Злая империя

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ Себастьян

Я обвиваю руками ее тело, готовый сократить еще больше пространства между нами. Моя потребность чувствовать каждый дюйм ее тела против меня, чтобы заставить себя поверить в то, что она мне говорит, слишком велика, чтобы отрицать.

Я думал, что она была в том доме.

Я думал…

Дрожь пробегает по всему моему телу, когда воспоминание о том, как я пролетел через вход и впервые увидел дом, охваченный пламенем, снова поражает меня.

— Я в порядке, — бормочет она в наш поцелуй. Но когда я провожу руками по ее спине, готовый схватить ее за задницу, она вздрагивает.

— Что случилось? — Спрашиваю я, отрывая свои губы от ее.

— Ничего. Себ, мне просто нужно…

Положив руку ей на плечи, я разворачиваю ее и поднимаю топ.

— Ублюдок, — рявкаю я, видя красную, разодранную кожу на ее спине.

— Все в порядке, — утверждает она.

— Это не хорошо, — шиплю я, снимая с нее толстовку и майку, прежде чем расстегнуть лифчик и позволить ему упасть на пол. — Не двигайся, — инструктирую я, целую ее в плечо и выбегаю из комнаты.

Я быстро перемещаюсь по особняку Чирилло, пока не нахожу одну из многочисленных аптечек первой помощи в главной ванной и достаю то, что мне нужно.

Когда я возвращаюсь в комнату, которую я назвал нашей, я обнаруживаю, что она вообще не выполняла приказы.

Хотя я не совсем уверен, что ожидал чего-то меньшего.

— Стелла, — рычу я, следуя за полоской света, идущей из соседней ванной.

Открывая дверь, я не могу сдержать дыхание, когда нахожу ее стоящей за стеклянной душевой перегородкой, полностью обнаженной, с водой, стекающей по ее аппетитным изгибам.

Она стоит ко мне лицом, но ее лицо поднято, позволяя воде стекать по ее коже.

Мои пальцы сжимаются вокруг тюбика с кремом в моей руке, когда я отталкиваю то, как сильно она мне нужна, мой гнев берет верх.

— Какого хрена ты делаешь? — Я рявкаю.

Все ее тело вздрагивает от моего глубокого, громкого голоса, за которым быстро следует хлопок двери, когда я сильно пинаю ее за собой.

— Черт, — шипит она, ее глаза расширяются от страха.

— Какого хрена, Себ? Ты напугал меня до чертиков.

Делая шаг вперед, я делаю глубокий вдох через нос.

— Я сказал тебе оставаться на месте. — Я прищуриваюсь, глядя на нее, позволяя ей увидеть, как я чертовски зол, но, как всегда, она просто отмахивается от этого, на ее губах появляется улыбка, когда она берет тюбик с антисептическим кремом в моей руке.

— Это просто ожог от трения, Себ. Все в порядке.

— Тебя чуть не взорвали. В этом нет ничего хорошего.

— Я знаю. Я знаю, но…

Сломленный, измученный взгляд на ее лице вытесняет весь гнев и напряжение из моего тела. Она прислоняется спиной к стене, задыхаясь, когда холодные плитки касаются ее воспаленной кожи.

— Детка, — выдыхаю я, роняя трубку, скидывая туфли и стаскивая с шеи и без того ослабленный галстук.

Все еще одетый в рубашку и брюки, я захожу к ней в душевую кабину, вода сразу пропитывает мою одежду.

— Просто… просто позволь мне позаботиться о тебе, хорошо? — я шепчу ей в макушку, когда она прижимается ко мне.

Она кивает, ее тело начинает дрожать.

Она устраивает хорошее шоу для всех остальных, выглядя так, как будто это просто еще один обычный день. Но это не так. Это что угодно, черт возьми, но, и ей нужно перестать притворяться, что все в порядке.

— Ломаться нормально, детка. Я буду держать тебя вместе. Я, блядь, обещаю.

Рыдание вырывается из ее горла, когда ее хватка на мне усиливается.

Мы стоим там, просто держась друг за друга, и вода льется на нас очень долго.

— Позволь мне вымыть твои волосы? — Я спрашиваю, когда она начинает дрожать, несмотря на теплую воду.

Кивая, она отпускает меня и оборачивается.

Мне не нужно беспокоиться о том, что там нечего использовать. Селен держит каждую спальню и ванную в этом доме, как будто это гребаный отель.

Потянувшись за бутылкой шампуня, я выдавливаю каплю на руку и начинаю втирать ее в ее волосы. Запах дыма и гари почти мгновенно сменяется цветочным ароматом, и Стелла немедленно прижимается ко мне, пока мои пальцы работают.

Ее стон разносится по воздуху, когда я массирую ей голову, и она тянется ко мне, обхватывая рукой мое бедро и держась за меня, как будто я ее якорь.

— Хорошо? — Я шепчу достаточно громко, чтобы она услышала через воду.

— Так хорошо, — стонет она, точно так же, как она делает, когда я глубоко внутри нее.

Я смываю пену, прежде чем нанести кондиционер по всей длине, используя пальцы, чтобы распутать узлы.

— Ты хорош в этом.

— Я вырос с тремя сестрами. Не мог не научиться нескольким трюкам.

— Что ж, я ценю это.

Оставив ее волосы ненадолго, я беру гель для душа и щедро брызгаю на руки, прежде чем втирать их в каждый дюйм ее тела.

Ее дыхание вырывается короткими, резкими вздохами, ее соски галькой, а ее стоны просто чертовски грязны, пока я работаю, но я отказываюсь уступать этому.

Я сказал ей, что буду заботиться о ней, и это то, что я, черт возьми, намерен сделать.

— Себ, — стонет она, ее рука тянется за спину в поисках моего члена.

— Детка, я пытаюсь поступить правильно.

— К черту правильные вещи, Себ. Трахни меня у стены, пожалуйста.

Я посмеиваюсь над ней. — Хорошая попытка, Чертовка.

Я быстро смываю кондиционер с ее волос.

Протягивая руку, я поворачиваю ручку, выключаю воду и выхожу из кабинки, к ее большому разочарованию.

Я беру толстое белое пушистое полотенце с поручня с подогревом и жестом приглашаю ее накинуть его.

— У тебя везде вода, — указывает она, кивая на лужу, которая образуется у моих ног.

— Иди, сядь на край кровати. Я скоро буду, — обещаю я, прежде чем попытаться снять промокшую ткань со своего тела и свалить все в кучу в душе.

С полотенцем на талии я отправляюсь на поиски своей девушки.

К счастью, она позволяет мне нанести крем, который я нашел разбросанным на полу в ванной, и, откинув простыни, заползаю внутрь.

Она выглядит измученной, вокруг глаз темные круги, а нижняя губа покраснела и распухла из-за того, что она беспокоилась об этом.

Обхватив руками свои подтянутые ноги, она наблюдает за тем, как я выжимаю полотенце вокруг ее волос, чтобы удалить лишнюю воду, затем предлагаю ей лечь со мной.

Я прижимаю ее тело к своему и крепко обнимаю.

Вокруг нас воцаряется тишина, и я сосредотачиваюсь на ее мягком, неглубоком дыхании, напоминая себе, что она здесь и с ней все в порядке.

— Поговори со мной, детка, — тихо выдыхаю я, не желая пугать ее, но также зная, что она не спит.

— Ч-что произойдет, если… если Эмми замешана в этом? — нерешительно спрашивает она.

— Я думаю, все зависит от того, насколько она вовлечена, — честно отвечаю я. — Если она знала о чем-то из этого, тогда я убью ее сам, черт возьми.

Стелла втягивает воздух, убийственного тона, которым я произношу свою угрозу, достаточно, чтобы она поняла, что я серьезен.

— Никто не должен пытаться причинить тебе боль и остаться в живых, Чертовка. Этого, блядь, не случится.

Она прерывисто вздыхает.

Она уже знала, каким будет мой ответ, и я не уверен, что, услышав это из моих уст, она почувствует себя лучше по поводу того, что должно произойти.

— Постарайся немного поспать, детка. Я думаю, что нас, возможно, ждет несколько трудных дней впереди.

Я прижимаюсь губами к ее голове и запечатлеваю поцелуй там, чертовски надеясь, что она сможет почувствовать хотя бы каплю любви, облегчения, которые я испытываю, держа ее в своих объятиях.

Я не могу сомкнуть глаз. Я слишком взвинчен, чтобы даже пытаться. В итоге я просто лежу там, уставившись на тени, движущиеся по комнате, по мере того, как зарево от камина снаружи ослабевает и на смену ему приходит утреннее зимнее солнце.

Всю ночь откуда-то из дома доносятся голоса и шумы, так что я знаю, что я не единственный, кто не может успокоиться после того, что произошло.

Я слышу шаги задолго до того, как открывается дверь спальни и мягкий свет из коридора наполняет комнату.

— Привет, — говорю я, когда Тео просовывает голову в дверь.

— Тоже не мог уснуть, да?

Он качает головой.

— У меня есть одежда и другие вещи для вас обоих. Но тебе нужно спуститься в папин офис.

— Ты что-то нашел? — спрашиваю я, резко садясь, прежде чем понимаю, что мое движение обнажает Стеллу, которая все еще крепко спит рядом со мной.

— Да. Скорее раньше, чем позже, — говорит он, прежде чем выйти из комнаты.

— Черт, — шиплю я, проводя рукой по лицу. — Стелла, детка, — шепчу я, нежно обнимая ее за шею и прикасаясь губами к ее губам.

— Ммм, — стонет она, ее тело прижимается ко мне, ее нога поднимается над моим бедром и притягивает нас ближе.

— Детка, мне нужно, чтобы ты проснулась.

— Просто поцелуй меня.

Я проглатываю свой стон. Насколько сильно я просто хочу раствориться в ней прямо сейчас и забыть обо всем остальном?

— Мы не можем. Нам нужно…

Ее тело напрягается в моих объятиях, и я знаю, что реальность только что обрушилась на нее.

Обеспокоенные голубые глаза встречаются с моими, когда ее веки распахиваются. — Что случилось? — торопливо спрашивает она, убирая волосы с лица и садясь.

Простыни спадают с ее тела, и мне приходится немного подбодрить себя, когда ее соски твердеют от прохладного воздуха.

— Я-я не знаю, — говорю я, прочистив горло. — Тео только что вошел и…

— Тогда почему, черт возьми, мы все еще здесь?

Она в мгновение ока вскакивает с постели и, черт возьми, почти бежит в ванную.

При виде ее больной спины все вокруг меня рушится, и, выдохнув, я откидываю одеяло и следую за ней.

Дэмиен, Гален и Тео находятся в офисе, когда мы стучим и проскальзываем внутрь. В остальной части дома тихо, но я ни на секунду не думаю, что все на самом деле спят.

— Что мы нашли? — спрашиваю я, немедленно занимая одно из свободных мест перед экранами и сажая Стеллу к себе на колени, чтобы мы могли смотреть вместе.

— Отсюда ничего нет. Этот ублюдок хорошо замел свои следы, — шипит Тео. Дрожь беспокойства пробегает по мне.

Это действительно была внутренняя работа.

И только одно гребаное имя приходит на ум.

Мои глаза встречаются с глазами Тео. Однажды поздно ночью, когда Стелла спала, выслушав признание итальянцев, мы обсуждали возможные варианты, и я начал задаваться вопросом, не ошибался ли я во всем этом.

— Но мы сняли запись с камер видеонаблюдения во время его побега, и нам удалось найти это.

Тео нажимает play на одном из видео.

Время показывает, что прошел почти час после взрыва, и на кадрах запечатлена улица, которую я не узнаю.

— Мы отследили его побег, — говорит Гален, вероятно, видя мое замешательство.

— Вот, — говорит Тео, когда парень в капюшоне ныряет в ночное кафе.

— Что…

— Подожди.

Мой пульс учащается, когда я смотрю на этот экран, ожидая, что что-то произойдет, кто-то появится.

И когда они это делают, несмотря на то, что я ожидал этого, моя челюсть, черт возьми, чуть не падает на пол.

— Это что… дерьмо, — выдыхает Стелла, наклоняясь вперед, чтобы изучить экран. Но в этом нет необходимости; мы все можем видеть, кто это, ясно как божий день.

— Но какая здесь связь? — спрашиваю я, когда двое мужчин отворачиваются от кафе, тот, что справа, дает нам почти идеальный снимок своей нашивки Жнецов.

— Теперь, — говорит Тео, потирая руки друг о друга, и в его глазах появляется огонек возбуждения, — вот тут-то все и становится интересным.