страшная? – будто подслушав его мысли, раздался дрожащий голосок ведуньи. – Некрасивая и со шрамами. Не передумаешь ли такую под венец вести?.. Я ведь и проклянуть тебя с обиды могу.

Последнее Верея пробурчала с ехидством, скрывая за словами печаль. Разбередил ведь снова душу!

А Яробор неожиданно для себя расхохотался. Какая! Смелый выпад. Но его не проведёшь.

– Нет у тебя никаких шрамов, – погладил большим пальцем её острый подбородок и пухлые губы, щёки. – Я тебя всю и везде изучил.

Усмехнулся довольно, услышав смущённый вздох рядом и представив, как на лице Вереи маки алые расцвели до самых кончиков ушей.

– А если так есть на самом деле, то мне всё равно, как ты выглядишь! – не лукавил, душой ни кривил. – Может, и не увижу тебя никогда…

– Увидишь. За этим мы здесь, чтобы просить Ягиню о помощи в снятии проклятьи ведьмы.

Верея выпуталась из рук молодца и натянула на нагое тело рубаху. Слова княжьего воеводы грели сердце, несмотря на поступившие холода. Хотелось верить обещаниям Яробора, но ещё сильнее она страшилась остаться одна с раненым сердцем.

Сходив за их одеждой, развешенной на кустах и припорошенной снегом, протянула молодцу его рубаху, штаны и жилет.

– В чём это рубаха? – спросил княжич, принимая одёжу в руки. – Холодное и… тает.

– Тут это, зима наступила, пока мы спали, – проговорила Верея, смущённо отворачиваясь, пока Яробор одевался и подпоясывался кушаком.

Несмотря на то, что лес укутало снегом, на их пяточке росла зелень и было довольно тепло. А вот если выйти за пределы круга, то кожу сразу кусал трескучий морозец.

Чудно! Словно место это кем-то зачарованное.

– Как же нам пробираться по таким-то сугробам в летней одёже и обувке? – посетовала Верея, стоя у самого края белесого настила.

Поёжилась, обнимая себя за плечи, разглядывая разлапистые ели и близлежащие кусты с голыми ветвями. Ещё вечером на них была обильная листва, и повсюду на поляне цвели дивные цветы… а теперь зима.

Яробор подошёл и обнял со спины. Верея вздрогнула, но улизнуть из кольца рук он ей не позволил, подбородок на макушку свой опустил.

– Справимся, я не дам тебе замёрзнуть, – твёрдо заявил, нисколько не сомневаясь в своих словах. – Скажи: я люб-то тебе?

– Люб… – ответила тихо после заминки, прикрывая глаза и расслабляясь в тёплых объятиях сильного мужчины. Верея его не узнавала.

– Так пойдешь за меня? – снова он за своё.

И как тут быть честной, если сама не знаешь, как дальше всё выйдет. А глупое сердечко взволновано отзывалось на желанные слова. Однако тяготило Верею, что княжий воевода утаивал от неё подробности про ведьму.

– А ежели я твоим батюшке с матушкой не приглянусь? – зашла с другой стороны.

– Что скажет отец, мне всё равно, не в ладах с ним я. А матушка моя мертва.

– Прости… не знала.

«Многого обо мне ты ещё не знаешь», – подумал княжич с сожалением.

– Эта алая лента на глазах – плат её. Всё, что осталось в память.

– Так вот почему ты не меняешь повязку. Матушка была дорога тебе, раз носишь вещь постоянно.

Яробор знал, чувствовал, что улыбается ведунья. В душе радовался, что она полюбила его не за богатства и не за то, чей он сын. А такого вот простого, слепого и проклятого.

Не это ли истинное счастье?

А в груди вдруг ухнуло, кольнуло больно, словно намекая, что негоже обманывать тех, кто дорог.

– Верея, я ведь… – начал, подбирая слова, собираясь признаться, кто он есть на самом деле.

– Яробор! – перебив его, светлокосая радостно воскликнула: – Чудно-то как, к нам белки с лисами бегут, что-то тащат в корзинах на спинах. Может, это Ягиня послала тёплую одежду?

Момент для признания был безнадежно упущен. Верея выбралась из его объятий и пошла навстречу к лесным зверям.

– И правда. Благодарствую, мои хорошие! Хозяйке вашей передайте от нас низкий поклон! – громко произнесла, принимая подарки в руки.

Лисицы залаяли и кивнули, а рыжехвостые белки радостно застрекотали, что наказ поняли, и запрыгали по хвойным веткам восвояси.

– Отродясь не видала такой красоты, – восторженно произнесла Верея, перебирая в руках верхнюю рубаху, сарафан из тёплого сукна с узорчатой вышивкой и шубку из собольего меха, крытую синим бархатом. К груди своей приложила, примеряя. – Наряды достойные боярской дочки.

А княжич стал хмурнее туч, стиснул зубы с досады, да кулаки от бессилия сдавил. Была б его воля, он и не такие бы тряпки с цацками к ногам ведуньи положил.

…Идти по заснеженному лесу оказалось нелегко для слепого.

Они шли скрипучей тропкой, та была мало хожена, и ступать по ней трудно – княжич с трудом вытаскивал свои сапоги из сугробов. Верея крепко держала Яробора за руку, подставляла плечо, когда он оступался, а несколько раз они оба со смехом заваливались в снег.

Когда переходили неширокую замёрзшую речушку, Яробор поскользнулся снова, на спину упал, утянув и Верею за собой. Светлокосая свалилась ему на грудь, а он хорошенько приложился затылком об лёд.

– Ух-хм, – промычал от вспыхнувших болевых искр.

– Ты специально это делаешь! – не выдержав, обвинительно проговорила Верея. Шапка съехала на глаза, и она её поправила на место. – Не верю я в твою неуклюжесть!

– Не правда, – возразил снизу, согревая горячим дыханием девичьи губы. Княжич лукавил, улыбался. А в следующее мгновение притянул лицо ведуньи за подбородок к себе и поцеловал.

– Ну всё хватит, – пролепетала смущённо, когда их нежный поцелуй закончился. – Так мы до избы Ягини никогда не дойдём.

– Хорошо, люба моя, идём.

Перекатившись на спину, кряхтя, Верея сперва поднялась на четвереньки, упираясь коленями и рукавицами в лёд, а потом уже встала на ноги и отряхнула шубейку от снега. Щёки пекло, но на лице цвела счастливая улыбка.

Яробор поднялся следом, и через несколько шагов они наконец-таки миновали речку. На ёлках сидели две белочки с шишками в лапах и наблюдали за ними. Верея подошла к ним и попросила:

– Покажите нам путь до избушки хозяйки лесной.

Рыжули кивнули мордочками и, взмахнув пушистыми хвостиками, поскакали по ветвям, не забыв прихватить свою добычу с собой. Верее с Яробором оставалось только поспевать за ними по заснеженной тропке, а ежели сильно отставали, то белки останавливались и ждали.

Так вскоре и добрались до нужного места.

Зверьки вывели на лужайку, по которой тёплыми лучами гуляло ласковое солнышко. Ели, словно задумавшись, стояли кругом, повсюду были натоптаны мелкие следы.

В самом центре располагалась добротная избушка с покосившимся забором, на брёвнах которого висели чугунки. Чёрный кот возле крыльца сидел, лапки после славной охоты зализывал.

А по порогу девица красивая русокосая в белой рубахе и изумрудной поневе метлой махала, выметала зло.

(Ну представте, что на картинке зима😊)

– Мяу! Яви-ились наконец заплутавшие гости, – протянул кот, завидев пришлых. Пробежал по снежку к избе и к хозяйке под ноги прыгнул, заластился.

Ягиня на гостей пристальный взгляд подняла. Верея с Яробором ближе подошли.

– Здрава будь, Ягинюшка, – произнесла светлокосая девица.

– Здрава будь, премудрая, – проговорил княжич. Поклонились оба в пояс, выказывая уважение.

– И вы здравы будьте, гости, – кивнула хозяйка.

– Нелегко к тебе было добраться. Благодарим за помощь в нужный час, – продолжила Верея. – Сами бы не сумели справиться.

– Полно тебе. «Наша» ты, а я своих в беде не бросаю, – по-доброму улыбнулась Ягиня, имея ввиду, что она из рода вед и волхвиц. – Поди устали с пути, замёрзли, да проголодались. Заходите. Банька у меня натоплена, жаром вся пышет, отогреете косточки.

Верея огляделась по сторонам, никакой бани не видать, избушка одна маленькая на поляне среди ёлок стоит.

На что хозяйка леса шире улыбнулась, прислонив к бревенчатой стене метлу, хлопнула в ладоши. Тут же изба перед ними закряхтела, как живая, замахала приветливо раскрытыми ставнями, и за несколько мгновений на её месте вырос большой добротный терем с разными наличниками на оконцах, а рядом появились и банька, и конюшня, и другие хлевные постройки.

Теперь язык не поворачивался назвать дом Ягини простой избушкой.

Вместо бычьего пузыря в тереме окна из стекла стояли – дорогая работа заморских мастеров. Староста Горян сказывал, что видал такое в городищах на княжьих хоромах.

– Ну, проходите в терем, чего застыли? – махнула рукой на входную дверь хозяйка. – Я пока ждала вас, пирогов с мясом и сушеными яблоками напекла. Попаритесь, а за обедом мне поведаете, зачем пожаловали.

Так и порешили.

Взяв в доме чистую одежду, крепко сжимая руку Яробора, отогнав стыд перед Ягиней, Верея повела воеводу по притоптанному снегу к банной постройке. Кто кроме неё ему искупаться поможет? Да и премудрая ведающая про них итак всё знает.

Банька у гостеприимной хозяйки хороша оказалась! Стоило дверь открыть, как пар в лицо кинулся. Они быстро разделись в предбаннике и шагнули к полокам.

– Не угоришь, голубка? – привлёк её княжич к груди, обнимая нежно хрупкий девий стан и целуя покатое плечо.

– Не угорю, привычная я, – отозвалась Верея, – ложись лучше, а я березовый веник запарю.

Яробор забрался повыше, она выбрала полок пониже. Густой пар по стенам и потолку бани растекался, клубился. Пока лежали, грелись и дышали горячим паром, Верея украдкой наблюдала за молодцем, перекатывались мускулы под его кожей, когда он ворочался с боку на бок на жёстких досках, как напрягались его сильные руки при этом. Хорошо был сложен богатырь.

Опосля ополоснулись и в очерёд веником целебным по разгорячённым телесам с головы до пят друг друга прошлись, похлопывали, опахивали в щекотке.

В какой-то миг Верея ощутила вместо горячих листьев руки воеводы на своей коже. Он коснулся губами лопаток, изгиба плеча, на шее задержался, а тело в сладкой истоме свело.

И оба разом вымученно вздохнули, разумея, что ни до милования им нынче, не в том месте находятся и время не то. Да и дух банника тревожить и злить не хотелось.

Домылись в молчании, вытерлись и обратно в предбанник перебрались одеваться.

На подходе к крыльцу поджидал их Баюн. Чернявый дремал на досках порога, подставив бок солнечным лучам и свесив в снег хвост.

На брёвнах терема Верея углядела обережные знаки. Хоромины Ягини были крепостью, держались на заговорах и магических знаках, кругом оплетавших двор, они золотились на ясно солнышке, отпугивали нечисть и прогоняли незваных гостей прочь.

К Ягине хожи были лишь те, кого ведунья сама пускала.

Заслышав шаги гостей, кот приоткрыл один янтарный глаз, следом второй и промурлыкал:

– Давеча, девица, сокол твой прилетал, вещицы ваши притащил.

– Зорко! – обрадовалась Верея, что верный друг и помощник умудрился найти ход сюда через дупло дуба. – А сам то он где?

– Хозяйка с наказом отправила, воротиться должен к вечерней зоре. – Что за наказ не сказал. – В хоромины ступайте, Ягинюшка велела.

В кухонной клети она уже на стол накрыла. Самые вкусные яства поставила: наваристую мясную похлебку со свежими лепешками. Пироги на куски порезала, и свежий сбитень по чаркам разлила.

Трапезничали в молчании, а потом Верея разговор завела:

– Пришли мы к тебе, премудрая, помощи просить в снятии колдовства чёрного. – Яробор поведал, как прокляли его, лишив зрения. – У меня самой развеять злые чары не вышло, умений и силы заговоров не хватает.

– Молода ты ещё, ведовская сила в крови твоей только расцветает. Помочь ей надобно окрепнуть и тогда всё получится.

– Как? – встрепенулась Верея на лавке, поднимая на хозяйку леса взгляд полный надежды. – Как помочь?

– Знамо как, – хитро улыбнулась Ягиня.

Яблоко в руки взяла, ножом разрезала да семечко достала, на блюдце то плоское положила. А сама сходила в сени и небольшой мешок земли заготовленной принесла.

– Смотрите, – бросила на хмурого княжича острый взгляд. Он не увидел, но прочувствовал, словно премудрая его по носу щёлкнула. – И слушайте внимательно.

Высыпала на семя из мешка горсть землицы. Ковш водицы набрала и снова за стол перед гостями уселась.

– Матушка-земля силой невиданной обладает, но прорастить семечко яблони не каждый сможет. Три нераздельных составляющих требуется: первое водица животворящая, второе солнца тёплый свет, – Ягиня полила на насыпь тонкой струйкой из ковша берёзового, следом ладонью горочку накрыла. – Ну а третье это… любовь.

Засветилась золотым светом земляная насыпь под рукой Ягини. Теплом повеяло и новой жизнью.

– Любовь к труду, к ближнему. Даже к… врагу. Сердцем и помыслами чистым надобно быть, несмотря то, что видишь и слышишь ушами.

Убрала руку, и из гости наружу проклюнулся тоненький росток, кой удивительно споро рос и вверх и в ширь, прямо на глазах превращаясь в маленькое крепенькое деревце.

– Искренняя настоящая любовь поистине творит чудеса.

– Любовь?.. – тихо повторила Верея и украдкой поглядела на княжьего воеводу.

– Да, она самая. Не приворотная. Чистая. В которой нет места тайнам и обману, – поучительно произнесла хозяйка хоромин, надеясь, что каждый из присутствующих правильно истолкует её мудрость.

Княжич кулаки под столом сдавил. И девица светлокосая призадумалась.

– Вот как значит поступим, – прихлопнула Ягиня по столу. – Ты, Вереюшка, ступай-ка во двор, подмети там, злой дух отгони, кой поблизости у окраин скребётся и вьётся. А я глаза молодца гляну, да потолкуем с ним кое о чём.

Кивнула Верея, не смея противиться воле хозяйки. А чувство на душе осталось такое, что спровадили её подальше.