Забить гол

Глава 48

Энди

Впервые я по-настоящему увидела Рио на этой вишнево-красной Веспе. Мы петляли по Оушн-Бульварс, и я закрыла глаза, позволяя ветру хлестать меня. Я почувствовала соленый привкус в воздухе, когда Фредди съехал на обочину и припарковался на Авенида-Атлантика. Солнце клонилось к югу, и сумерки были в полном разгаре. Закат окрасил океанские волны в оранжевые тона, и с минуту я стояла как загипнотизированная.

На пляже и на улице гуляли тысячи людей. Это была оживленная улица с шестью полосами движения, сигналящими машинами и уверенными пешеходами. Продавцы выстроились вдоль берега, продавая все, от жареной кукурузы до шлепанцев. На другой стороне улицы были отели и кондоминиумы — все коричневые и оштукатуренные, с большими окнами.

В Олимпийской деревне было легко не заметить, как далеко я была от дома последние несколько недель, но на Авенида-Атлантика это было невозможно не ощутить. Густая влажность, соленый воздух и высокие горы на заднем плане — все это было незнакомо, ново и волнующе.

Фредди взял меня за руку и повел по дорожке. Мы прошли магазины с плетеными браслетами дружбы и разноцветными керамическими безделушками, пока не наткнулись на магазин немного больше остальных. Он был установлен вдоль пляжа, окруженный с четырех сторон тонким белым брезентом, который развевался на ветру, когда мы вошли внутрь. Всю стену палатки занимали саронги. Маленькие, дешевые, детские лежали впереди, но я потянулась за одним на самом верху. Он был мягким и фиолетовым, с крошечными кисточками по краям.

— Неплох, — сказал Фредди, подходя ко мне сзади.

Я улыбнулась.

— Для тебя.

— Что? — я проигнорировала восхитительный шок на его лице и указала обратно на саронг.

— Ты не можешь быть серьезной, — продолжил он.

Я кивнула.

— Я буду выглядеть как задница.

Я обогнула его, чтобы найти владельца магазина. Он был невысокого роста, сидел за прилавком и листал свой айфон, пока я не подняла фиолетовый саронг прямо перед ним.

— Сколько за это? — спросила я, надеясь, что он говорит по-английски достаточно, чтобы понять мой вопрос.

— Тридцать восемь, — сказал он с сильным акцентом.

Мои глаза чуть не вылезли из орбит.

— ДОЛЛАРОВ?!

— Реалов (~ 7 долларов).

— Это не так уж много, — сказал Фредди, подходя ко мне сзади с чем-то синим, зажатым в правой руке. Он бросил это на прилавок, поверх саронга, а затем бросил в кучу две пары дешевых черных авиаторов. — Мы возьмем все.

— Что это? — спросила я, берясь за уголок того, что выглядело как синий шнур для тарзанки. Или это был маленький браслет… — БОЖЕ МИЛОСТИВЫЙ.

— Фио дентал. — Продавец засмеялся, указывая на то, что я могла только предположить, было бикини, которое должно было быть под другим, более скромным бикини.

После того, как Фредди расплатился, он взял нашу сумку с неловкими вещами с прилавка и вывел меня из магазина.

— Думаю, что буквальный перевод — зубная нить. — Фредди рассмеялся.

Я бросила на него косой взгляд.

— Ты сумасшедший, если думаешь, что я надену эту штуку.

Он не ответил. Вместо этого полез в сумку, снял бирку с авиаторов и надел их, протянув мне другую пару на случай, если кто-нибудь нас узнает. Было несправедливо, как легко он заставил дешевые солнцезащитные очки хорошо выглядеть.

— Кажется, у нас обоих есть вещи, которые мы предпочли бы не носить, — сказал он, беря меня за руку. — Я думаю, что это называется тупиковой ситуацией.

— Хорошо, давай поменяемся местами. Ты наденешь бикини, а я надену саронг.

Он откинул голову назад и рассмеялся. Это был заразительный звук, который заставил меня улыбнуться, когда он вывел нас из магазина. Надев солнцезащитные очки, мы шли, пока не нашли небольшой пляжный ресторан, из парадной двери которого доносился пьянящий запах. Мы неторопливо поели, радуясь тому факту, что до сих пор никто не узнал ни одного из нас.

— Наверное, пришло время надеть этот саронг, — подмигнула я, поднимая свою кокосовую воду.

Он проигнорировал мои поддразнивания.

— Может, нам немного поплавать после этого?

Я пожала плечами.

— Было бы обидно не зайти в океан хотя бы раз, пока мы здесь.

Он промычал в знак согласия.

— Не уверен, что ты справишься с этим, хотя…

Я рассмеялась.

— Справлюсь с чем?

— Видеть меня в этом бикини.

***

В любом другом месте в мире ношение бикини, которое выбрал Фредди, было бы на 100 % исключено, но в Рио большинство женщин явно придерживались менталитета — меньше значит лучше. Намного, намного меньше. Просто прогуливаясь в тот вечер по Авениде, я увидела достаточно ягодиц, чтобы хватило на всю жизнь. Фредди, к его чести, не поднимал из-за этого шума, но ему и не нужно было этого делать.

— ПОСМОТРИ НА ЭТУ ЗАДНИЦУ! — взволнованно шептала я каждый раз, когда одна из них появлялась в поле зрения, и это были не ягодицы, как у мамы. Если бы я не знала лучше, я бы предположила, что Бразилия производит клоны Ким Кардашьян.

— Ты там в порядке, Энди? — спросил Фредди с другой стороны двери.

Он ждал у туалета ресторана, пока я переодевалась в бикини.

— Отлично! — крикнула я, пытаясь повернуться к зеркалу так, чтобы видеть все части моей кожи, которые бикини не прикрывало. Верх был безнадежен. Синие треугольники прикрывали меня так сильно, как только могли, но мои сиськи были просто… повсюду. Сбоку, посередине, сверху. И если этого казалось недостаточно, реальная проблема оставалась с низом.

— Как продвигается дело?

Я подвинулась, чтобы получше разглядеть себя в зеркале.

— Понятия не имею. Я надела его, но потом оно исчезло.

Он рассмеялся.

— Уверен, что все не так уж плохо.

Он был очень, очень неправ. Я тренировалась большую часть дней в своих футбольных шортах и спортивном лифчике, так что примерно в паре дюймах от колена моя кожа из загорелой перешла в БЛЕДНУЮ. ТАКУЮ БЛЕДНУЮ. Мои ягодицы практически светились в темноте. Под синими треугольниками моего бикини можно было разглядеть идеальный силуэт того места, где обычно находился мой спортивный бюстгальтер.

Какую бы сексуальную привлекательность ни предлагало бикини, это уравновешивалось тем фактом, что я выглядела так, словно меня выкрасили в коричневую краску.

Я открыла дверь ванной и, оглянувшись, увидела Фредди, прислонившегося к соседней стене и скрестившего руки на груди. Он снял рубашку, чтобы я могла в полной мере увидеть результат его олимпийских тренировок. Он был высок и строен, с широкими загорелыми плечами. Его грудь была в таком тонусе, что меня бросило в дрожь, и я заставила свои глаза остановиться на пару дюймов выше его шести кубиков. Как только я посмотрю ниже, пути назад действительно не будет.

Он услышал, как открылась дверь, и окинул ее любопытным взглядом. С моей головой, единственной видимой частью, я предупредила его.

— То, что ты сейчас увидишь, объективно забавно, но, если ты будешь смеяться, я никогда больше не буду с тобой разговаривать.

Он криво улыбнулся.

— Ты должна дать мне небольшое объяснение. Я не так уж хорошо умею сохранять невозмутимое выражение лица.

Я вздохнула и позволила двери распахнуться. Его глаза расширились, когда он скользнул вниз по моему телу, и, к моему удивлению, он не засмеялся. Ни разу.

— Ты нервничала из-за линий загара? — спросил он, ведя меня на пляж с моей рукой в своей.

— Это довольно забавно, ты должен признать.

— Это действительно забавно. Видела бы ты мою задницу.

Я улыбнулась и покачала головой.

— У меня есть и своя бледная задница.

К тому времени, как мы выбрались на песок, солнце уже почти село, но на пляже все еще было многолюдно. По пути к воде мы миновали сотни разноцветных зонтиков, но никто не обратил на нас особого внимания. С меньшим количеством одежды мы смешались с загорелой, скудно одетой массой.

Фредди решил поплавать в своих боксерских трусах, и я притворилась, что заинтригована чайкой, которая клевала чипсы, пока он снимал шорты. Я сказала себе, что мое сердце бешено колотилось, потому что чайка действительно поедает чипсы, но, когда Фредди протянул руку, чтобы повести меня в океан, у меня возникла опасная мысль. Что будет с нами после сегодняшней ночи? Я знала, чего хочу, но не знала, как это обеспечить перед отъездом.

Поэтому, пока мы скользили в воду и волны бились о нас, я думала о вопросах, которые дали бы мне ответы, которые я искала.

— У тебя было много подружек, Фредди?

— Несколько за эти годы. Никого слишком запоминающегося.

Гигантская волна направлялась к нам, и он нырнул головой вперед, проскользнув под волной, в то время как я проплыла над ней. Когда он вынырнул, то откинул мокрые волосы с лица и одарил меня широкой улыбкой.

— А как насчет американок? Ты когда-нибудь встречался с кем-нибудь из них?

Он рассмеялся.

— Энди, это что, викторина?

К тому времени он практически держал весь мой вес, продолжая идти по воде. Наши ноги путались под водой, и время от времени мое бедро касалось его. Однако я не могла обратить внимание на чувственность момента; мне нужно было, чтобы он ответил на мой вопрос.

— Мне просто интересно, — сказала я, глядя на горизонт через его плечо. — Мы еще не говорили об этом на самом деле.

Он кивнул.

— Ты первая американская девушка, которая мне когда-либо нравилась.

НРАВИЛАСЬ.

— И что именно это значит?

Он крепче обнял меня за талию, так что наши животы оказались на одном уровне. Он был ни чем иным, как теплыми, твердыми линиями на моем теле.

— Значит, Бекка не сказала тебе тогда? Я полагал, что она так и сделает.

Я нахмурилась.

— Сказала мне что?

Он улыбнулся и отвел взгляд.

— Я расскажу тебе позже.

— Нет никакого «позже».

Это была не дразнящая уловка, чтобы выманить из него слова, это была реальная угроза. Я собиралась уйти. Улететь.

Он убрал несколько влажных прядей моих волос с моих глаз.

— Что ты имеешь в виду?

— Кинсли, Бекка и я возвращаемся в Штаты примерно через шесть часов.

Было больно произносить эти слова вслух.

Его хватка вокруг моей талии усилилась.

— Ты что?

Я покачала головой.

— Моя мама записала меня на прием к одному эксклюзивному врачу в Лос-Анджелесе, который, как предполагается, является всемирно известным хирургом-ортопедом, специализирующимся на запястьях. Он уже посмотрел мою магнитно-резонансную томографию…

— Значит, ты уезжаешь посреди ночи, чтобы повидаться с ним? Этим доктором? — его брови были нахмурены в замешательстве. — В этом нет никакого смысла.

— Он забронирован на следующие шесть месяцев, но у него есть одно свободное место завтра днем, и я беру его.

— Ты уезжаешь из Рио через шесть часов? — он посмотрел на темнеющий горизонт, а затем снова на меня. То счастье, которое он испытывал мгновением раньше, теперь ушло.

— Да, — кивнула я. — Мне нужно лететь. Я отложила лечение, потому что хотела сыграть в финале, но теперь, когда закончила, я должна сделать свое запястье приоритетом. Я не хочу, чтобы меня знали как многообещающего вратаря, чья карьера оборвалась из-за хронической травмы.

Я слишком много работала, чтобы сейчас уйти из спорта.

— Останься, — взмолился он, отодвигая нас на несколько футов назад, чтобы коснуться дна океана. Я обнимала его, позволяя ему нести мой вес под волнами.

— Я не могу.

Его карие глаза умоляли меня остаться, но я не могла. Мне следовало показаться врачу еще неделю назад. Возможно, я уже повредила запястье так сильно, что его невозможно полностью восстановить.

— Я должна быть на этой встрече.

Несколько минут мы молчали. Соленая вода плескалась вокруг нас, подталкивая к берегу, а затем утаскивая обратно к горизонту. Волны были громкими, заполняя тишину между нами, пока я не заговорила и не предложила то, на что, как я надеялась, он согласится.

— Ты мог бы приехать в Лос-Анджелес.

Я съежилась от отчаяния в своем тоне. Фредди повернул голову, чтобы посмотреть на меня, и я пожала плечами.

— Я имею в виду, после завершения церемоний. — Я продолжала заполнять тишину, хотя мой мозг кричал мне, чтобы я заткнулась. — Ты мог бы посмотреть, где я живу и провести некоторое время в Америке.

Его темные глаза сказали мне «нет» еще до того, как он это сделал.

— Я бы с удовольствием, но… Мне нужно вернуться домой и разобраться с Кэролайн. Если она действительно беременна моим ребенком…

Кэролайн.

Кэролайн.

Кэролайн…

Мы так долго не упоминали о вопиющем препятствии, стоящем между нами — драконе, которого еще предстояло убить.

— Верно, — сказала я, поворачивая голову, чтобы он не мог видеть боль в моих глазах.

— Энди. Я переспал с ней только один раз и был пьян. Это ничего не значило.

— Но теперь это может означать все.

Тишина.

Я уставилась на волны и набралась храбрости, чтобы задать свой следующий вопрос.

— Ты женишься на ней? Я имею в виду, женишься ли ты на ней, если она беременна не от тебя?

— Нет. Никогда. — Он, казалось, был шокирован этой мыслью, что заставило меня почувствовать себя немного лучше. — Но мне нужно разобраться с тестом на отцовство, встретиться со своим адвокатом и поговорить с мамой. Она не разговаривала со мной с тех пор, как я решил разорвать помолвку.

Я кивнула.

— Верно. Так что ты возвращаешься в Лондон.

— А ты возвращаешься в Лос-Анджелес.

Слова прозвучали окончательно, даже если мы этого и не хотели.

— Почему мне кажется, что это конец? — спросила я, наклоняясь вперед, чтобы положить голову ему на плечо.

— Это не так, — пообещал он.

Волна обрушилась на нас, и Фредди крепче сжал меня. Я чувствовала себя такой маленькой там, борясь с волнами, с нашим концом и слезами, которые лились без всякой причины.

— Ты думаешь, что это между нами реально? Или это просто часть магии Рио?

— Я знаю, что это реально.

Я подняла голову и уткнулась носом ему в шею, вдыхая запах соленой воды на его коже. Он пах так божественно. Я не двигалась, прижавшись губами к его горлу.

— Не забудь обо мне, как только вернешься в Лондон.

Он наклонился и поцеловал меня в плечо.

— Как я могу забыть тебя?

— Даже если ты сбежишь от Кэролайн, после того как вернешься домой с еще шестью золотыми медалями на шее, по тебе будет тосковать множество очаровательных девушек.

Его рука обхватила мою шею, водя ею вверх и вниз и согревая мою кожу. Я и не осознавала, что начала дрожать, прижимаясь к нему.

— У меня пока только четыре, — сказал он, насмехаясь над самим собой.

— Девушек или медалей? — пошутила я.

Он улыбнулся.

— Ты позвонишь мне после встречи и дашь знать, как все прошло?

— Ты, наверное, будешь участвовать в соревнованиях.

— Как насчет того, чтобы позже…

Я покачала головой и скользнула губами к его рту.

— Я не хочу говорить о позже. Давай просто останемся здесь, в этом океане, навсегда.

Он рассмеялся.

— Мы превратились бы в чернослив.

Я скользнула рукой по твердым выпуклостям его живота.

— Ты не кажешься мне сморщенным как чернослив.

Его резкий вдох сказал мне, как сильно он любил мои прикосновения. Его голова повернулась, и он завладел моими губами в поцелуе, таком сильном, что я потеряла счет ударов своего разбитого сердца. Когда его губы коснулись моих, мне показалось, что есть только мы, стоящие в океане со сплетенными телами и сердцами нараспашку. Я любила его безнадежно. Я не отказывалась ни от него, ни от нас. Я отказывалась от обещания большего. Через шесть часов мы будем в разных мирах.

— Я даже не знаю твоего второго имени.

— Уильям.

— Или твою любимую еду.

— Спагетти.

— Или твою любимую песню.

— Что угодно от Джейка Багга.

Я плакала, но он сцеловывал слезы и отвечал на мои вопросы, как будто это действительно могло помочь. Его рука прижалась к моему сердцу, пытаясь успокоить меня, но это не сработало. Я сказала ему, что не хочу думать о будущем. Я хотела остаться в этом океане навсегда, но я знала, что жизнь не остановится ради нас — заходящее солнце было постоянным напоминанием об этом.

Когда ночь стала черной и единственный свет, который мы могли видеть, исходил от луны и кафе вдоль бульвара, Фредди вынес меня из океана в отель через дорогу. Мы сняли последний номер, который у них был, потрепанный пляжный люкс для туристов с ограниченным бюджетом. Ковер был старым и в пятнах. Шторы жесткими и вонючими. Кровать была маленькой и жесткой, но Фредди снял старое одеяло. Мы сбросили подушки на пол, и он толкнул меня на простыни. Матрас прогнулся под его весом, когда он переполз через меня. Мы не позаботились о лампе; он был едва виден в темноте, но половина его лица была освещена светом, проникающим сквозь закрытые шторы. Я протянула руку, чтобы коснуться его, нащупывая черты, скрытые в тени.

— Я знаю, что это не так уж много, — прошептал он, когда его рот скользнул вниз по моему голому животу.

Я покачала головой и сжала простыню, пока его руки развязывали мои трусики бикини. Он стянул их и бросил на пол, на остальной наш беспорядок.

— Фредди…

Мне нужно было, чтобы он посмотрел на меня снизу вверх. Мне нужно было сказать ему, что я чувствую, пока не стало слишком поздно.

— Фредди, я…

— Я знаю. — Он посмотрел на меня, но я не могла разглядеть его глаза в темноте. Его руки прижались к моим бедрам, раздвигая их.

***

Мой телефон зазвонил на прикроватном столике, разбудив меня. Я моргнула в темноте и потянулась, чтобы заставить его замолчать, пока он не разбудил Фредди. Имя Кинсли мелькнуло на экране, и, хотя у меня было искушение проигнорировать ее звонок, я знала, что она, вероятно, пыталась дозвониться до меня всю ночь.

Я оттолкнулась от кровати и пошла в ванную. Как только дверь закрылась, я ответила приглушенным тоном:

— Кинсли, привет…

— Где ты, Энди? — в ее голосе звучало отчаяние. — Нам нужно выезжать.

Я отвела телефон от лица, чтобы посмотреть на время: 2:00 ночи.

Уже 2:00 ночи?

— Я еще не могу уехать, Кинсли.

Она вздохнула.

— Энди, где ты? Мы с Беккой уже собрали все твои вещи. Мы заедем за тобой, а потом отправимся прямо в аэропорт.

Она не слушала меня.

— Я не могу уехать. Я должна остаться здесь.

— Энди, ты не можешь оставаться в Рио. Если эта история с Фредди настоящая, вы двое снова найдете друг друга. Прямо сейчас тебе нужно сосредоточиться на себе. Завтра у тебя назначена встреча с этим врачом, а через несколько дней мы должны встретиться с остальной частью нашей команды для интервью. В пятницу мы летим в Белый дом на специальный ужин с президентом.

Мое сердце разрывалось надвое, но она продолжала говорить.

— Жизнь продолжается. Ты должна присутствовать на этих интервью. Миру нужно напомнить, что ты футбольная звезда со своими собственными надеждами и мечтами, а не просто еще одна поклонница Фредди.

Я закрыла глаза и прислонилась головой к стене ванной. Мне не хотелось, чтобы она была права. Я хотела остаться в Рио.

— Итак, где ты находишься?

Я продиктовала название отеля, и она пообещала, что они заедут за мной через пять минут. У меня было как раз достаточно времени, чтобы выскользнуть из ванной и натянуть грязную одежду. Я не принимала душ после игры, но океан смыл пот. Моя кожа была липкой и теплой, и когда я понюхала свою руку, она пахла Фредди. Я бы сидела на десятичасовом рейсе обратно в Соединенные Штаты, окутанная его запахом.

Кинсли позвонила, когда они были возле отеля, и я поспешила собрать свои вещи в темном гостиничном номере. Фредди все еще спал, лежа на животе и распластавшись на кровати. Я убедилась, что в его телефоне установлены два будильника, чтобы он не проспал, а затем наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку.

Часть меня хотела, чтобы он проснулся и притянул к себе. Хотела, чтобы он держал меня, чтобы я не могла уйти. Самолет мог бы взлететь без меня, и я бы навсегда осталась в Рио с Фредди.

Однако он не проснулся даже после того, как я прошептала его имя в темноте.

Кинсли снова позвонила мне, и мой телефон зажужжал у меня в руке. Фредди пошевелился и перевернулся. Я замерла, но он не проснулся. Я подошла к двери и подавила желание оглянуться на него. У меня была тысяча образов, чтобы запомнить его; еще один только усложнил бы уход.

К их чести, Кинсли и Бекка не стали ругать меня, когда я наконец забралась в фургон. Они направили водителя в аэропорт, и я уставилась в окно, загипнотизированная накатывающими волнами. Если бы я закрыла глаза, то все еще могла бы чувствовать, как они касаются меня. Кинсли положила руку мне на плечо и сжала. Я покачала головой и отмахнулась от нее. Было слишком рано для соболезнований. Я не была готова смириться с тем, что на самом деле я была в фургоне, по дороге в аэропорт, покидая Рио без Фредди.

Мы прибыли на стоянку пустого аэропорта, и водитель открыл багажник, чтобы забрать наши сумки.

— Спасибо, что упаковали мои вещи К…

— Энди!

От звука моего имени, выкрикнутого с расстояния в несколько футов, у меня чуть не остановилось сердце. Не имело значения, что британский акцент был легким и женственным, или что я знала, что Фредди все еще в стране грез. Я услышала, как меня окликнули за пределами аэропорта, и предположила, что это Фредди бежит за мной, пока не обернулась и не увидела, как Джорджи чуть не выпала из такси, чтобы вовремя добраться до меня. Ее каштановые волосы развевались на ветру, а шлепанцы хлопали по бетону.

— Подожди! — крикнула она, хотя я никуда не собиралась уходить.

— У нас нет тонны времени, Энди, — напомнила мне Кинсли. Я кивнула и повернулась к Джорджи, в то время как она подошла ко мне.

— Дай мне секунду. — Она наклонилась и обхватила колени руками, успокаивая дыхание. — Я знаю, что ты бы этого не заметила, учитывая мое завидное телосложение, — сказала она. — Но я совершенно не в форме.

Я рассмеялась и покачала головой.

— Что ты здесь делаешь?

— Я слышала, что ты рано уезжаешь, и мне нужно было сказать тебе это лично. Я знаю, что Кэролайн симулирует беременность. Я ЭТО ЗНАЮ. Я просто должна это доказать.

Ее решимость заставила мое сердце разбиться еще больше.

— Все в порядке, Джорджи, — сказала я, поднимая ее, чтобы она встала в полный рост, и я могла обнять ее. — Кэролайн выиграла битву. Я возвращаюсь домой.

— Битву, да, но не войну. Ты не можешь сдаться.

Я улыбнулась задумчивой, плоской улыбкой.

— Может быть, ты моя настоящая любовь, Джорджи. — Я рассмеялась. — Ты преследовала меня в аэропорту посреди ночи. Если это не любовь, то я не знаю, что это такое.

— Прекрати, это не смешно. — Ее светло-зеленые глаза умоляли меня отнестись к ней серьезно. — Ты та, с кем он должен быть, а не она.

Я судорожно вдохнула и сделала шаг назад.

— Я позвоню тебе, когда приземлюсь. Присмотри за ним для меня, хорошо?

— Не сдавайся пока, Энди.

Я покачала головой, когда Кинсли толкнула меня в плечо. Самолет не стал бы меня ждать.

— Мне нужно идти, Джорджи, — сказала я, делая шаг назад.

— Он полный болван, если позволит тебе ускользнуть, Энди.

Я рассмеялась и покачала головой, позволяя Кинсли потащить меня к дверям аэропорта.

— Ты слышишь меня, Энди?! — крикнула Джорджи мне вслед. — ПОЛНЫЙ БОЛВАН.