Я дышу, пока ты рядом

Глава 23.

Зима была тёплая, не снежная, изредка сыпала на землю скупые белые хлопья, будто нехотя устилая её сверкающим покровом, а весна принесла пронизывающие ветра… Дверь в палату осталась приоткрытой после ухода медсестры – сиделки, и в коридор доносилось тихое бормотанье телевизора.

В углубление была вставлена флешка, и мужчина, полулёжа на подушках, в который раз просматривал запись. Сделали её с места происшествия ещё летом, в августе, и он уже знал наизусть, что там показывали, ибо смотрел бессчетное количество раз.

«…девятнадцатого августа в заповедной зоне в десяти километрах от Военного городка Геленджика были обнаружены обгоревшие тела двоих военнослужащих, предположительно, Ираклия Масхадова и Богдана Соколовского. Один из сопровождающих заключенных под стражу скончался на месте от проникающего в область живота огнестрельного ранения, другой в критическом состоянии был доставлен в ближайший медпункт. Представитель воинского подразделения Геленджика, полковнику Ишенин, дал краткий обзор случившегося и…»

Нажав кнопку на пульте, молодой человек выключил плазму и, закрыв глаза, устало отвернул голову к окну. Солнце ласково пригревало лицо, но слепящий свет, накаляющий стекло, неимоверно раздражал, и он снова обвел взглядом помещение.

Пожалуй, для обычной больничной палаты эта была чересчур просторной, но он знал, где находится. Никакая это не клиника, здесь проходили курс реабилитации те, кому жизнь, что называется, нанесла беспощадный удар в спину.

Усмехнувшись этим мыслям, мужчина вздохнул. Забавная метафора, а главное, правдивая, чёрт возьми. Точно его случай, прямо-таки насмешка судьбы. Он никогда не верил, что с ним может приключиться такая вот лажа и долгие месяцы он проведёт в подобном заведении, чуть ли не отрезанном от цивилизации, где «собирают» по частям таких, как он.

Кажется, он задремал, но ноющая боль в животе заставила снова вернуться в реальность. За окнами опустился вечер, или просто задернули шторы? Приподнявшись на локтях, мужчина скрипнул зубами, пережидая, когда пройдёт болевой спазм и в этот момент вошла средних лет женщина. Прикрыв дверь, Изольда Генриховна приблизилась к кровати, мягко уложив пациента на спину, и дотянулась до полки.

– Как Вы себя чувствуете? – настойчиво поднесла к его губам пилюли, спросила она, и он вымученно улыбнулся.

– Болеутоляющие мне не нужны, спасибо. Очень жаль, что Вы не лечите душу, док.

Голос его звучал хрипло, и женщина нахмурилась, присев рядом.

– Если бы врачи могли это делать, разве не оскорбился бы Создатель? Ведь тогда ему только оставалось бы наблюдать, как мы, его рабы, отбираем у него насущное. – в обычной манере строго сказала она. – Вам не спится, молодой человек? Быть может, побеседуем, наконец, по душам?

– О чём, например? – насмешливо спросил он, глядя ей в глаза.

– Вы находитесь у нас почти три месяца после того, как Ваш лечащий врач рекомендовал пройти процедуру реабилитации в этом Центре. Но я до сих пор не знаю, как Ваше имя?

– Имя это лишь прилагательное к самой сущности человека. – отозвался мужчина. – Если я назову его, Вам это что-то даст?

– Прежде всего, я буду чувствовать себя увереннее, зная, кто Вы. Вернее, я должна удостовериться в своей догадке. – воинственно не сдавалась она, и он снова усмехнулся, поморщившись при болевом ощущении в груди.

– Даже я сам с уверенностью не могу сказать, кто я. – тихо произнёс собеседник, сцепив длинные красивые пальцы в замок. Изольда взглянула поверх дужки очков, рассматривая татуировку — скорпиона, и нахмурилась, пытаясь поймать какую-то мысль. – Но, если Вы настаиваете, давайте познакомимся, доктор. Меня зовут Богдан.

– Очень хорошее имя. – раздвинула тонкие губы в улыбке она, благосклонно взирая на него. – Значит, данный Богом, верно? В этом мне видится добрый знак. Судьба Вас так просто не отпустит, Вы, наверное, родились в рубашке. Богдан Соколовский, не так ли? Я догадывалась, так как видела Вашу фотографию в новостях, но мне нужно было убедиться… Что ж, Богдан, рада знакомству.

Оперев спину о подушки, Соколовский подал женщине ладонь, и, когда она вложила в неё свою, он поднёс её пальцы к лицу, оставив легкий поцелуй.

– Вы спасли мне жизнь, Изольда Генриховна. Думаю, Бог, в которого Вы так верите, воздаст Вам по заслугам.

– Я делаю то, что велит мне сердце. – высвободилась она, и поднялась, одернув на худеньком теле белый халат. – Отдыхайте, Вам ещё не разрешено так напрягаться. Поверьте, я была свидетельницей того, как из Вас вытаскивали пули, плюс ножевое ранение, это Вам не шутки. Немедленно ложитесь и не смейте разгуливать по коридорам!

– Слушаюсь, док. – усмехнулся Даня, послушно укладываясь на кровать. – Скажите…

Женщина обернулась у двери, и он вдруг почувствовал, как тревожно кольнуло сердце, а к горлу подступил ком.

– Все считают меня погибшим, правда? Там, в Москве?

– Никто не знает, что в нашем Центре, а ранее в сельском госпитале неподалеку от Геленджика находится один из военнослужащих, который был в ночь трагедии в том самом УАЗе. – сообщила она и поправила очки. – К тому же, я только сегодня наверняка узнала, кто Вы такой.

Он не ответил, закрыв глаза и думая о том, что Сашенька, должно быть, тоже поверила в его смерть, и все, кто был ему близок, они уже похоронили его. А он валяется в этом чёртовом каземате и совершенно не представляет, что ему теперь делать…

Данилка безмятежно посапывал в коляске, но Сашка то и дело останавливалась, заглядывая под купол и с умилением улыбалась, глядя на пухлое личико мальчика. Два дня назад ему исполнилось пять месяцев, и девушке казалось, что он очень похож на своего отца.

Пожалуй, от неё ему достались только глаза — слегка раскосые, тёмно-оливкового цвета, в остальном же она видела черты Богдана. Да никто из близких и друзей с ней не спорил по поводу этого, а Илья смеялся, что Даня вырастет таким же невыносимым, как его папа.

Удержавшись, чтобы не наклониться и не поцеловать сынишку в носик, Сандра выпрямилась, ища в сумочке негромко надрывающийся телефон. Поднесла к уху, не взглянув на дисплей и, подкатив коляску к лавочке, присела.

– Не оборачивайся. – коротко произнёс мужской голос в динамике, и она усмехнулась, оглянувшись через плечо.

– Так я и думала, что это ты идёшь за мной! – облокотилась она на спинку, с улыбкой глядя на приближающегося Терлецкого.

Ловко перемахнув к ней, он подал Сашке бордовую розу на длинном стебле и, сдвинув солнцезащитные очки на волосы, ласково провёл по распущенным прядям, облепившим спину девушки.

– Откуда ты обо всём знаешь, маленькая? Я ведь старался не попадаться в поле твоего зрения. – приняв такую же позу, что и она, улыбнулся Илья.

– Не только у тебя есть хваленая интуиция. И вообще, раз уж ты засветился, с тебя чашка чая и круассан. Я есть хочу, а домой ещё рано, мы не нагулялись.

– Давай зайдём в летнее кафе? – предложил мужчина, заметив на противоположной стороне улицы разноцветный тент, а под ним белые столики.

– Данька на свежем воздухе крепко спит. Кстати, Настя когда возвращается из Лондона? Ты не боишься, что бабушка уговорит её остаться с ней? Я бы ни за что не отпустила своего ребёнка заграницу, да ещё к такой старой ведьме!

– Знаешь, если бы она это слышала, тебе бы пришлось несладко. – рассмеялся он, и Сашка уступила ему коляску, шагая рядом.

– Ты думаешь, я бы испугалась? – снисходительно хмыкнула она, слегка толкнув его локтем. – Да эта Инна Алексеевна только и умеет, что бурчать и обвинять всех в корысти. Не понимаю, зачем она добивалась опеки над внучкой? Хотела вырастить подобие себя, раз с дочерью не прокатило?

– Чего ты завелась? – поддел её Илья, обняв одной рукой. – Сама-то в преклонные годы, какая будешь, а? Дай-ка я пофантазирую. Так и вижу, как ты брюзжишь, ища вставную челюсть, стучишь тросточкой по паркету и визгливо призываешь своих десять котов разбежаться по углам!

– Что – то? – засмеялась Александра, мстительно стукнув его по мягкому месту. – С какого перепугу, ты решил, что у меня будет вставная челюсть, да ещё и целый питомник?!

– Не провоцируй меня, знаешь же, воображение не то ещё подкинет. – насмешливо сказал мужчина, и уклонился, избегая тумака.

– Иди лучше закажи чего-нибудь поесть. – сев за один из столиков, улыбнулась Сашка и, порывшись в сумке, с досадой вздохнула, обнаружив, что телефон вот-вот выключится. – Блин, вот как всегда! Обещала ведь Аньке перезвонить, а ты меня отвлёк.

– Что там у тебя? – оглянулся Илья, и она повернула к нему мигающий разряженным дисплеем мобильный. – Саш, ну, не лепи ты из мухи слона. Возьми мой, я сейчас вернусь. Тебе чай с лимоном или с молоком?

– Просто чай. – поймав его смартфон, который он бросил ей в руки, отозвалась девушка и принялась набирать писать Аньке смс с предупреждением, что это она, зная – вредная Садыкова ни за что на незнакомый не ответит.

И тут аппарат завибрировал, высветился чей-то неопределившийся номер, и Алекса нажала на зелёную трубку.

– Алло? – оживленно сказала, снова заглянув под купол коляски. – Я слушаю, кто это? Алло! Не молчите…

– Простите… Я… Ошибся номером. – после долгой паузы произнёс звонивший, и от этого голоса у Сандры внутри всё перевернулось, затопив холодком.

С бешено бьющимся сердцем она в панике огляделась, словно тот, о ком постоянно думала, страстно мечтала снова увидеть его, и прошептала в мембрану:

– Даня? Данька, это ты?!

Но там уже тихо и сухо щелкнуло, обрывая вызов и Сашка вскочила, озираясь по сторонам. Лишь спустя несколько секунд сообразила, что нужно перезвонить и попытаться узнать, кто же это был, а пальцы дрожали так, что телефон выскользнул из рук и плюхнулся на землю.

– Блин… – буркнула она, подбирая отлетевшую батарею и неверными движениями вставляя в углубление.

Илья вернулся в тот момент, когда смартфон только загрузил программное обеспечение, и девушка взглянула на друга.

– Прости, я его уронила. Тебе кто-то позвонил и… — она запнулась, чувствуя навернувшиеся слёзы, защипавшие под веками.

– Саш… Что случилось? Кто это был? – нахмурился Терлецкий, поставив на столик две чашки с чаем.

– Честно, я сама не поняла. – тихо сказала она, протянув ему мобильный. – Просто мне почудилось, что это был Богдан.

Ей стало неловко под его внимательным взглядом, и она опустила глаза, рассматривая свои колени. Присев на корточки, Илья ласково стиснул её руки, и Саша натянуто улыбнулась.

– Маленькая моя, ты же понимаешь, что это только твоя фантазия? – шепнул мужчина, и она, помедлив, кивнула, чувствуя подкативший к горлу спазм. – Тебе это показалось, у кого-то очень похожий голос, вот и всё. Иди ко мне.

Он мягко потянул её к себе, и Сандра обхватила его за шею одной рукой, доверчиво прижавшись. Сердце всё ещё отстукивало дробный стук, неистово разрывая грудь, и было трудно дышать. Уткнувшись носом в плечо Ильи, она крепче сомкнула руки и вздохнула.

– Пойдем домой? Я устала, и Даньку пора купать… – попросила она чуть слышно, желая очутиться подальше от посторонних глаз…

Игорь Трофимов, задумчиво покусывая кончик шариковой ручки, смотрел на нежданного посетителя, внимательно слушая его. Он и сам уже не раз склонялся к мысли, что в том деле о гибели военнослужащих не всё так прозрачно, и есть там тёмные пятна, но военная прокуратура Геленджика почему-то торопилась поставить точку. А ведь факты — вещь упрямая, и верить адвокат привык лишь им.‍​‌

‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

За всю его многолетнюю практику было много непонятных случаев, однако, он никогда не пасовал перед трудностями и сейчас, выслушав Илью, поднялся с кожаного кресла, пройдясь до двери и обратно.

– Я так понимаю, Макар Соколовский прилетает в Москву к концу недели?

– Да, у него пока нет возможности покинуть Австралию, бизнес не позволяет. Но вчера мы созванивались по скайпу и он настроен решительно. Прошёл почти год, а о причинах гибели его брата до сей поры ничего не известно. Либо следователи попросту скрывают от него правду, да оно и понятно – кому хочется, чтобы что-то всплыло, мне ли не знать, как военные прикрывают друг другу задницы.

– Илья… – взглянул на него Игорь, встав возле окна и повернувшись к мужчине. – Я не имею права сунуть нос в это дело, пока Макар или кто-то из близких родственников — друзей Богдана не даст мне такие полномочия, ты это понимаешь?

– То есть, пока Вас не наймут в качестве официального представителя?

– Именно так. – кивнул Трофимов, и Терлецкий встал, доставая чт-то из барсетки.

– Тогда считайте, что с этой минуты Вы работаете на меня. – положив поверх стопы документов конверт, он пытливо посмотрел в глаза адвокату. – Вас устроит гонорар? Это задаток, я рассчитаюсь с Вами по окончании расследования.

Не глядя, какую ему предложили сумму за услуги, Игорь смахнул конверт в ящик стола и пожевал губу, о чём-то размышляя.

– Вот что я скажу, Илья. У меня изначально возникли сомнения, но проверить догадки, разумеется, мне никто не позволил. И теперь, когда возможно сравнить ДНК, взяв образцы у Макара Соколовского, первое, что мы сделаем — направим запрос на эксгумацию тела Богдана. Это займёт некоторое время, но оно того стоит.

– Разве есть повод усомниться, что в могиле лежит совершенно другой человек? – с сомнением удивился Илья, на что седовласый представитель закона лишь пожал плечами.

– Помнится, ещё тогда я задался этим вопросом. То, что произошло в заповеднике, и по сей день для нас загадка. Почему Богдан, если это был он, оказался без наручников, а Ираклий в оных? Убитый и раненый огнестрелом конвоиры, сгоревшая машина и два обгоревших трупа — у тебя не вызывает это подозрений? И потом, отвечая на твой вопрос… Катерина опознала вашего общего друга по татуировке, набитой на левой руке, верно? Таких вот одинаковых тату может быть сотни у кого угодно, суть не в том. На тот момент Катенька была в панике, и этим объясняется её рассеяность, но я дошёл до этой мысли уже много позже.

– Подождите. – прервал Илья, нахмурившись. – Вы сказали — татуировка была на левой руке?

– Да. Скорпион у основания большого пальца, хотя, припоминаю, что рисунок можно было различить с трудом, так как кожа на кистях тоже пострадала от огня.

Молодой человек отвернулся, ощутив, как по спине прополз холодок. В голове роились быстро проскакивающие мысли, и, чем больше он размышлял, тем сильнее горло стискивала ледяная рука не поддающегося рассудку страха.

– Значит, может так статься, что Соколовский жив! У Богдана татуировка была на правой руке…

Он любил приходить сюда и часами сидеть на одинокой скамье среди пустоши, глядя на безмятежный лес. Здесь, в этом райском уголке природы, жизнь словно останавливала бег, некуда было спешить, не о чем тревожиться. Но от мыслей, которые назойливо выедали нутро, он сходил с ума. Много раз хватался за телефон, набирая знакомые цифры Сашкиного номера, но кликнуть на гаджет звонка у него, не доставало решимости.

Смешно, думал Богдан, стряхивая с кончика сигареты пепел на землю, единственный, с кем он хотел поговорить, кому мог рассказать о том, что мёртвые иногда возвращаются в мир живых, его лучший друг Илюха, тоже потерял в это веру!

Вместо Ильи услышав девичий голос, тот самый, который он никогда бы не забыл, Даня испытал разочарование, смешанное с ревнивым бешенством. Они снова вместе, да и не особо его это удивляло.

Теперь, когда он для них «умер», разве что-то могло их разлучить? А все Сашкины слова, клятвы в любви, неужели они оказались пустым звуком? Она, быть может, никогда не забывала Илью, и даже тогда, обнимая и целуя, ложась с ним, Богданом, в постель, наверное, мечтала его о лучшем друге…

Родился ли ребёнок или Сашенька решила, что будет лучше избавиться от него? Или Илья теперь стал ему отцом?

Горечь никотина уже не приносила облегчения, и Богдан с раздражением смял недокуренную сигарету, бросив в урну. Если Изольда узнает, что он тайком сбегает из Центра, чтобы побродить здесь, устроит ему выволочку. Мужчина горько улыбнулся.

Эта строгая, но добрая женщина стала для него словно мать. В свои пятьдесят она имела троих внуков и обожала их, и он даже слегка смущался её беспокойства за него. Однажды она рассказала, что сын погиб в Афгане, а две дочери с детьми живут в Питере, и видятся с нею редко.

Соколовскому казалось, что Изольда Генриховна привязалась к нему потому, что он чем-то похож на её Андрея. Интересно, знает ли Макар о том, что у него больше «нет» брата? Если за этот год он ни разу не приезжал в Россию, вполне возможно, что до сей поры в неведении, ибо отыскать его контакты заграницей было не столь просто — в Австралии он давно сменил фамилию и имя на более подходящие для той страны.

Но сейчас размышлять о причинах того, почему их отношения с самого детства были настолько холодными, несвойственными для близнецов, Богдану не хотелось. Впервые за сознательные годы он чувствовал себя одиноким и никому не нужным.

Пожалуй, он даже не будет праздновать своё тридцатилетие…

Заглянув в комнату, откуда доносились веселые песенки из мультфильма, Катя с умилением улыбнулась. Маленький Данилка ползал по пушистому ковру, пытаясь поймать за хвост кота, а животное, выражая крайнее недовольство, отходило в другой угол и с любопытством наблюдало за ребёнком.

– Привет! – увидев гостью, воскликнула Сашка, и, встав с дивана, подошла к подруге, риторически прикоснувшись щекой к щеке. – А мы вот играем, никак спать не хочет.

– Ну, ничего, сейчас утомится и уляжется. – присев перед малышом, который поднял голову, узнав её по голосу, Екатерина подала ему руки, и Данечка широко улыбнулся. – Иди к тёте, хороший! Бусечка ты мой, дай-ка я тебя поцелуйкаю!

Александра усмехнулась, когда мальчик начал противиться ласкам Кати и махать ручонками, требуя, чтобы его отпустили. Получив свободу, он плюхнулся на мягкую подушку и дотянулся до игрушечного плюшевого зайчика.

– Слушай, малая, он копия Соколовского. Я боюсь представить, что будет, когда он подрастёт. – усевшись в кресле и глядя на ребёнка, сказала журналистка.

– Ничего не будет, не нагнетай. Данька у нас самый милый и очаровательный мальчуган. Да, мой любимый? – наклонившись к сынишке, Сандра ласково чмокнула его в щечку, и он заулыбался, потянув к ней пухлые ручки и что-то невнятно лепеча.

– Я чего заехала-то… – продолжала Катя. – У Ильи днюха скоро, думаю, он будет рад, если ты тоже придёшь. Оставим Даньку с Таисией Фёдоровной, пару часиков поводится, правда?

– Кать, я же пить не стану, и что мне там делать? Как маленькой, употреблять сок или молоко? – засмеялась Сашка, усадив Данилу на колени и играя вместе с ним зайкой.

– Да не боись, я тебе молочный коктейль забацаю. – отмахнулась блондинка, покачивая ногой. – Ну, согласна? Иногда полезно отвлечься, побыть в кругу друзей. Мы с тобой ему подарим что-нибудь эдакое… Нестандартное. Всё-таки тридцатник стукнет, Сань, я же знаю, что ты не пропустишь такое событие!

Девушка задумчиво потеребила кольцо на пальце, и Катя вдруг только сейчас вспомнила, что всё это время Саша не снимала его. Обручальное кольцо с их с Богданом свадьбы.

– Ладненько, чёрт с тобой, ты умеешь быть настойчивой, когда это нужно. Я бы даже сказала, назойливой.

– Да ну? – усомнилась Екатерина, шутливо нахмурившись.

– Я даже больше тебе скажу. – откинувшись на спинку дивана, Сандра прижала к себе извивающегося и пытающегося вырваться Даню. – Мы ему подарим мангал и предложим праздновать на природе! И бабуле не надо будет ехать в город, мы сами в Чертаново заявимся всей компанией. Как тебе идейка?

– Супер! – расхохоталась Джамалова — старшая. – Вот только мой тебе совет — ты сначала уговори Терлецкого ехать в деревню, а уж потом заикайся о пикнике, не то он решит, что наш подарок как намёк на то, что теперь он обязан организовать нам веселуху с шашлыками и коньяком!

– Ну, я-то его уговорю, ты ведь знаешь. – усмехнулась Александра, усадив Данилу в манеж. – Тогда с тебя платье, у меня нет времени таскаться по магазинам.

– По рукам! – отозвалась Катя, довольная тем, что не пришлось долго наседать на подругу.

Больше всего на свете Екатерина желала, чтобы Санька, наконец, была счастлива. Она не переставала поражаться силе её характера, и часто думала, что другая на месте Сашки давно бы сломалась под грузом всех этих бед.

А ещё женщину грызло беспокойство, но, чем оно было вызвано, она не понимала. Когда Илья рассказал о том, что Игорь собирается всерьёз заняться собственным расследованием, и может так оказаться, что она ошиблась при опознании тела… Чёрт возьми, но где же тогда Соколовский, если он, конечно, жив?

Ведь год это немалый срок, он бы, так или иначе, объявился! Однако, сомнения всё же затронули душу, но говорить об этом Сашеньке она пока не решалась. Зачем давать ложную надежду, и потом, чего греха таить, Катя очень надеялась, что Сашка и Илья снова будут вместе.

Толкнув дверь в квартиру, Богдан замешкался на пороге, чувствуя себя так, словно вторгся в чужое пространство, затем медленно шагнул в тёмную прихожую, и включил свет. Запасной ключ нашёлся у соседки, которая в его отсутствие присматривала за его жильём, но старая Елизавета Марковна оказалась понятливой и сразу вникла в то, что произошла ошибка, а он жив.

Здесь давно никто не жил, на полу лежал слой пыли, как и на всей мебели, и мужчина, зацепив взглядом Сашкину сумку, висевшую на спинке кресла, прошёл в спальню. Сбросил футболку, проверил, есть ли вода. Значит, Саша всё ещё платила, за коммунальные услуги…

Долго стоял под душем, прокручивая в сознании произошедшее с ним за последние месяцы, но мысли упорно возвращались к НЕЙ. И это выводило из себя.

Распахнув дверцу шкафа, он выудил первую попавшуюся одежду – джинсы и серую водолазку, оделся и направился на кухню. Бутылка мартини нашлась в холодильнике, и Даня прикончил её двумя большими глотками.

Интересно, если теперь все узнают о его возвращении, не придётся ли ему снова давить нары за решёткой? Что же делать, позвонить Катюхе или пока никого не оповещать о чудесном воскрешении?

Пожалуй, ему нужны документы. А значит, всё же необходимо объявиться в полиции… Взгляд его упал на сумку, и Богдан сдернул её, заглянув внутрь. Эту вещицу он помнил – Алекса покупала её в прошлом году, в Геленджике.

Увидев свой паспорт и всё остальное, вплоть до водительских прав, Соколовский удивлённо нахмурился. Может быть, документы отдал ей Игорь, у того была возможность решить этот вопрос после «гибели» клиента?

Или же… Трофимов сомневался, что он погиб и каким-то образом сумел забрать все эти «корочки», попросив Сашеньку их сохранить? Загадок имелось множество, но ответов, увы, ни одного. Во – всяком случае, на одну проблему меньше…

Сашка уснула, пока Илья разговаривал по телефону с сестрой, и он не стал её будить. Тихонько засунул мобильный в карман джинсов, закрыл раму в комнате и, присев на край дивана, долго смотрел на спящую девушку. Он заехал по её просьбе, никак не ожидая, что Александра начнёт уговаривать его отмечать день рождения в Чертаново. Спорить с ней, конечно, было бесполезно, и Терлецкий это знал, но всё же выразил протест, больше для того, чтобы немного позлить Сашку.

Когда она сердилась, он откровенно любовался ею, с трудом подавляя желание обнять и стиснуть в объятиях.

В комнате чувствовалась свежесть прохлады — весь день лил дождь, и Саша не закрывала окно, но в детской, дверь в которую она держала всегда открытой, было хорошо натоплено, и за маленького Данилку он не переживал. Малыш спал до утра, не тревожа мать, и вообще, всем на удивление, рос спокойным и весёлым ребёнком.

Принеся плед, Илья укрыл Сандру, осторожно убрав с её лица волосы. Она не проснулась, лишь отвернула голову к спинке и, поерзав, сладко засопела, высвободив руки. Халатик сбился, и в вырезе была видна грудь. Мужчина выпрямился, чувствуя, что ему трудно сдерживаться, а страстное желание вот-вот выплеснется наружу.

Но, всё же не удержавшись, легонько коснулся губами щеки Сашки, вдохнув слабый запах ванили. Она была так близко, такая нежная и красивая, что он едва не застонал, с трудом владея собой. Саня зевнула, почувствовав сквозь дремоту, как кто-то ласково целует её лицо, и, улыбнувшись, открыла глаза. В полумраке комнаты смутно выделялся тёмный силуэт сидящего рядом мужчины, и она подтянулась, оперев спину о подлокотник.

– Блин, я даже уснула. Илья… Ты чего так смотришь?

– Ты такая красивая, Сашка. Извини, я… Я ухожу, запри дверь. – тихо произнёс он, не в силах заставить себя встать.

– Постой, ты не ответил на мой вопрос. Так нечестно.

– Почему я так на тебя смотрел? – он улыбнулся, зарывшись пальцами в её спутанные волосы и слегка потянул, так, что Сандре пришлось придвинуться. – Потому что, когда ты спишь, мне хочется взять тебя на руки и убаюкать на коленях. Помнишь, в тот раз, когда мы болтали по скайпу, я обещал, что однажды это сделаю?

– Я же не маленькая давно. Та Саша повзрослела и успела узнать, что такое душевная боль и потеря близкого и любимого человека. – с горечью усмехнулась девушка, почти не различая его лицо в сгустившемся мраке квартиры.

Лишь изредка проносившиеся мимо машины освещали комнату вспышками стоп – огней.

– Маленькая ты моя. – возразил Илья, и привлёк её к груди, нежно обняв за спину. – Ты моя маленькая девочка и всегда ею будешь.

– Илья… – решительно сказала она, понимая, что ситуация принимает опасный оборот, и уперла ладони в его плечи. – Не надо. Пожалуйста, отпусти меня…

– Но почему, Саша? Почему ты всё время меня отталкиваешь? Думаешь, я что-то сделаю против твоей воли? — теряя над собой контроль, выдохнул мужчина, дрожащими пальцами поглаживая её вдоль позвоночника.

– Нет, не думаю, но… Просто всё это слишком уж неправильно, согласись, и совсем не по-дружески. Ты ведь клялся, что не станешь ни к чему принуждать! Пойми, Илья, я люблю Богдана, и не смогу ни с кем другим… Не сейчас. – громким шепотом сказала она.

Он тяжело вздохнул, и, откинув волосы девушки на спину, прошелся от поясницы до шеи рукой, ощущая мучительно-сладкое, нахлынувшее возбуждение. Ему было сейчас сложно обуздать этот порыв, он устал бороться с влечением к Сашеньке, и, держа любимую в объятиях, готов был послать голос разума ко всем чертям.

– Сашка, я люблю тебя. – взяв её лицо в ладони, негромко и хрипло признался Илья. – Люблю, понимаешь? Не как подругу, всё это чертовски непонятно и сводит с ума. Ты ещё такая молодая, оставь прошлое там, где ему самое место, отпусти его. Хоть один-единственный раз последуй велению сердца, будь безрассудной. Тебе нужно жить дальше, а не хоронить себя вместе с Богданом.

Его последняя фраза больно хлестнула по сердцу, но Александра не ответила, борясь с эмоциями, и тогда Илья наклонился, слегка толкнув её к спинке. На диване вдвоем было тесно, и отползти ей оказалось некуда. Прерывистое дыхание мужчины обожгло её щеку, и тёплые губы накрыли её плотно сжатый рот неистовым, страстным поцелуем. Её обуяла паника, и Сандра рванулась, отпихнула Терлецкого, вскочив на ноги, и дрожащими руками пыталась одёрнуть халат. Пояс ослаб, и распахнувшаяся ткань обнажила стройное тело. Отвернувшись, Саша сделала глубокий вдох.

– Блин, Терлецкий, ты спятил?! Больше не смей так делать, понял?! Никогда не смей ко мне прикасаться! – воскликнула она, стараясь говорить шепотом, и оглянулась, гневно сверкнув глазами.

Он резко подался вперёд, обхватив голову руками. Кровь бурлила в висках, а нестерпимое возбуждение всё ещё жгло нутро, и мужчина тяжело встал. Саша проводила его сердитым взглядом, но всё-таки вышла в прихожую, глядя, как он идёт к двери.

– Илья… – догнав его, Сашка тронула друга за плечо, и положила пальцы на ключ, не давая гостю отпереть замок. – Подожди, не уходи. Давай поговорим.

– Саш, давай лучше не будем? – хмуро попросил он, взглянув на неё, и оттеснил в сторону, шагнув к выходу. – Прости меня, ладно? Я не знаю, что это было, а если по чесноку, то нам с тобой лучше вообще не встречаться наедине. Я не железный, чёрт возьми, рты должна понимать это!

– Да помолчи ты уже, не железный он... – милостиво улыбнулась девушка, и, протиснувшись мимо него, встала спиной у двери, глядя в глаза Илье. – Мне ведь уже не шестнадцать лет, я всё понимаю. Наверное, это я виновата, что всё зашло в этот тупик, но у меня и в мыслях пока не было, что это настолько запущенный случай. Ну, ты понял, да?

Он нахмурился ещё сильнее, а она невинно приподняла бровь, и Илья рассмеялся, уперев руку в деревянную панель возле головы Александры.

– Какая же ты всё-таки жестокая и бессердечная особа. – вздохнул мужчина, прислонившись лбом к своим пальцам. – Сашка, ну неужели тебе в кайф надо мной издеваться, а? Посмотри, до чего ты меня доводишь…

– Чёрта с два! Я ничего такого не сделала. – упрямо заявила она, и, приподнявшись, обняла его одной рукой за шею и с чувством поцеловала в щеку, и неловко отпирая замок. – Не злись, ок? Просто я ещё не совсем готова к этому, Илья. Я не хочу торопиться, потому что... Я не могу его забыть. — тихо призналась она, и отвернулась до боли сжав зубы.

Горькая усмешка скривила губы Ильи, но комментировать её слова он не стал. Молча чмокнул девушку в лоб, и торопливо покинул квартиру, только в подъезде дав выход дикому напряжению — ударил кулаком по стене, почти не ощутив пронзивших острых игл в костяшках, а после вышел во двор…