Астарская Академия. Портал в Асшанию

Глава 30

Следующие сутки пролетели мгновенно. Дела не заканчивались ни на секунду, все время нужно было куда-то бежать, чем-то заниматься, посвящать разных магов в разные подробности и ни в коем случае не выдавать кому-то одному полной информации.

Казалось, шпионы ххара следят за нами глазами наших сторонников, мелькают во взгляде товарищей, живут в душах друзей. Любой мог оказаться предателем. И рисковать, раскрывая планы полностью, мы не собирались. Дробили по частям, вместе с правдой скармливая кусочки лжи – на случай, если информация дойдет до К’хаерна.

Единственные, кому я рассказала все без утаек, были Тьена с Оталией. Ну и Ванесса, конечно. Встреча на четверых у нас вышла презабавная.

Мои соседки, после того как вволю наобнимались со мной, недоброжелательно покосились на Лиссер-младшую. Та закатила глаза.

– Поверьте, я тоже не в восторге от такого расклада. Но оказывается, совместное нахождение у ххара в плену и попытки сбежать из вражеской империи знатно объединяют, – фыркнула стихийница и мстительно добавила: – Думаю, теперь мы с Рейгош даже бОльшие подружки, чем вы!

Помимо девчонок, на подмогу позвали и Лориана. Брат, знающий о предсказании, попытался было сослать меня куда-нибудь подальше, но я двумя предложениями, состоящими больше из ругательств, чем из обычных слов, заставила его отказаться от такой «замечательной» идеи.

А еще я попросила привезти во дворец Дориана Горта и Эрвина Косту.

Сумка с блокеаторами нашлась там, где я и рассчитывала – под кирпичной кладкой полуразрушенного крыльца, на одной из улиц Астара. Той самой, где я так испугалась первой встречи со старухой-прорицательницей.

И теперь, отправив Тьену и Ванессу по своим «стихийным» делам, мы остались нашей артефакторской тусовкой разбираться с блокеаторами. Оталия и Дориан сидели рядышком и легонько касались друг друга плечами. Про Джори мы не говорили – предательство одногруппника нас порядком выбило из колеи. Почти четыре года мы делили с этим смешным, неловким, толстым парнишкой радости и невзгоды: сначала в Академии Артефакторов, а затем в Астаре.

– Ну что, начнем? – громко выдохнув, взял один из блокеаторов Эрвин Коста. – Спорим, что я первым разберусь, как его выключать? А, Аринна?

– Пожалуй, откажусь, – впервые в жизни не поддержала я предложенного Эрвином соревнования. И с удивлением подумала, что если раньше я бы запереживала, не означает ли мой отказ, что я расписываюсь в своей слабости, то теперь решение не вызвало у меня неловкости. Последние месяцы не прошли даром. Мне больше не нужно было никому ничего доказывать.

Как ни удивительно, но первым, кто смог расшифровать плетения, из которых формировался блокеатор, оказался Дорт. И это несмотря на то, что в отличие от меня он никогда не имел опыта с асшанской магией. Когда надо, красавчик был очень работоспособным. Оталия, обрадовавшись, чмокнула Дориана в щеку; Дорт не растерялся и, обхватив девушку за щеки, поцеловал в губы. Эрвин ухмыльнулся, но увидев, что я грожу ему кулаком, оставил комментарии при себе.

Мы быстро набросали для магов-стихийников схему плетений, как отключать мерзкие артефакты. Хотели еще развернуть магию наоборот, чтобы блокеаторы препятствовали созданию асшанских заклинаний, но это была работа не на пару часов. Не зря имперцы занимались созданием этих переносных миниатюрных артефактов в течение стольких лет.

Королевские стихийники отправились на позиции в места, обозначенные на карте точками. К сожалению, точек было больше, чем магов, которым Кристиния доверяла (она, как истинный параноик, не верила никому, даже себе), и король решил ограничиться территорией Астара и десятка других, самых крупных городов королевства.

А мы остались во дворце.

Я, Катина, Лори, Кристиния и вызванный на помощь ректор Даус находились возле короля. Мы внимательно следили за временем. Приближался час затмения Лун-Близнецов, а значит – момент, когда ххар начнет открывать порталы.

Ректор сообщил, что Астарская Академия в безопасности – даже без камня Лун-Близнецов, обычно усиливающего внешние магические щиты.

– Там сотни студентов-стихийников, и поверьте, любой асшанец пожалеет, если сунется туда. Особенно перед приближающимися экзаменами, – слегка ухмыльнулся Даус, почесав свои рыжие усы.

Мои ребята-артефакторы и Тьена с Ванессой, напрочь отказавшиеся возвращаться под защиту академии, тоже сидели среди нас. Услышав комментарий ректора, они тихонько захихикали.

Я старалась не показывать, но мне было до одури страшно. В голове колоколом звучало предсказание.

Зимний ребенок, первым криком оповестивший о покинутом Лунами-Близнецами небосводе. Чья погибель ждет там же, где встретило рождение. Чья жизнь – предательство и ложь, а смерть – давняя знакомая, дважды оставшаяся ни с чем. Чье предназначение – посеяв зерна хаоса, уничтожить мир. Чья участь – погибнуть от руки самого близкого и последним стоном проводить вновь опустевшее черное небо.

Ты – его отражение, изнанка, самое страшное проклятие. В твоих глазах – его жизнь. В твоих руках – его смерть. Твой выбор – судьба целого мира. Но помни – Луны-Близнецы пустоты не терпят.

Сегодня, все решится сегодня.

Я подняла взгляд и там, впереди, прямо по центру зала, начала формироваться знакомая мерцающая окружность.

Все решится сейчас.

Асшанцы прибыли скромной немногочисленной группкой. Сначала появился ххар К’хаерн, за ним вынырнули пятерка талей, один из которых – жестокий таль Мерр. Увидев меня, мужчина мерзко подмигнул, чем вызвал дрожь в ногах. Такой никогда не упустит шанса поиздеваться.

То, что К’хаерн взял с собой таль Мерра, мага, чьих методов решения проблем не одобрял (по крайней мере, по его словам), еще раз подтвердило, насколько ххар лжив и двуличен.

Последними из портала вышли Лерран и Джори. Верховный маг быстрым взглядом оценил ситуацию и, как мне показалось, едва заметно кивнул, словно подтверждая, что мы все сделали правильно.

На моих кончиках пальцев подрыгивали, практически срываясь, заранее подготовленные плетения. Я ожидала, что схватка начнется сразу, однако король и стихийники не спешили атаковать. Впрочем, асшанцы тоже сохраняли хладнокровие.

– Вероний, – качнул головой ххар.

– К’хаерн, – отозвался король.

– Красивый у тебя дворец.

– Что, зависть к соседям жить не дает? Шел бы ты обратно к себе, ххар. И так натворил дел. Камень Лун-Близнецов, хранимый веками, раздробил. И зачем?

– Затем, мой дорогой Вероний. Ты, как и несколько поколений твоих предков, сидели на этом камне, стерегли. Скажи-ка, уж очень мне любопытно, давно дормундцы знали, что портальное заклинание без камня не сотворить? – говоря, мужчина поглаживал небольшой осколок темно-серого цвета, лежавший на его ладони. Судя по всему, это был единственный сохранившийся фрагмент после того, как асшанцы распотрошили артефакт.

Вопрос, заданный ххаром, взволновал. Я украдкой посмотрела на верховного мага, но его лицо оставалось непроницаемым.

– С чего ты взял? – лениво ответил король. Однако что-то такое скользнуло в его голосе, что заставило меня напрячься.

– Дорогой коллега, чего скрывать, здесь все свои, – ухмыльнулся К’хаерн. – Мне всегда казалось подозрительным, что в столичной академии, где готовят лучших из лучших, в какой-то момент закрыли направление артефакторики. И совпало это – вот так неожиданность! – с тем периодом, когда камень перешел туда на хранение. Уж не для того ли, чтобы у артефакторов не было ни малейшего шанса?

Выпучив глаза, я обменялась ошарашенными взглядами с Эрвином, Дортом и Оталией, застывшими с другой стороны зала. Артефакторов мы обязали оставаться вплотную к двери, чтобы они в случае чего могли сбежать в академию.

В Астарской Академии раньше существовал факультет артефакторики?! Но тогда… неужели ххар прав? Дормундцы знали?

– Зато ни мне, ни моему отцу, ни деду, не пришлось расправляться со своими же талантливыми магами, случайно разработавшими верную последовательность заклинаний, – резко сказал король.

– Только на ней, – ххар кивнул на меня, – все полетело в шшулью пещеру, да?

– Но зачем? – Я сделала шаг к королю. – Что Дормунд выигрывал тем, что отказывался от создания портальной технологии?

– Свободу и спокойствие, – ответил Вероний.

– А еще – сохраненный камень Лун-Близнецов, – уточнил ххар. – Портальное заклинание требует огромной силы, оно завязано на Луны-Близнецы. Ты и сама это испытала, Аринна. Что случилось бы, дай возможность всем магам пользоваться им? Да от камня бы в миг ничего не осталось. И единственное преимущество Дормунда улетело бы, хм… на луну, – попытался скаламбурить асшанец.

– Так имперцы не начинали полномасштабную атаку из-за того, что мы владели камнем?

– Да уж не из-за ваших потрясающих магических способностей, – ядовито прокомментировал ххар. – Камень постоянно защищал королевство, подпитывал силой. А украсть его обычным способом было невозможно. Но, благодаря моим шпионам, твоим, Аринна, таланту и целеустремленности, и гениальному в своих замыслах талю Тхорну, Асшания наконец займет предназначенное ей господство на мировой арене. Даже жаль, что вы этого не увидите.

Катина и Кристиния бросили тяжелый взгляд на Леррана.

А затем обстановка изменилась в секунду. Ххар махнул рукой, король закричал: «Сейчас»!

Зал взорвался десятками плетений. А я впервые увидела, что такое настоящий ближний бой в магическом сражении. Когда нет времени на изящное нападение, на красоту или мудреную атаку.

Лучше всего работали простые, мощные, проверенные опытом заклинания.

Один из талей активировал принесенные с собой блокеаторы – и артефакторы, почувствовав, что пришло время их выхода, рванули к артефактам.

Дортмундская магия захлебнулась, и я перешла на асшанскую, боковым зрением заметив, что Кристиния, зашипев, тоже переключилась. Девушка во все стороны палила любимой «ловушкой смерти», не давая талям перерыва.

Катина своей целью выбрала отца, и шаг за шагом, плетение за плетением, подбиралась к нему все ближе.

Я думала, что неплохо справляюсь, пока не услышала дикий крик брата.

Повернувшись, заметила в воздухе мелькнувшие черные змейки – смертельное заклятие ххара, но уже в следующий момент кто-то закрыл меня, отбросив на пол.

Упав, я оказалась придавлена тяжелым телом. Черные змейки одна за другой втянулись в спину моего спасителя.

– Торнейт, – шепнула я.

Он приоткрыл глаза, тяжело моргнул и свалился набок. Нашел мою руку, всунул в нее какой-то холодный предмет.

– Ты поймешь, – захрипел он и потерял сознание.

Внутри все скрутило так, что я закричала, не в силах держать боль в себе. Безнадежность, тоска, неверие – я выла, лишь бы не испытывать эмоций. Лишь бы не смотреть на любимого мужчину, слабеющего с каждой секундой. С которым я не успела в это жизни ничего. Я хотела провести с ним десятилетия; теперь у меня оставались минуты.

Мой крик разорвал ритм борьбы; имперцы и дормундцы сбивались, останавливались. А затем окна накрыло темнотой.

Затмение Лун-Близнецов началось.

Светляки, размещенные на стенах, погасли. Стало не видно ярких магических нитей от создаваемых заклинаний. Более того – прежний шум битвы сошел на нет, сменившись удивленными возгласами, а затем громкими ругательствами.

– Что за шшульство?

– К’хаерн, что происходит? – услышала я голос таль Мерра. Мужчина говорил по-асшански. – Где наша магия? Блокеаторы сломались?

Попробовав создать асшанское заклинание, я потерпела неудачу. Решила сплести дормундское – ситуация повторилась. Даже магическое зрение отказывалось работать.

Раздался странный щелкающий звук, и под потолком загорелась люстра. Обычная, немагическая. Я про такое слышала, но видела – впервые. Такие светильники использовали в местах, где была необходимость ограничивать магию, например, в тюрьмах.

Вероятно, королевский дворец на случай чрезвычайных ситуаций оборудовали всевозможными полезными вещицами.

Тусклый свет люстры позволил разглядеть мрачные лица асшанцев и дормундцев, застывших посреди зала.

Маги все пытались почувствовать силу, сплести заклинание, но у них ничего не выходило.

И только К’хаерн стоял с совершенно спокойным выражением лица и слегка улыбался. Происходящее явно не стало для него неожиданностью.

Торнейт издал слабый стон, и я опустилась возле него на колени. Взяла ледяную ладонь в свои руки и крепко сжала.

– Какая незадача, – презрительно выгнул брови ххар. – Я до последнего сомневался; уж очень блестяще все эти годы таль Тхорн играл роль верного слуги. Предателю – смерть.

– Ты ответишь за это, К’хаерн, – голос, вырвавшийся из моего горла, напугал меня саму. Холодный. Безжалостный. Безразличный.

– Прискорбно, что «змейки» не успели поразить вас обоих, – хмыкнул ххар. – Но ничего, скоро вы все присоединитесь к своему верховному магу.

– Если ты не заметил, затмение спровоцировало общий магический блок, – громко прокомментировал король. – Так что пока Луны-Близнецы закрыты тенью, все твои угрозы – пустые. Схватить его! – обратился он к стихийникам.

Лориан и Лиссер-старшая сделали шаг в направлении К’хаерна, но дорогу им преградил ректор Даус.

Опешив, Кристиния остановилась. Брат же продолжил движение, и без промедления выкинул вперед кулак, впечатав его в челюсть ректора.

– Вот, значит, как, – со злостью проговорил Лори. – А я-то думал, с чего ректор так поддерживает мои попытки отправить сестру из академии. А ты все это время помогал асшанцам!

– Не верю, – прошептала Кристиния. – Джером, ты же хранитель артефакта!

– И что, много с него толку? Веками этот своенравный булыжник лежал без дела! Думаете, решение перестать использовать его силу было решением дормундского правителя? Нет же! Самого камня! Тот отказывался подпитывать заклинания, – сплюнув кровь, процедил ректор.

– Ну-ну, Даус, не ропчите, – оборвал его ххар. В его руках мелькнул осколок камня. – Эта бесполезная трепотня мне ужасно надоела. Ближайшие пятнадцать минут, пока Луны-Близнецы скрыты, ни у одного мага в мире нет возможности создавать заклинания. Кроме меня. – Он поднял осколок камня Лун-Близнецов над собой. – Спасибо за Дормунд, Вероний. И прощай.

– Аринна, – еле слышно произнес рядом со мной Лерран. Я приложила ухо к горячим губам мага. – Настоящий обломок – у тебя.

Раскрыв ладонь, я посмотрела на предмет, вложенный мне в руку Торнейтом. Словно приветствуя меня, камень знакомо засветился.

Дыхание Леррана стало тяжелым, свистящим. Он умирал, и я ничем не могла ему помочь. Или?

Конечно, оставшийся обломок не настолько мощен, но на одно заклинание его хватит. Я спасу любимого, и мы вместе уничтожим К’хаерна. Приложив камешек к груди Торнейта, я разбудила древнюю силу и приготовилась с ее помощью избавиться от въевшихся черных молний. Разгадав мой план, маг неожиданно сильно дернулся, разрывая почти установившуюся тонкую магическую связь.

– Не надо, девочка. Меня не спасти, – сказал он, и у меня еще больше заныло сердце. – Я все равно погибну, понимаешь? Со смертью К’хаерна меня тоже не станет.

– Нет! – выкрикнула я. – Нет, неправда!

На нас оглянулись.

– Ш-ш, все хорошо, Аринна. Я всегда это знал. С того момента, как ххар влил в меня часть своей силы, моя жизнь зависела от его.

– Таль Тхорн, ты подменил камни! – прокричал К’хаерн, осознав, что его осколок не срабатывает.

– Я – верховный маг королевства Дормунд Торнейт Лерран, – четко произнес мужчина, и во внезапно наступившей тишине его голос разнесся по залу. – А не твоя марионетка.

Ххар выпустил яростный вопль и помчался прямо на нас. Тали, перешедший на сторону асшанцев ректор Даус и Джори пробивали ему дорогу. Им противостояли Лориан, сестрички-Лиссер, прущая напролом, как имперский поезд, Тьена и не обученные тактикам рукопашного боя, но активно машущие руками Эрвин с Гортом.

Катина Ардейл нацелилась на К’хаерна но он успешно парировал удар за ударом, совершенно не боясь покалечить своего единственного ребенка.

– Аринна, времени нет… Затмение скоро закончится, – прошептал Торнейт.

В твоих глазах – его жизнь. В твоих руках – его смерть. Твой выбор – судьба целого мира.

Я смотрела в глаза Леррана и плакала. Шшулево предсказание, шшулевы Луны-Близнецы!

– Я не могу! Не буду! – громко всхлипнув, я упала ему на грудь, и он крепко прижал меня к себе.

Вдохнул запах моих волос. Нашел губами мои губы и легко поцеловал. Так, будто делал это уже тысячу раз.

– Я люблю тебя больше жизни, моя Рейгош. Ты самая сильная. Ты справишься. Не дай моей смерти оказаться бессмысленной. Победи.

Глаза Леррана закатились – он отдал последние силы. Я поднялась на дрожащие ноги, вытянув камень в сторону К’хаерна.

– Таких, как ты, не должно существовать. На этой земле нет ни одного человека, кто бы любил тебя искренне. Твоя жизнь – предательство и ложь. Ты стремишься погубить этот мир, чтобы потешить самолюбие. – По моим щекам, не переставая, катились горячие слезы, а всхлипы делали речь ломанной, срывающейся. С каждой произнесенной фразой я чувствовала расползающееся внутри горе. Каждое слово приближало конец ххара – а значит, и конец Торнейта. И это нельзя было остановить. Невозможно было изменить. Судорожно вздохнув, я продолжила: – Я – твое проклятье. В моих руках – твоя смерть. И от моего выбора зависит судьба всего человечества.

Камень разгорелся так ярко, что на него стало больно смотреть. Стихийники и тали, артефакторы и асшанцы, бросив борьбу, упали на пол и закрыли веки руками. Стоять остались лишь двое: я и ххар.

– Но я – не одна. Со мной – твоя дочь, поклявшаяся тебя уничтожить.

Катина Ардейл, несмотря на прижимающую ее к полу тяжесть, поднялась и открыла слезящиеся глаза. В этот момент от камня Лун-Близнецов протянулась тонкая золотая нить, обвившая К’хаерна.

– Со мной – моя кровь, мой брат, который будет защищать меня до конца.

Лори, преодолевая давление, выпрямился. Еще одна золотая нить скрутила ххара.

– Со мной – мои близкие, которые никогда не предадут. Со мной – бывшие враги, ставшие друзьями и вставшие в битве рядом.

Тьена, Горт, Эрвин, обе Лиссер – все поднимались через силу и, опираясь друг другу на плечи, выстраивались в линию. Каждый раз, когда один из них вставал, камень исторгал из себя новую нить – и та оплетала ххара. К’хаерн стоял, скованный магическими путами, без возможности вырваться.

– Со мной – король Дормунда, отказавшийся переждать в безопасности и решивший встретить тебя лицом к лицу.

Седовласый правитель разогнул спину и поднял подбородок наверх. Еще одна нить обвила тело асшанца.

– Со мной – единственный мужчина, которого я когда-либо любила. Мужчина, положивший всю свою жизнь на то, чтобы сегодня МЫ победили.

Я кинула на Леррана полный нежности взгляд. Вырвавшаяся из камня нить проникла ххару прямо в сердце.

– А ты, К’хаерн – один.

Чувствуя рядом плечи своих союзников, я позволила силе камня протечь сквозь меня. Встретилась глазами с Катиной Ардейл – в глубине ее взгляда на секунду мелькнула неподдельная скорбь. Дочь ххара ненавидела отца. Но это не значит, что ей не было больно. Катина кивнула, и камень Лун-Близнецов распался на тысячи золотых нитей. Мерцая и кружась, они ринулись вперед и полностью покрыли К’хаерна, скрыв его от наших глаз.

Через мгновение золотой кокон распался. Ххара больше не существовало.

А позади раздался полный боли хрип Леррана.

Я бросилась к Торнейту, боясь, что он, как и ххар, просто исчезнет, и я даже не успею попрощаться. В последний раз обнять. Провести рукой по жестким волосам. Посмотреть в так любимые мной глаза с золотыми зрачками.

Внезапно светляки ожили, и тусклое свечение люстры сменилось ярким сиянием магических светильников. Скованная прежде магия снова текла, как обычно. Затмение закончилось, и Луны-Близнецы вернули миру силу.

Краем уха я слышала, как стихийники легко справляются с озадаченными талями, которые без своего командира потеряли весь пыл и прыть. Раздавалось непрекращающееся жужжание чароскринов – королю и остальным магам летели новости со всех концов королевства.

Мне было не до этого. Осторожно опустившись возле Торнейта, я взяла его за руку. Склонившись над его лицом, я рассматривала каждую черточку, запоминала каждую морщинку.

– Слезы… щекочут… – внезапно произнес он.

– Торнейт? Ты жив? – Я едва сдерживала рвущуюся наружу истерику. Луны-Близнецы, что происходит? Мне плакать от счастья? Или это – насмешка, его последний вздох, рывок перед смертью?

– Предположительно, да, – с сомнением в голосе ответил он. – По крайней мере умирать меня больше не тянет.

Я, всхлипнув, нервно рассмеялась и прижалась к его губам. Торнейт обхватил меня за талию, а затем одной рукой провел вверх по спине. Поласкал шею, дотронулся пальцем до щеки.

Прервав поцелуй, я несильно стукнула его в плечо.

– Какого шшуля ты так меня напугал? Зачем сказал, что погибнешь вместе с ххаром?

– Я не обманывал тебя, Аринна. Я должен был умереть. Понятия не имею, почему Луны-Близнецы решили меня спасти, – ответил он и открыл глаза.

Вскрикнув, я дернулась назад.

Но помни – Луны-Близнецы пустоты не терпят.

Торнейт еще не догадывался, но я уже знала. Его глаза целиком состояли из золота и ярко светились. Так же, как до этого – у К’хаерна.

Дар, пришедший на землю с К’хаерном, не ушел в никуда. Потянулся, зацепился за нить, связывающую его с Лерраном. И остался. Забравшись в моего мага целиком.

«Любой, получивший такой огромный дар, обречен – это чересчур тяжелая ноша», – прозвучали в голове слова, сказанные ментальной прорицательницей. Старуха знала, о чем говорит.

Пока верховный маг с удивлением смотрел на меня, явно не понимая, что меня так напугало, я думала. Осознавая при этом, что действовать нужно не просто быстро, а молниеносно – пока дар не обосновался в Лерране полностью, не отравил его душу.

Пришедшую на ум единственную идею назвать гениальной у меня не поворачивался язык. Она даже на посредственную не смахивала. Скорее, больше походила на сумасшествие. Или безумие.

Но выбора у меня не было. Приблизившись к Торнейту, я ворвалась в его сознание. С каждым разом ментальная магия выходила у меня все легче. Вот и сейчас, несмотря на ощущаемую борьбу Леррана, я пробиралась вглубь – туда, где формировался, обустраиваясь на новом месте, бывший дар ххара.

Конечно, сам дар не был ни плохим, ни хорошим. Но ни один маг в мире не мог вместить его полностью, без катастрофических для себя последствий.

А вот двое – вполне.

Я рассекла дар наполовину и протянула вторую ниточку в свое сознание. Очень вовремя, потому что в следующий момент верховный маг, который с каждой секундой становился все сильнее, возвращая прежнюю мощь, вышвырнул меня наружу.

– Студентка Рейгош, что это за фокусы? – грозно спросил он, но в его глазах плясали смешинки.

В вернувших зеленый цвет глазах с золотыми зрачками.

И я знала, что мои теперь – точно такие же.