Академия бракованных людей (СИ)

Человек, который ничего не боится

«Мне даже жаль ее, но так будет лучше для всех. И для нее в том числе. Небо посветлело, и теперь, как ни странно, не кажется, что я сгнию здесь один. Слышу в соседней комнате тихое сопение, сквозь приоткрытую дверь. Размеренное, спокойное. Нужно ли что-то еще? Мне — нет.»

Кромешная темнота, замкнутое пространство без окон и дверей. Свернувшись в позе эмбриона, девушка тихо плакала, гладя себя по голове, по коротким, мягким волосам. Приоткрыв глаза, она осмотрела помещение, в тот же момент из углов, со всех восьми углов поползли маленькие, темные паучки, которые, казалось, множились с каждым шагом, а потом загорались, приближаясь к единственному живому существу здесь — к ней.

Стены заскрипели, начиная медленно сдвигаться. Фигура все еще не издавала не звука, и горячие слезы катились по красным щекам. Горящие пауки достигли ее тела, заползая на него, расползаясь везде, она чувствовала их огненные, маленькие лапки, что оставляли на коже многочисленные пятнышки в виде ожогов. Многие ли бояться боли?

Вскрикнув, Данко раскрыла глаза: «Бьюти!! Это ты, Бьюти, ты там?!» — дыхание учащалось, и девушка схватилась рукой за пижаму в районе сердца. Глаза повлажнели, она покачала головой, и уткнулась носом в подушку. Никаких воспоминаний, никаких чувств, нет осознания себя или действительности. Но ее «сестра» сейчас внутри, и, может, она чувствует все по-другому? Или все это глупый сон?

До рассвета она так и не смогла уснуть, и эта надежда совсем рассыпалась в пыль, когда из коридора послышались шаги ее сожителя. Солнце просачивалось сквозь шторы в комнату, и полоски света, что оно оставляло, сейчас не радовали, а раздражали.

Соскочив с кровати, Данко надела халат и вышла в коридор. Габриэль, удивившись столь раннему пробуждению соседки по комнате, сдвинул брови и тихо сказал:

— Утро. Что, не спалось?

— Типа того. Что на завтрак? — Она демонстративно зевнула и направилась на кухню.

— Я ничего не готовил. Закажи что-нибудь, деньги в столе, только ограничь жареное и сладкое. — На автомате ответил он, поправляя галстук.

— Ладно, мрачный мужик, удачи на работе. — Закатив глаза, произнесла девушка.

— Аналогично. — Хенгер ухмыльнулся, потрепав сожительницу по голове. — Можешь же, когда хочешь. Ладно. Я ушел.

Обувшись, он накинул пальто, обулся и вышел, быстрее, чем она успела моргнуть. Однако, как только ее глаза больше не могли за ним наблюдать, Габриэль тяжело вздохнул и покачал головой.

Ее настоящей нет. Просто нет, хотя ее тело ходит мимо его комнаты десятки раз на дню. Все говорит не так, не так делает, не так… от этого внутри зрела злость и печаль, хоть он и понимал, что не имеет права на нее злиться. Некоторое разочарование пронизывало тело, однако, он знал. Знал, и убеждал себя. Нужно подождать. Просто подождать. Всего лишь подождать.

Резко дверь из квартиры открылась, мужчина сдвинул брови, резко напрягшись.

— О, ты все еще тут, я рада. — Данко развела руками. — Думала ты уже испарился. Слушай. Я знаю, что ты очень ждешь Бьюти, но не стоит же меня из-за этого ненавидеть, да?

— Я тебя не ненавижу. — Спокойно ответил учитель, внимательно рассматривая сожительницу.

— Ну, не в этом смысле. Предвзято относишься? Даже не знаю. Чувствую это, хотя чувствовать не хочу. Сечешь? Какой-то пассивный негатив в мою сторону, даже не знаю.

— Слушай. На чистоту. Я люблю твою… как ты ее называешь, «сестру». И я действительно ее жду. Но против тебя ничего не имею, это не твоя вина. Мало того, ты спасла ее тело, когда она кинулась спасать одну из своих подруг. В общем, у нас нет причин для ненависти. Тем более обоюдной.

— Скажи, она любила тебя? — Спросила девушка, скрестив руки.

— Я… не знаю. Наверно нет. — С ухмылкой ответил декан.

— Ладно, не кисни. Думаю, любила. — Данко закатила глаза, и мрачно усмехнулась. — Но я тоже пожить хочу.

— Понимаю. — Хенгер прикрыл глаза, и протянул соседке руку. — Ты можешь мне доверять.

— Договорились, странный мужик. — Она улыбнулась, и пожала протянутую руку. — Иди, на работу опоздаешь.

— До вечера.

— Удачи. — Девушка захлопнула дверь, снова скрывшись внутри квартиры.

Сдвинув брови, Габриэль вновь задумался. Он хотел вернуть Юралу больше всего на свете, но имеет ли он права лишать существования ее «сестру»? Даже зная, что она всего лишь ее странная, стрессовая частица. Она хотела жить, мужчина это понимал, и, ударив кулаком о стену подъезда, покачал головой. Как ни старался, преподаватель не мог воспринимать ее как ту, которую знал. Это другой человек, хоть и выглядел практически так же.

Дел особо не было. Данко все думала, что не имела в этом времени друзей, или даже знакомых, однако, пока не стремилась их заводить, или же сближаться со старыми. Те люди, что были на улице — друзья Бьюти, не ее. Это наводило легкую апатию, и, чтобы немного скинуть напряжение, она вновь пошла набирать ванну. Снимет стресс, поможет снова осознать себя. Горячая вода лечила ее, будто все сомнения и страхи смывались вместе с ней.

Жидкое мыло заканчивалось, ведь гостья использовала его в огромных масштабах, буквально, поливала им себя, и не важно, что оно совсем не предназначалось для тела.

Опять послышалось трение ключа о замок. Хенгер зло скрипел зубами, в очередной раз проверяя карманы, и, снова и снова не мог найти в них телефон. Пришлось вернуться. Услышав кран, он разулся, стал возле двери и постучал:

— Эй, ты там? Не рановато для ванны?

— Самое время! — Недовольно крикнула Данко закатывая глаза. Ее сожитель никогда ничего не забывал, но все когда-то бывает впервые, особенно если отвлекаться на такую как она.

Девушка расстегнула рубашку, повесив ту на крючок, щелкнула железная пуговица, и на пол опустились черные джинсы… Глубоко вздохнув, она перекинула ногу через бортик, сперва одну, затем другую… попутно поливая обнаженное тело густым, белым мылом, которое стекало вниз, заполняя собой складки под грудью, сгибы, затекало под ногти… Днище становилось мыльным. Сделав еще шаг, она поскользнулась.

Из ванной послышался резкий крик. Напрягшись, Габриэль снова подошел, и, постучав, спросил:

— Ты в порядке? — Однако, ответа не последовало. — Данко, ты слышишь меня?! — Он открыл дверь, что была не заперта, и заглянул внутрь.

— Да, черт возьми! Что, будешь на меня таращиться?! А ну вон отсюда! — На последнем слове обиженный голос дрогнул. Случайный свидетель странного конфуза закатил глаза, и тут же вышел.

Телефона не было на привычных местах, что вызывало беспокойство и раздражение. Не мог же он его потерять? Обронить? Теоретически, такое могло произойти, ведь в последний раз он пользовался им еще вчера. Такие мелочи, как положить его на стол, он делал ежедневно и на автомате. Так что отследить давность последнего такого действия было крайне сложно, хоть и старался, Хенгер не мог вспомнить. Резко остановившись, мужчина задумался. Странно это все.

Сердце бешено стучало, а раскрытыми, блестящими глазами девушка осматривала знакомую ванную. Безусловно знакомую, она была здесь, однако, в прошлом, ее попросили убраться, и что происходит теперь, понять было сложно. Смутившись, она быстро сообразила и сумела изобразить свою вторую личность. Так, как ее понимала, но не была уверена, что сделала это правдоподобно и точно. Мыльная, горячая вода. Дом декана, и ее бывшего любовника.

Поскользнувшись в ванне Данко испугалась до полусмерти. Кто угодно боится, когда начинает бесконтрольно лететь вниз. Человеческая слабость — безусловный рефлекс. Тяжело дыша, Рал задумалась. Каким-то образом ее освободили, и как-то, после этого, она оказалась не в детском доме, а тут, посреди резервуара с теплой водой. Голая. Какое сегодня число? Что происходит?

Выбравшись, Иида накинула на себя мягкий женский халат. Это ее? Откуда он тут взялся? Или с ее бывшим учителем живет кто-то еще, а она тут вообще по делу оказалась? Но по какому… делу?

Так или иначе, раз он ничего не заметил, судьба подарила ей шанс сбежать. Еще раз избежать приюта, представилась возможность просто подыграть, собрать вещи, если они есть, взять все необходимое и испариться из этого дома. В любом случае, скучать никто не будет, она была в этом уверена. Коридор был сумеречен и пуст, несмотря на яркое солнце, что било из всех соседних комнат. Возможно, уже пришла настоящая весна, раз так резко распогодилось, или еще нет… но, не зависимо от этого, медлить было нельзя, и, собирая разбросанные мысли в кучу, Юрала быстро направилась к месту, которое в прошлом было ее комнатой.

Стиснув зубы, она, едва сдерживая волнения, дотронулась до деревянной ручки двери. Отчего-то, заходить было страшно. Но то был такой нелепый страх, что, посмеявшись сама себе, Иида зашла внутрь. Зашла внутрь, и резко оцепенела. Здесь все было не так, как она помнила. Не так, как представляла. Не так, как ожидала. Совсем не так.

Светлая комната, даже по виду мягкая кровать с приятным, бежевым покрывалом. Полки с книгами, телесные шторы и даже ваза со свежими нарциссами, скорее всего, купленными в ближайшем цветочном. Рефлекторно она отступила назад, медленно, обреченно моргая. Кто здесь жил, важный настолько, что ради этого человека переделалась комната? Более того, как после этого тут оказалась сорви-голова Данко? Хоть и нежизнеспособная, но очень яркая, уверенная в себе личность.

Нежизнеспособная. Сильная, смелая. Смелая настолько, что не боится ничего, не имеет никаких фобий, что даже немного неадекватно для современного человека. Ни огонь, ни темнота, ни высота или все это вместе не вызывало у обособленной частички сознания никаких эмоций. Как может такое создание быть нежизнеспособным, если лишь страх менял в больной голове все на свои места?

Катаясь на велосипеде можно упасть. Можно поскользнуться, идя зимой по первому снегу. Можно вздрогнуть, когда кладут руку на плечо. Это все страх. Неосознанный, блуждающий страх, защитный механизм, заставляющий организм мобилизоваться и рефлекторно сгруппироваться. Спусковой крючок, полностью меняющий морально-эмоциональное содержимое одной странной головы, и даже интеллектуальное. Не пугаться нельзя, хотя бы случайно. Через это проходят все, каким бы сильным ты не был. Падают все. Вздрагивают тоже все. Исключить это из жизни полностью невозможно, как и заставить тем самым Данко навсегда занять тело. Зная это, Рал пользовалась своей «второй половиной», когда ситуация выходила из-под ее контроля. Все равно рано или поздно она окажется здесь, снова начнет чувствовать свои руки, видеть, слышать.

Но то, что она увидела сейчас и здесь — шокировало. Что-то явно происходило, что-то было за ее спиной, и, скорее всего еще тогда, когда она была собой. Что-то происходило, пока Иида гуляла по улицам в обличии парня, пока пряталась в подвале, пока гуляла с Мэг…

Резко серые глаза расширились еще больше, хотя казалось — больше некуда. Еще миллиметр, и снаружи их бы было больше, нежели внутри. Магнетис. Она знает, что ее спасли? Знает, что все обошлось? Спаслась ли она сама? Ей сообщили, или же Данко находилась тут тайно? Слишком много вопросов, и ни одного ответа. Сдвинув брови, девушка подошла к шкафу, и, открыв его, взглядом прошлась по содержимому.

И, либо ей невероятно повезло, либо вся это одежда покупалась на ее второе сознание. Почему? Зачем?

Так или иначе, этим стоило воспользоваться. Схватив случайные джинсы и свитер, она стала натягивать их на влажное, бледное тело, нервно оглядываясь по сторонам. Никаких гаджетов под рукой не было, и это сильно отягощало положение, но бежать нужно было, и как можно быстрее. Раздобыть потом телефон и прочее — дело техники. Сейчас главное убраться отсюда.

— Данко, ты видела мой телефон? Я устал бегать туда-сюда. Брала его вчера? — Послышалось из-за двери, и Юрала, вздрогнув, нервно сглотнула:

— На кой черт он мне сдался?! Сам потерял — сам ищи! Я тут не при чем!!

— Я не могу ехать на работу без телефона.

— И что? Не мои проблемы! — Иида стиснула зубы, оценивая правдоподобность роли своей второй личности. Судя по всему, ее знакомый декан беззаветно верил, не замечая никаких существенных изменений. В углу валялась тканевая сумка, схватив ее, девушка сунула туда несколько пар носков и рубашку, на старом опыте зная, что в единственном свитере жить не удастся. Преподаватель все еще топтался в коридоре, напряженно пытаясь вспомнить, куда дел важный гаджет, но даже пока он, практически, стоял за дверью, она не теряла время. В столе нашлись кое-какие деньги, нераспакованный батончик, записная книжка. Все это могло пригодиться в ее новой, одинокой жизни.

Скрипнула ручка двери. Вздрогнув, Рал замерла, а после, одумавшись, продолжила рыться в ящиках прикроватной тумбочки, возможно, она сама что-то потеряла. В этом нет ничего странного, как и в том, чтобы одеться после ванной.

— Куда-то собираешься? — С ухмылкой произнес декан, скрестив руки, опираясь на дверной косяк.

— Не знаю пока, а что, тебе нужен провожатый? — Щелкнув зубами, ответила сирота. Наверное, именно так сказала бы Данко, но никак не она сама, даже в дни острого сарказма. Скорее уж: «да, а что?»

— Быстро входишь в роль, качественно отыгрываешь, но ничего не знаешь. — Ухмылка превращалась в улыбку, и тот медленно прикрыл глаза. — Это незнание… читается даже в таких нейтральных фразах. Слишком показательно нагло, а Данко не наглая. Скорее уж, эмоционально-бесконтрольная, нервная, недоверчивая. Не слишком умная. Но не наглая. Ты — наглее.

Дрожь моментально охватила женское тело, хотя она изо всех сил пыталась сдержать неадекватную эмоцию. Даже стучали зубы, и из-за этого приходилось сжимать челюсти. Холодели пальцы. Пульс еще увеличился, удваиваясь от нормальных показателей.

— Что ты несешь, декан?! Совсем мозги поджарило?

— Ну, тут совсем плохо. Она знала, что я учитель, но никак не то, какое место занимаю в преподавательской иерархии. Вообще, мне повезло прожить с ней всего неделю, и ей мало что довелось узнать. Мы не часто общались, по очевидным причинам.

— Для меня они не очевидны. — Тихо сказала Иида, закрывая глаза.

— Чего ты так нервничаешь? — Габриэль покачал головой и немного приблизился, однако, нервничал сам. — Я тебя не выгоняю, и не собирался.

— Это очень мило, но мне пора. Я неплохо обосновалась сама, и не хочу быть чей-то обузой, особенно твоей, если честно.

— Ну да, ну да. Живешь в подвале, спишь под трубой, обедаешь за коробками… в пыли. С крысами. Отличная жизнь, ничего не скажешь.

— Да! Отличная! — Рявкнула Рал, смаргивая слезы злости и обиды. — Но это уже не твоя забота, не твой интерес. Откуда знаешь, кстати? Меня продали?

— Да нет уж, мой. И никто тебя не продавал, я, как-то, своими силами нашел твой «шалаш» — Учитель пытался сделать максимально доброе и мягкое лицо, но выходило больше печальное. Отреченное. — Здесь лучше. Светло, тепло. Уютно. Мягко. Разве нет? Я даже полки повесил, если покопаешься на них, найдешь интересное для себя чтиво. Кстати, хочешь заберем твоего котика из подвала? Я видел, ты нашла себе там друга…

— Его зовут Ясень. — Рассеянно произнесла девушка.

— Ясень?.. Ну, ты же знаешь, что Ясень — женская особь, да? — Преподаватель слегка сконфузился, и отвел взгляд на стену.

— Да? Э… да. — Эта ложь далась ей особенно сложно.

— В общем, здесь хорошо. Я буду о тебе заботиться, хочешь? — Он подходил все ближе, попытался обнять, но бывшая ученица рефлекторно отстранилась.

— Нет уж, знаю я твою заботу.

— Ничего ты не знаешь. — Прохрипел мужчина, сжимая зубы. — Останься со мной. Никогда не пожалеешь об этом решении. Никогда. — Все же подойдя вплотную, он обнял ее за плечи, кладя подбородок ей на голову.

— Что ты делаешь? — Пытаясь сохранить спокойствие, спросила Рал.

— Пытаюсь согреть тебя? Зубы же стучат. — Хенгер отвел глаза, прекрасно понимая, что это нервная дрожь. — Давай по-другому. Если я хотя бы немного был симпатичен тебе, то ты не будешь разочарована. Смотри. Этот ремонт я сделал для тебя, думал, вернешься однажды. Но, как назло, ты поселилась в подвале, да еще и считала эту жизнь счастливой… прости меня. — Внезапно выдал он, и виновато опустил брови. — Прости. Я очень ошибался, когда решил, что ты не нужна мне. Здесь будет совсем другое счастье. Я подожду немного до твоего перевода и женюсь на тебе.

— А меня ты спросил? — Шокировано пролепетала Иида, сводя глаза в кучу.

— Хочешь?

— Нет. Я не готова заводить семью.

— Ну… тогда можем просто жить. Вместе. Может, захочешь, со временем…

— Создать семью с тобой?! У тебя крыша на чувстве вины поехала, декан?! — Она попыталась вновь отстраниться, но ее не выпускали.

— Нет, я тебя люблю. Останься со мной. Этот микроклимат должен был тебе понравиться, но, если что-то не так, я переделаю. Хоть и нет на это оснований, однако, ты можешь верить мне. Пока что в твоих глазах у меня ужасная репутация, но это очень быстро и легко поменять. Я больше тебя не брошу. Не предам и не оставлю. Просто поживи тут некоторое время, если будет неприятно, можешь уйти.

— Ты так уверен в себе? Уверен, что мне понравиться? — Обреченно вздохнула Рал, отводя глаза в сторону.

— Да. Хочешь что-нибудь закажем на ужин? Посмотрим вместе какой-нибудь фильм, расскажешь мне о своих любимых книгах, о том, о чем думаешь на ночь. Я так давно мечтал провести с тобой время… поужинать за одним столом. Обсудить прогноз погоды. Обнять, наконец… — Габриэль вновь потянулся вперед, на этот раз крепко прижимая к себе печальную, растерянную девушку, едва ли сдерживающую порыв разрыдаться. — Я тебя люблю. Хочешь покажу, как сильно?

— Не надо, я не… — Он наклонился, осторожно касаясь искусанных губ своими. Она снова вздрогнула, но не упиралась, скорее, пыталась осознать реальность, но все еще не могла. Это сон? Розыгрыш? Ее застрелили тогда, и эта иллюзия умирающего сознания?

— Не упирайся, иди сюда. Я не стану настаивать, если ты не захочешь…

— Чего не захочу? — Иида сдвинула брови, закусывая язык.

— Меня.

— Я… голодна немного. — Совсем растерявшись, она слегка покраснела и, наконец, сумела отстраниться. — Тебе пора на работу. Наверняка с Данко часто приходилось брать отгулы, не порть репутацию.

— Это так, но тогда я тебя закрою. Сегодня. Прости, но пока я не понял, что ты успокоилась, расслабилась, и начала мне доверять, так нужно делать. Еда в холодильнике, бери, что хочешь, я постараюсь вернуться сегодня пораньше.

— Ладно… примерный семьянин. — Юрала странно ухмыльнулась и задумалась. Куда делась девушка, с которой он познакомился зимой? Откуда такая нежность и такое внимание? На него что, упала сосулька ненароком?

— Поеду без телефона сегодня. Увидимся вечером. — Еще раз поцеловав девушку, на этот раз в лоб, Хенгер развернулся, и со странной, печальной ухмылкой пошел прочь из комнаты. Осознавал, что, вроде бы, кроме мобильника больше ничего не терял.

Глубоко вздохнув, студентка отвела взгляд. Он ушел, можно не сдерживаться, и, схватив подушку, она разрыдалась горячими, солеными слезами. Что было? Почему это происходит? Может, ему от нее что-то нужно? Так или иначе, нужно было найти способ покинуть дом, пока он не вернулся, даже если на этот раз шпильку найти не удастся. Бежать, как можно дальше, ведь так и планировалось. И ничего в этих планах не поменялось.

Окинув глазами комнату, она вышла в коридор, и тут же наткнулась на небольшую сумму денег, лежащую на полке. Совесть перед этим человеком ее мучить не будет, даже если что-то у него украсть. Хитрый лжец и мерзкий предатель.

На кухне было свежо и ярко, солнечные лучи с легкостью проникали сквозь стекло, заполняя собой прохладное помещение. На обеденном столе стоял новый, открытый ноутбук, скорее всего, им пользовалась Данко, и, ухмыльнувшись, Иида захлопнула столь нужный ей агрегат и понесла к себе — класть в тканевую сумку, к носкам, деньгам, и рубашке. Вроде бы, она заметила на одной из полок печенья, их можно было взять в качестве перекуса, в целом, его хватит до конца дня. Оставалась лишь основная нерешенная проблема. Как маскироваться теперь? Чей образ принять, чтобы никто не понял? Мужской одежды по размеру под рукой нет, как и парика, а просить такой же у Иэна уже довольно нагло и бестактно. Одень она костюм своего декана — будет выглядеть как четвероклассник, решивший примерить костюм папы. Не годилось.

Вздрогнув, Рал услышала телефонный звонок, раздающийся под подушкой ее постели. Тело вновь рефлекторно напряглось, и, откидывая мягкое изголовье в сторону, увидела новый, черный мобильник, явно знакомый. Даже слишком. «Эх, Данко-Данко…» — подумала девушка, изучая надпись на сенсорном экране. Джек. Слишком знакомое имя, так звали психолога в академии, должно быть… что-то хочет сказать. Нет, это очевидно.

Сбросив вызов, Иида посмотрела на экран, который, как ни странно, больше не был запаролен. Должно быть, телефон перепрошивали, или он просто купил себе другой, той же модели, а пароль поставить забыл. Ожидаемо для человека, который ни с кем не жил. Хотя с Данко это стоило бы сделать… но может и нет, такая как она скачала бы гонки и радовалась до конца дня. Ей не нужна его личная жизнь. И он ей тоже не нужен.

Стиснув зубы, студентка открыла меню вызовов, среди которых был в основном этот странный психотерапевт, какие-то незнакомые, мужские имена, и прямой номер академии, где Хенгер работал. Сердце билось так быстро, что просто силой воли его было не унять, горячая кровь носилась по организму, воздуха не хватало, и грудная клетка вздымалась с каждым вздохом. Еще секунду подумав, сирота нервно сглотнула и открыла папку с СМС, влажными глазами изучая сообщения.

По раскрасневшимся щекам то и дело стекали горячие капли, и, формируясь на подбородке, капали вниз. Их впитывал мягкий, теплый свитер. Она жевала свои губы и часто моргала, отрицательно мотая головой. Это невозможно. Такого просто не может быть.

«Ты опять сегодня не спал, герой-любовник? Я тут еще двести экземпляров листовок подогнал, повесим после работы»

«Да найдется твоя Джульетта, не раскисай ты так сильно, глаза красные. Ученики заметят»

«Ты еще в подвале? Возьми трубку»

«В кабинете перегаром воняет. Открой окна и хватит бухать на работе. Зайди. Я у себя»

«Вас ждут сегодня в четыре часа, на час позже, чем обычно»

«Пополните ваш счет»

«Ты что, в машине решил ночевать? Хватит сбрасывать, отоспись нормально»

«Я у дома Блейка. Ничего.»

«На нервной почве можно сердечный приступ получить, ты в курсе? Подумай, будешь ли ты нужен своей студентке старым инвалидом»

«Будешь…» — прошептала Юрала, закрывая глаза. Самый большой чат с Джеком, и других, в общем-то, не было. Мелкие предупреждения и рекламный спам. Вновь стиснув зубы, она, что было сил, ударила кулаком по стене. Из горла вырвался странный, отчаянный вопль, похожий на крик. Резко вскочив, она стала искать куртку, в которой, судя по всему, ходила Данко. Схватив из шкафа белую, шерстную кофту, девушка тряхнула ее, и из маленького кармана вывалилась погнутая, серая шпилька. «Вот и решилась моя проблема» — мерзко ухмыльнувшись, тихо прошептала она.

День медленно, очень медленно идет к концу, особенно когда чего-то ждешь на его закате. Отчего-то учитель сильно нервничал, оттого даже не отпускал шутки над учениками и никого не посылал в белую комнату. Все время он находился в своих мыслях, иногда рефлекторно улыбался, но эта улыбка тут же сходила, заменяясь другими, намного более мрачными мыслями. Собирая тетради и личные вещи, мужчина часто поглядывал в окно, наблюдал за мягким, тающим снегом. Если ночью будет мороз, завтра утром дороги обледенеют, ходить будет довольно опасно.

Кивнув самому себе, он забрал дипломат и вышел, закрыв кабинет. Времени было предостаточно, вечер ожидался долгим, Хенгер хотел освободиться еще раньше, однако, не вышло. Автомобиль ждал его на стоянке, сегодня он торопился домой, как никогда.

Рука дрогнула, когда он вставлял в зажигание ключ, пульс повышался с каждой секундой, несмотря на то, что преподаватель старался нагнать на себя спокойствие и флегматичность. Взгляд рассосредоточено гулял по дороге, Габриэль тяжело дышал, пока руки холодели, а грудь наоборот, исходила жаром. Дул сильный, прохладный ветер, однако тот его не замечал, и не заметил бы, даже если бы пошел дождь, даже если б выпал снег.

До дома добираться близко, а ехать — еще ближе. Он рефлекторно вылез из машины, рефлекторно запер ее брелком, и еще более рефлекторно, но очень быстро направился к подъезду. Консьержка весело поздоровалась с жильцом, но тот не обратил на это никакого внимания, быстро поднимаясь наверх. По лестнице, о существовании лифта взволнованный мозг в тот момент как-то не думал.

Приблизившись к своей квартире, Хенгер покопался в кармане и поднес к скважине домашний ключ, однако, резко поднял сдвинул брови, напрягаясь практически до предела.

Входная дверь была открыта. Нажав на ручку, она раскрылась совсем, и мужчина, едва ли сдерживая нарастающие гнев, обиду, и панику, вошел внутрь, в пустой, темный коридор. Сразу бросилось в глаза отсутствие денег на полке, и нужной пары обуви внизу. Тьма и тишина, снедающая тьма. И тишина.

Холодные руки сжимались в кулаки. Скорее всего, она унесла все, что смогла найти, но это было, в общем-то, не важно. Она унесла сама себя, и вот это уже становилось сильнейшей катастрофой. Катастрофой, от которой темнело в глазах, и те наполнялись влагой. Челюсти точились друг о друга, а пальцы тряслись, даже сжатые, хоть и плохо ощущался нервный тик.

Разувшись, Габриэль медленно прошел дальше по квартире, сразу же, по инерции, заходя в комнату своей любимой, хотя там и было мрачно и прохладно. Включив свет, тот сперва вздрогнул, а затем медленно поднял брови. Девушка лежала на кровати, пока на ее животе грелась серая, пушистая кошка:

— Ты же разрешил ее взять, да? Ну вот, знакомься, это Ясень. Кстати, советую убрать обувь в шкаф, я не знаю, как она будет ходить в лоток… и не примет за лоток твои ботинки, ненароком, вот. Можешь злиться, кстати, это будет заслуженно. Я вскрыла дом, забрала деньги из коридора, и купила ей домик, посмотри. — Рал кивнула на тумбочку, рядом с которой стояла крытая кошачья лежанка, светлая, с принтом из серых мягких лапок. — Думаю, ей понравиться.

— Понравиться. — Тихо, с ухмылкой сказал учитель, смаргивая лишнюю влагу.

— Ну ладно, она спит, что ты там хотел посмотреть? Мы особо никогда не проводили время вместе, я не знаю, какие жанры ты любишь. — Она отвела глаза и встала, перекладывая спящее животное к себе на кровать.

— Давай вместе выберем. — Хенгер взял сожительницу за плечи, сжимая пальцы. Старался делать это не сильно, но в этот момент очень плохо себя контролировал.

— Давай. — Сердцебиение вновь учащалось. Его прикосновения, взгляд, лицо… его тепло. Не хотелось себе в этом признавать, но все это сводило с ума, как и его дыхание. Прерывистое, тяжелое.

Резко подавшись вперед, он впился в ее губы своими, сильно, и даже немного больно, напряженными руками гладил светлые, короткие волосы, вдыхая тот самый запах, подавляя в себе желание облизывать бледную, тонкую шею. Иида раскрыла глаза, но тут же их радужная оболочка частично скрылась под пергаментными веками, довольно тонкими, синеватыми. Темные, дрожащие ресницы ловили случайные потоки воздуха, пока влажный язык во рту давил и прижимал другой. Он чувствовался горячим, сильно, местами, невыносимо.

— Я хочу согреть тебя.

— Боюсь, я растаю. — Юрала отвернула голову, скрывая едва заметную, смущенную улыбку. — Учитель-извращенец.

— Тем лучше. Пока жила на улице, ты чуть не замерзла насмерть, чуть не убилась после падения в приюте. Вообще не хочу выпускать тебя на улицу, хотя бы следующие пару дней. Грейся со мной.

— Ну… ладно. Если ты позволишь… погреюсь.

— Позволю? — Он странно улыбнулся и закатил глаза. — Я прошу тебя об этом. Иди сюда. — Мужчина, напрягшись, стиснул ее у себя в объятьях еще сильнее, подавляя очередной приступ возбуждения.

В вечерней тишине медленно загорались далекие фонари. Из окна, да еще и с мягкой, удобной кровати они казались плавающими огоньками, что парили в одиноком вакууме городских строений. Звезд из-за этого было не разглядеть, как и мелких облаков, иногда заслоняющих их свет. Город поглощал, приковывал внимание, завораживал. Даже наводил легкую дремоту, отчего веки слипались сами, тут же перемещая в страну грез. Сон здесь может быть длинным и очень, очень сладким.

Теплые руки обнимали прохладное тело в тонкой, хлопковой, ночной рубашке, иногда гладили, а иногда накидывали одеяло, и поправляли подушку под неаккуратно лежащей головой. Иногда бормотание, иногда тихие звуки мягкого женского голоса вызывали счастливую, довольную улыбку. Иногда звезды сыпались с неба. Иногда фонари на улицах мерцали.