Забить гол

Эпилог

Энди

— ФРЕДДИ! Ты видел мои бутсы?!

Я отбросила пару туфель на шпильках в одну сторону, а затем отодвинула несколько платьев в другую, чтобы заглянуть в дальний угол шкафа. Там были каблуки, туфли на плоской подошве и кроссовки, но моих командных бутс нигде не было видно. Я даже не потрудилась заглянуть на ту сторону шкафа, где были вещи Фредди; там всегда было безукоризненно чисто. Понятия не имею, как он все успевал. Моя одежда и обувь обычно оказывались где-нибудь поблизости от шкафа, но развешивание вещей по ночам не было приоритетом, когда Фредди Арчибальд ждал меня в постели.

— Ты уже смотрела на кухне? — спросил Фредди, просунув голову в дверной проем и одарив меня одной из своих фирменных улыбок.

Я закатила глаза для пущего эффекта.

— Конечно, я смотрела там.

Это была ложь, но его улыбка была такой уверенной, что я не собиралась так легко сдаваться. Ему нравилось быть правым, а мне нравилось нажимать на его кнопки. Я встала и пронеслась мимо него, чтобы выйти в коридор.

Его рука потянулась, чтобы схватить меня за талию, чтобы преградить мне путь.

— Куда ты направляешься?

Я уставилась поверх его плеча.

— Чтобы взять батончик мюсли.

Краем глаза я заметила, как его улыбка стала шире.

— Ты только что позавтракала.

— Неужели? — я сморщила нос. — Хм, было не очень сытно.

Его рука крепче сжала мою талию.

— Мы оба знаем, что ты собираешься поискать свои бутсы на кухне.

Я повернулась и поцеловала его в щеку.

— Не говори глупостей. Я очень, очень хочу батончик мюсли.

С этими словами я вырвалась из его хватки и помчалась на кухню так быстро, как только могла. Если бы я могла положить их в свою сумку до того, как он увидит их на кухне, технически он был бы не прав.

Он крикнул мне вслед, когда я завернула за угол и увидела, что они стоят на полу возле кухонного островка, запачканные травой и развязанные. Я бросилась за ними и кинула их в сумку, подняв глаза как раз вовремя, чтобы увидеть Фредди, стоящего в дверях.

— Нашла их?

Я похлопала по своей сумке.

— Они были здесь все это время.

Он выгнул темную бровь.

— Были ли?

Я гордо улыбнулась.

— Да, Арчибальд, ты не всегда прав.

Он оттолкнулся от дверного проема и прошел на кухню (клянусь, что это выглядело так, как будто он злорадствовал, хотя у него не было для этого причин). Я наблюдала, как он наполнил мою бутылку водой, а затем полез в кладовку за батончиком мюсли, который, как мы оба знали, мне не нужен.

— Вот, держи, — сказал он, передавая мне их.

Я отвела взгляд и схватила их, прежде чем невозмутимо произнести:

— Ням.

Я немного опаздывала, поэтому Фредди предложил подвезти меня. Он потянулся за ключами, а я надела кроссовки. Как только мы вышли за дверь, он переплел свои пальцы с моими.

— Ты уверена, что бутсы не были на кухне?

Я видела дьявольский блеск в его глазах и легкую ухмылку, которую он отчаянно пытался подавить.

— Уверена, — солгала я.

Он кивнул, и его ухмылка стала шире.

— Жаль. Если бы это было так, я подумал бы о том, чтобы ты заплатила за это позже.

— З-заплатила…

Мой желудок сжался от предвкушения, когда до меня дошел смысл его посыла.

— Думаю, ты все еще можешь заставить меня заплатить? — предложила я. — Я имею в виду, даже несмотря на то, что бутсы были в моей сумке.

Он засмеялся, а затем потянулся, чтобы обнять меня за шею и быстро поцеловать в уголок моего рта.

— Сначала мы должны доставить тебя на твою игру.

Я улыбнулась.

— У тебя есть время, чтобы подвезти меня? — спросила я. — Я думала, у тебя встреча со строителями плавательного клуба?

После Олимпийских игр Фредди не спешил снова оказаться в центре внимания. Он взял отпуск, прежде чем решить, что его следующим шагом будет открытие плавательного клуба для неимущих в центре Лондона. Его фонд сотрудничал с Nike, и через неделю они должны были приступить к реализации проекта.

— Я попросил команду перенести это на другой день. Не мог пропустить твой финал.

Я улыбнулась и приподнялась на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку.

— Мы должны пойти куда-нибудь с Джорджи и твоей мамой после игры, чтобы отпраздновать.

Он посмотрел на меня краем глаза.

— Блестящая идея. У меня такое чувство, что будет что отпраздновать.

***

— Мы верим, мы верим, мы верим в ЭНДИ!

— Мы верим, мы верим, мы верим в Энди!

Весь стадион был на ногах в последние секунды нашей игры. Фанаты скандировали у меня за спиной. Нападение «Арсенала» продвигалось по полю, поэтому я вышла перед линией ворот и наблюдала, как мяч приближается ко мне. Мне было скучно ждать этого момента 89 минут; мои товарищи по команде владели полем, а я ни разу не прикоснулась к мячу. Теперь, в последние секунды игры, когда другая команда отчаянно пыталась сравнять счет, может быть, я действительно смогу сыграть свою роль.

Я вывернула запястье, проверяя его по привычке. Это все еще время от времени доставляло мне неприятности, но ничто не шло ни в какое сравнение с тем, что я чувствовала во время Олимпийских игр. Я согнула колени и перенесла свой вес на носки. Я должна была быть легкой на ногах, готовой прыгнуть в любой момент. Мяч скользил по полю, все ближе и ближе.

— МЫ ВЕРИМ, МЫ ВЕРИМ, МЫ ВЕРИМ В ЭНДИ!

Левый нападающий «Арсенала» провела мяч через поле и пробилась сквозь защитников. Она вырвалась и вместо того, чтобы пасануть его товарищу по команде, размахнулась и отправила мяч в сторону ворот. Он летел низко и направлялся вправо. За микросекунды мое тело отреагировало, бросившись по рассчитанной траектории мяча. Он вырвался у меня из рук и с тяжелым стуком ударился в грудь, и я обхватила его руками. Через несколько секунд крики из толпы, наконец, стихли. Игра еще не была объявлена законченной, но я знала, что мы выиграли. Я могла бы успокоиться.

Мои товарищи по команде были там, подняли меня на ноги и бросились на меня. Я рассмеялась, слишком переполненная адреналином, чтобы заметить волнение. Это была финальная игра женской Лиги чемпионов, а это означало, что я провела свой новичковый сезон с моим новым клубом непобежденной. Они объявят нас чемпионами лиги, и, более чем вероятно, после завершения игры нас будет ждать гигантский трофей.

— Ты сделала это, Фостер! — крикнула моя подруга по команде Саша, прежде чем обнять меня. Она была крошечным созданием и лучшим нападающим, который у нас был. Именно из-за нее у нас было наше единственное очко на табло.

— Ты убила ее там.

Она рассмеялась.

— Да, ну, надеюсь, в следующий раз мы сможем дать тебе больше места для маневра.

Я обняла ее за плечи.

— Я запомню, что ты это сказала.

Мы шли в паре к центру поля. Обе команды собрались там, пожимая друг другу руки и обмениваясь любезностями, прежде чем тренер «Арсенала» увел свою команду с поля. Мы всегда оставались в центре, чтобы наш помощник тренера мог провести нас через несколько быстрых растяжек после игры.

Я оглянулась на трибуны в поисках Фредди и Джорджи — привычка, которую я приобрела после своей первой игры в Лондоне. На следующий день после того, как я подписала контракт с командой, Фредди объявил, что купил абонементы в первом ряду на боковой линии. Я смеялась, когда он держал распечатанные билеты на кухне, слишком взволнованный, чтобы ждать официальных писем по почте. У них были частные ложи на стадионе, которые предоставили бы Фредди больше уединения, но он покачал головой и настоял, что боковая линия была там, где он хотел быть. И он был там. На каждой домашней игре Фредди и Джорджи сидели на этих местах.

Вначале их мама тоже присоединилась, но футбол действительно не был ее коньком. Она притворилась, что ей это нравится ради меня, но, увидев, как она ерзает в своем кашемировом свитере, мы с Фредди освободили ее от этого обязательства.

— На мой вкус, слишком сурово, хотя ты очень талантлива и довольно хороша в своей форме, дорогая! — она была счастлива оставаться дома и вырезать подробности игр из газет. Мы вместе просматривали вырезки за чаем в воскресенье утром. Как ни странно, я поняла, что детство с Кристи и Конаном Фостером прекрасно подготовило меня к жизни с вдовствующей герцогиней.

Обычно после завершения моих игр Фредди и Джорджи ждали, пока я закончу разминку, и мы встречались на заднем дворе стадиона, чтобы вместе поехать домой (с пиццей на буксире), но, когда я взглянула на трибуны после игры, их места были пусты.

Я знала, что они оба планировали посетить игру; Фредди подтвердил это на кухне как раз перед тем, как мы ушли.

«У меня такое чувство, что будет что отпраздновать».

Очевидно, нет, так как они с Джорджи даже не дождались меня. Все остальные фанаты все еще толпились на трибунах, но места Фредди и Джорджи были вопиюще пусты.

— Почему у тебя такое вытянутое лицо, Фостер? — спросила Саша рядом со мной. Мы перешли на новый участок, а я и не заметила.

Я вытянула шею, пока наш помощник тренера продолжал вести нас через несколько заключительных отрезков. Однако я не могла избавиться от ощущения, что что-то не так. Джорджи и Фредди ушли, а остальная часть стадиона, наоборот, не сдвинулась с места. Обычно фанаты быстро убирались, стремясь обогнать толпу, но не в этот вечер. Я огляделась, чтобы осмотреть другую сторону стадиона, и все встали, повернувшись к туннелю, который вел в раздевалки, как будто они ждали, что что-то произойдет.

— Ты знаешь, что происходит? — спросила я Сашу.

Она сжала губы и отвела взгляд — универсальный знак «Я знаю то, чего ты не знаешь».

— Не уверена.

Я рассмеялась.

— Серьезно, что происходит? Они собираются провести церемонию награждения пораньше?

Она отвернулась и продолжала потягиваться, решив, что я не вижу ее лица.

— Саша! — сказала я, пытаясь заставить ее повернуться ко мне, но потом я увидела его.

Фредди. На выходе из темного туннеля. Наполовину скрытый тенями, а затем великолепно освещенный огнями стадиона. На нем был приталенный темно-синий костюм с коричневыми кожаными оксфордами. Он был чисто выбрит, а его густые каштановые волосы были зачесаны назад гладкой волной. Я привыкла к тому, каким дьявольски красивым он был изо дня в день. Дома он обычно разгуливал без футболки в спортивных штанах, знававших лучшие времена. Я скатывалась с кровати и находила его перед плитой, переворачивающим блинчики, яйца или бекон. Он любил готовить завтрак, и я никогда не уставала наблюдать за ним со своего насеста на кухонном островке.

Домашний Фредди не был той версией, которую я видела, идущей ко мне из туннеля. Это была гладкая, утонченная версия мужчины, которого я любила. Версия, от которой у меня задрожали руки, пока он продолжал идти ко мне. Стадион взорвался, когда они увидели его, и я направилась к нему, прижимая руку к сердцу. Я пыталась заставить его успокоиться, но было слишком поздно. Как только я мельком увидела очередь людей, выходящих из туннеля за Фредди, первые слезы уже потекли. Кинсли, Лиам, мои родители, Бекка, Пенн, Джорджи и мама Фредди; каждый из них последовал за Фредди, улыбаясь и махая, пока я недоверчиво качала головой. Я не видела своих маму и папу несколько месяцев, и я не видела Кинсли и Бекку в два раза дольше. Переезд в Лондон и то, что я оставила их в Америке, были одними из самых трудных вещей, которые мне когда-либо приходилось делать, но это того стоило.

Я встретилась взглядом с Фредди, когда мы были всего в нескольких футах друг от друга. Мое сердце учащенно забилось, и он улыбнулся шире. Я покачала головой и спросила его, что происходит. Как только он добрался до меня, то крепко обнял, и я вдохнула его чистый, резкий запах. Это был запах, который приносил мне покой в конце долгого дня. Это был запах мужчины, который поддерживал, был предан и любил. Он наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку, а затем отстранился, чтобы посмотреть на меня. Его теплые карие глаза заверили меня, что все будет хорошо.

Моя семья и друзья были вокруг нас, окружали и наблюдали с расстояния в несколько футов, как я полностью потеряла самообладание в приступе слез.

— Я не могу остановиться, — сказала я со смехом и икотой.

Фредди улыбнулся и наклонился вперед, чтобы вытереть слезу с моего лица.

— Все в порядке.

— Ты выглядишь мило! — крикнула Кинсли.

— Чертовски мило, девочка! — эхом отозвалась Бекка.

Я рассмеялась, а затем прерывисто вздохнула, когда Фредди опустился передо мной на колено на газоне.

О Боже мой.

— Энди Фостер…

Я едва могла расслышать его из-за моих рыданий. Он взял мою руку и прижался губами к центру.

— Когда я впервые встретил тебя, ты попросила у меня трусы… — все вокруг нас засмеялись, но мои руки дрожали, а сердце бешено колотилось. — Но вместо этого ты забрала мое сердце.

Я глубоко вздохнула и покачала головой. Я не могла этого сделать. Он стоял там, на колене, глядя на меня серьезными глазами, с открытым сердцем, и я не могла дождаться, когда он закончит. Знаю, как сильно он любит меня; он показывал мне это каждый божий день. Знаю, что он хочет провести свою жизнь со мной; он говорил мне об этом всякий раз, когда у него была такая возможность. Знаю, что мы с ним идеальная пара. Нам нравилось бегать по утрам сразу после завтрака. Нам нравилось учить и тренировать друг друга. Фредди значительно улучшил мои навыки в бассейне, но учить его пинать футбольный мяч было почти безнадежно. Нам нравилось пробовать новые рецепты, впоследствии терпеть неудачу, а затем садиться в такси до ближайшего ресторана. Нам нравилось тусоваться с Джорджи и ходить в пабы с друзьями. Мы сидели друг напротив друга, смеялись и разговаривали. Он бросал взгляд на меня, и я протягивала ему руку, и этого было достаточно. Не имело значения, где мы были, мы с Фредди были в этом вместе. Его борьба была моей. Мои триумфы принадлежали ему.

— В те первые несколько недель, — продолжал он, — ты заставляла меня работать над каждой твоей улыбкой и каждым словом. Мне пришлось бороться за то, чтобы ты уделила мне время, но даже тогда, думаю, я знал, что сражаюсь за свою будущую жену.

Я рухнула на траву и бросилась к нему. Он был в середине своей речи, и я была уверена, что слова, которые он собирался сказать, были прекрасными и убедительными, но они мне не нужны.

— Да, — прошептала я ему в шею. — Да. Да. Да.

Он засмеялся и обнял меня, чтобы прижать к себе.

— Ты не дала мне перейти к самой хорошей части.

Я повернулась и поцеловала его в щеку.

— Это хорошая часть.