Глава 50.

Глава 50.

Те, кто слышат до того, как заговоришь

Иногда всё начинается не с взрыва.

Не с драматичного входа.

И даже не с ритуала под дождём и нараспев.

Иногда всё начинается с внимательного взгляда.

Издали.

С тенью за спиной.

Слишком точного. Слишком... молчаливого.

— У нас наблюдатели, — спокойно сообщила Тамара, не отрываясь от мешания супа, который сам выбирал специи.

— Вчера было трое. Сегодня — семь. Завтра, думаю, будет целый хор.

— Кто? — Зина нахмурилась.

— Те, кто не пришёл на пир.

Но услышали.

Поздно, но слишком чётко.

Теперь они… пробуют.

На третий день они подошли.

Без объявления.

Без звона.

Без просьбы.

Шестеро.

Разные.

Очень.

И при этом — слишком собранные.

— Мы слышим, — сказал старший из них. Мужчина лет сорока, с глазами, будто выточенными из сланца.

— Слышите — что?

— Себя.

Друг друга.

Но слишком ясно, — сказала женщина с серебряной кожей. —

И это… больно.

— Знаю, — кивнула Зина. —

Первое время всё кажется слишком громким.

Мир, люди, собственная голова.

— Нам не нужен приют.

Мы не просим об учёбе, — вмешался третий, юноша с пустыми зрачками. —

Мы… хотим научиться не терять себя в звучании других.

Зина провела их в Пустую Аудиторию — место, которое само решало, кем быть.

Сегодня оно выбрало форму уединённой, золотистой чайной, с мягкими углами, стенами из книг и полом, на котором можно было лежать, не объясняясь.

— Здесь всё звучит в тишине, — сказала она. —

Не рвитесь быть услышанными.

Позвольте себе быть непонятыми.

Они остались.

И стали первыми Искателями Безмолвия — группой тех, кто учился не говорить, не рваться, не доказывать.

А вслушиваться — без нужды в ответе.

Поначалу Академия посматривала на них с осторожностью.

Никаких песен, никаких заявлений,

просто… внимание.

— Они тревожат, — сказал Воля.

— Их молчание похоже на грозу без дождя.

— Оно — зеркало, — ответила Зина.

— И не все готовы в него заглянуть.

Но им тоже нужен дом.

Не шумный.

Не яркий.

Но знающий.

В один из вечеров один из Искателей, молчаливый подросток с татуировками слов на пальцах, подошёл к Зине и протянул ей пергамент.

На нём была всего одна фраза:

"Я не знал, что слышать — можно не через уши."

Она улыбнулась.

— Это ты сам придумал?

Он покачал головой.

Потом — кивнул.

А потом — просто обнял её.

Не как учителя.

Не как спасителя.

Как первую, кто не испугалась его тишины.

И тогда в Академии появилась новая дверь.

Небольшая, с серой рамкой и надписью:

“Комната тех, кто ещё не готов сказать,

но уже хочет быть.”

На следующий день к Академии подошли двое новых.

Они не знали слов.

Не знали себя.

Но у них в груди пульсировало имя.

Имя, которое ни один из них пока не умел произносить,

но оба уже слышали.

Зина.

И этого было достаточно, чтобы дверь открылась сама.

Загрузка...