Заслуженная пышка для генерала дракона

Глава 32

Мы ворвались в палатку, словно ураган после бури — с воплями, слезами, брошкой и счастьем. Тайгуша уже кормила генерала бутербродами, не забывая есть самой — по три за раз, как будто спасает мир от голода. И при этом вздыхать, глядя на его красивый профиль. Увидев нас, увидев цацку, все подскочили. Симба прыгала на месте. Спарта засмеялась от счастья и спрятала лицо в руках, видя сияющее лицо Мэри. Сама Мэри плясала возле пуфика, как фея и целовала цацку.

— Ну что? — спросили меня, а я пыталась отдышаться, как будто не только что выиграла битву, но и пробежала марафон с чемоданами на голове.

— ВОТ! — звонко закричала Мэри, подпрыгивая и показывая бриллиантовую брошку, как будто это — не украшение, а ключ от будущего. — Я иду в бесты!

Я посмотрела на генерала. Марон повернулся к нам. Молча. Медленно. С выражением лица человека, который только что увидел чудо. И не верит своим глазам.

— Я и сама не ожидала, — прошептала я, чувствуя, как сердце всё ещё колотится, как сумасшедшее. — Она сказала «нет», но она выиграла.

Я выдохнула, собралась с мыслями и… подошла к генералу ближе.

— У меня к вам задание, господин генерал, — сказала я, пытаясь грамотно сформулировать просьбу, которая звучала как «пожалуйста, будьте отцом для ребёнка, которого сломали». — Не могли бы вы… немного социализировать Мэри?

— В смысле? — спросил Марон, а Тайгуша уже подавала ему чай — с тремя ложками сахара и кусочком бекона на блюдце «для силы». При этом глаза у нее были влюбленные-влюбленные.

— Потрогать, — сказала я, чувствуя, как в горле пересохло. — Как судья. Проверить спину. Волосы… И… задрать юбку на три пальца выше колена.

Я схватила флягу с водой и выпила её до дна.

— Зачем? — спросил Марон, глядя на меня как на ненормальную. Я понимала, что некоторые драконы не понимают, зачем трогать детей. Особенно девочек! Совсем маленьких!

— Ей идти в бесты, — сказала я, глядя, как Мэри хвастается брошкой, как будто это — не награда, а щит. — И там она не должна шарахаться от мужчин. В этом нет ничего предосудительного,

Марон смотрел на меня, а я на него. — Просто… Представьте, что вы — заботливый отец, который смотрит, не разбила ли малышка коленку. Не ушиблась? Всё — в пределах заботы. Делайте так, будто она упала и ушиблась… И вы проверяете, цел ли ребёнок, — выдохнула я.

Марон помолчал. Потом сказал тихо: — Да, но она меня боится. И я не знаю почему.

Я осторожно вывела его из палатки. На улицу. Под небо. Где меньше ушей. И больше правды.

— Короче, ситуация такая, — произнесла я, глядя прямо ему в глаза. — Мэричку я подобрала на улице. Она никакая не офицерская дочь. Не аристократка. Даже не чей-то бастард. Просто маленькая бродяжка, которую вышвырнули на улицу её родители. Она скиталась по улице неделю. И однажды ее… Её пытались… Ну, вы поняли, господин генерал…

В этот момент — Марон побледнел. Не как от страха. Как от боли. Как будто я ударила его по самому живому месту.

— Я должен был догадаться, — произнёс он, и в его голосе — нотки боли. Глубокой. Старой. Как шрам под чешуёй. — Малышка отбилась. Вырвалась… Я не знаю, каким чудом, ведь их было трое. Трое взрослых мужиков. Но ей крепко досталось, — выдохнула я. — С тех пор она патологически ненавидит мужчин. Они успели облапать её. Сорвать с неё платье… Напугать до полусмерти… И даже пару раз ударить…

— Не рассказывайте! — резко, почти закричал Марон, а его глаза сверкнули — не гневом. Яростью. — Иначе… я прямо сейчас кого-нибудь убью…

Я взяла его за руку. Он не отстранился. — Поэтому… — прошептала я. — Ей нужен друг. Мужчина, которому она доверяет. Она должна понять — не все мужчины причиняют боль. Не все лезут под юбку с одной целью. Станьте ей… другом. Как бы… временным папой. Я помолчала. Потом добавила: — Понимаю, звучит очень обязывающе. Но вам просто нужно вернуть ей веру в мужчин. Вот и всё.