Я дышу, пока ты рядом

Глава 17.

Осмотревшись в тесной Сашкиной комнате, Катя испустила тяжкий вздох, но, поймав скептический взгляд подруги, улыбнулась:

– Молчу – молчу! Конечно, не хоромы, и не номер – люкс, но вполне уютненько. В тесноте, да не в обиде, правда?

– Я тебя предупреждала, что здесь не пятизвездочный отель! Спать будешь на диване! – мстительно сказала Сандра, переодеваясь в свободные легкие брючки и футболку.

– Прорвёмся, малая. Меня не испугать какой-то занюханной общажной каморкой. – заявила та, плюхнувшись на кровать. – Ну, ты всё поняла? О том, что я приехала, ты не в курсе, во всяком случае, Соколовскому надо это именно так преподнести, что мой приезд никак не связан с тобой. Я переберусь в сам город, а вечерком наведаюсь в гарнизон якобы брать интервью у солдафонов.

– Представляю его лицо, когда ты появишься на КПП! – засмеялась Александра, раздвигая шторы. – Блин, Кать, как бы нам с тобой обеим не хлебнуть лиха, если он догадается, что ты явилась совать нос в его дела.

– Не боись, как говорит Илья – солдат ребёнка не обидит. – подмигнула ей журналистка, и, заметив, что Саша перестала улыбаться, добавила: – вы с ним больше не виделись?

– Нет. – помедлив, мотнула та головой, и встала спиной к ней, рассеянно обводя глазами двор. – Зачем? В нашей истории давно поставлена точка. Я не хочу ворошить прошлое. Вспоминать о своей глупой влюбленности в него тоже не хочу.

– Ты не простила его за Давида, так? – в лоб спросила Екатерина, и Сашка обернулась, неуверенно пожав плечами.

– Простила. Ведь он ничего не сделал, правда? Он не спустил курок. Не его вина, что всё вот так сложилось, а когда болеют дети… Твои дети… В чём-то я его даже готова понять.

– Он любит тебя. – вздохнула Катя, рассматривая свои длинные, цвета бирюзы, ногти. – Слушай, малая, я не собиралась лезть тебе в душу, или заставлять тебя или Илью вновь переживать то, что между вами было, но у нас как-то был разговор. После твоего отъезда сюда…

– И что? О чём вы говорили? – нехотя поинтересовалась Саня, испытывая неловкость, словно её принуждали заглянуть в чужой секрет.

– Ты хочешь это знать? Уверена?

– Может, и не хочу. – слабо улыбнулась Сандра, ничуть не кривя душой.

Она не лгала Кате, то, что когда-то было у неё с Терлецким. Давно перестало её волновать. Она не вспоминала о нём, но искренне желала, чтобы он был счастлив. Значит, он всё ещё её не забыл… Однако, это её совсем не радовало, напротив, раздражало, хотя была ли в том его вина? Уж ей-то ли не знать, каково это, терзаться неразделенными чувствами и быть вдали от любимого человека!

– Я всё же скажу. – не унималась Джамалова – старшая, подойдя к ней и заглянув в лицо.

Пожалуй, Екатерина впервые была растеряна в собственных ощущениях. Богдан и Илья, были её лучшими друзьями, она никогда не разделяла их, не любила кого-то больше. Ведь они оба для неё родные люди, и за каждого она переживала, как за саму себя.

И Сашка, которая невольно встала между ними двумя, Сашка, дочь её любимого мужа, не должна была страдать, мечась от своих непонятных чувств к обоим парням. Впрочем, теперь Катя была убеждена, что девчонка уже разобралась в себе, а в том, что Саша любит Богдана, у неё не было сомнений. Но что-то заставило Катю завести этот диалог, какой-то сидевший внутри бесёнок подталкивал на этот непростой разговор. Нужно было окончательно расставить точки над «ё».

– Он сказал мне одну вещь. – решительно продолжала Джамалова, накручивая на палец прядь Сашкиных волос. – Знаешь, какую?

– Да говори уже, раз начала! – сердито откликнулась девушка.

– Он хочет с тобой встречи.

– Что? Зачем? – возмущенно спросила Александра, и отвела взгляд, жалея, что позволила подруге влезть и в это, самое сокровенное, в то, во что и она сама-то боялась затрагивать в собственном сердце.

– Саш, вот откровенно скажи мне сейчас, что ты этого не хочешь. – тихо произнесла блондинка, пытливо взирая на неё. – Я позвоню ему и поставлю в этой неразберихе жирный крест. Но только не лги хотя бы самой себе.

Весёлый Сашкин смех привёл её в негодование. Журналистка насупилась, но гнев быстро улетучился, да и как ей сердиться на эту девочку, когда она безумно привязалась к ней, словно к родной сестре…

– Чему ты так развеселилась? Просвети меня. – сухо сказала Катя, усевшись в кресло и закинув ногу на ногу.

Сандра оперлась спиной о стену, и твёрдо изрекла, прямо встретив выжидающий взор подруги:

– Звони ему, давай. Я НЕ ХОЧУ с ним видеться, нам не о чем говорить, нечего обсуждать, я даже не вспомнила о нём ни разу за последние два года! Не знаю, что за провокацию ты мне устроила, но предупреждаю сразу – можешь не стараться, я не куплюсь. Всё, чего я желаю, это начать с чистого листа. Я люблю Богдана, и другие мужчины, парни и мальчишки меня не интересуют.

– Хм, а дедушки? – шутливо поддела журналистка, разряжая накалившуюся обстановку, и обе рассмеялись.

– Тем более! – фыркнула Санька, забравшись на диван и подобрав под себя ноги. – Разве что старик Хоттабыч, у которого бы я вырвала из бороды волосок и загадала желание вернуть любовь Соколовского.

– Нет, это глупая трата желаний, малая, он и так тебя любит. Ладненько, ты отдыхай, тебе на работу в ночную. А я отчалю в город, пока кто-нибудь из нежелательных мне личностей не застукал меня здесь. Но помни, вечером я появлюсь как штык, вооруженная видеокамерой, а ты не забудь хорошенько сделать изумленно – радостное личико при виде моей персоны!

– Вот такое? – подытожила Сашка, скорчив смешную рожицу.

– Да иди ты! – засмеялась женщина, и, звонко расцеловав её в обе щеки, выпорхнула из комнаты, оставив в воздухе сладковатый дурман французской розы…

Закончив в стационаре к половине десятого, Саша заглянула в ординаторскую, надеясь, что Ирина там, и они выйдут покурить, но доктора в кабинете не оказалось. Прихватив пачку ментоловых «вог», она спустилась вниз и встала на крыльце, глядя, как за горизонт лениво уползает слепящее солнце.

– Александра Давидовна! Можно Вас, на минутку? – окликнул её из-за ворот один из солдат, и девушка, украдкой бросив незажженную сигарету в урну, поспешила к нему, на ходу одернув белый халат.

Парень смущенно покусывал губу, и явно подбирал слова, чтобы что-то ей сообщить, и она усмехнулась. Вроде восемнадцати – девятнадцатилетние люди, а ведут себя как дети. Неужели и она в те годы была такой же неуклюжей? Что же тогда разглядел в ней Даня, как мог он влюбиться в неё, неуклюжую девчонку, краснеющую при каждом его слове?

– Что Вы хотели, Сергеев? – нарушила Александра неловкую паузу, и, к её удивлению, Алексей вытащил из-за спины руку и подал ей букет розовых тюльпанов.

– А это вот… Вам. Просили передать. – заикаясь и не зная, куда смотреть, промямлил он, и начал пятиться от неё, желая поскорее сбежать.

Первой мыслью Сашки было, что Игнат каким-то образом узнал, что она обожает эти цветы, и решил таким странным образом преподнести их ей. Но, быстро оглядевшись и нигде не заметив Зарецкого, она отбросила сие предположение.

Парень уже бежал в сторону плаца, и Саша, сделав вид, будто задумчиво идёт вдоль забора, поглядывала ему вслед. Сергеев остановился возле УАЗа, но, кто сидел за рулём, с этого места разглядеть не удалось, и девушка перебежала дорогу, решительно направившись к машине.

Увидев её, несчастный посыльный покраснел как рак, и бочком отступил, растерянно оглянувшись на открытую дверцу транспорта. Саня не смогла сдержать язвительной улыбки, рассмотрев, наконец, таинственного ухажера, и, жестом подозвав рядового, вручила ему цветы со словами:

– Передайте капитану Соколовскому, что мне очень приятно такое внимание, но он мог бы лично подойти ко мне, а не возлагать столь приятную миссию на Вас!

Алексей озадаченно почесал затылок, машинально вдохнув пьянящий аромат тюльпанов и, опомнившись, бросился было за нею. Сандра не сомневалась, что Даня прекрасно слышал то, о чём она сказала солдату, и, уходя, буквально чувствовала на себе его взгляд. Мужчина догнал её у ворот госпиталя, развернул к себе и хмуро осведомился:

– Ну? И что это за цирк ты устроила?

– Я?! – поразилась она, высвободив из его руки ладонь. – Ты сейчас издеваешься? Ты же всё прекрасно понял!

– Что я должен был понять? Что какой-то молокосос дарит тебе цветы, и ты решила испытать в действии мое предупреждение? Хочешь, чтобы несчастный парень познакомился с моим кулаком? – развеселился он, и, пока Сашка думала, чем ему ответить, быстро подошел к Сергееву, отобрал у него тюльпаны и вернулся к девушке. – Держи. Очень красивые. А как пахнут... Совсем как ты, когда изнываешь от нетерпения в моих объятиях.

Она возмущенно прищурилась, глядя, как Богдан, уткнув в лепестки нос, смотрит на неё смеющимися глазами. Ну, вот как тут на него злиться?

– Ладно, чёрт с тобой! Ты всё равно ни за что не признаешься, что это была твоя идея. Давай сюда. – вздохнула Александра, взяв цветы в руки, и улыбнулась.

– Не признаюсь, потому что не в чем. – выпрямился он, и, немного поколебавшись, наклонился к ней. – Твоя смена уже закончилась?

– Нет, я сегодня в ночную. А что? – чувствуя, как бешено забилось сердце, так же тихо сказала она.

– Просто спросил. Удачно отработать. – насмешливо блестя глазами, усмехнулся Даня, и, никого не стесняясь, нежно поцеловал её в щеку.

Сандра проводила его долгим взглядом, пока он не скрылся в кабине УАЗа, и, только потом, опомнившись, воровато огляделась. Любопытные солдаты упорно делали вид, будто ничего не замечали, продолжали оживленно о чем-то говорить, сидя на корточках у КПП, проходившие мимо женщины приветливо улыбались Саше, но она готова была поклясться, что, стоит ей уйти, как все начнут обсуждать случившееся.

По большому счёту, ей было плевать, что теперь она стала объектом сплетен. Возможно, о том, что Соколовский подарил ей цветы и мило болтал с нею посреди улицы, донесётся и до его Татки. И пусть! Отныне Саша будет поступать так, как велит сердце, а не придерживаться строгих моральных правил этого тесного мирка!

Богдан любит её, и она приложит все усилия, чтобы разлучить его с Таней, и для этого ей точно не придётся плести интриги, как предлагала вредная Катюха. Рано или поздно он сам поймёт, что ему от неё никуда не деться, а их чувство взаимно.

– Ну, наконец-то! – воскликнула Катя, едва Саша вошла в приёмный покой, и девушка от неожиданности вздрогнула, увидев шагнувшую навстречу подругу. – Я уж думала, он утащит тебя с собой и пиши – пропало!

- Ёшкин кот! Напугала! – сердито прошипела Александра, и, взяв её за руку, поволокла в ординаторскую. – А ты давно здесь прячешься? Я даже не заметила, как ты пришла!

– Ну, ещё бы! – понимающе усмехнулась Екатерина, надевая белый халат, брошенный Сашей ей в руки. – Как ты могла заметить, если Соколовского взглядом пожирала? М-м, какая красотище! А я знала, что это сработает, верный способ.

– Так, это ты о чём? – не поняла девушка, ища в шкафчике кружки, чтобы угостить гостью чаем.

– Взгляни, супер кадры получились, а? – не ответив на вопрос, воскликнула Катя, и повернула окошечко видеокамеры к Сандре.

– Катя, блин! Когда ты умудрилась это снять?! – громким шепотом завопила та, узрев себя и Богдана у ворот госпиталя – они, казалось, ни на чём вокруг не акцентировали внимание, увлеченные друг другом, его рука лежала на её запястье, а Саша, мило смущаясь, с улыбкой вдыхала аромат цветов. Ну, ни дать, ни взять, влюбленные!

– Я всё и везде успеваю, работа у меня такая. Хоть бы спасибо дождалась, что ли! – отмахнулась журналистка и, убрав камеру в сумку, села на мягкий пуфик. – Ну что, сейчас хлебну для храбрости и наведаюсь в одно местечко. По моим источникам стало известно, что Соколовский сегодня допоздна будет на учениях, а я тем временем навещу его зазнобу.

– Катя! С ума сошла? – простонала Санька, красноречиво кивнув туда, где лежал «компромат». – Ты же не собираешься показывать Таньке эту запись?!

– Не собираюсь. – успокоила её подруга, насмешливо улыбаясь. – просто поговорю по душам, ну, мне же, как репортёру, интересно, чем живут офицеры гарнизона? Так что, Сань, увидимся завтра, я заскочу к тебе, когда ты отработаешь. Цветы в воду поставь! – напомнила она, подходя к двери, и, послав Саше воздушный поцелуй, исчезла…

В магазине перед закрытием было не многолюдно, и Татка вволю наговорилась с забежавшей за молоком Светкой. Эта весёлая болтушка, дочь полкового майора Дронова, была бывшей одноклассницей Тани, и всегда знала обо всём, что происходило в гарнизоне. Услышав о том, что Богдан «чуть не час трепался с новенькой медсестричкой, да ещё и цветы ей преподнёс», Танюша перестала улыбаться и округлила глаза.

– Ты ничего не перепутала?! Это был он? – похолодела она от услышанного.

– А то я его не узнала! – фыркнув, сказала Ланка, и, подперев руками щеки, наклонилась на прилавок. – Дура ты, Танька, вот хоть обижайся. Я тебе сразу говорила, такие, как твой Богдан, сроду верными не бывают. Он бабник, пялится на каждую девку, а эта московская фифа приехала и всё, он с неё взгляда не сводит. Где он сейчас, небось, опять то в штабе, то на выездке?

– Учения у него. – зло отрезала Татьяна, и, выудив из кармана фартука телефон, мимолетно глянула на Светлану. – Вот позвоню сейчас и спрошу!

– Что спросишь – то, зачем он Сашеньке цветочки дарил? – звонко, с издевкой рассмеялась язвительно та, и Таня поджала губы, передумав искать в контактах номер Богдана.

– Богдан мне не изменяет, я ему верю! Закрываться пора, тебе ещё что – то нужно? – коротко сообщила она, желая избавиться от назойливой приятельницы, и Света, хмыкнув, нехотя выпрямилась, не забыв прихватить коробку молока.

– Ладно, не расстраивайся так. Может, это и не он был, чего сразу киснуть? – примирительно улыбнулась поникшей блондинке. – Давай, закрывай магазин и пойдём ко мне. Тортик покушаем, а то ты совсем отощала. Мужикам нравятся девки с формами, вон, как у нашей Сашеньки!

Не вытерпев, Татка выпроводила надоедливую посетительницу, и, прислонившись спиной к двери, с силой вонзила ногти в ладони. Её снедала ярость, да и Светка, хоть и болтливая сплетница, но враньём не занималась. Значит, правду сказала, и Богдан запал на эту «вешалку» с раскосыми глазами!

Настроение упало, и горькие мысли, подпитанные ревностью, мешали Татке думать о чём – либо другом. Едва успев переодеться в домашние шорты и майку, девушка услышала стук, и, всё ещё кипя от гнева, впустила незваную гостью. Светловолосая женщина лет тридцати была ей незнакома, и Танюша удивленно нахмурилась, воззрившись на неё.

– Доброго времени суток! Я Катя, московский журналист. А у вас тут здорово, море рядом, военные, прелесть просто! – приветливо протянула руку гостья, и Таня недоуменно пожала её.

– Здравствуйте…

– Простите, что ворвалась без приглашения. Мне сказали, что Вы – дочь Ивана Васильевича Ишенина. Я хотела бы с Вами побеседовать. Дело в том, что мы снимаем репортаж об отдаленных уголках военных городков. Вам удобно сейчас говорить? – оживленно щебетала Екатерина, с любопытством озираясь.

– Да… Проходите. – улыбнулась девушка, с удивлением провожая Екатерину в гостиную. – А папа мне ничего не сказал… Может быть, кофе?

– Если Вас не затруднит. Вымоталась с дороги, взбодриться не помешало бы. – вежливо отозвалась Джамалова, устроившись на диване и делая вид, будто настраивает камеру. – Чёрный, с сахаром.

Пока хозяйка дома суетилась на кухне, блондинка осмотрелась, и, заметив книжный стеллаж, подошла к нему. Взяла в руки фотографии, стоявшие на полке, хмыкнула, рассматривая Соколовского.

Странно, что ни на одном снимке нет их с Таней вдвоём. Помнится, когда он жил с Сашкой, у них была куча фото, и на всех он выглядел счастливым, на каждой обнимал её, а тут прямо всё как-то не похоже на семейный быт с любимой женщиной. Услышав шаги, журналистка села на диван и как бы невзначай принялась просматривать отснятые за день видеофайлы. Татьяна опустилась рядом с ней, с любопытством всматриваясь в видео, и комментируя знакомые места.

– Вот, этот мне нравится больше всех. Случайно засняла, правда, шикарно вышло? – сообщила Катя, повернув к ней окошечко, и наблюдая за реакцией.

Узрев Богдана в компании Саши, Татка скрипнула зубами. На лице её отразилась досада, затем сменилась разочарованием, и, наконец, нескрываемой злостью. Притворившись, что не заметила смену её настроения, гостья воодушевленно воскликнула:

– У вас тут мужчины просто загляденье! Боже мой, да если бы мне преподнёс цветы такой парень, я бы, наверное, грохнулась в обморок! Всегда испытывала слабость перед военными. И девушка такая хорошенькая. Вы их знаете? Эту пару?

– Да. – с трудом владея собой, выдавила Таня, с отвращением глядя на романтическую сцену, где её любимый пожирал Сашеньку влюбленными глазами. – Извините, но у меня много дел, давайте поболтаем в другой раз.

Выпроводив журналистку, девушка прислонилась спиной к двери и уставилась в пустоту злыми глазами. Ну, Сашка, гадина, не успела приехать, а уже прилипает к чужим парням! Да она этой мымре все космы повырывает!

После ухода Екатерины Таня пребывала в неописуемой ярости. Раз, за разом набирая номер Богдана и испытывая желание швырнуть телефон об стену, когда механический голос твердил о недоступности абонента, девушка ходила взад – вперёд, накручивая себя дурными мыслями все больше и больше.

Светка ничего не перепутала, этот негодяй в самом деле был там с Сашей, и теперь ненависть к сопернице взыграла с новой силой. То, что Соколовский всё время поглядывал на Александру на юбилее, Татка не могла не увидеть, однако, в ту ночь не стала ссориться с ним, решив, что всё равно не позволит приезжей увести у неё мужчину. И вот новая напасть!

– Ты ещё не знаешь, с кем связалась, дрянь. – тихо, сквозь зубы прошипела Ишенина, выходя из дома в душный сумрак вечера.

Сейчас она сама разузнает, когда вернётся Богдан, в штабе ей обязательно скажут. Она подождёт его там, а уж после устроит такую головомойку, что он забудет об этой Сашеньке! Быстро шагая вдоль тёмных заборов, девушка вдруг остановилась и отпрянула в чёрный мрак проулка, ведущего на другую сторону улицы, к её магазину.

Соколовский взбегал на крыльцо госпиталя, и Таня хотела его окликнуть, но передумала. Интересно, что ему понадобилось там в такой час?!

Подавив приступ жесточайшей злости, она ударила ладонями по доскам, не обращая внимания на вонзившиеся в кожу мелкие занозы. Дверь открылась и мужчина, оттеснив выглянувшую Сашу, вошёл внутрь…

После ухода Екатерины Таня пребывала в неописуемой ярости. Раз, за разом набирая номер Богдана и испытывая желание швырнуть телефон об стену, когда механический голос твердил о недоступности абонента, девушка ходила взад – вперёд, накручивая себя дурными мыслями все больше и больше.

Светка ничего не перепутала, этот негодяй в самом деле был там с Сашей, и теперь ненависть к сопернице взыграла с новой силой. То, что Соколовский всё время поглядывал на Александру на юбилее, Татка не могла не увидеть, однако, в ту ночь не стала ссориться с ним, решив, что всё равно не позволит приезжей увести у неё мужчину.

И вот новая напасть!

– Ты ещё не знаешь, с кем связалась, дрянь. – тихо, сквозь зубы прошипела Ишенина, выходя из дома в душный сумрак вечера.

Сейчас она сама разузнает, когда вернётся Богдан, в штабе ей обязательно скажут. Она подождёт его там, а уж после устроит такую головомойку, что он забудет об этой Сашеньке! А с этой медсестричкой разберётся позже!

Быстро шагая вдоль тёмных заборов, Татка вдруг остановилась и отпрянула в чёрный мрак проулка, ведущего на другую сторону улицы, к её магазину. Соколовский взбегал на крыльцо госпиталя, и Таня хотела его окликнуть, но передумала. Интересно, что ему понадобилось там в такой час?! Подавив приступ жесточайшей злости, она ударила ладонями по доскам, не обращая внимания на вонзившиеся в кожу мелкие занозы. Хотелось взвыть в голос, растерзать неверного любовника прямо сейчас, а разлучнице выколоть бесстыжие глаза

Дверь открылась и мужчина, оттеснив выглянувшую Сашу, вошёл внутрь…

Тихонько пройдясь по коридору и проверив, не требуется ли кому из больных помощь, Сашка собралась отдохнуть за чашкой кофе, но, едва спустилась вниз, как на крыльце послышались торопливые шаги и нетерпеливый стук. Выглянув, она увидела Соколовского, и он шагнул в приёмный покой, осторожно прикрыв за спиной дверь.

– Богдан? Ты что тут делаешь? – удивилась она, следуя за ним в ординаторскую.

– Доктор, Вы ведь не заняты, нет? – оглянулся он, и она мотнула головой. – Мне срочно нужна Ваша помощь. Смертельно необходима!

– Что с тобой? Ты заболел? – испуганно спросила Александра, забежав вперёд и заглянув ему в лицо, но, увидев, что он улыбается, сердито подбоченилась. – Что ещё за шутки, товарищ капитан? Если ты не болен, убирайся отсюда, здесь нельзя

– Тише. Не кричи так, не то все твои пациенты сбегутся посмотреть, что стряслось. Ты же не хочешь, чтобы все узнали, с кем ты здесь коротаешь смену? – шепотом предостерёг он и, втолкнув её в кабинет, тотчас запер дверь на три оборота.

– Я серьёзно, Соколовский. Это госпиталь, сюда нельзя входить посторонним без особой надобности. – сухо сказала Сашка, и Богдан, присев на край стола, притянул её к себе за руку.

Она неохотно шагнула к нему, уперев ладони в грудь.

– Перестань! Почему ты всё время распускаешь руки?

– Не знаю. Это очень сложный вопрос. – поморщился Даня, зарывшись пальцами в её распущенные волосы и мягко, но настойчиво притягивая девушку ближе. – Может, потому, что не могу удержаться, чтобы не обнять тебя, когда ты рядом?

– А как же твоя Танечка? – она хотела произнести это равнодушно, но в тоне прозвучали ревнивые нотки, и мужчина тихо засмеялся, прижавшись щекой к её груди.

– Она для меня ничего не значит. – шепнул он, и у Сандры неистово заколотилось сердце. – Я уйду от неё. Забудь о ней, малыш. Мне нет до неё никакого дела.

– Ты просто подонок, Богдан. – сипло выдохнула Саша, запрокинув голову и позволяя ему целовать себя в изгиб шеи. – Как ты можешь с лёгкостью бросать женщин? Мне кажется, всё это неправильно, то, что мы делаем… Прекрати, пожалуйста…

– А зачем ты приехала, черт возьми? – невнятно отозвался он, блуждая руками по её спине и бедрам, и оставляя чувственные поцелуи на пылающей коже. – Ты же знала, что сводишь меня с ума. Знала, что я теряю разум, когда ты где – то поблизости. Сашка… Я люблю тебя. Я всегда любил одну тебя.

Он поднял голову, и их глаза встретились. Саня улыбнулась, но не смогла промолвить ни слова. Её переполняли эмоции, и испытываемые чувства отражались в сияющем взгляде, а тело предательски горело в жарком огне страстного желания.

– На самом деле, я пришёл извиниться за то, что произошло на юбилее. – уже без улыбки признался Богдан, привлёк её к себе ещё теснее. – Прости меня. Я вёл себя очень недостойно и некрасиво. Но у меня что-то перемкнуло, когда я тебя там увидел…

– Я думала, ты уже забыл об этом… Не надо, не извиняйся, я тоже была хороша! – вспомнив те безумные минуты в его объятиях, Сандра стыдливо прикусила губу, и обняла любимого за шею одной рукой. – Если бы ты знал, как я скучала по тебе, когда мы расстались. Мне не хотелось жить, кроме шуток, Богдан… Нет, ты не думай, что я собиралась вскрыть вены или что-то такое. Но депрессия долго меня мучила после твоего отъезда.

– Чёрт… А я всё гадал, не врала ли ты. – недоверчиво взглянул он на неё, ласково проводя пальцами по плечу. – Ты сказала правду в ту ночь?

– О чём? – задумчиво спросила она, прильнув к нему всем телом и ласково блуждая ладонями по спине.

– Ты призналась мне в любви. – с улыбкой напомнил Богдан, заглянув ей в лицо.

– И ты, конечно, не поверил? – усмехнулась девушка, и, отпихнув его, отошла, сунув руки в карманы белого халата. – Да я и сама с трудом в этом разобралась, и слишком поздно поняла. Ты уже уехал, на мои звонки не отвечал, ну, и я решила, что между нами всё-всё кончено.

– Саш… Иди ко мне, любимая. – позвал Соколовский, встав со стола и шагнув к девушке.

Сашка прижалась к нему, глубоко вдохнув. За неплотно задёрнутыми шторами приветливо светились огоньки КПП, за ними мерцали размытые – в окнах домов. Вечер плавно перетекал в ночь, небо зияло чернотой без единой звездочки.

– Не хочу отпускать тебя к ней. – жалобно прошептала Александра, крепко сомкнув кисти рук у него на шее. – Не уходи, Богдан. Я с ума сойду, думая, что ты с ней…

– Я вернусь к ней, только чтобы забрать свои вещи. – улыбнулся мужчина, и, наклонившись, страстно накрыл её задрожавшие губы поцелуем.

Санька чуть слышно всхлипнула, и Богдана охватила невыносимая жгучая нежность к этой девушке. С силой сжав её хрупкое тело в объятиях, он наугад шагнул к кушетке, опустился на неё и усадил Алексу к себе на колени.

– Я никому тебя не отдам, моя девочка. – хрипло шепнул он, и она слабо улыбнулась, шмыгнув носом. – Ты моя, Сашенька, только моя. Я убью любого, кто посмеет к тебе прикоснуться.

– Я твоя… – эхом повторила она, обхватив ладонями его голову и испытывая необъяснимое беспокойство, вдруг обрушившееся на душу тяжелым камнем…

Они позабыли о том, где находятся, неспешно раздевая друг друга, и Санька никак не могла насытиться вкусом его губ, с жадностью пила дыхание любимого, и тихо постанывала в его нетерпеливых руках.

Она не противилась, послушно избавившись от белого халата, и прижалась к сильному телу мужчины, призывая его поторопиться. Хриплый стон Богдана Сашка заглушила нежным поцелуем, и, запрокинув голову, прерывисто выдохнула, слившись с ним в сладостное целое, и только ветер за окном был безмолвным свидетелем происходящего.

Таня молча, опухшими от бессонной ночи, глазами, смотрела, как Богдан скидывает в спортивную сумку одежду. Она ни словом не обмолвилась о том, что всё знает, а когда он сказал, что больше не хочет с ней жить…

Нет, даже не так, это было куда унизительнее! Он заявил, что давно любит другую, и что ей, Татке, нужно попробовать понять его. О, она поняла, прекрасно поняла, и даже изобразила смирение, не попытавшись удержать его! Чёрта с два, ползать на коленях, теряя достоинство, это не про неё.

– Папа расстроится… – зачем-то произнесла она, вслед за мужчиной выходя в жаркий день.

Даня оглянулся, и в его глазах Татьяна прочла лишь решимость. Сейчас они превратились в холодные льдинки, и вообще, перед ней был совершенно незнакомый человек – равнодушный и чужой, таким она его ещё никогда не знала.

– Он же взрослый дяденька, и должен понимать, что в жизни случаются такие вот ситуации. Я тебе ничего не обещал, так? Не клялся в любви и верности? Ты изначально знала, что я люблю Сашу…

– Откуда мне было знать, что эта медсестричка и есть твоя бывшая жена?! – прошипела девушка, смахнув с плеча спутанные волосы. – Да я понятия не имела, кто она такая! Я её ненавижу!

– Просто постарайся проявить хоть чуточку такта, мать твою, выключи ты свой невыносимый характер и пойми, что нет смысла выяснять отношения. – рявкнул Богдан, спускаясь по крыльцу. – Я это терпеть не могу. И не звони мне, ок? Тебе пора учиться самостоятельности, милая, не будешь же ты вечно зависеть от своего отца! Всего хорошего.

Побродив по опустевшему внезапно с уходом Соколовского, дому, Таня достала свой секретный блокнот. Здесь хранились номера телефонов тех, в чьей компании её было видеть нежелательно. Когда-то, классе в девятом, она попала в одну неприятную передрягу, и лучший друг познакомил её с этими ребятами. Узнай отец, с кем водила дружбу все эти годы его дочь, наверняка не миновать бы ей порки. Но, как говорится, не хочешь гневить Бога, молчи о своих грехах…

– Антон? – затаив дыхание, уточнила Татка, услышав в динамике басовитый грубый голос. – Мне нужно с тобой увидеться… Срочно… Нет, ничего не случилось, маленькая проблемка… Да, я помню, как туда проехать… До встречи!

В душе шевельнулся крохотный протест, но она быстро и беспощадно заглушила вопиющие призывы рассудка. Папенька часто повторял – если не можешь добиться желаемого, прибегни к запретным приёмам, а удар ниже пояса, как известно, самый неожиданный и болезненный!

Этим же вечером, остановив машину у неприметного серого дома, выстроенного на отшибе, почти у плотной стены лесополосы, Татьяна направилась к двери, убедившись, что поблизости никого нет.

Навстречу ей шагнул высокий крепкий парень лет двадцати пяти, лицо его рассекал уродливый шрам, глубоко прорезавший щеку, и от того, что тянулся он и через глаз, казалось, будто Антон зловеще щурится.

– Входи. – коротко пригласил гостью в дом хозяин, и, закрыв за ней дверь, обернулся, оценивающе оглядев Танюшу с головы до пят. – Не забыла, что большая работа стоит…

– Немалых денег? – усмехнулась она и прошла к окну, проведя пальцами по стене. – У меня есть доступ к оружейному складу, но сначала ты выполнишь свою часть сделки. По рукам?

Взвесив все приоритеты, парень кивнул, почесав подбородок. Татку он знал не один год, и в том, что она сдержит слово, был уверен на все сто. Да и какой ей резон обманывать, если она плотно сидит на кокаине, и злить его равносильно самоубийству – ведь она не хочет, чтобы полковнику стало известно об этой провинности...