Злая империя

ГЛАВА ВОСЬМАЯ Стелла

После того, как окровавленного и избитого мужчину утащили с ринга, появились два новых парня, которые были гораздо более равными.

Они были идеальной разминкой для толпы, которая с нетерпением ждала главного боя.

Я запрыгиваю на большой ящик позади меня, Эмми следует за мной, давая нам обоим гораздо лучший обзор, поскольку почти все внутри этого старого, полуразрушенного здания выше нас и закрывают нам вид.

Само здание не сильно отличается от того, в котором мы устраивали вечеринку в честь Хэллоуина, и это заставляет меня чувствовать беспокойство.

Я должна чувствовать себя в безопасности, зная, что большая часть этого места полна мужчин, которые с радостью защитят и меня, и Эмми — при условии, что ее узнают — но именно таким и должен был быть Хэллоуин, и посмотрите, чем это обернулось.

— Это чертовски круто, — кричит Эмми, когда боец, который начинает выходить на первое место, наносит особенно болезненный удар по лицу другого парня, видя, как кровь разбрызгивается по и без того отвратительному полу.

Отрывая взгляд от танцующих вокруг друг друга бойцов, я замечаю, что она подпрыгивает на своем месте вместе с ними.

— Да, — соглашаюсь я. — Это так.

Просматривая толпу в поисках парней, я замечаю Себа, разговаривающего с Тео у бара. Каждые несколько секунд он оглядывается, чтобы убедиться, что я именно там, где он сказал мне оставаться.

Тео все еще выглядит взбешенным. На самом деле, он выглядит более чем взбешенным. Даже отсюда, через затемненную комнату и дым, я вижу, что его челюсть плотно сжата, когда он слушает все, что говорит Себ.

— Привет, — говорит знакомый голос, передавая мне две новые бутылки пива.

— Привет, — говорю я, улыбаясь Деймону. — Я давно тебя не видела.

— Был занят, пытаясь поймать твоего преследователя, принцесса.

— Что ж, я ценю это. Как дела? Ребята мало что сказали.

— Это потому, что рассказывать особо нечего. Видеозапись с камер безопасности из дома Себа только что показала темную фигуру. Ни на кого нельзя повесить, — говорит он, повторяя то, что я уже знаю. — Мы все еще следим за людьми. — Я предполагаю, что он имеет в виду итальянцев, но не хочет этого говорить, когда мы неизбежно окружены несколькими из них.

— Если вам нужна какая — либо помощь, я более чем готова…

— Ты действительно думаешь, что он позволил бы тебе сделать что-нибудь глупое? — Спрашивает Деймон, кивая головой в сторону Себа.

— У него нет контроля, чтобы позволить мне что-либо делать.

Деймон смотрит на меня с непроницаемым выражением лица, как будто говоря «действительно».

— Послушай, я хочу, чтобы этого ублюдка поймали. Он причинил боль слишком многим людям, которые мне небезразличны.

Он кивает один раз, прежде чем рев толпы обрывает все, что он, возможно, собирался сказать.

Глядя на ринг, я вижу, что парень, который выигрывал, теперь празднует, в то время как проигравший хромает, выглядя довольно изношенным.

Волнение вокруг меня усиливается от осознания того, что следующие два бойца на ринге — это те, кого все ждали.

Я понятия не имею, кто эти парни или к каким бандам они принадлежат, но, похоже, сегодня все это не имеет значения. Все здесь по одной и той же причине, и, похоже, они оставили всякое соперничество за дверью.

Музыка становится громче, когда люди начинают скандировать, алкоголь и черт знает, что еще в их организме заставляют их терять контроль.

Это довольно зрелищно, сидеть здесь, наблюдая, как все большие плохие гангстеры теряют свое дерьмо. Они как кучка детей в кондитерской.

Тихий внутренний голос хочет сказать мне, что я должна бояться. Мы с Эмми — лишь две из немногих женщин, которых я здесь видела, но меня это нисколько не беспокоит. Я знаю, как позаботиться о себе, и я знаю, что те, кто присматривает за мной, более чем способны.

Себ подбегает к нам как раз вовремя, чтобы толпа на дальней стороне от нас расступилась, и две темные фигуры в капюшонах появляются в темноте сквозь густое облако дыма.

Страх овладевает мной, заставляя все мое тело напрячься.

На меня нахлынули воспоминания о Хэллоуине — я мчусь по территории, а за мной следует фигура в капюшоне.

Я понятия не имею, чувствует ли он это или видит мою реакцию, но теплая рука Себа опускается на мое бедро, прежде чем он поднимается на небольшое пространство рядом со мной. Он обнимает меня за талию и крепко прижимает к себе.

Заставляя себя вернуться сюда и сейчас, я делаю глубокий вдох через нос, слегка сожалея об этом, когда тяжелый дым в комнате попадает мне в горло.

— Ты в порядке?

— Да, конечно, — вру я, не желая, чтобы он знал, что просто темный человек в капюшоне чертовски пугает меня.

Я должна быть сильнее этого.

Если я позволю своему страху взять верх надо мной, тогда он победит.

Оба бойца выходят на ринг, и их объявляют, хотя я почти ничего не слышу из-за криков и воплей толпы.

— Они оба Жнецы, — кричит Эмми мне в ухо.

— Откуда ты это знаешь?

— Посмотри на их татуировки.

Я просматриваю их торсы, пока мои глаза не останавливаются на двух одинаковых отметинах.

— Ты их знаешь?

— Ксандера, да. Он горяч.

Я смотрю на них обоих, пытаясь понять, о ком она может говорить. Честно говоря, в одних шортах с выставленными чернилами они оба выглядят довольно хорошо.

— Тот, что со светлыми волосами, — говорит она, явно чувствуя мое замешательство.

— Да, он такой.

Раздается звонок, возвещающий о начале драки, и по комнате проходит рябь тишины, когда все, затаив дыхание, ждут, кто нанесет первый удар.

Эмми взволнованно кричит рядом со мной, когда Ксандер делает первый шаг.

— Черт возьми, Эм. Я чуть в штаны не наложила, — кричу я ей.

— Прости. Извините. Это просто захватывающе. Не так ли?

Это так, но я ей этого не говорю. Вместо этого я просто смеюсь, снова сосредотачиваясь на бойцах.

К концу третьего раунда они оба выглядят довольно потрепанными, когда их тренеры передают им по бутылке, и они вытирают пот и кровь со своих тел.

Себ наклоняется к моему уху. — Джокер проиграет в следующем раунде.

Я отступаю назад, глядя на него. — Откуда ты это знаешь?

— Просто назови это шестым чувством. — Он подмигивает.

— Себастьян, происходит что-то подозрительное? — Я спрашиваю, приподняв бровь.

— Ты в комнате, полной безжалостных, аморальных ублюдков, детка. Конечно, что-то происходит.

— Правильно, конечно. — Как наивно с моей стороны думать, что это может быть честный бой.

И точно, черт возьми, не прошло и двух минут с начала четвертого раунда, как Джокер падает и выбывает из игры.

Весь зал сходит с ума, когда Ксандера объявляют победителем, включая Эмми, которая кричит мне в ухо «кровавое убийство».

Хотя крики возбуждения вскоре сменяются криками страха, когда раздается серия выстрелов, прежде чем громкий взрыв на другой стороне комнаты заставляет содрогнуться все здание вокруг нас.

Мое сердце подпрыгивает к горлу, когда воцаряется хаос.

За всю свою жизнь я никогда не видела, чтобы люди двигались так быстро, как те, кто не привык к подобному насилию, со всех ног бегут к единственной лестнице, чтобы спастись.

— Давай, пошли, — кричит Себ, вытаскивая меня с ящика.

Мое сердце стучит в ушах, когда я тянусь к Эмми, но она уже двигается.

— Окно, — гремит Себ, беря меня за дрожащую руку и убегая в противоположном направлении от всех остальных.

Дым заполняет комнату быстрее, чем я думала, что это возможно, поскольку Себ тащит нас прямо в самую гущу.

— Я, блядь, надеюсь, ты знаешь, куда идешь, — кричу я ему, мои глаза щиплет, а легкие горят, пока я борюсь с тем, чтобы не вдохнуть это.

— Разве я не всегда так делаю?

Выстрелы где-то в опасной близости позади нас пресекли любую реакцию, которая у меня могла бы быть.

Я оглядываюсь назад, но нас окутал дым. Единственное, что я могу разглядеть вдалеке, — это леденящее душу зрелище огромных оранжевых языков пламени.

— Эмми? — Я кричу, понимая, что ее больше нет рядом со мной. — Себ, мы потеряли Эмми.

Он останавливается и кладет руки мне на талию.

— Я вытаскиваю тебя, детка, — твердо говорит он, его голос хриплый из-за воздействия дыма на горло.

— Нет, нам нужно…

— Нет, — рявкает он таким тоном, что я перестаю спорить. — Я собираюсь поднять тебя. Там есть окно, пролезай в него, бери мою машину и езжай домой. Запрись внутри.

— Я не оставлю тебя здесь.

— Делай, что тебе говорю, Чертовка.

Его глаза встречаются с моими, и я знаю, что у меня нет выбора, кроме как подчиниться — хотя бы по той причине, что мы задохнемся, если останемся здесь еще немного.

Засовывая свои ключи в мою сумочку, он поднимает меня, пока я не могу положить ноги ему на плечи и найти окно, о котором он упоминал.

Оно чертовски крошечное, до такой степени, что я понятия не имею, смогу ли я на самом деле протиснуться через него или нет.

Дотянувшись до защелки, я пытаюсь отодвинуть ее, но она не поддается.

— Черт. Оно не открывается, — кричу я.

— Разбей его. Делай что угодно.

Мои руки дрожат, а голова начинает кружиться от вдыхания дыма, и когда я поднимаюсь выше, становится только хуже.

Черные точки появляются у меня перед глазами, когда я роюсь в сумочке, пытаясь схватить пистолет.

Я едва могу сжать его достаточно сильно, но я целюсь в правильном направлении и стреляю, стекло мгновенно разлетается передо мной вдребезги.

— Что за черт?

— Делаю, как мне сказали, — кричу я, глубоко вдыхая воздух, когда он врывается в подвал.

— Черт, — ворчит он, когда вокруг нас раздаются новые выстрелы.

Я использую свой пистолет, чтобы выбить стекло из рамы, прежде чем крикнуть ему, чтобы он поднял меня повыше.

— Тебе тоже нужно пойти, — умоляю я, подтягиваясь на предплечьях и начиная проползать через дыру, чертовски надеясь, что в процессе не порежусь слишком сильно.

— Нет, мне нужно найти парней. Садись прямо в машину и езжай домой. Обещай мне, — зовет он, его голос умоляет меня поступить правильно. Чтобы обезопасить себя, чтобы ему не пришлось беспокоиться обо мне.

— Я обещаю, — говорю я, просовывая ноги внутрь и откатываясь от окна на холодную и твердую землю подо мной.

— Беги, Стелла, — слышу я его слова, когда раздаются новые выстрелы и громкий треск.

Я, спотыкаясь, поднимаюсь на ноги, мои легкие и горло горят, когда я осматриваюсь по сторонам.

Я нахожусь на парковке, но почти ничего не вижу. Повсюду есть люди, которые пытаются скрыться с места происшествия.

Мчась вперед, мои ноги едва поспевают за моим телом, когда я направляюсь к машинам, вытаскивая ключи Себа из своей сумочки.

Последнее, что я хочу сделать, это уйти, но я знаю, что он прав. Если это из-за меня — если — тогда мне нужно убираться к черту подальше.

— Эмми? — Я кричу, боль разрывает мое горло, когда я делаю это в надежде найти своего друга, но мой голос теряется в хаосе.

Я ищу ее в толпе, но не вижу никого, кого бы я узнала.

Я все еще смотрю в противоположном направлении, когда натыкаюсь прямо на другого человека.

— Черт, я изв…

Я задыхаюсь, когда чьи-то руки хватают меня за плечи, удерживая меня. Поворачивая голову, я сразу же натыкаюсь на пару черных глаз. Хотя мое внимание привлекают не они, а травмы, разбросанные по его лицу. Он боец. Тот, кто только что проиграл.

Из здания доносятся новые выстрелы, прежде чем звук сирен вдалеке пронзает воздух, и я вспоминаю, что мне нужно делать что-то, а не стоять здесь и пялиться на этого парня, как будто я его знаю.

Вырываясь из его объятий, я бегу, лавируя между людьми передо мной, пока не нажимаю кнопку разблокировки машины Себа и не вижу впереди огни.

Я хочу вздохнуть с облегчением, но не могу. Не сейчас, когда они все еще внутри, а Эмми пропала.

— Черт. Черт, — рявкаю я, хлопая ладонями по рулю.

Когда я оглядываюсь на здание, мое сердце подскакивает к горлу при виде пламени, которое теперь лижет наружные стены.

— Пожалуйста. Пожалуйста, — шепчу я, умоляя любого, кто выслушает.

Мне нужно, чтобы они все были в безопасности.

К тому времени, как я выезжаю со стоянки, толпа немного поредела, что гарантирует, что я никого не раздавлю, убегая.

Тем не менее, я ищу в толпе лицо Эмми, молясь, чтобы я смогла ее найти. Но все лица, большинство из которых потемнели от сажи, на многих болезненные, возможно, опасные для жизни раны и огнестрельные ранения, неузнаваемы.

Проглатывая гигантский комок в горле, когда я не вижу никого из знакомых, я нажимаю ногой на газ и оставляю разрушения позади.

Рыдание вырывается из моей груди, зная, что я ухожу от Себа. Покидая их всех. Но что еще я могу сделать?

Машина Тео еще не вернулась, когда я подъезжаю к месту Себа, и я издаю болезненный вздох, когда глушу двигатель.

Мысли о том, что они погибают в этом аду, не покидают мою голову, пока моя паранойя не начинает овладевать мной.

Глядя в зеркало заднего вида, я высматриваю движение, что угодно.

Было ли все это частью какого-то большого плана, чтобы оставить меня в одиночестве?

Я качаю головой, чувствуя себя нелепо.

Откуда бы кто-нибудь мог знать, что я буду вынуждена уехать одна? Если бы это было из-за меня, наверняка кто-нибудь мог бы просто выстрелить в меня, пока я сидела на том ящике.

Дело не в тебе, Стелла.

Но все же, когда я наконец вылезаю из машины, у меня в руке пистолет, готовый выстрелить, если понадобится. Моя кровь приливает к ушам, а грудь продолжает вздыматься, и только когда я захлопываю и запираю за собой дверь, я, наконец, заставляю себя расслабиться.

Здесь я в безопасности.

Теперь мне просто нужно подождать, чтобы посмотреть, есть ли кто-нибудь еще.