Академия бракованных людей (СИ)

Прорыв

«Если б я могла знать, как прошли последние годы. Думала бы, составляла бы тактику поведения, размышляла бы, как себя вести. Сейчас приходиться наугад, и не узнаешь, кто из всех этих людей дорог Бьюти, а кто не важен. Приходиться осторожно приглядываться, понимать… быть может, человек просто пользуется моим неведеньем, втираясь в доверие? Слишком просто, значит, должно сработать. Безопаснее не верить никому, и, раз так… возможно стоило попытаться научиться спать с открытыми глазами. Не уверенна, что что-то поменялось бы, но за то, мой внешний вид бы нагонял страх. Возможно, все это от неуверенности в себе, или, от неуверенности в ней, ведь наши мнения никогда не сходились, и, если человек мне претит, значит ей, скорее всего, нравился. Возможно даже, она была в него влюблена.»

— Я устал. — Мужчина устало покачал головой и осмотрел своего друга. Тот подходил к очередному подвалу, внимательно изучая замок.

— Через два часа на работу. Там и отдохнешь.

— Серьезно? У меня сегодня шестеро детей, когда мне отдыхать?

— А у меня полторы сотни детей, и что? — Хенгер сузил глаза и, скрипнув зубами, пнул очередной нетронутый замок. Эта ночь, хоть и насыщенная, вновь ничего не изменила и была совершенно бесполезна. Возможно, хитрая студентка совсем не трогала подвалы, но проверить их стоило, слишком многое на кону.

Юрала глубоко вздохнула и отвела глаза. Дешевый кофе в чашке остывал, она то и дело поглядывала в телевизор, висящий на противоположной стене от ее столика. Местный новостной канал совсем не поднимал настроение, ведущий активно жестикулировал, иногда демонстрировал вырезки из интервью мэра относительно борьбы со снегопадами. «Отец Мэг» — пробубнил «парень» себе под нос, слегка закатывая глаза. Грузный, внушительный мужчина с тяжелым взглядом и прямыми, ровными усами. По ее наблюдениям, он совсем не заботился о дочери, даже более того, местами игнорировал ее существование. К сожалению, Иида никак не могла повлиять на их отношения, хотя очень хотела. Ее новая подруга, находясь в доме, не сильно отличалась от детдомовских подростков, такая же забытая и ненужная. Отчасти поэтому, даже имея внушительную разницу в достатке, она могла ее понять.

Сегодня они собирались идти в театр. В зеркало Рал избегала смотреться, куртка, за недели ношения без стирки замызгалась, свитер выглядел старым и растянутым, а о джинсах вообще стоило молчать. Они покрылись жирными разводами из подвала, которые не отстирывались, и начинали рваться со внутренней стороны. Не то что бы внешний вид для театра, но и отказывать подруге совсем не хотелось. В прошлом она мечтала о ярких платьях, и приятном спутнике, но все меняется. Сейчас сирота многое бы отдала за симпатичный мужской костюм своего размера. Хотя ей и дали понять, что ждут в любом виде.

Поднеся к губам уже холодный, бодрящий напиток лже-Иэн печально покачал головой и перевел взгляд с экрана в окно. Бесчисленные прохожие шли на работу, у каждого из них будет насыщенный, интересный день. Глубоко вздохнув, странный клиент порылся в кармане и, достав мелочь, оставил ее на столе. Без чаевых, но сейчас она не могла себе этого позволить.

Отчего-то сегодня на улице было приятнее, чем в каком-либо кафе, возможно из-за головной боли, а, возможно, из-за странного предчувствия, что не оставляло уже несколько дней. Ничто не предвещало негативных реакций, даже случайных, но интуиция упорно сжимала сердце, заставляя его биться быстрее, а давление слегка повышаться. Ничего особенного, и дорога до дома подруги была не долгой, и белизна вокруг успокаивала… но странная нервозность не уходила. Неизбежность. Теперь совсем, совсем другая, но все равно уже чувствовалось ее холодное дыхание затылком, что скрывался под париком.

Дворики поразительно быстро сменяли друг друга, казалось, буквально двумя минутами ранее это была бедная улица, состоящая из серых, громоздких шестнадцатиэтажек, а сейчас это уже аккуратный, красивый проспект, усеянный улочками с двухэтажными частными домами. Кто-то, помимо мэра, явно богатый, и очень уверенный в своем будущем мог жить здесь. Зачастую, эти строения были светлыми, и напоминали дачи в Майями, только в зиме, а не в лете. Ухоженные, за высокими железными заборами, прочными стальными воротами. Мечта, а не район, и неизвестно почему он все время вызывал у Юралы ухмылку.

Подойдя к единственному, знакомому тут входу, «парень» нажал на звонок, и тяжелая, железная дверь тут же открылась. Похоже, ее ждали, это пугало и льстило одновременно. Высокие деревья, что начинались в клумбах, буквально, упирались в пасмурное небо, а на их ветках иногда грелись мелкие птицы. Наблюдать за ними было забавно, а еще это отвлекало от смущающих, грустных мыслей. Дворецкий, изучающий взглядом гостя, устало кивнул и впустил «парня» в дом.

— Иэн! Ну, что скажешь? — Мэг спускалась с верхнего этажа, весело улыбалась. Судя по всему, она бежала в коридор со всех ног, услышав, что к ней пришли.

— Ты о чем? Платье? — «Гость» снял шапку и окинул взглядом радушную хозяйку. Та, похоже что, примеряла наряды, поэтому застыла на лестнице в превосходном красном платье с широкой юбкой и декоративным тканевым цветком под левой грудью. — Превосходно. Это шелк, да? Тебе идет красный, и бретели тебе тоже идут.

— Разбираешься в тканях? Неожиданно для мужчины, но очень приятно. Спасибо. — Она, покрутившись, засмущалась, и едва заметно покачала головой.

— Не то что бы, но пару раз доводилось видеть. Я не полный профан, это будет ближе к истине. — Иида благодушно улыбнулась и расстегнула куртку. — У тебя… часа три? Можем успеть попить чай и посмотреть что-нибудь, нет смысла переодеваться. Ты красива, и я рекомендую тебе остаться в этом.

— Правда? Что ж, спасибо. — Девушка слегка покраснела и медленно кивнула. — Оно мне тоже нравиться, рада, что у нас схожий вкус.

— Красиво — есть красиво. Хотя я понимаю тебя. В моих глазах много красоты.

— Это значит «красота в глазах смотрящего»? Да, помню эту цитату, но не вспомню, кто так сказал.

— Оскар Уайльд. — «Парень» вздохнул, и с улыбкой поднял голову к потолку.

Много красоты. Теперь не известно, когда она сама сможет примерить хоть какое-нибудь платье, хотя бы самое плохенькое, самое бедное. В том, чтобы быть мужчиной, было много плюсов, но она многое теряла. Многое для себя, что не мог возместить ни один хороший друг. Пока она в таком виде, ни с одним человеком не выйдет построить любовь, ведь сама — ложь во плоти. Ложь, которую можно потрогать, с которой можно поговорить. Но ни в чьем вкусе, ведь, даже если она понравиться другой женщине, ничего не выйдет. Ложь. И с мужчиной то же самое, ведь любить ее будут как мужчину, пока она и есть такова. Совсем ни как женщину, хотя ею Иида являлась больше, чем кто-либо. Бесконечное вранье не только утомляло, но и рождало тяжелое, мрачное одиночество.

— Чем хочешь заняться? — Хозяйка мягко улыбнулась, вновь осматривая своего собеседника.

— Ну, я уже предложил, так-то… можем попить чай, что-нибудь посмотреть, или… хм, можно прогуляться, там сегодня безветренно и не слишком холодно.

— Я подумала о том же. Ну что, начнем с чая?

— Аппетитно звучит, только я буду кофе. — «Гость» развел руками и состроил хитрую гримасу.

— Хорошо, у меня, вроде, есть арабика, либерика, робуста… какой хочешь?

— Растворимый, самый дешевый. Если нет — то на твое усмотрение.

В комнате послышался тихий смех. Мэг, так-то, сама не знала, чем они различаются, ведь никогда не пила кофе. Но, как выяснилось, можно пить и все равно не разбираться. Дворецкий, что стоял в стороне и вежливо отмалчивался, иногда усмехался, а иногда смущенно закатывал глаза. Так или иначе, у его маленькой госпожи впервые появился кавалер, и помочь тут было делом чести и долга.

— Три пары?! — Ния потрясла головой и глянула на друга, который все еще смотрел на расписание, и задумчиво потирал подбородок.

— Сняли все алгебры… не только у нас, смотри, у всех, у кого ведет декан. Как думаешь, что-то случилось? Рал попалась? — Иэн, хоть и был спокоен внешне, нервно топал ногой и явно не мог взять себя в руки.

— Думаю, если бы попалась, мы бы об этом узнали. Может, все еще ищет, а, может, наконец разработал план действий…

— Если он и вправду разработал план, то для нас это очень плохие новости. Наверняка все продумал, а я, к сожалению, пока не могу читать мысли. Его нельзя недооценивать, это кончиться очень, очень плохо. — Парень скрипнул зубами. — Снова следить за ним опасно, но и других вариантов нет. Иначе мы никак не узнаем, что он решил предпринять.

— А как следить-то? Дежурить возле дома, на случай, если выйдет? В академии его нет, и не за что зацепиться. — Фарлоу вздохнула и вновь покачала головой.

Самое большое, что они могли сделать — так это скинуть СМС подруге, что декана нет на месте. А, исходя из того, что он занялся делом об ее пропаже в плотную, скорее всего занимается чем-то, очевидно, неприятным для ее сокрытия.

Мужчина, тем временем, был всего в паре кварталов от места работы. Изначально он не планировал пропускать, но, встретив кое-что любопытное, был вынужден остаться на улице. Поврежденный замок на одном из подвалов, странные царапины, которые, по сути своей, мог оставить кто угодно, или что угодно. Это мог быть бомж, который искал место потеплее, или подростки, ищущие приключений… или странная девочка, случайно сбежавшая из приюта. Аккуратно трогая пальцами повреждения, Хенгер ухмыльнулся себе под нос и отошел в сторону. Так или иначе, конкретно этот экземпляр не был вскрыт, хотя и его, судя по всему, хорошенько били не так давно, пытаясь сдвинуть с места. Это давало надежду. Несмотря на то, что подвал слишком близко к академии, и опасно тут располагаться… какое ей дело до студентов, когда выходить можно только ночью? Иначе окажешься замеченной, а после схваченной.

Однако, к величайшему сожалению учителя, все остальные ближайшие замки остались нетронутыми. Возможно, просто совпадение, а, возможно, он постепенно становился параноиком. Эта мысль угнетала, и, закатив глаза, мужчина устало побрел дальше. Бессонная ночь сказывалась на самочувствии и состоянии, но сейчас он предпочитал не обращать на это внимания. Еще многое нужно осмотреть, а времени терять нельзя.

Легкие снежинки опускались на промерзшие, белые сугробы. Снега становилось все больше, дети с интересом наблюдали за этим процессом, пока по небу нескончаемым потоком плыли тяжелые, светлые облака. Вокруг витало мягкое, зимнее спокойствие, огни светофора попеременно сменяли друг друга, и люди спокойно переходили улицы. Печальное дружелюбие въедалось в пустые сердца, ощущение чистоты и холода завораживало, восхищало. Многие из тех, кто любили зиму, постоянно толклись возле кофеен и забегаловок, погода сильно располагала.

От окна, когда с неба сыпали снежные хлопья, было невозможно оторваться. Слегка вздрогнув от внезапной вибрации, Юрала достала телефон и, сдвинув брови, прочла содержание СМС. Ее бывшего сожителя, а, по совместительству, декана исправительной академии в очередной раз не было на месте. Ничего особенного, нет смысла паниковать, мало ли, какие у него могут возникнуть дела… Однако, отчего-то, одногруппники Ииды паниковали, и, возможно, у них были на то причины. Они наблюдали за ним практически ежедневно, возможно, он активизировался в ее поимке.

Вот только любопытно, почему? С одной стороны, за нее выставили неплохую награду, очень даже. Была бы возможность, она бы продала сама себя, но увы, не выйдет, за то появится много других желающих заработать на проблемах полицейских и детского дома.

Уже очень давно ей не приходилось быть в театре. Однако, почему-то, думала сирота совсем не о предстоящей постановке, и даже не о возможности раскрытия своей реальной личности. Всего лишь нежное, печальное любопытство. А он ходит в театр? Вдруг совпадет так, что сегодня ее бывший учитель там будет… стоять где-нибудь в стороне зала, как всегда, в отглаженном костюме, иногда поглядывая на наручные часы. В прошлый раз, когда они столкнулись на переходе, он даже не взглянул в ее сторону, и это, бесспорно, должно быть хорошо. Не узнает, не заметит, и ничего не испортит. И увидев в обнимку со своей ученицей, тоже не узнал.

Не узнает… никогда.

Юрала, отчего-то мрачно ухмыльнулась и прикрыла глаза. Должна бы радоваться, что гендерная интрига так безупречно сработала, но почему-то счастья не было. Больно было в этом признаваться, но… хотелось бы. Подняв взгляд вверх, она провалилась в наивные, грустные фантазии. Хотелось, чтобы ей было лет двадцать, чтоб, идя вдоль цветущих, весенних улиц, он шел ей навстречу. Шел, узнал и удивился. Застыл, поднял брови, остановился. Лепестки отцветающей вишни опускались на прохладный, влажный асфальт, создавая собой ароматный, свежий ковер. Солнце медленно уходило за горизонт, согревая своими последними лучами, а мимо проносились автомобили, и теплые потоки воздуха трогали кожу и волосы.

Он бы ничего не говорил, просто продолжая рассматривать старую знакомую как-то зачарованно, странно. А она отвела глаза, улыбнулась, и продолжила идти мимо, пока осколки мягких цветов опускались на плечи, цеплялись за спину…

Смахнув слезу, Иида покачала головой и тихо рассмеялась. Его не будет. Ни в театре, ни на улице… ни в ее жизни. Но надежда не умирала, хоть девушка и пыталась подавить ее всеми силами. Слишком наивно, но эта надежда согревала ее холодное, разочарованное сердце.

— Ну что, ты готов? — Мэг незаметно подкралась сзади, положив руку на плечо «Иэна»

— Всегда готов, конечно. — «Парень» натянул на лицо искреннюю, дружелюбную улыбку, и развел руками. — А ты прямо так поедешь? Слушай… платье и впрямь чудесное, я бы сам такое носил, если б родился женщиной… но слушай. Ты — дочь мэра, точно не стоит, хотя бы в дороге, выглядеть чуть менее вызывающе, а то мало ли что…

— А, не волнуйся. Никто не знает, чья я дочь, и как выгляжу, вот правда. — Она развела руками и едва заметно улыбнулась. — Отец постарался, я нигде не светилась, вернее, мое лицо не светилось…

— Понял, хорошо. Обычная девушка Мэган. — Он понимающе кивнул, и улыбнулся еще шире.

— Я — Магнетис… не Мэган. — Слегка смутившись, хозяйка отвернулась, рассматривая падающие за окном снежинки. — Просто просят не представляться, сам понимаешь. Магнетис Блэр. Тебе же можно доверить секрет?

— Можно… — Прошептал «Блейк», хотя сердце предательски сжалось. Его, в общем-то, не существует. Человек-ложь.

— Нас отвезет и привезет мой водитель. Идем, он, наверно, ждет нас…

Молодые люди, вновь переглянувшись, начали надевать верхнюю одежду, застегивать обувь. Их действительно уже ждал автомобиль, но, как ни странно, то был не лимузин, и даже не джип. Обычная иномарка среднего класса, особо не привлекающая внимания. Серая, с пыльными колесами и наледью на крыше. Вздохнув, Рал открыла перед своей спутницей дверь и впустила ту во внутрь. Она, все-таки, галантный кавалер, уважающий свою спутницу, и совсем не потому, что та — дочь мэра, о чем пришлось так прозаично узнать. Как оказалось, это была тайна, просто Мэг решила «ему» довериться. И это доверие снедало, рождая вполне мотивированные муки совести. «Я того не стою» — произнесла Иида одними губами, вновь смаргивая слезы прозрачными веками с едва заметной, голубой сеткой сосудов.

Здание театра величественно возвышалось средь остальных уличных строений, и, конечно, выгодно выделялось. Туда постепенно подтягивались люди, сверяясь со временем, ведь опаздывать на выступление живых актеров — верх моветона.

Ступени слегка обледенели, однако, даже в целях осторожности, никто на них не смотрел — колонны перед входом завораживали.

— Римская школа, композитный ордер. — Юрала покачала головой, закусывая губу.

— Ты и в этом разбираешься? — Магнетис, отвернувшись, засмеялась.

— По мелочи.

— У нас второй зал, третий ряд, шестое и седьмое место, но сперва нужно раздеться в гардеробе.

— Даже не знаю, как я выгляжу хуже, в куртке, или без. — «Парень» широко ухмыльнулся, имитируя театральный жест. — Что ж, идем.

Деревянные, тяжелые двери открывали вход в фойе. Внутри театр казался еще больше и выше, чем снаружи. Судя по всему, ему было уже много лет, и он неоднократно реставрировался. Люди в платьях, костюмах бродили из стороны в сторону. Собирались в компании, разговаривали на высокие темы, разочарованно вздыхали, удивляясь вязкости времени. Минуты тянулись невероятно медленно, и, сдав верхнюю одежду, молодые люди отошли в сторону, дожидаясь открытия зала.

Переминаясь с ноги на ногу, Иида скользила печальным взглядом по пришедшим. Ни одного знакомого лица, ни темного силуэта, и темные, длинные волосы… не попадались на глаза. По-другому и быть не могло.

— Кого высматриваешь? — Мэг подозрительно сузила глаза и сдвинула брови.

— Никого. На секунду показалось, что вон та женщина — моя бывшая учительница, но только показалось.

— Понятно.

Отчего-то она не верила своему спутнику, хотя он и не давал повода сомневаться в себе. Не верила, и все тут, слишком уж рассосредоточенным был его взгляд. Так на знакомых не смотрят, так ищут. Но кого? Зачем? И почему в театре? Может боялся встретить знакомых? Мэг хорошо помнила, как испугался ее друг, увидев бывшего преподавателя в лице ее репетитора. Возможно, сейчас у него на уме нечто похожее. Возможно…

Скрипнула дверь, и послышались шаги. По мраморному полу каблуки отдавались особенно четко, очевидно, кто-то из работников сейчас откроет зал и пустит гостей во внутрь. Зеркальные стены визуально увеличивали пространство, но делали его более холодным и чужим. Снова вздохнув, Юрала печально улыбнулась, и, взяв подругу под руку, повела в зал.

На город мягко и неотвратимо опускалась темнота. Рассматривать замки подвалов становилось все сложнее, и сложнее, и сложнее… однако, свет карманного фонарика становился все ярче и ярче. Так или иначе, он не сможет спокойно спать, пока не проверит все замки. Хотя даже в таком случае спокойствие было бы под очень большим вопросом…

Очередной дворик, где никто не трогал тяжелые, нижние двери. Они давно уже были заметены снегом, буквально, вмерзли в многоэтажку. Зло ударив по холодным кирпичам, Хенгер развернулся, и пошел прочь, выключая свет. Следующий дом метров через триста, а аккумулятор нужно экономить.

Внутри, будто бы, открылось второе дыхание. Мужчина шел уверенно и очень быстро, пока в теле все снедала печаль, медленно перерождающаяся в горе. Но пока есть смысл искать, он не остановится, даже на минуту. Конечности сводило, руки сами сжимались в кулаки, а рубашка и пальто натягивались на напряженных мышцах. Снова заснеженная дорога, похожая на предыдущую, и на следующую… Очередное одинаковое здание, и свет зажигался в окнах. Еще семь подвалов… спускаясь к ним, Габриэль вновь зажег фонарик, и осмотрел замок. Как ни странно, нетронутым его нельзя было назвать, судя по трещинам во льду, его били, при чем довольно сильно. Дыхание участилось, лицо перекосило странная, неадекватная улыбка.

Следующий подвал тоже нельзя было назвать неповрежденным. В отличии от предыдущего, на железе были даже царапины, что еще сильнее раскачивало нестабильное настроение. Декан, было, ускорил шаг к следующей двери, однако, в тот же миг, из сухой, засыпанной снегом клумбы посыпалась странное шуршание. Он сдвинул брови, направив свет к низким кустам. Шелест продолжался, все сильнее, чем ближе Хенгер приближался к его источнику, однако, как только наклонился над ним, оттуда выпрыгнул серый полосатый кот.

Мужчина мрачно ухмыльнулся и закатил глаза. Что еще могло здесь быть? Животное, отстранившись от посягнувшего на его личное пространство учителя, повернуло ему свой серый, полосатый зад, и тут же бросилось прочь, к одному из подвалов. Коты тоже искали тепло. На секунду задумавшись, Габриэль пошел за ним. Далеко кот не побежал — скрылся за одной из дверей, которая, судя по всему, была… приоткрыта? На замерший, железный замок упал луч фонаря, и печальные, серо-лиловые глаза начали раскрываться, буквально, вылезая из орбит. Не то что бы он был поцарапан, или тронут… открыт. Он был открыт. Не сбит и не спилен. Его осторожно вскрыли, без грубой силы. Возможно, открыли отмычкой, или ключом.

Пульс удвоил количество ударов в минуту, но радоваться было рано. По шокированному лицу все еще блуждала странная, бесконтрольная улыбка. Приоткрыть тяжелую, деревянную дверь не составило большого труда, и тут же, навстречу повеяло душным, подвальным воздухом. Тяжелым, плотным…

Внутри трубы чередовались с крупными коробками, от телевизоров, компьютеров и другой техники. Низкий потолок заставлял сильно пригибаться, а пол, подчиняясь какой-то непонятной логике был то бетонным, то земляным, сухим. Тут явно никого не было, но это совсем не значило, что никто не жил. Просто сейчас пусто. Под самой большой, судя по всему, трубой горячей воды стояла старая раскладушка, а рядом с ней импровизированная лежанка для кота, собранная из старой, пыльной шторы. Пустые упаковки от кошачьего корма, потрескавшиеся, сколотые тарелки… Преподаватель осторожным движением провел рукой по этой самодельной мебели, все еще странно улыбаясь.

На тонкой, холодной трубе висело несколько широких, мужских свитеров, и одни джинсы с несколькими заплатками. Осторожно приблизившись к ним, Хенгер снял самый крупный, помял в руках, поднес к лицу.

Тот самый запах, который он не чувствовал уже очень давно. Его было ни с чем не спутать, ни на что не похожий, но такой сладкий и пробирающий… в широкой улыбке показались зубы, он тихо смелся, зарываясь лицом в пыльную шерсть, после чего поднял грустный взгляд вверх. Все здесь… ее. Подойдя к раскладушке, мужчина присел, поглаживая рукой натянутую на металлический каркас ткань.

Казалось, в воздухе витали ее частички. Без труда можно было представить, как она сидит на этих коробках, как лежит на своей странной постели. И, наверное, часто бьется головой о горячую трубу, пытаясь встать. Незваный гость темного подвала вновь тяжело рассмеялся, а после взялся рукой за лицо, промокнув горячие, соленые слезы, которых становилось все больше. Нашлась.

Его вина, что она здесь оказалась. От начала и до конца его вина, прижав к себе пресловутый свитер, декан покачал головой, встал, и подошел к самой дальней, пустой коробке. Наверное, не стоит ее пугать с порога, но и уходить совсем не хотелось. Ни одна сила сейчас не заставила бы его покинуть это место, и, присев на прохладный бетон, он коснулся спиной стены и прикрыл глаза. Где-то здесь еще лазил испуганный кот, Габриэль в который раз тихо рассмеялся. Этот смех с каждой секундой становился все громче и бесконтрольнее. Раскрасневшиеся от пыли и соли глаза закрылись, он очень часто дышал, но сильное сердцебиение было не унять. Давно не унять.

Прозрачные снежинки, гонимые ветром, взмывали в небо, повсюду зажигались фонари, и людей на улицах становилось все меньше и меньше. Однако, морозы постепенно шли на спад — близился конец февраля, правда, весна, судя по всему, будет очень холодной. Кого-то это радовало, а кого-то, напротив, обижало. Дети ждали тепла, горячих ручьев, чтобы пускать кораблики, а взрослые, наконец, смогли бы скинуть с себя тяжелые зимние одежды.

Прогуливаться по заснеженным улочкам было приятно, но не всегда удобно, и часто очень холодно. Резкие порывы пробирали насквозь, белоснежные пейзажи не прекращали завораживать, а небо казалось таким близким, как никогда. Все это — зима, неповторимое, и даже волшебное время года. Твердая вода и зябкая тишина. Холод. Мрак.

Вздрогнув, Хенгер раскрыл глаза и огляделся. Заснул? Здесь? Судя по скрипу, дверь вновь кто-то приоткрывал, мужчина напрягся, прислушиваясь. «А я тебе еще корма принесла» — послышалось, буквально, в нескольких метров от него, и вновь губы растянулись в странной, нервной улыбке. Стоило заявить о себе, однако он сидел, и не предпринимал ничего, будто оцепенев. Болезненно знакомый голос, она что-то делала, возможно, перекладывала случайные вещи. Зачем-то…

Наконец взяв себя в руки, декан встал, не забывая пригинаться, отряхнул джинсы, и тихо заговорил:

— Ну и как зовут твоего нового друга? Познакомишь?

— Что? — Девушка рефлекторно отстранилась, выронив пачку.

— Тише. — Аккуратно обойдя коробки, и другие случайные объекты, он быстро оказался рядом, схватив старую знакомую за прохладную руку. — Я все равно не дам тебе сбежать.

— Ч-что ты тут делаешь?!

— Решил зайти в гости. Не рада? — Преподаватель прикрыл глаза, касаясь свободной рукой щеки бывшей ученицы. — Не рада. За то я как рад, ты не представляешь. — Закончил он, касаясь ее губ своими. Осторожно, совсем не принуждая к поцелую. — Если ты откажешься со мной идти, придется тащить тебя силой, но жить в подвале я тебе не дам. У меня намного лучше, знаешь ли, особенно сейчас. Стоит посмотреть, обещаю, понравится.

Она молчала. По бледным, холодным щекам стекали крупные слезы, которые она пыталась утереть грязным рукавом.

— Тебе нужна еда и горячая ванна. Я помогу, просто помогу. Хорошо?

— Ладно. — Выдавила из себя девушка, начиная рыдать навзрыд.

— Как меня замучили эти галлюцинации, я почти сошел с ума. — Изменившемся голосом проскрипел учитель, пока желанный фантом таял наяву. — Тебя нет. Куда подевался твой свитер? Вроде бы, был со мной. Я же его держал. — Он рассмеялся, отворачиваясь от знакомого фантома, однако, в следующую секунду повернулся снова, созерцая лишь пустоту подвального помещения.

Медленно раскрыв глаза, Габриэль достал из кармана телефон и уставился на часы — семь. Рано паниковать, она придет. Обязательно придет. Реальная, а не сон, и не видение. Встряхнувшись, декан устроился поудобнее, вновь проваливаясь в тяжелые, отрывистые фантазии. Тело бил легкий озноб, однако, нервный срыв совсем не входил в его планы.

От шума аплодисментов закладывало уши, безраздельная хозяйка случайного подвала планировала вернуться «домой» к восьми вечера, или, максимум, к девяти, если Магнетис предложит ей зайти в какое-нибудь кафе. Происходящее на сцене завораживало — Отелло неотвратимо приближался к Дездемоне, однако, «парень», казалось, этого исхода не просто ждал, а всем сердцем хотел. «Лучше бы ты меня тоже убил» — одними губами произнесла Иида, глубоко вздыхая. Действительно, никаких больше надежд, никакой борьбы за жизнь, никаких разочарований. Ничего. Все.

Но с другой стороны теперь ее жизнь — только ее жизнь, а боль пройдет. Все проходит. Всегда.

Последний звонок яркой постановки заставил зрителей встать с мест, и вновь оглушительно бить рукой об руку — другой благодарности актеру не нужно. Лишь признание и восхищение, какими был полон красивейший зал. Люди широко улыбались, кто-то даже смахивал слезы, а кто-то едва сдерживал дрожащий подбородок. Юрала сама едва ли держалась, однако, совсем по другой причине. Даже здесь не удавалось до конца отвлечься, что, в какой-то мере, пугало. Раньше она не замечала за собой такого помешательства, и, казалось, чем больше времени приходит, тем сильнее ее чувства к человеку, который предал ее. Оставил. Бросил.

— Все в порядке? — Мэг попыталась заглянуть в лицо в лицо своему спутнику, однако тот все время отворачивался.

— Да, идем. Нужно успеть выйти одним из первых, чтобы не стоять в очереди.

— Пошли. — Она взяла его под руку, и двое неспешно пошли прочь из зала.

Несмотря на то, что не торопились, они действительно успели — в фойе почти никто не топтался, и, сдав номерки, начали медленно одеваться. Ветер завывал, однако, «парню» казалось, что внутри его тела, в душе, так глубоко, что не достать даже самовнушением и гипнозом. Магнетис видела — что-то тревожит ее друга, но что — понять не могла, тот совсем не делился своими переживаниями, и на любой вопрос о настроении отвечал коротким: «все хорошо». Хотя по светлым, грустным глазам читалось — хорошо не было. Ни разу, почти что никогда.

Водителя не было. Дочь мэра никто не ждал, и она не торопилась ему звонить. Ей даже хотелось, чтобы он не приехал. И… он не приехал. Снегопад казался особенно волшебным из-за порывов и траекторий снежинок. Подростки взялись за руки, и медленно побрели от театра. Белые хлопья в свете фонарей блестели и переливались, холод не пугал, а, даже, напротив. Хотелось находиться тут как можно дольше.

Сзади послышался шорох. Примерно в ста метрах сзади шла группа людей, судя по всему, они веселились, о чем-то разговаривали и иногда замолкали. Многие выходили погулять в такую погоду, но также многие решали оставаться дома. Мэг сдвинула брови, явно начиная немного паниковать, а «Иэн» тяжело вздохнув, развел руками. Ничего необычного, ей просто не приходилось гулять в такое время суток.

Улицы пустели, однако, компания, что шла за ними, не рассасывалась и не отставала, напротив, сильнее и сильнее приближаясь. Уже даже Иида начинала нервничать. В любой другой день это было бы не важно, и вообще все равно, даже если ее хотят ограбить, но сейчас она была не одна — с ней никто иной, как дочь мэра. Бриллиант среди молодых людей — дочь мэра.

«Бежим» — сквозь зубы процедила она, и, схватив подругу за руку, резко подалась вперед, — «звони отцу, или кому угодно, это может кончиться плохо». Магнетис, выпучив глаза, рванула за другом. Пыталась в спешке достать телефон. Пульс ощущался в горле, кровь закипала, а резко подступивший страх сковывал пальцы. Нервный озноб начинал трепать тело, оборачиваться было страшно, однако, резко затормозив, Рал обернулась сама — они здесь, они пытались их догнать, и что-то кричали вслед.

Расстояние стремительно сокращалось. Зимняя одежда скорости не прибавляла, напротив, переставлять ноги было тяжело, за новым поворотом снова не было людей, будто их всех вытравили, убрали, или же им сегодня очень не везло. Почувствовав чужую руку на своем плече, Мэг взвыла, а ее спутник остановился, вцепившись в девушку мертвой хваткой.

— Оставьте нас! Мы просто студенты, у нас ничего нет! — рявкнул «Иэн», сжимая предплечье подруги. Жаль, позвонить она так и не успела.

— Она?! — Заговорил один из мужчин, с металлическими передними зубами.

— Думаешь, я знаю, как она выглядит?! Ни фото, ни видео, я пуст. Сказали — красное платье, пошла влево от театра с пареньком. Все, вроде, сходиться, да, Магнетис? — Компания из пятерых мужчин содрогнулась в смехе, пока один из них не прошептал: — В машину ее.

— Я тебя не оставлю. — Спокойно выдала Юрала, сильней сжимая часть тела подруги.

— Значит, поедешь с нами, защитник.

Снова смех. Незнакомцы, примерно, от тридцати, до пятидесяти лет обступили пару. В течении тридцати секунд, со стороны центра города подъехала машина с тонированными стеклами, откуда вылезли еще двое.

— Будешь сопротивляться — плохо закончишь, малышка. — Сказал кто-то, схватив ее за волосы.

— Не нужно! Мы пойдем сами. — Вновь заговорил «спутник», помогая рыдающей подруге сесть внутрь. Всего один из преследователей сел внутрь, за руль, сразу же достав из бардачка пистолет, и замкнув машину. Остальные же, тотчас, разошлись в стороны, будто и вовсе не были знакомы.

— Увижу хоть одно неловкое движение — твой парень отправиться на тот свет. Смекаешь? — Мужчина кашлянул, рассматривая своих пассажиров в зеркало заднего вида. — Твой папаня хорошо заплатит за твою жизнь, маленькая дура. Водителя нет, тебя это не смутило? Ну ничего, такой опыт отучит тебя лазить зимой по ночам. Если мэр не будет мешкать, конечно.

— Мы выполним ваши требования. — Иида стиснула зубы, приобняв навзрыд рыдающую Магнетис. Судя по всему, она первые была в заложниках, и вообще, впервые кто-то угрожал ее жизни прямо в лицо. Возможно, ее отец был прав, усиливая охрану, хотя это очень не хотелось признавать.

Мимо мелькали уличные лампы, дома, и яркие вывески. Снег, несущийся мимо, уже не выглядел, и не казался таким праздничным, наоборот, деревья внезапно стали казаться жуткими, их ветви напоминали мертвые куриные лапы, а рисунки туч в небе походили на формы виселиц. После долгих, слово проповедь, уговоров успокоиться, Мэг, наконец, сжала зубы и постаралась взять себя в руки. Им помогут, их спасут, нужно просто не высовываться, чтобы не получить пулю в лоб. Безусловно, ее отец будет зол… но лучше уж его злость, чем быть убитой горсткой мерзких бандитов. Салон пропах сигаретами, на сиденьях были пятна грязи, а одно из окон, вроде, было слегка поцарапанным.

Юрала, иногда вздыхая, пыталась запомнить направление, судя по всему, их везли на север. Что располагалось на севере? Вроде бы, кукурузные поля, возможно, старые гаражи… но, раз сейчас им позволяют видеть это, возможно, дальше будет точка обмена. А их похититель и не похититель вовсе, а курьер для заказчиков. И тогда, когда «посылка» будет передана, они уже вряд ли увидят, куда их везут, просто сейчас это совсем не важно.

Водитель иногда вздыхал, ухмыляясь, поглядывая на заложников. В какой-то мере, им было выгодно прихватить еще и «парня» девушки, дабы она была спокойна и не рыпалась бежать. Боясь потерять друг друга, заложники часто бывают намного менее дерзкими, и этим нельзя было не воспользоваться. Костлявый студент с тонкими запястьями, такой хрупкий, что, наверняка, ему не привыкать к избиениям, в универе таких не любят.

Границы города постепенно стирались. Их вывозили, деревьев становилось все больше, а дома, которые, сперва из многоэтажек сменялись частными, постепенно исчезали вовсе. Снег плотным ковром лежал по обе стороны обочины, дороги покрывала толстая наледь, однако, мужчину за рулем это не смущало. Никаких поворотов, никакой сельской местности, всего лишь прямой путь, все сильнее отдаляющий друзей от дома. Тьма, редкие фонари, и слабые фары освещали окружение.

Тяжело было прикинуть, сколько по времени занял такой путь, когда у водителя в руках пистолет. Он периодически отвечал на звонки, бросаясь короткими фразами, и вот, наконец, на горизонте появилось небольшое здание, явно покинутое, всем своим видом напоминающее сарай или гараж. Металлическая обшивка загнулась и проржавела, в крыше зияли дыры размером с мужской кулак, а громадные ворота со скрипом открывались в стороны.

Снова ухмыльнувшись, преступник извлек из кармана наручники, и, схватив своих гостей, щелкнул ими, тем самым сцепив руки молодых людей.

— Кто-то попробует бежать — открою огонь на поражение. — Знакомьтесь, это ваш дом. — Он отпер машину, жестом приказав освободить ее.

— Все в порядке, никто из нас не хочет на небо. — Вновь заговорила Иида, слегка ухмыляясь.

Мэг нервно сглотнула, и постаралась вылезти вслед за другом. Руки тряслись, а мужчина, наставляя на подростков пистолет, провожал их внутрь.

Подгнившие, деревянные коробки, странные мешки… то ли с мукой, то ли с землей, и ничего более. Напоминало маленький, заброшенный склад, однако Рал, а уж тем более Магнетис никогда таких не видели. Местами туда заносило снег, но его было очень мало, сырая, в прошлом, земля, промерзла и даже покрылась инеем, как и все здесь, что успело отсыреть. В помещении стоял тяжелый, буквально, арктический холод, который пробирал до костей.