Академия бракованных людей (СИ)

Черное и белое

«Они спросили меня, чего я хочу больше всего. Прямо сейчас. Недолго думая, я закрыла глаза и ответила: «хочу, чтобы вы ушли». И они ушли. Из моей жизни, навсегда. Хотя мне всего лишь хотелось, чтобы они вышли из комнаты, ведь не могу спать, пока кто-то смотрит. Их становилось все меньше и меньше, за то цифры моего возраста неумолимо увеличивались, появились волосы там, где их не было, выросла грудь и появилась талия. Сама себе смеюсь, почему я до сих пор не оставила попыток что-то изменить, раз за разом улыбаясь незнакомым людям, пытаясь им что-то показать, рассказать… выглядеть, быть может, забавной, быть может, интересной. И, хотя и взрослые дети мало кому нужны, мне по-прежнему везло. Более того, многие считали, будто я родилась под счастливой звездой, раз мне давали шанс столько раз. Правда, отчего-то, счастливая звезда ничто мне не давала кроме шанса, и я по-прежнему возвращалась. Интересно, а нужно ли что-то еще, или, может, дело во мне?»

— Ну… — Атта широко ухмыльнулась, и поднесла к лицу девушки беспроводную плойку. — Она заряжена, буквально, пышет энергией. Хочешь попробовать?

— Черт возьми! Как ты пронесла это в академию? — Ее одногруппница отступила на шаг назад и уперлась в стенку кабинки туалета.

— Дело техники. Так что?

— С ума что ли сошла? Думаешь, никто не заметит? Были прямые волосы, стали кудрявые…

— А я и не о волосах. — Девушка раскрыла глаза, ее лицо в мгновение ока сделалось в разы менее адекватным и веселым. — Так вот, если ты не сделаешь этого, вся академия узнает, что ты снова подсела! Возьмись за нее, и подержи, хотя бы, десять секунд.

— Ты реально сошла с ума! За десять секунд от меня же ничего не останется!!

— Ну, не нужно преувеличивать. Небольшое красное пятнышко, делов-то. Или хочешь в комнату? Поверь, я сдам тебя, могу поклясться.

— Пятнышко?! У меня будет ожег второй, или даже третьей степени! Я… не хочу. — Обреченно ответила та, зажмурилась, и поднесла руку к плойке.

— Десять секунд, и мы в расчете.

Дожди не прекращались. Рал, прислонившись к стене, упорно заталкивала в себя какой-то невкусный бутерброд, в то время как за ее действиями внимательно следили Ния и Иэн. За последнюю неделю эти трое немного сблизились меж собой, что не могло не радовать Фарлоу — она, наконец-таки нашла себе постоянных собеседников, возможно даже будущих друзей. Наконец-то не одна, наконец-то можно хотя бы частично расслабиться.

Иида, дожевывая бутерброд, окинула взглядом просторный коридор — люди шныряли взад-вперед, откуда-то слышались странные вопли, кто-то на кого-то кричал, кто-то плакал… потрясающая симфония самого неприятного места в городе, но ее, казалось, это не колышет. Синяки под глазами, казались, стали немного больше чем были. Но причина недосыпа одногруппницы никого, в общем-то, не волновала, кроме ее новых знакомых, однако те стеснялись спрашивать. Захочет — сама расскажет, не расскажет, значит, не стоит того.

Рал слегка вздрогнула, как только на ее плечо легла тяжелая рука парня. Она подняла бровь и склонила голову на бок:

— Что?

— Готовилась к геометрии? — Иэн ухмыльнулся и подступил немного ближе.

— Неа. Тут ничего такие учителя, думаю, я договорюсь. Нет желания, терпеть не могу точные науки.

— Забавная тактика. Что же, посмотрим, как у тебя получиться.

— Получиться, не сомневайся. — Она закусила ноготь на большом пальце, задумалась о чем-то, а после повернулась к Нии, с попыткой выторговать домашнюю по предстоящему предмету. На деле, никакого конкретного плана у нее не было, но она старательно шевелила мозгами чтобы что-нибудь вышло. Придумалось, и позволило ей бездельничать дальше.

Она не видела смысла в том, что учит, ведь это не было бы частью ее дальнейшей работы, и никак бы не повлияло на избранный путь. Всего лишь часть программы, то, что она забудет, как только выйдет из аудитории. Такое бесцельное времяпровождение бесило, но повоевать в академии для трудных подростков не вышло бы. И потом, ей очень не хотелось узнавать, что это за «белая комната», куда часто уводили сильно провинившихся.

Студенты медленно, один за другим заходили в кабинет, рассаживались…Юрала любовно выводила крючки в тетради, копируя вычисления недовольной, но, в некотором роде, безотказной соседки. Иэн в очередной раз сверял свои вычисления с ответами, и, раз за разом, оставался доволен. После того случая с Стеном к нему никто не решался садиться, и парень вальяжно сидел один, закинув щиколотку на колено правой ноги. Ему нравился внезапно свалившийся на него статус, в чем он боялся признаться даже себе, но эти чувства имели место быть.

Печально вздохнув, в аудиторию вошел престарелый геомертик-алгеброик, осмотрел присутствующих и дружелюбно кивнул. Его белые, меловые пальцы коснулись журнала, и пара началась. Ния, вздрогнув из-за начавшийся переклички, уронила со стола ручку, и та укатилась под задний стол. Стиснув зубы, она обернулась, увидев двоих, которые уже внимательно и с иронией рассматривали ее лицо.

— Уронила? Ну так подними. — Сказал один из них, широко ухмыляясь.

— Хорошо. — Ответила девушка, медленно наклоняясь. Пишущий предмет лежал в аккурат между ног одногруппников, но, как только она дотронулась до него, один из них тут же наступил ей на пальцы.

— Ой, я, кажется, задел тебя, ничего? — Сзади послышался едкий смех. Фарлоу одернула руку, и сглотнула набегающие слезы.

— Возьми мою. — Спокойно произнесла ее соседка, глубоко вздохнув, и повернулась к парням. — Ой, у вас тоже что-то уронилось. — вновь заговорила она, и, что было сил, скинула все, что лежало у них на столах. — Вам бы подобрать.

— Ты охренела, ублюдочная тварь?! — Рявкнул один из них, хватая ухмыляющуюся новенькую за грудки. — Думаешь, если один раз тебя прикрыли, то все будет с рук сходить?!

— Разошлись! — Повысил голос старый учитель и тяжело закашлялся.

Парень глухо зашипел, но бросил рубашку своей одногруппницы, а та взялась поправлять ее, будто бы ничего не случилось. Так, сущая мелочь.

— Сдохнешь, помяни мое слово. — Не унимался обидчик.

Раскрыв и без того крупные, матовые глаза, Ния склонилась над ухом соседки, и принялась шептать: «и охота тебе настраивать против себя всех? Что, давно не били? Лучше сиди тихо, и все хорошо будет…», но та, как будто, не слышала, или не слушала, на автомате пожимая плечами.

Преподаватель гулко дышал, стараясь разобрать на доске собственный подчерк. Сердцебиение, а на лбу все время выступали капли холодного пота. Сзади доносились вопли студентов, но старик, будто бы, не слышал их. Схватившись за грудь, он отошел на несколько шагов, после чего с тяжелым хрипом рухнул на пол.

Внезапно все вскочили со своих мест. Кто-то засмеялся, кто-то пытался поднять старика… Отовсюду слышались вопли, кто-то кричал «отдыхаем от алгебры!» Подростки веселились, пока мужчина умирал у них на глазах. Никто не шел за помощью, никто не пугался… они просто веселились и кричали.

Рал вскочила с места и подбежала к учителю, однако, его пульс не прощупывался. Оглядевшись по сторонам, она пробралась сквозь толпу одногрупнников, и тихо выскользнула за дверь. Гул продолжался.

Через распахнувшуюся дверь они ринулись в коридор, толкая и распихивая друг друга, будто бы другой возможности сбежать у них не будет. Внезапный праздник, что рухнул на гиперактивные головы, заставлял выбрасывать в кровь адреналин, лица перекашивала неадекватная улыбка… Никого не волновала жизнь и здоровье доброго преподавателя, лишь сиюминутная радость, от сорванной пары.

Их день закончился необыкновенно быстро. Ветер трепал мокрые листья, заставляя прохожих ежиться, и надевать капюшоны. Но Юрала не смотрела вверх, даже после того, как в ее светлую голову прилетело несколько пакетов. Она печально шла вдоль улицы, иногда озираясь по сторонам. Улочки, одна за одной сменяли друг друга, и вот уже городские высотки оказались за спиной, а студентка свернула в маленький район с такими же маленькими, частными домами. На нейтральном, флегматичном лице не читалось ни одной эмоции, и единственное, что ее сейчас интересовало — вовремя ли пришла помощь, и выжил ли ее учитель. Вроде бы, патрульные ей поверили, во всяком случае, так показалось. По крайней мере, не нужно делать алгебру… хотя сейчас от этого становилось даже немного жаль.

«Надеюсь, не заблудилась» — прошептала она, вновь осматриваясь вокруг, но слегка улыбнулась, увидев знакомый дом, бежевый, с зеленой двускатной крышей. Приоткрыв облезлый штакетник, она зашла во двор и так же осторожно закрыла его за собой. От темной двери веяло теплом, и, глубоко вздохнув, девушка без стука дернула за ручку, и она тут же поддалась.

Окинув взглядом коридор, девушка сдвинула брови и выдала: «я дома!». В ту же секунду из кухни выглянула серьезная леди, с самым недоверчивым лицом из всех возможных. Она сузила глаза, после чего слегка улыбнулась:

— Юрала, здравствуй. Как прошел день?

— Добрый день, Энтони, хорошо. А как ваши дела?

— Ты всегда так отвечаешь. Точно ничего не случилось? Как учеба? Одногруппники?

— Все чудесно. Баллов еще нет, но на следующей неделе тест, быть может, я смогу вас порадовать. — Студентка слегка смутилась, но тут же взяла себя в руки.

— Надеюсь. Будешь обедать? — Женщина вздохнула и прикрыла глаза.

— Может позже, я в академии поела, спасибо! — Рал разулась, и вихрем пронеслась на второй этаж, вызвав у хозяйки недоуменный, слегка разочарованный взгляд.

— А что? Еще научат уму-разуму… — Энтони покачала головой и вновь вернулась на кухню. Скоро придет муж, и вот уж он точно будет обедать. Сразу за троих.

Небольшая комнатка напоминала девушке о всех прочих, в которых она жила. Все были, как один похожи, и все были вверху, будто бы родители боялись, что ребенок будет подслушивать их ночью. Самая обычная постель, застеленная серым пледом, такой же серый коврик на темном ламинате… Старый скрипящий шкаф, и, конечно, стол у окна с тремя ящичками, о который терлись пыльные шторы.

Облегченно выдохнув, она взяла с полки случайную книгу, и раскрыла ее на замятой странице. Этот день точно закончиться интересно, и никакой алгебры. Только книги и чай. С малиной. Настолько же горячий, насколько холодной была в тот момент улица. Она не хотела думать, что будет дальше, и будут ли эти книги ее и далее, поэтому силилась прочесть их все как можно быстрее. Будет грустно, если не получится успеть. Где еще таких можно будет взять?

Иида, как обычно, не заметила, как уснула. Было это три, или же, четыре ночи… так или иначе, утренний будильник поднял ее с головной болью и ненавистью ко всему сущему. Как ни странно, сил одеться и умыться хватило, а вот все остальное выполнялось, буквально, на переделе. На пределе совершались шаги на полусогнутых ногах, на пределе залезал салат в горло, на пределе работали органы зрения и слуха. Ей все время казалось, что ее зовут, однако то были всего лишь миражи.

Как только в поле зрения показалась ненавистная акдемия, девушка устало закатила глаза и потерла больной лоб. Еще один паршивый день, но стоит справиться. Иначе никак.

Рал даже не помнила расписание, а Ния не брала трубку. Судя по всему, все еще тряслась в транспорте. Глубоко вздохнув, новенькая направилась к стенду с парами и объявлениями. Ничего, в общем-то, необычного… но вдруг она резко отпрянула и сжала зубы. Алгебра никуда не делась, напротив, ее стало на пару больше. «Оно размножается делением» — проскрипела девушка и смахнула со лба пот. Учебник по ненавистному предмету даже не открывался, а тут, как на зло, дали другого преподавателя. Что же, бояться, или нет, лучше спросить у Нии, а пока есть время сходить в столовую, перекусить еще раз.

Нужно было подняться аж на пятый этаж. Усталое тело не слушалось, три часа сна было слишком малым временем для даже молодого организма. Увидев, наконец, нужный коридор, она счастливо воспрянула. А, наткнувшись взглядом на Фарлоу, воспрянула еще больше.

— Я думала ты еще едешь… — С другого конца этажа проговорила Рал, но соседка ее услышала, и тут же подошла ближе.

— Тише! Не стоит так повышать голос, мы на пятом, в конце концов! — Девушка явно нервничала, постоянно озираясь, отводя подругу в тень, а за одно отходя самой.

— А что, тут аудио детекторы? Я чего-то не знаю?

— Ни черта ты не знаешь!! Расписание видела? Видела?!

— Ну да, две алгебры… Дичь вообще. Я одну-то не сделала. И ни одного ЭССЕ… ну, Гарсиа Моренте боролся против материалистического понимания жизни и истории, так вот я тоже борюсь. — Иида сделала глупый вид, после чего бесшумно расхохоталась.

— Ты умная там, где никому это не надо! Вот тетрадь, списывай быстрее, сегодня никому мало не покажется! — Ния продолжала озираться, и заслонила своим телом одногруппницу.

— Что случилось? — Спросила та, благодарно кивая.

— Видела кто у нас замещает?! Декан!!! Декан, Рал! Повтори это слово трижды, нет, четырежды! По академии пополз слух, что, якобы, мы спровоцировали сердечный приступ у нашего старика… и теперь за нас взялся декан. Пиши — пропало. Разбуди меня в четыре двадцать. Это добром не кончится, я ручаюсь…

— А что, он не отпускает на обед?

— Хватит шутить уже! У него чуть что — так сразу в карцер. В комнату. И баллов в итоге вечный недобор… Алгебра, геометрия… он еще, вроде, высшую математику в каком-то университете преподает по выходным, и репетиторством занимается. Он вроде как раньше был проректором, но руководство прям слёзно просило его вернуться в преподавание на этот год. Подтянуть таких как мы. Можешь себе представить?

— Ну… такой мерзкий, старый, который все время бьет клюкой за непонимание, имеет хриплый голос и четыре докторских. Ладно, и не такое в моей жизни бывало. Ты же мне поможешь, да?

— Рал… — Ния, что было сил, ударила себя рукой по лбу, но тут же затихла, взволнованно оглядываясь. — Почти угадала, кстати. Почти…

— Слушай, а это не он ли эту комнату ввел? Раз он, по сути, проректор. Или я что-то путаю?

— Не путаешь. В общем… жить нам осталось минуты четыре, он впускает в аудиторию точно по звонку. Потом начнется пятый круг ада.

— Пятый не десятый, выживем. — Девушка зевнула, и стала рыться в сумке в поисках яблока.

— Хватит уже есть! Мне бы такой звериный аппетит… Иэн, кстати, дежурит сегодня. Не хочешь ему помочь?

— Неа. Но, наверное, надо, поэтому я приду.

— Тогда я тоже. Вместе мы сила. — Фарлоу улыбнулась и похлопала одногруппницу по плечу.

— Вместе мы трое идиотов, которых временно переоценили. Ладно. Пишу я, пишу… — Она недовольно закатила глаза, и принялась списывать труднопонимаемые цифры и символы. Вот это, вроде бы, корень натуральной степени. Было бы забавно, если есть натуральная, значит должна быть и искусственная. Студентка ухмыльнулась сама себе и покачала головой. Корень фальшивой степени, корень-подделка, другие числа тотчас его распознают и не берут к себе в тусу. Возможно поэтому его тут и нет… Квадратичные неравенства. Звучит неинтересно, а выглядит еще хуже. Закусив губу, Юрала почесала затылок острием ручки и свела глаза в кучу. В такие минуты она ощущала себя самой отсталой идиоткой, но такая самоидентификация ее не слишком смущала. Каждому свое, алгебра — точно не ей.

«Попробовал бы алгеброик написать трактат по философии или психологии личности, я бы посмотрела, как он будет мычать у доски, защищая свое ЭССЭ» — самодовольно подумала девушка, продолжая выводить незнакомые формулы на листе бумаги. «Или импровизировать стих… идеальных людей нет, точка» — правда, никак нельзя было понять, оправдывает она себя или же успокаивает. Возможно и то, и другое.

Ния что-то мычала себе под нос, пыталась торопить одногруппницу, но выходило не очень, и от этого нервы напрягались еще сильнее. Каждая секунда эхом отдавалась в ее голове, напоминая о непрерывном течении времени. Слишком медленно, и при этом слишком быстро. Внезапно она вздрогнула, опасливо оглядываясь — лифт раскрылся, и меж механических дверей показалось до боли знакомое, ужасающее лицо.

— Быстрее, Рал, молю тебя! Если нас заметят, все пропало!

— От этих слов моя рука не будет писать быстрее. А что, он уже здесь, да?

— Да! Ты нас обеих тащишь на дно!

— Я почти все. Скажи что-нибудь, прикрой меня…

— Что, например?!

— Думай, развивай воображение! Скажи, что кто-нибудь подрался этажом ниже… это итак происходит каждые пол часа. Или скажи, что кому-нибудь плохо… дерзай! Мне минуты три-четыре нужно.

— Боже мой… Иэн, помогай! — Фарлоу тут же оказалась рядом с одногруппником, и начала неадекватно сильно и быстро подмигивать. Смотрелось еще более комично, с учетом того, что Ния никогда, толком, не умела подмигивать. — Четыре минуты, молю! — Сказала та одними губами, кивая на подругу. Тот закатил глаза и едва заметно улыбнулся.

Внезапно парень схватился за подоконник и стал кашлять. Так сильно, что, стоящие неподалеку разошлись, и стали смотреть за странным приступом с непониманием и опаской. Фарлоу тут же подошла сзади, и начала активно стучать другу по спине:

— Тебе плохо, да, плохо? Что ж такое, а… Помогите кто-нибудь, а?! Ему плохо! Тебе плохо? Ему плохо!

— Я… — Он кашлял и не мог остановиться. Или же не хотел… постоянно жмурясь, ударяя кулаком по своей груди.

Преподаватель, уже вставивший ключ в скважину, резко обернулся, сузил глаза и поднял одну бровь. Присутствующие начинали тихонько перешептываться и продолжали пятится. Вдруг он чем-то болен?

Внезапно парень почувствовал у себя на спине еще одну руку. Рал подошла к нему, но тут же отшатнулась, сделав самое правдоподобное испуганное лицо, и промокнула одногруппнику лоб салфеткой:

— Может тебя к доктору? Ты астматик? Или, может, простужен?..

— Я просто подавился. — Тихо сказал он, по-доброму ухмыляясь. — Воздухом. Спасибо за заботу.

Скрипнув зубами, декан закатил глаза и стал вращать ключ в замке. Группа тихонько наблюдал за его действиями, не произнося ни слова. Судя по всему, каждый предчувствовал что-то очень неприятное.

Как ни странно, все заходили внутрь очень медленно, возможно, старались тянуть время. Студенты недовольно переглядывались, но все так же безмолвно рассаживались. Кабинет больше походил на студию, где каждый последующий горизонтальный ряд столов был выше предыдущего на десять сантиметров. Светлые столы, блестящий, коричневый паркет и идеальное настенное покрытие: светло-серое. Работники, будто, вымеряли его по миллиметровой линейке. Сзади столов, в ряд, стояли небезызвестные фикусы, а потолок освещали типичные заводские лампы. От аскетичной официальности, буквально, сводило зубы, добавляла кристально чистая, белая доска, предназначенная для водяных маркеров, и прямоугольные лампы над ней.

— Я даже боюсь дотронуться до этого стола своими жирными, нестерильными руками. — Процедила Рал и вскинула брови.

— Тише, увидит, что болтаешь. У него не то что глаза на затылке… по всему телу глаза. Молчи и смотри в пол, безопаснее будет.

Ее соседка кивнула и еще раз осмотрела светлое помещение. Никаких сколов на столешницах, никакой грязи, ничего, что так сильно ассоциируется с учебой в таком месте. По спине поползли неуютные мурашки, судя по всему, за неуспеваемость здесь лупят по рукам, указкой. Она лежала на преподавательском столе, вместе с журналом, учебником, и двумя записными книжками. Сам же учитель был в отглаженном костюме, правда, без галстука.

— Он что, собрался на свадьбу?! Ты сказала, он старик, но ему больше тридцати не дашь! Что за дела? — Не унималась Иида.

— Это ты сказала, что он старик! Черт, Рал, умоляю, заткнись! Давай позже это обсудим, хорошо? — Ния упрашивающе смотрела на соседку, которая развела руками и пожала плечами. Позже, значит, позже.

— Думаю, представляться нет смысла. — Спокойно заговорил декан, надевая тонкие прямоугольные очки. — Стоит начать с главного. Мой кабинет — моя рабочая зона, увижу, что кто-то лепит под стол жвачку, или рисует на стол — вышвырну сию секунду. Провинившийся будет отрабатывать. Драить все, пока сверкать не будет. Возможно не один день. Зачет будет складываться из общего числа баллов, полученных за семестр. Баллы это все, что вы делаете. Аудиторная работа, домашняя, самостоятельная. Хотя любая работа здесь самостоятельная… замечу игры коллективного разума — выставлю. Пропуск часов по любой причине отнимает у вас баллы, потому как ваши сверстники в этот момент их получают. Чтобы не отставать слишком сильно, могу предложить вам присылать работу мне по сети. Но, в таком случае, я буду давать индивидуальную, и решить ее нужно будет в течении некоторого времени. В идеале если отсутствующий будет записывать это дело на видео. Если материал понятен, это не должно напугать. По поводу учебного процесса. Услышу разговоры — выставлю, а, возможно, отлучу от занятий на несколько дней, или же назначу индивидуальные. Ваши взаимоотношения — ваши личные проблемы, но увижу, что кто-то выясняет их здесь — успокаивать нервы будете на первом этаже в любимой игровой комнате. Хамить мне — плохая идея, ибо тогда остаток дней, вплоть до мая, вы проведете там же. Через неделю назначу факультативные часы, которые все будут посещать в обязательном порядке. Так же, напоминаю, опоздавшие в кабинет не зайдут. Кто-то опоздает хотя бы на минуту — будет гулять по коридорам, радовать своей физиономией камеры наблюдения. Судя по всему, здесь все очень рады меня видеть. — Преподаватель засмеялся и сверкнул глазами, которые скрывали тонкие стекла. — Самая тупая группа на потоке. Если ваша успеваемость не поднимется, я удвою количество часов алгебры в неделю, помимо факультативов. Вопросы?

— Создания из ада проникают в нашу жизнь… — процедила Рал, но, благо, соседка ее не услышала.

— Простите! — Подняла руку Атта, и странно улыбнулась, рассматривая педагога. — А можно будет выйти, если что?

— До перерыва потерпишь. — С улыбкой ответил тот, и не было понятно, шутит он или нет. — Соберите тетради.

С последних столов слегка опущенные морально ученики передавали тонкие тетради, кто-то волновался, а кому-то уже было все равно. Прикусывая язык, девушки клали свои работы к основной стопке и передавали вперед — на первый стол… где они так и оставались лежать. Учитель медленно встал, взял стопку, и стал считать собранные, а как посчитал, растянулся в мерзкой, ядовитой улыбке:

— И чьей не хватает?

— Ну… моей. — Откликнулся паренек с заднего стола и заметно напрягся.

— И что же произошло? Съела собака? — По аудитории прошелся легкий гул, хотя посмеивающиеся ученики и старались держать себя в руках.

— А что если и так? — Униженный студент стиснул кулаки и сузил глаза.

— Интересно только, что она съела. Тетрадь, учебник, или твою способность мыслить? — Сидящие вокруг содрогнулись в резком приступе смеха, а бедняга, не сдавший работу, тотчас залился краской. — И не обидно начинать год с отрицательных чисел? Если ты, конечно, знаешь, что это такое… — Мужчина взял тетради, и начал их листать, проверял вычисления просто с катастрофической скоростью. Одна, вторая, третья… на секунду остановившись, он вновь раскрыл предыдущую тетрадь, сравнивая содержимое, и покачал головой. — Фарлоу, Иида. У вас, полагаю, один мозг на двоих, да?

— Ну… — Юрала скорчила ошалелую гримасу, в то время как ее подруга закрыла лицо руками и замотала головой.

— И как пользуйтесь? День через день, или по договоренности?

— А в чем дело? У задачи же одно решение, и, если у нас одинаково, это не значит, что мы думаем так же. В таком случае, пол академии думает одинаково. — Иида сцепила руки в замок и уставилась на преподавателя, но тот ухмыльнулся, и наклонился над девушкой:

— Попробуешь мне это доказать, м?

— Не попробую. — Она вздохнула и отвела глаза. Принять вызов по алгебре для нее приравнивалось к самоубийству.

— Итак. — Декан выпрямился и обратился ко всей группе. — Некоторые задачи здесь действительно будут иметь только одно решение. Но пол академии действительно думает одинаково — не хватает практики. Мы будем разнообразные решения задач, более того, все из известных. Алгебра — это логика. А логика — интеллект. Так вот, не слишком одаренные интеллектуально будут получать дополнительные задания, дабы нагнать остальных. Думаю, ты справишься, Иида. Быть может, к зиме, станет чуточку легче.

— Как скажете. — С кислой миной ответила та, но преподаватель уже перешел к комментированию другой домашней работы. «Вот для чего ему дополнительный час с утра… сколько самолюбования» — носилось у нее в голове, но рта она, более, не открыла. Ния сочувственно смотрела на подругу и глубоко вздыхала, пока учитель алгебры в пух и прах разносил учащихся.

Время тянулось медленно и печально, однако звонок быстро вывел окружающих из транса. Декан к тому времени закончил показательные унижения, и во всю объяснял новый материал, проводя маркером по доске рукой настолько ровно, что с линейкой нельзя было расчертить ровнее. Всего десять минут отдыха, и еще одна порция алгебры, хотя у студентов уже распухал мозг внутри головы, давил на черепную коробку, заставляя чувствовать боль и усталость.

Учитель напомнил про камеры внутри кабинета и вышел, предоставив подопечных самим себе.

— Я, кажется, не чувствую содержимого головы… — Ния устало вздохнула, и накрылась учебником, словно домиком.

— А мне всегда казалось, что там пусто. — Ответила Рал, явно передразнивая нового преподавателя.

— Ой, очень похоже. Мне даже не по себе. — Засмеялась Фарлоу, махнув рукой. — Что ты там говорила? Как на свадьбу? Нет, он всегда так ходит. Я однажды его в городе встретила… так вот полупальто у него точно такое же, как и пиджак, и цветом черное, и покрой тот же…

— Кому-то явно не хватает фантазии и воображения.

— И не говори.

— А что он такой злой? Страшно подумать, какой он по отношению к семье, детям… карманный тиран, вот.

— Семья? Дети? О чем ты! Он одинокий, мало того, ему…ты права, двадцать девять вроде бы? Ну, понимаешь, уже не самый молодой, но и совсем не старый.

— Вот оно что… — Юрала откинулась на спинку стула и громко рассмеялась. — Молодой, красивый, даже слишком красивый для своей должности, посмотри на него! Ухоженные волосы, к тому же длинные, идеальное лицо, и рубашки, судя по всему, на заказ. Гей же.

— Не интересовалась. — Смутилась Ния, явно обдумывая ответ подруги. — Может быть, может быть… странно в таком возрасте быть одиноким. Твоя идея кажется вполне логичной.

— Да, он бы оценил.

Девушки рассмеялись, странно переглядываясь. Короткая перемена позволила расслабиться и отвлечься, они радостно обсуждали обед в столовой, и блюда, которые будут сегодня. Иэн, сидя в стороне, с улыбкой наблюдал за подругами, которые, судя по всему, быстро пришли в норму. Возможно, к концу дня можно будет попробовать позвать их на прогулку.

Декан с непроницаемым лицом шел вперед, неестественно часто поглядывая на часы. Кафедра была всего лишь в нескольких метрах, всего через пару шагов он сможет немного расслабиться и привести мысли в порядок.

Помещение было пусто, что не могло не радовать, мужчина сел в пустое, мягкое кресло, снял очки и прикрыл глаза. Еще одна группа, еще одна головная боль… но за то, после того, как их занятия окончатся, они станут точно немного более похожи на людей. Может, уже к зиме, а, может, к концу года. Это не важно, это его работа. И он сделает ее хорошо.

— Габриель? — В приоткрытой двери показалась голова молодой женщины, которая держала в руках увесистую папку документов. — Здесь санкции за всех провинившихся с начала учебного года. Разобрать? И что делать с теми, у кого рецидив?

— Удвоить часы. Пусть узнают, что нарушать правила плохо. Очень плохо.