Заслуженная пышка для генерала дракона

Глава 81

Мэричка донесла сундук и тут же вытряхнула на пол. — как ворона с добычей. Меха, кружева, украшения все полетело на пол.

— ДЕЛИМ! — закричала она, как пиратка на раздаче трофеев. — ТАЙГУШЕ — МЕХА! СПАРТЕ — КРУЖЕВА! СИМБЕ — УКРАШЕНИЯ! МНЕ — СУНДУК!

Она обняла сундук. Прижала к груди. Поцеловала угол. Погладила крышку — как котёнка. Улыбнулась — как будто только что нашла сокровище.

Так, у меня тут когнитивный диссоннанс задиссонансился! Стоп! Ей нужен был просто сундук? Без ничего?

— Он такой… надежный… — прошептала Мэри. — Точно такой же сундук стоял у тети с дядей. Вот прямо такой же. И когда меня пытались избить, я пряталась в него. Он был моим другом. И моим защитником.

Я замерла. Генерал — потерял дар речи. Стоял. Смотрел. Молчал.

Я видела, что с ним происходит после этих слов.

— А за что тебя били? — прошептала я очень осторожно.

— За то, что я есть, за то что я много съела, за то, что я всем надоела, за то, что не дала дяде залезть под юбку. Да за все подряд! — беззаботно ответила Мэри.

Она махнула рукой. Легко. Как будто рассказывала анекдот.

Но в её глазах сверкнул слезами осколок старой боли.

Уже зажившей и превратившейся в шрам. Я сжала кулаки — так, что ногти впились в ладони. Если бы этот дядя стоял передо мной сейчас — я бы не дала Марону даже шанса. Я бы сама его разорвала. На куски. Растащина на молекулы.

Ее беззаботность вызывала неприятное чувство. Я понимала, что она пережила это, прожила, выбралась, выжила, сумела преодолеть внутри себя.

Но все, кто это слышал чувствовали то же, что и я.

Каждый рисовал себе картины, от которых волосы дыбом. И только вид счастливой Мэри утешал, что это уже позади.

Она гладила сундук, словно он был для нее родным.

— А… где твои родители? — осторожным, напряженным голосом спросил генерал.

Наконец-то Марон подал голос. Он был тихим.

Мне показалось, что Мэри его не услышит, но она услышала.

Я, кажется, начинала догадываться.

Воспоминания подбросили мне карету, которую генерал с легкостью тащил по траве, а потом хрупкую фигурку Мэри, которая с такой же легкостью несла сундук. Нет, обычная девочка была не способна даже сдвинуть его с места! Его вон два бугая корячили так, словно после этого встанут на учет в родильное отделение.

Даже я при всем желании только смогла бы его немного подвинуть.

Я посмотрела на Марона.

Потом — на Мэри.

Потом — на сундук.

— Сначала меня бросил папа, когда я была в животе у матери, — заметила Мэри. — А потом мама. Мне в приюте сказали, что я — никому не нужна. Что мать отдала меня им, потому что я ей не нужна. Она хотела отомстить папе за то, что он бросил нас! Так нянечка сказала. Она слышала разговор. И помнит день, когда меня принесли!

Я посмотрела на генерала, который побледнел. Так, а теперь у меня много вопросов к Марону!

— ВЫХОДЯТ ПОБЕДИТЕЛЬНИЦЫ! — объявил судья.

Ой, что это мы тут заболтались! Нам же в ринг! Симба — в огненном платье. Тайга — в чёрном, с хвостом и ушками.

Я быстро вручила ринговку Тайги Марону, а сама схватила Симбу. И мы вышли в ринг. Там уже были три девочки — в розовом, синем, зелёном — как конфеты на витрине. Один кружочек, и меня можно было выжимать. Я принюхалась к себе. Я пахла, как Любовь. Любовь Петровна.

Судья Кислый Граф пошёл мимо девочки в розовом. Мимо Симбы — кивнул. Ура! Третье место! Неплохо! Он шел мимо других и что-то диктовал писарю.

На второе место встала девушка в зеленом. А вот напротив Тайги — остановился.

— ПЕРВАЯ КРАСАВИЦА! — произнёс он на весь зал. — ПЕРВОЕ МЕСТО!

И тут — ВЗРЫВ.

— ОНА — САМАЯ ПРЕКРАСНАЯ НА СВЕТЕ! — закричал молодой граф, вскакивая с места, как будто его ужалили. — САМАЯ! НА! СВЕТЕ! Я ТАК И ЗНАЛ! Я ВСЕГДА ЗНАЛ! Я ЛЮБЛЮ ЕЁ ВОЛОСЫ! Я ЛЮБЛЮ ЕЁ ЛИЦО! Я ЛЮБЛЮ ЕЁ ВСЮ! ВСЮ!

Он прыгал. Кричал. Махал руками. Его слуга смотрел на него, как на полоумного.

Тайга — не плакала. Она просто светилась от счастья и не верила, что она стоит на пьедестале! Ее первое место! Ее победа!

Генерал подошел и взял сундуки Спарты и Тайгуши, но при этом посмотрел на меня, словно внутри у него скопилось столько невысказанных слов.

Но сейчас было не место. И не время.

Генерал отнес сундуки Симбы и Спарты. И понес их сразу в нашу комнату, где в наше отсутствие царил бардак. Девочки тут же налетели на сундуки и стали делить все поровну на четверых. Как пиратки. Как разбойницы. Как сёстры, которые знают — всё, что есть — общее!

— МНЕ — КРУЖЕВА! — кричит Спарта, хватая рулон. — МНЕ — УКРАШЕНИЯ! — вопит Симба, надевая браслет на ногу. — МНЕ — МЕХА! — хохочет Тайга, заворачиваясь в шубу,

И тут стук в дверь. Я открыла и увидела на пороге графа.

— Мадам, разрешите! — произнес он. — Я к господину генералу!

Он подошел к генералу. Поклонился, заставив меня вспомнить, что Марон — герцог. Молодой граф держался почтительно. Как будто перед королём.

— Господин генерал… — прошептал он, голосом, явно волнуясь. — Вы — единственный мужчина среди присутствующих… Поэтому… я умоляю… Я хотел бы просить у вас руки Тайлин…

Неожиданно для всех он упал на колени. И поцеловал край мундира.

Генерал посмотрел на Тайгу. Потом — на графа. Потом — снова на Тайгу. И нехорошо сощурил глаза.