Забить гол

Глава 1

Энди

Все слышали слухи об Олимпийской деревне — не об удобствах мирового класса или изобилии пищи, а о том, что происходит в постелях у спортсменов, как только они возвращаются с тренировок.

Спортсмены — сексуально-озабоченные маньяки…

Олимпийский комитет раздает презервативы, как конфеты…

Игры продолжаются после того, как вручены все медали…

В 2000 году МОК, по официальным данным, распространил семьдесят тысяч презервативов. Должно быть, они почувствовали, что стены дрожали сильнее, чем ожидалось, поэтому приказали распространить еще двадцать тысяч после первой недели соревнований. Для игр в Сочи и Лондоне они подняли планку до более чем ста тысяч презервативов для шести тысяч участников, присутствующих на играх, и если подсчитать, то это 16–17 «любовных перчаток» на каждого спортсмена для мероприятия, которое длится меньше месяца. Поэтому, слухи это или нет, но сообщение звучит четко и ясно: пламя горит, так пусть начнется игра.

Кинсли Брайант, моя наставница в женской футбольной команде, убедила меня, что все слухи о деревне — правда. Она участвовала в последних летних играх и была свидетельницей этих событий, но все было по-другому. Ее первые игры были в пристойном Лондоне. На этот раз мы были в солнечном Рио-де-Жанейро, в городе, который хорошо знаком с развратом. Когда мы вышли из самолета, я сразу же ощутила волнение, витающее в воздухе. Туристы и спортсмены торопились пройти таможенный контроль. Кругом оживленная толпа, и стоящий в воздухе гул от разговоров на разных языках.

На улице я сделала глубокий вдох, пытаясь разобраться, что происходит. Уличные торговцы кричали, привлекая наше внимание: «Красивое ожерелье для красивой девушки!», а водители такси обещали низкие тарифы: «Мы довезем, куда вам надо! Дешево! Дешево!» Мои первые пять минут в городе оказались громкими, яркими и опьяняющими.

— Сюда, дамы! — сказала менеджер нашей команды, помахав рукой в воздухе, чтобы провести нас к ряду уже ожидающих автобусов. Я забросила рюкзак на плечо и потащила за собой чемодан. Хотела воспользоваться моментом и рассмотреть все вокруг, но нас уже поделили на группы и затолкали в автобусы. Мы направлялись в Олимпийскую деревню, и все мое тело гудело от волнения.

Интересно, как это будет? Смогу ли я выйти из своей комнаты, чтобы не столкнуться лицом к лицу с какими-нибудь немецкими регбистами? Будут ли в нас стрелять презервативами из пушек, или служащие будут приносить их нам в комнаты на серебряных подносах? «Boa tarde (прим. перев. — с порт. добрый день), вот ваш ключ от номера и немного смазки».

Конечно, они сделают это более сдержанно.

— Если нам придется снова долго сидеть, мои ноги сморщатся, и я не смогу участвовать в соревнованиях, — сказала Кинсли, вырвав меня из моих мыслей.

Она повернулась на своем месте в среднем ряду и оценила, как мы втроем ютимся в задней части автобуса. Нина, еще один новичок, сидела рядом со мной, тихо разгадывая судоку. Мишель, по другую сторону от Нины, проверяла свой телефон. До сих пор они обе казались пассивными, и я пыталась расшевелить их во время длительного полета из Лос-Анджелеса, но это было бесполезно.

— Согласна, — сказала Бекка, разворачиваясь и упираясь локтями в спинку своего сиденья. Кинсли и Бекка обе были «ветеранами» команды, но сейчас они выглядели как два детектива, собирающиеся нас допрашивать.

— Думаю, нам надо как-то разлечься, пока будем добираться до деревни.

Кинсли предложила сыграть раунд в «Трахни-Женись-Убей», но так как у других новичков не было склонности к браку и убийству, в итоге мы просто болтали и выбирали, с каким спортсменом хотели бы заняться сексом, если бы выпала такая возможность.

— Что насчет тебя? — спросила Кинсли, для выразительности подергивая бровями.

Я улыбнулась.

— Извини, у меня нет таких сексуальных фантазий. — Думаю, там будет много симпатичных парней в поисках интрижки, так что мне не надо будет заранее составлять свой трахни-и-уйди список. — Наверное, я старомодная.

Она изогнула бровь.

— Серьезно, ни один парень не приходит на ум?

Я пожала плечами.

— Уверена, что достаточно скоро найду кого-нибудь.

— Бу-у! Ты отстой, — вмешалась Бекка. — Кто следующий?

— Фредди Арчибальд! — объявила Мишель, наконец оторвавшись от своего телефона.

— М-м-м, Фредди, — согласилась Нина, отложив судоку и мечтательно посмотрев в окно.

Я сморщила нос.

— Кто это?

— Пловец из Великобритании, — объяснила Мишель со взглядом ужаса на лице. Очевидно, мне полагалось знать, кто это. — Его полное имя Фредерик Арчибальд, и он из королевской семьи или типа того. Все при нем.

С таким именем мне представляется старомодный принц с королевским скипетром в заднице.

— Ладно, что насчет вас двоих? Кого выберете вы? — спросила я, отплатив той же монетой Кинсли и Бекке.

Кинсли подняла левую руку, на безымянном пальце которой было кольцо с огромным роскошным бриллиантом.

— Извините, не могу играть, если уже выиграла.

Я рассмеялась и закатила глаза. Кинсли была замужем за Лиамом Уайлдером, футбольным Богом и помощником тренера в нашей команде. Они познакомились, когда Лиам начал тренировать ее футбольную команду колледжа перед последними Олимпийскими играми. Бекка также замужем за футболистом — за одним из товарищей Лиама по команде — и они вчетвером представляли собой весьма фотогеничную компашку. Каждый раз, когда я ходила в продуктовый магазин, всегда встречала какой-нибудь спортивный журнал, на обложке которого был кто-то из них. Когда меня зачислили в женскую сборную, они с энтузиазмом приняли меня в свою грозную четверку. Переезд в Лос-Анджелес из Вермонта был сложным, особенно если добавить к этому подготовку к Олимпиаде, но Кинсли и Бекка вели себя как старшие сестры, которых у меня никогда не было, но о которых я всегда мечтала.

— Так эти кольца означают, что вы, девочки, не сможете пойти со мной на вечеринку сегодня вечером? — спросила я с хитрой улыбкой.

Кинсли сощурила глаза.

— О чем ты говоришь?

— Бразильские пловчихи отправили мне сообщение в фейсбуке. Они устраивают тематическую вечеринку, и я планировала пойти.

— Не рассчитывай на меня, — сказал Нина. — У меня синдром смены часовых поясов.

Мишель кивнула.

— То же самое.

Кошмар.

Бекка и Кинсли обменялись беспокойными взглядами по поводу моих планов на вечеринку, но я не была удивлена. Последние несколько месяцев я пыталась убедить их, что уже взрослая, но они все еще видели во мне новичка из Вермонта с вытаращенными глазами.

Я понимала их беспокойство, ведь я не так часто бывала на вечеринках. И я выезжала за границу только во время отборочных матчей в последние несколько месяцев. Не говоря о том, что во время семинара «Безопасность на играх» все мы слышали разглагольствования по поводу уровня преступности в Рио, но я ведь не собираюсь ночью бродить по улицам одна.

— С тех пор как ты переехала в Лос-Анджелес, ты мне стала как сестра, — сказала Кинсли по пути в аэропорт. — Я чувствую ответственность за тебя.

Технически, в нашей команде я была «младшей сестрой» Кинсли, и хотя ценила ее беспокойство, я была готова немного пожить для себя. Слишком долго я фокусировала всю свою энергию на футболе, но у нас была целая неделя до нашего первого матча, и я хотела увидеть, какие развлечения готова предложить Олимпийская деревня.

Viva Brazil! (прим. перев. — Да здравствует Бразилия!)