Беллона Карлеаль, или сестра изгнанника

Глава XI

Принца Робина всё ещё не выпускали из-под ареста. Парламент боялся, что окажись он на свободе, ему снова удастся завоевать расположение горожан. Обаяние наследника всегда играло ему на руку, ему мало кто сумел бы противиться. При личном общении вряд ли кто-нибудь бы поверил, что грехи, приписываемые сыну короля, истинная правда, а не выдумка его врагов. Однако, не видя его и не имея возможности услышать о нём что-то новое, все оставались при том мнении, что принц с друзьями распутники, развратники и жестокие люди.

Благодаря работе сыщиков, которых в огромном количестве нанимали лорды и политики, противостоящие действующему режиму власти, удалось напасть на след князей МакДжойнов, но когда отряд полиции нагрянул в Эджвуд, там уже никого не было, ни братьев, ни самого графа Джаспера. У товарищей принца тоже оставались свои сторонники и на этот раз их сумели вовремя предупредить. Кампания, за которой в королевстве уже охотились, направилась дальше на юг, но точный путь никто наверняка сказать не мог, слишком далеко это теперь было от Риджейсити и всех столичных дел. Мистер Шоулинг, неугомонный лорд, когда-то первый предложивший переворот, теперь вернулся на своё прежнее место и стал весьма популярен. Он не мог успокоиться и предположил, что Сториан МакДжойн может укрыться у своей бывшей любовницы Габриэль Леонверден, ведь её поместье находилось как раз в той стороне. Он заручился поддержкой лорда Ругитана и ещё нескольких влиятельный лиц, в том числе и министра обороны, чью дочь тоже не обошло внимание князей. Вместе они собрали своеобразный «карательный отряд», который отправили в графство Леонверден, чтобы не упустить ничего из вида. Отряду было приказано сторожить и наблюдать, но пока ничего не предпринимать. Возглавить его взялся Бриан Фиджи, который теперь занимал видное место в армии и был неким предводителем в борьбе за честь и свободу.

Но и на этом мистер Шоулинг не остановился. Приезд Кевина Карлеаля с его женой и детьми, всеми силами откладывавшийся Робином Третим, знавшим, как сыграет благочестие их семьи на фоне скандальной правящей семьи монархов, приближался стараниями злополучного лорда. Он уже предвкушал, как народ будет приветствовать прибывших с Олтерна законопослушных и скромных вероятных наследников. Супруга и дочь Кевина отличались глубокой набожностью, сын слыл стеснительным, но улыбчивым юношей. Как не обрадоваться таким правителям взамен предыдущим – гулящему королю, скучной королеве, разбойному принцу и принцессе, за которой вообще тянулся шлейф непонятных слухов.

От всех этих событий у Беллоны голова шла кругом, и она уже не знала, как реагировать на очередные новости. Но и сама она не бездействовала, вместе со своими новыми верными поклонниками и политическими сторонниками – рыцарями ордена Стеллы Нордмунской. Во время всех этих переполохов сама она плавно отошла в тень и не привлекала внимания, что не мешало ей завоёвывать симпатию простого народа. Большинство феирцев не были склонны верить в её непорядочность, так как все сплетни, рассказанные о принцессе, так или иначе были связаны с Олтерном, а когда речь заходила о нём, на Феире в первую очередь вспоминали о своей ненависти к той планете и становились ярыми патриотами. К тому же, теория, что дочь короля была при смерти из-за тяжёлой болезни, а не сбежала с графом Аморвилом, подтвердилась тем, что она вновь страдала плохим самочувствием, и её здоровье не было крепким. Жители столицы и окрестностей сочувствовали бедной принцессе, оклеветанной недоброжелателями, слабой девушке, которая вовлечена во взрослые интриги, к которым не имеет никакого отношения. Те, кто видел Беллону во время её посещений Риджейсити и других близлежащих мест, восхищались её красотой и уважали её уже только за прекрасный внешний облик.

Воспользовавшись отсутствием Бриана Фиджи (а его возвращение обещало быть не скорым), Беллона во всеуслышание объявила себя крёстной своего маленького племянника, наречённого Робином. В честь прошедших крестин она провела целый день на одной из площадей столицы, раздавая милостыню беднякам и подарки детям. Этот широкий жест тоже не прошёл незамеченным. Её популярность росла, и людей, восторгавшихся ей, становилось всё больше.

Беллона сидела за вышивкой вместе с Дорой, Британикой и Аделиной. Девушки непринуждённо болтали. В центре внимания была Британика. Как выяснилось совсем недавно, она была в том же положении, что и Аделина, и теперь они без умолку обсуждали разные мелочи, связанные с предстоящим материнством. Они гадали, у кого кто родится, строили разные планы на будущее. Принцесса вспомнила о своей некогда лучшей подруге – Габи. Та тоже должна была родить в начале осени. Каково ей сейчас там одной, без поддержки? На её землях расположились солдаты парламента и ей приходиться жить на оккупированной территории. Возможно ли в действительности, чтобы она скрывала Сториана после всего, что он ей сделал? Виконтесса иногда отличалась редким безрассудством, и от неё можно было ждать всего чего угодно. Но у неё был муж, хоть и старик, но он должен был следить за ней и не дать совершить глупость.

Девушки сидели на балконе и наслаждались чудесной майской погодой, когда из покоев принцессы появилась Яна.

- Ваше высочество, – служанка сделала книксен, – вам письмо…и вот это…

Беллона взяла в руки конверт и, узнав печать Гейтс ин Лива, уже смогла предположить, что найдёт в маленькой коробочке, прилагающейся к посланию. Принцесса посмотрела на фрейлин, которые выжидающе замерли. Увидев, что Яна не уходит, она вопросительно посмотрела и на неё.

- Что-то ещё?

- Да, ваше высочество. Его величество велел придти к нему, как только вы прочтёте письмо.

- Хорошо, подожди меня у дверей, я сейчас приду, – королевская дочь распечатала конверт и пробежала глазами по строчкам. Как она и догадалась, это было от принца Лукаса. Он выражал своё беспокойство по поводу её здоровья, поскольку она уже сильно задерживалась и никак не возвращалась. Он надеялся, что она в ближайшее время поправится и прибудет обратно, на свою будущую вторую родину. – До чего вежлив…

Фрейлины покосились на принцессу и дружно ахнули, когда из открытой коробочки заблестели бриллианты. Беллона достала браслет и приложила его к руке. Очередное украшение стоило целое состояние. Девушка не надела его и положила обратно. Не принять подарок было крайне некрасиво, а принять было бы ещё хуже. Наследник Гейтс ин Лива тратит такие суммы, думая, что все эти драгоценности, в конце концов, присоединятся к его фамильной сокровищнице, но этому не суждено было осуществиться.

- От одной вежливости, такие сюрпризы не делают, – сухо заметила Аделина и уткнулась обратно в вышивку, неестественно сильно сосредоточившись на очередном стежке. Принцесса хотела возразить, но поднялась и вышла вслед за Яной.

На выходе из восточного крыла Беллона столкнулась с виконтом Тревором.

- Белл…- слегка поклонился он. – Я как раз шёл к тебе.

- Извини, у меня нет времени.

- Что-то срочное?

- Понятия не имею, меня вызвал к себе отец. – Девушка, не оборачиваясь, прошла дальше, не удостоив своего бывшего друга даже взглядом. В растерянности, он простоял на месте ещё с минуту, а потом ушёл обратно.

Дверь кабинета короля открылась и в него шагнула его дочь.

- Папа, ты хотел меня видеть?

- Да, присаживайся, пожалуйста. – Робин Третий хмуро уставился в стол, на котором в беспорядке лежали бумаги. Но было видно, что он смотрит не на них, а просто в пространство. – Дочка, мне не хочется вспоминать тот случай, но ты не хуже меня помнишь, при каких обстоятельствах я вызывал тебя сюда последний раз…

- Я помню…- у Беллоны перехватило дыхание. К чему он клонит? Последний раз он требовал от неё признания в том, что у неё роман с Дереком. Тогда это закончилось большой трагедией для многих, но, главным образом, для неё.

- Так вот, мне не хотелось бы думать, что ситуация повторяется, и у тебя есть от меня какие-то тайны, подобные той, которая могла привести к необратимым последствиям.

- Откуда у тебя такие мысли? – сумев побороть дрожь в голосе, спросила принцесса. – У меня больше нет от тебя секретов.

Мужчина поднялся и встал за спиной дочери, опершись обеими руками о спинку кресла, на котором она сидела. Беллона, как никогда, почувствовала, что этот человек король, он несёт огромную ответственность не только за свою семью, но и за своих подданных, поэтому каждая проблема давалась ему нелегко. За столько лет правления он ужасно устал везде искать правду, уметь принимать правильные решения.

- Что пишет наш дорогой принц? – резко переменив тему, ошарашил он вопросом.

- Ничего важного…- запинаясь, произнесла принцесса. Она немного запуталась, не понимая, что от неё хочет монарх. – Интересуется моим здоровьем, спрашивает…

- Когда ты вернёшься? – закончил за неё Робин Третий.

- Да, – потупилась девушка.

- Признаться, я и сам уже не раз задавал себе этот вопрос. Он меня безумно волнует.

- Папа…

- Нет, прошу тебя, дослушай; ты должна была вернуться на Гейтс ин Лив в первых числах мая, но ты ещё не до конца была здорова, и я даже обрадовался, что ты останешься ещё на некоторое время. Потом я несколько раз давал тебе ясные намёки, что ты должна собираться и отправляться в путь. Я напоминал тебе о нашем разговоре, о твоём долге, и что я получаю взамен? Ты будто бы ничего этого не принимаешь к сведению!

- Пойми, мне так трудно расстаться с моими родными местами надолго, может, навсегда…

- Я считал тебя рассудительной и не думал, что ты продолжаешь жить эмоциями и сантиментами.

- Нет, я не…- Беллона хотела вступить в спор, но сказать оказалось нечего. Если не открыть истинную причину её задержки на Феире, то объяснить её непроходимое упрямство и впрямь можно было только глупостью.

- Так вот, я и хочу спросить у тебя напрямую, – монарх придвинул соседнее кресло впритык к дочери и взял её за руку. – Какие сильные чувства держат тебя здесь? Скажи мне честно – ты влюблена в маркиза о’Лермона?

У девушки округлились глаза и, от изумления, открылся рот. Всё что она смогла, это покачать головой, а уже потом возразить вслух:

- Нет, разумеется, я не люблю его, папа! С чего ты взял?

- Вы так много времени проводите вместе…

- Он мой хороший друг, не более того.

- Приличной девушке не пристало иметь в хороших друзьях мужчину. Тем более, ты знаешь, он из товарищей твоего брата, да к тому же принадлежит к этому ордену…

- Уверяю тебя, он благороднейший человек из всех, кого я знала! Только не проси меня порвать общение с ним, поверь, он никогда даже не осмелится плохо подумать или замыслить что-то недостойное.

- Я и не собирался этого делать. Я знаю другой выход – ты должна уехать на Гейтс ин Лив, потому что на тридцатое число назначена твоя свадьба. Её и так уже перенесли и больше откладывать не я, не король Руслан не намерены. Я не хотел разговаривать с тобой в повелительном тоне, но сейчас это уже не просьба – это приказ!

Беллона поднялась и оправила юбки платья. Она должна быть выдержанной, не должна выдать себя.

- Когда прикажете собирать вещи, ваше величество?

Король посмотрел на дочь и в этот момент ясно понял, что она что-то задумала, но никогда не признается ему в этом. Боже, ну почему все Карлеали такие непроходимые глупцы, когда это касается их правоты! Они всегда думают, что их планы единственно верные и обсуждению не подлежат, а когда кто-то пытается их вразумить, они рвут и мечут всё вокруг. А когда они терпят фиаско, то обвиняют во всём других, но всё равно не сдаются. «Ладно, Белл хотя бы не винит в своих бедах других, – подумал мужчина, – но я всё равно должен пресечь её самостоятельность и своенравность».

- Через два дня. Ты должна отбыть через два дня, – твёрдо произнёс Робин Третий.

Беллона находилась в смятении, когда вышла от отца. Если она ничего не предпримет, то сильно подведёт людей, которые поверили в неё и которые готовы поддержать её. Ведь, если она покинет Феир, то для себя она ничего не потеряет. После разговора с отцом она окончательно убедилась, что не любит Сержио. Её чувства к нему нельзя было даже сравнить с теми, что она испытывала к Дереку. А после смерти графа, не всё ли равно ей теперь, за кого выходить замуж, чьей женой стать. Может, и впрямь поехать на Гейтс ин Лив? Скоро 17 мая, день, в который она встретилась с рыцарями. Как она перенесёт этот день здесь, с такой же погодой, с теми же лицами вокруг, но без него, зная, что его уже никогда не будет рядом, ни с ней, ни с кем-либо ещё… Что делать?

Принцесса поднесла свою руку к лицу и внимательно посмотрела на обручальное кольцо, которое не так давно надел на её палец Лукас Дьюс-Лоис. Её обручение произошло так скоропалительно, благодаря императору. Именно ему она дала своё слово в ту ужасную ночь, когда ранили Сержио, что никогда не передумает и точно согласна выйти замуж за предлагаемого кандидата. Неужели она нарушит обещание, данное Виталию Дьюсу? Это было бы кошмарно, так как он был её покровителем, надёжным другом и помощником. Но ещё она дала одно обещание отцу, в тот день, когда вернулась с Южного моря, от бабушки. Она сказала ему, что больше никогда не будет ничего скрывать, и делать не на благо Феира. Решено, она должна открыться отцу, как бы он ни отреагировал. Помешать ей он уже не сможет, если она решит остаться. За ней стоят сто двадцать прибывших отовсюду рыцарей и триста кавалеров ордена. Все они дворяне и титулованные особы, у каждого есть некоторая власть, сила. А как же император? Пожалуй, его пока осведомлять обо всём не стоит. Нужно найти маркиза о’Лермона, и сказать ему, чтобы предупредил своих братьев о том, что следующим вечером король узнает об их планах.

Для принцессы эти двадцать четыре часа тянулись нескончаемо долго, а в последние минуты стало казаться, что время побежало, и она не успевает сделать чего-то ещё. Но, несмотря на переживания, Беллона решилась открыться отцу и направилась прямо к нему в сопровождении Сержио и Корнелио Модиса. Король уже был готов к этому визиту. Он словно чувствовал, что дочь не сможет до конца держать от него что-то в тайне.

- Итак, я слушаю тебя, – серьёзно, но не без тепла изрёк монарх. Он указал на кресла и сел за свой стол, чтобы быть в центре своих оппонентов.

Беллона несколько смутилась. Она заранее знала, что будет сильно нервничать, поэтому попросила первым начать Корнелио, что тот и сделал:

- Ваше величество, я прошу простить меня, как вашего подданного, за то, что я скрывал от вас кое-какие мои планы. Но так же хочу напомнить вам, что как магистр ордена Стеллы Нордмунской, я не подчиняюсь отдельному монарху, и все мои планы связанные с орденом не принадлежат лично мне, а потому я не могу их разглашать без нашего общего согласия.

- Достаточно, – перебил Робин Третий, – пока что вы не вызвали моего недовольства, разве что тем, что ввязали в какие-то свои дела мою дочь.

- Отец… – наконец-то подняла глаза Беллона, – ваше величество, меня никто не заставлял следовать каким-то идеям. Я добровольно решилась на всё, узнав предварительно, что мои действия не причинят вреда вам и нашему королевству.

- Может быть, вы всё-таки скажете, в чём же смысл ваших планов и интриг, и я, наконец, сам пойму, по душе мне это, или нет?

Маркиз о’Лермон положил руку на рукав магистра, дав понять, что хочет сам посвятить во всё короля.

- Ваше величество, я, от лица всего нашего ордена, хочу вам сообщить, что мы желаем видеть после вас наследницей вашу дочь, и мы неприемлем больше никаких наследников кроме неё.

Некоторое время Робин Третий был в смятении. Потом он спокойно, но всё ещё с сомнением, попросил представить какие-либо доказательства, что орден, действительно, на стороне Беллоны Карлеаль. На это ему представили документ за подписями пятидесяти главных рыцарей, которые желали всячески помочь её высочеству принцессе Феирской унаследовать престол после смерти её отца. Король тщательно рассмотрел лист. Отбросив его после прочтения на стол, мужчина слегка покраснел и побарабанил по нему пальцами.

- Значит…таковы твои планы? - мельком взглянул он на дочь.

- Да. То есть, не только мои. Таковы планы тех, кто печётся о благе Феира и считает это лучшим решением для его будущего.

- И ты, конечно же, в курсе, что эти дела, мешают делам уже обговорённым по поводу твоей свадьбы и всех наших связей с Гейтс ин Ливом. Ты понимаешь, как отнесётся к этому император? Он ведь ещё не знает, ведь так?

- Я уверенна, что наши дружеские отношения с Виталием Дьюсом не пострадают, – спокойно ответила Беллона.

- Это большая разница, иметь с кем-то из Голубого Квазара дружеские отношения или закрепить там семейные связи. И я склоняюсь к последнему варианту, поскольку нам сейчас была бы крайне необходима помощь людей влиятельных и могущественных, пекущихся о чести своих родственников. Если бы ты стала принцессой Гейтсинливской, мы бы получили достаточную поддержку, возможно, даже для того, чтобы вернуть все права твоему брату.

- Однако, ваше величество, – вмешался Корнелио Модис, – все знают, что правители Голубого Квазара никогда не вмешиваются в дела внесистемные, касающиеся других государств. Не только из-за того, что им нет дела до того, что происходит за их стенами, но и потому что к этому не очень хорошо относится Заседание Министров и Представителей власти всех держав. Вы же знаете, у них почти полное равноправие мужчин и женщин, и распространение влияния их политических принципов большинству не на руку. Так, кто же может гарантировать, что Дьюс-Лоисы всё же станут помогать?

- В любом случае, ваши действия, – заметил король, – это нарушение слова, данного монархам.

- Отец, но ведь я не отказываюсь от свадьбы! Мы просто поставим принца Лукаса перед фактом, что я возможная наследница, а по закону, если он не отречётся от престола в пользу своего брата – а он никогда этого не сделает – то не сможет жениться на мне. Они сами первыми разорвут помолвку, вот и всё!

- Даже если бы всё было так просто…- тяжело вздохнул Робин Третий, – что это даёт и как сильно мы выигрываем?

Принцесса облегчённо ухватилась за победное «мы». Король уже почти на их стороне! Он не злится и не гневается. А что ещё ему остаётся? У него было столько неразрешимых проблем, что сейчас он согласится на любой вариант, имеющий перспективу. Если он будет с ними за одно, это будет уже половина решения задачи. Робин Третий был проницательным и разумным политиком, если бы не поддавался порой своим слабостям. В такие минуты, когда расслабляться нельзя, на него можно положиться. А дела с Гейтс ин Ливом уладятся, может и не сразу, но легко. Беллона не сомневалась в этом. Виталий Дьюс ценит в ней именно самостоятельность и предприимчивость, стало быть, заступится перед Русланом и Фридой, уже почти было состоявшимися родственниками девушки. Принц Лукас, как только получит свои подарки обратно, обрадуется и начнёт искать другую невесту. Много ли мужчине нужно? Им не так тяжело выбирать себе спутника жизни.

- Ваше величество, – убеждал маркиз, – народ любит вашу дочь и всецело поддержит её. Он с огромной радостью предпочтёт будущее под правлением законной Феирской принцессы, чем каких-то там олтернских Карлеалей. Подумайте, чья чаша весов потянет вниз при таком выборе?

- Я не беспокоюсь за своих подданных. Они всегда были верны мне, и если бы не олтернские интриги и безответственное поведение Робина, против нашей семьи никто никогда не сказал бы и слова! Но всё тот же злополучный министерский комитет, эти Представители власти всех держав… Они не подпишут и не узаконят такую преемственность. То о чём вы говорили…власть женщины приравнивается к мужской… это же политический принцип Голубого Квазара. Такую будущую королеву не примет общество, не примет свет. Никто не примет!

- Ваше величество, – вступился магистр, – решать будет не весь свет, а Собрание Чёрного пути. А в нашей системе всего шесть планет, как вы думаете, кто из соседних правителей будет резко против её высочества?

- Дорогой Корнелио, вы романтик и фантазёр. Этому видимо способствует занимаемая вами должность и обязанности лежащие на вас. Ну кто будет по-соседски решать такой важный вопрос и пойдёт против Вселенной из симпатии? Даже если мой старинный товарищ, король Рейналдо, сделает мне одолжение, один голос ничего не решит… Впрочем, Вермашем правит моя сестра Виктория, – Робин Третий заколебался. В его глазах вспыхнула искорка надежды, которая уже продолжительное время, казалось, даже не собиралась возрождаться в его душе. – На Гиганте властвует королева Элизабетта… прелестная Бетти, вряд ли она пойдёт против нас…да, и вы ведь подруги с Энжел, правда, дочка?

- Да, папа, – довольно улыбнулась Беллона оживлению отца, – вот видишь, уже трое из пяти…

- Но нужны все! – стукнул кулаком по ручке кресла мужчина, как будто он был в шаге от долгожданной цели, и ему перегородили путь. – Кто там ещё остаётся… Эти Содгоро, с Реаривы… скверная семейка, с ней и не сговоришься. Тем более, после того, как его величество Даррелл намекал на то, что его дочь безумно хочет замуж за Робина, а мой, идиот, сын, бесцеремонно отказал ему в этом. Нет, на этом можно поставить крест!

- Ваше величество, не опускайте руки, ещё не всё потеряно. Во-первых, сейчас принц Робин в полном вашем распоряжении, и вы можете помолвить его с той влюблённой принцессой, раз уж она так хотела…

- Маркиз Модис, но в том-то и дело, что если Беллона станет наследницей, Робин не сможет жениться на будущей герцогине…

- Ваше величество, это всего лишь маленький обман. Хитрый дипломатический ход. Пообещайте королю Дарреллу, в тет-а-тете, как бы по секрету, что вся эта история с её высочеством лишь для того, чтобы вернуть на трон его высочество Робина. И если они поддержат нас, то потом, его дочь непременно, будет королевой Феира. Нам всего лишь нужно их временное доверие, а потом распрощаемся, мол, обстоятельства не сложились…

- Папа, послушай магистра, он говорит дело! Сейчас самое время нам немного поварьировать в волнах интриг. Пока мы были от них в стороне, вот к чему привели козни Олтерна. Они просто не перестают шпионить и пакостничать даже в самое мирное время!

- Ваше величество, - начал Сержио, – её высочество правы. Вокруг все и всегда втыкают нож в спину, так почему мы должны поступать иначе, чтобы нас задавили? Нет. Я, при всей моей неприязни ко лжи и бесчестью, в этот раз склоняюсь именно к обману. Мы должны действовать решительно. Последней планетой остаётся Брокс. Что вы можете сказать о ваших отношениях с ними?

- Их величества Анабель и Никиос…я никогда не общался с ними близко…- взгрустнул Робин.

- Это дочь императора…- вставила Беллона. Ей хотелось открыто сказать «Виталий обязательно уговорит её помочь!», но она призадумалась, вспомнив, что он с ней не в самых близких отношениях.

- Она почти не занимается делами, Белл, всё решает её муж и их сын, принц Деметрий…

- Деметрий?! – спохватилась девушка. Боже, тот ужасно обаятельный молодой человек, похожий на своего деда. И он друг Лукаса…если она плохо поступит со своим женихом, подставив его со свадьбой, то станет ли его друг помогать ей? Вряд ли. Если принц Лукас ещё и злопамятен и самолюбив, то пощады можно не ждать. Он настроит своего «кузена» против бывшей невесты. – Папа, я думаю, нам стоит просто посмотреть, как они себя будут вести…

- Однако же интересный подход к делу – в таком важном вопросе пускать всё на самотёк! – взмахнул руками король.

- Но мы же, действительно, их почти не знаем…так что же можем поделать? Стать лучшими друзьями за две недели? Это невозможно, поэтому нужно просто положиться на удачу. По-моему, ты сам не раз так поступал, и никогда не проигрывал.

- Да, что не говори, а до прошлого года Карлеали были любимчиками судьбы, – мужчина удобнее и глубже уселся, – ну что ж, интриганы вы мои, посмотрим, что из этого выйдет. Вы можете идти.

Молодые люди быстро раскланялись и вышли, а дочь король задержал ещё на несколько слов.

- Белл, я знал, что ты светлая голова. Бывали минуты, когда я жалел, что сын у меня не ты, а Робин. И вот теперь мои чаяния сбываются. Но, несмотря на то, что ваш план выглядит вполне реалистично и, в общем-то, в теории замечательно, пообещай, что больше никогда без моего ведома ничего не предпримешь!

Беллона поднялась на возвышение под руку с Сержио. Он проводил её до соседнего с королём места и отошёл в сторону, в знак поддержки, пожав слегка её ладонь. Девушка спиной почувствовала спинку кресла, как будто та говорила ей, что она не там, где ей следовало бы быть. Это было со всех сторон правдой. Мало того, что несколько дней назад она пропустила своё венчание, после чего получила два письма – гневное и возмущённое от королевы Фриды, и короткое, с едва уловимым упрёком, от её сына. Теперь ещё, за час до церемонии объявления отречения принца Робина от наследования, королеве Весте сообщили, какой сюрприз ждёт всех присутствующих от короля и принцессы, после чего та отказалась пойти на это представление. Беллона сразу поняла, что у матери вновь возникли ассоциации с Минервой, которая тоже когда-то пыталась занять престол и править самовластно.

Робин Третий устроил всё так, что каждое его заявление будет слышно большинству жителей Риджейсити, ведь действо пройдёт на одной из центральных площадей. Его недоброжелатели наивно злорадствовали, считая, что это будет им же на руку, однако, если бы о возможном преемстве принцессы заговорили за закрытыми стенами парламента, от этого можно было бы откреститься, а вот при народе и его поддержке уже придётся учитывать мнение не только олтернских сторонников. Что ж, к счастью для Беллоны и её отца, об их планах никто не знал и не перестраховался от внезапных неожиданностей. Сердце девушки дрогнуло: из экипажа, который подъехал к возвышению, на котором находились главные действующие лица, вышел брат, в сопровождении лорда Эвела. Слава богу, его не вели, как узника, под стражей, или, что ещё хуже, со связанными руками. Это было бы нескончаемым унижением для Карлеалей! Это понимали и те, кто собирался водрузить корону на головы другой ветви этой семьи. Молодой человек, по-прежнему, держался дерзко и уверенно, но от его легкомысленного шага и беспечной осанки ничего не осталось. Это был посерьёзневший юноша, уже скорее мужчина. Сестра безошибочно прочла в его глазах нескончаемую ненависть к тем, кто поставил его в подобные условия. Теперь в этой, когда-то ребяческой, васильковой синеве, отчётливо угадывалось то же зло, что и в душе князей МакДжойнов. Принцесса распрямила плечи, которые невольно согнулись при виде унижения родного человека. Зная его характер, она представляла себе его страдания, его бессилие. Вот-вот ему вернут свободу, и он будет волен делать всё, что ему угодно, но теперь за каждый свой поступок он будет отвечать, как дворянин, а не всевластный полубожественный принц. Многие мечтали бы оказаться на месте любого дворянина, но Робин никогда не смирится с тем, что потерял право на свою неземную сущность, которая, как он думает, у него была, есть, и будет. Он покосился на девушку и встал по другую сторону отца. Король смерил его добрым и прощающим отеческим взглядом.

- Что ж, давайте не будем более оттягивать и разберёмся со всеми делами, ради которых мы здесь собрались, – подал знак монарх трубачам, которые громогласно протрубили в два горна, призывая площадь к тишине и спокойствию.

Лорд Ругитан поднялся со своего стула, сровняв стопку бумаг лежавших перед ним. Шуршащие листки аккуратно расположились в его тонких нервных руках. За всё это время этот человек умудрился никак не уронить своё достоинство, не позволив гласности узнать, что он мстит за измену жены, связавшейся со Сторианом МакДжойном. Его напряжение было едва заметно, но можно было догадаться, какой торжествующий момент сейчас для него наступает. Мистер Шоулинг, сияющий от восстановления своих полномочий, поднялся так же, и жестом попросил слова.

- Простите, ваше величество, но мы не можем начать без господина Кевина Карлеаля и его семьи… – все посмотрели в сторону одной из улиц, по которой разносился шум приближающейся кареты. – Впрочем, они уже почти здесь, поэтому мы начнём приготовления…

Беллона и Робин Третий с одинаковой презрительной ухмылкой посмотрели на приземистого человечка, в дешёвом, но новом сюртуке, который с особой радостью выполнял свои обязанности, внушённые ему долгом и совестью. Мышиные глазки за округлыми очками опустились, словно склоняясь перед величественностью персон, сидевших перед ним, однако все, кто обладал хоть малейшей догадливостью, мог заметить, как в своих редких фразах он постоянно пытается принизить авторитетность тех, кто провинился в его понимании. Так и сейчас он ясно дал понять, что отныне слово Робина Третьего далеко не последнее и не всё будет решаться с его повеления.

Экипаж подкатил к месту назначения и к нему подбежал помощник мистера Шоулинга, чтобы открыть дверь и выпустить из него «новых» Карлеалей. Беллона слегка вытянулась, чтобы получше рассмотреть людей, которые приходились ей дальней роднёй, и в то же время были самыми непримиримыми её соперниками и врагами. Всю жизнь она фактически о них не знала, а за последнее время наслушалась столько, что сгорала от любопытства.

- Отец, – еле слышно заговорила она, слегка наклонившись в сторону короля, – может, не стоило позволять им приезжать? Ты же был ещё в силах сделать это…

- Нет, дочка, – так же тихо заметил Робин Третий, – я не могу лишить себя удовольствия, посмотреть на их лица, когда они поймут, что оказались с носом.

- Но ведь наше предложение могут не принять…

- Совсем его отбросить они не могут. Его в любом случае должны будут рассмотреть. А от этого они ох как засуетятся!

Монарх самодовольно расплылся в улыбке и снова сел ровно. Принцесса вернула внимание к показавшимся приезжим с Олтерна родственникам. Дальше перед ней предстала картина, показавшаяся ей плохой пародией на их собственную семью. Определённо, что-то общее у них было, но и разница была так велика, словно между ними протянулась пропасть в тысячи километров. По сравнению с величием и достоинством Робина Третьего и королевы Весты, важность Кевина и его жены Таисии выглядела просто смешно. Они напоминали бездарных актёров, которым по счастливой случайности достались главные роли и они уверенны, что сыграют необыкновенно хорошо.

Глава олтернских Карлеалей был высоким поджарым мужчиной со светлыми укороченными волосами. Его рука беспрестанно перемещалась по камзолу, от одной пуговицы к другой, как бы проверяя, что всё на нём безупречно. Глаза излучали неведение и старались не смотреть в сторону толпы, всё время пытаясь поймать взгляд кого-то из своих сторонников. Под руку с ним поднималась начинающая полнеть дама среднего роста, с простой причёской, делающей её похожей скорее на хозяйку булочной, чем на претендентку в королевы. Позади шли их сын и дочь; юноша улыбался во все стороны, его соломенные кудри лились по плечам, когда он поворачивал голову то туда, то сюда, он был весьма обаятельным. Девушка держалась незаметно. Бледность её лица и осторожные шаги выдавали то, что она дрожит и сама не хочет здесь быть. Беллона радостно поставила в мыслях галочку, что по всем пунктам выигрывает у этой персоны. Да и в общем, если сравнивать каждого члена семьи, то проигрывал только Робин-младший, что и следовало ожидать, ведь вся каша заварилась из-за него.

Народ встретил приезжих подозрительным молчанием. Все присматривались и пытались решить, на чьей же стороне всё-таки будут. Наконец, заседание началось, и время полетело, посыпалось, как песок сквозь пальцы. Беллона успевала лишь поворачивать голову от одного оратора до другого. Более часа говорили обвинители. Зачитывали свои заготовленные речи, ссылались на законы и яростно доказывали свою правоту. Было ощущение, что их доводы и факты никогда не кончатся, однако финал всё же настал и вновь поднялся мистер Шоулинг.

- Итак, мы выслушали много слов и фраз, но разговор остаётся пустым звуком, если его не подкрепить действием. Масса аргументов была представлена в пользу того, что его высочество принц Робин нарушил все возможные законы людские и Божьи, а так же законы чести и долга перед своим народом. На основании всего этого, сегодня, как уже было оговорено пару месяцев назад, мы подготовили документ, который прекратит бесчинства в нашем дорогом государстве. Мы подготовили приказ об отлучении его высочества от наследования престола, который ваше величество обещал подписать, когда будет готов назначить другого своего приемника. Спланированная дата наступила, ваш двоюродный племянник Кевин Карлеаль прибыл для личного присутствия на столько важном и решительном процессе, – обратился лорд непосредственно к королю, – и мы вручаем вам за подписью приказ, о котором я сказал…

Мистер Шоулинг передал скрученный пергамент в руки адвоката сэра Родовио, который был олтернцем и всё это время вёл дело обвинителей принца. Мужчина принял документ и передал его лично Робину Третьему. Тот медленно развернул приказ и стал внимательно изучать его, как будто бы умел читать только по слогам. Якобы с головой уйдя в чтение, он затылком ощущал, как накаляются нервы тех, кто поставил главную ставку своей жизни на это отлучение. Сидевшие в нескольких метрах в стороне Кевин и его сын неспокойно заёрзали. Монарх пытался не думать о своём сыне. Несмотря на приготовленный для всех сюрприз, приказ ему всё-таки подписать придётся, а это будет жестоким ударом для принца, который, скорее всего, в глубине души сейчас стоит и надеется, что отец придумал что-то для того, чтобы всё осталось по-прежнему. Как бы между прочим Робин Третий спросил:

- А что, законнорожденность деда моего племянника доказана?

Сэр Родовио не дал никому вмешаться и ответил сам:

- Если вы имеете ввиду, есть ли претензии у Кевина Карлеаля на Олтернский престол, то я вам скажу – совершенно никаких. А для его возможности занять трон Феира законнорожденность его деда не имеет никакого значения. У нас по этому вопросу есть несколько бумаг, половина из которых подписана в Заседании министров и правителей всех держав и сверена с древними Книгами законов преемственности. Если вас волнует так же законнорожденность отца Кевина Карлеаля, то у нас есть документы о доказательстве того, что он был зачат в браке и рождён во время бракоразводного процесса, что говорит о его не внебрачном рождении. Впрочем, это уже лишнее, так как не отец, а мать Рэната Карлеаля являлась носительницей титула наследницы Феирской короны и его претензии обоснованы в любом случае.

- Благодарю за развёрнутый ответ, сэр, – спокойно произнёс Робин Третий, – вопросов больше нет, разве что одно замечание по поводу содержания приказа, который я держу в руках.

- Какие-то проблемы? – приподнялся мистер Шоулинг.

- Сидите, сидите, – махнул рукой король, – не проблема, а ошибка. Здесь сказано, что после отлучения моему сыну даруется номинальный титул эрцгерцога, западные владения Шато-Норакорл и…всё.

Лорд Ругитан развёл руками и широко улыбнулся.

- А что же вы, ваше величество, ещё хотели? Мы не можем дать ему дворянский титул, так как в нём течёт королевская кровь. И более близкое поместье выделить не в силах – в округе нет пустующих имений, и не выгонять же нам кого-то?

- Сейчас вы поймёте в чём дело, – Робин Третий подозвал Корнелио Модиса, который вручил ему два конверта, запечатанных королевской большой печатью, – разрешите, я сначала объявлю преемника, а потом подпишу. Мало ли что…

Король поднялся, встал ближе к краю сколоченного возвышения и обратился к народу:

- Мои добрые подданные! Я, ваш король, милостью Божьей уже двадцать три года, обижал ли я вас когда-нибудь или судил несправедливо? – По толпе прошёл ропот. На какое-то мгновение все стали пересматриваться и перешёптываться, а потом показались качающие головы. Все негромко, но уверенно произносили «нет». - Я хочу, чтобы теперь вы стали моими судьями. Все вы знаете, что мой сын пошёл по неверному пути. У всех нас в молодости много соблазнов и не каждый способен устоять перед ними. Но все люди исправляются со временем. Однако моему сыну времени никто не дал. Никто не поверил ему, что он просто оступился, но уже сейчас вернулся на истинный путь. Что ж, таково ваше решение, и я покорно его принимаю. Вы не захотели видеть своим будущим королём своего принца за грехи его друзей, что ж, это будет достойным уроком для всех будущих правителей. Хотя, каждый новый принц будет совершать в своей молодости то же самое, и учиться на своих ошибках. Но я не буду отходить от того, что хочу вам сказать. Сейчас я должен назвать своего преемника, и я это сделаю с гордостью, потому что знаю, что тот, кого я оставлю после себя, никогда не сделает того, что делали друзья моего сына, никогда не поступит жестоко, никогда не оставит без жалости и сострадания любую вашу мольбу и просьбу…

Мистер Шоулинг непонимающе посмотрел на Кевина Карлеаля, который выглядел крайне растерянным, потом снова обернулся на короля. Тот, выдержав торжественную паузу, продолжил:

- Вот документ и его копия, в которых я назначаю своим наследником…вернее, наследницей, свою дочь! – последние слова Робин Третий почти выкрикнул и они разнеслись по всей площади, отражаясь о стены домов эхом.

Толпы на улицах, на балконах, на крышах - все замерли. Никто не решался нарушить тишину. Внезапно, как взлетевшая птица с ветки, в воздух взметнулась чья-то шляпа, и одинокий мужской голос громко и чётко прокричал:

- Да здравствует принцесса Беллона, достойная дочь своего отца!

За этим криком подорвалось ещё несколько голосов, повторяющих фразу на разные лады. Ещё минута – и уже вся площадь гудела от возгласов, славящих и приветствующих новую наследницу. Лорд Ругетан сломал между пальцами карандаш и приблизился к мистеру Шоулингу, тщетно пытающемуся призвать народ к порядку и добиться тишины. Мужчины о чём-то посовещались с минуту и двинулись в сторону короля. До возвышения никому из жителей Риджейсити уже не было дела – в городе начался необоснованный праздник.

- Ваше величество, – срываясь на визг, начал вернувшийся из изгнания лорд, – вы не понимаете абсурдность своих слов и поступка? Принцесса не может перенять корону – она женщина!

- Ну, милейший, это уже не вам решать, а Совету системы…

- Он никогда не одобрит этого! – поднял указательный палец вверх маленький мужчина. – Это недопустимо!

- Время покажет, – равнодушно констатировал монарх.

- Да ваша дочь, принцесса…она не меньше вашего сына замешана в разных скандалах, она порочная и вздорная девчонка!

- Не смейте её оскорблять! – пригрозил Робин Третий. – Я вот с удовольствием отправил бы вас снова в Свицстрон, там вам самое место!

- Я честнейший человек, – ударился в истерику Шоулинг, – это вы все…Её высочество нужно под стражу, под замок! Армия на нашей стороне, она не допустит беспорядков!

- Ваш разорганизованный сброд не сможет ничего сделать, – король провёл рукой по линии периметра площади, – взгляните внимательно…

Оба лорда присмотрелись и увидели вдоль домов, на въездах с улиц конных всадников в серебряных латах. Там и сям они замечали ещё и ещё вооружённых мужчин.

- Что это? – удивлённо выдохнул лорд Ругитан.

- Рыцари и кавалеры ордена моей уважаемой прабабушки…- хмыкнул монарх.

- Как так получилось, что в город проникло столько вооружённых людей, дворян? Я делал всё, чтобы против нас не осталось военной силы, я всё предусмотрел! – дрожащими руками хватался за голову мистер Шоулинг, отведя в сторону своего соратника, чтобы их никто не слышал.

- Олтернцы…они олтернцы, – сокрушаясь, прошипел лорд Ругитан. – Я собственноручно издал указ и распространил в гвардии, чтобы любой олтернец перемещался свободно. А у всех рыцарей олтернские паспорта на передвижение, выданные им ещё прежним командорством.

- Господа! – окрикнул их Робин Третий. – Так, исправьте, пожалуйста, в вашем приказе ошибку, о которой я говорил. Моему сыну остаётся не номинальный титул эрцгерцога, а действующий герцогский титул…