Беллона Карлеаль, или сестра изгнанника

Глава XXII

Наследница Гейтс ин Лива занималась рукоделием в окружении принцессы Ингрид, подружек той и двух своих фрейлин. День был достаточно холодным; за окном на пожухшую листву падали первые редкие снежинки, которые одиноко метал туда-сюда ветер. Они смотрелись неуместными на фоне ещё не осыпавшегося парка, где росли даже зелёные кусты можжевельника. Беллона отвлекалась от всех своих неурядиц и неудач личной жизни, когда общалась с братом и сестрой мужа. Они были ещё такими наивными, такими доверчивыми. Совсем ещё детьми, хотя Ник был младше неё лишь на год, а девочке должно было исполниться четырнадцать лет. Беллона вспоминала, как занималась шитьём с Аделиной и Британикой, своими бывшими придворными дамами и близкими подругами, как те тогда обсуждали своё будущее материнство, радовались и ждали. А что могла ждать Беллона? Несколько раз она уже представляла, какой могла бы стать мамой, и каким Лукас мог бы быть отцом, но ничего не происходило, что могло бы помочь её мечтам сбыться. Дети стали её больной темой, которой принцесса делилась только с виконтессой Незардроун. Слава богу, что Фрида Андорийская ничего не знала о тех бесплодных, но хорошо обыгрываемых ночах, которые устраивали её сын и невестка. Её триумфу тогда бы не было места, чтобы уместиться, так она ликовала бы, разрушив брак любимого первенца с ненавистной феирской чужачкой. А пока она лишь вытягивала губы в тонкую нить и источала яд при каждом столкновении с Беллоной.

В апартаменты заглянул Лукас. Он был, как всегда, безупречно одет, идеально выбрит и полон дикого, но в то же время аристократического обаяния. "Совершенный принц" – так называла его Энжел в своей переписке с подругой.

- Простите, что прерываю вас, – извинился он перед всеми присутствующими, – мне на пару минут нужна моя драгоценная супруга.

Иногда Беллоне было невыносимо это его ёрничество, которое понимала только она. Все искренне полагали, что между ними самые высокие и нежные отношения, тогда как всё это игралось лишь на публику.

- Конечно, ваше высочество, можете не волноваться, мы всё понимаем, – захихикали фрейлины. Девушки были местными, поэтому держали себя довольно-таки расковано и свободно, ведь на Гейтс ин Ливе (как и во всём Голубом квазаре) между мужчиной и женщиной было равноправие. К тому же, принц Лукас любил одарить людей своим очарованием, и из-за этого многие общались с ним просто и без лишнего пафоса.

Беллона вышла вслед за мужем и приняла наполненную вниманием позу.

- Ничего серьёзного, – сразу успокоил её молодой человек, – рросто хотел сообщить тебе, что послезавтра я уезжаю. Надолго. Ты ведь в праве это знать.

- Разумеется, но…куда? И сколько конкретно будет длиться это "долго"? – девушка, словно подталкиваемая невидимой силой, положила ладони на грудь супруга и заглянула ему в глаза.

- Уж не хочешь ли ты сказать, что переживаешь за меня и будешь скучать? – Смущённая его замечанием, принцесса хотела убрать руки, но он удержал их своими. – Я не знаю, на сколько именно, но вернусь не раньше, чем через три месяца.

- Три месяца?! – воскликнула Беллона. – Боже, это же целая вечность…так, куда ты направляешься? Я поеду с тобой!

- Нет, Белл, это невозможно. Медовый месяц уже прошёл, и мне пора приниматься за государственные дела. Я не могу стать примерным семьянином за счёт судьбы моей планеты. Такова доля монарха – он должен печься не только о родных и близких, но и о своих подданных. Я еду на ежегодный смотр королевства. Это всегда занимает около трёх месяцев. Правда, обычно это происходит осенью, но в этот раз все изменила наша свадьба, и мама решила…

- Твоя мать? – начиная догадываться, прервала Беллона.

- Да, королева. Она решила, что лучше расправиться с делами пораньше. Видимо, хочет, чтобы весной вся семья была в сборе, и можно было бы отдыхать в своё удовольствие.

- Твоя мать…- повторила девушка. – Почему бы ей самой не отправиться в этот экскурс по Гейтс ин Ливу?

- Потому что она пока правит им, а не я. И она нужна тут, в центре событий, политики и межпланетных отношений. К тому же, не в её возрасте преодолевать эти длинные пути, которые не всегда легки.

- Тогда я еду с тобой!

- Нет, нет и ещё раз нет! – Лукас обнял жену. – Глупышка, ты забываешь, что по роли, ты, возможно, уже носишь ребёнка, а для женщины в положении это опасное мероприятие. Я уже обсудил это с матерью, и она настояла на том, чтобы ты осталась.

- Уж я в этом не сомневаюсь, – со злобой выговорила Беллона, – она всё сделает, чтобы как можно быстрее задушить наш брак в зачатке. И ты ей в этом способствуешь, хоть и утверждаешь обратное!

Девушка замолчала. Она не хотела выглядеть доносчицей и сплетницей, поэтому до сих пор не рассказывала о своём разговоре с Фридой тогда, после свадьбы. К тому же, был шанс, что Лукас примет её за обманщицу и больше поверит матери, чем жене.

- Белл, спокойно оставайся здесь. Тебя никто не съест за время моего отсутствия.

- Я всё равно поговорю с королевой.

- Как знаешь, только, мама вроде бы собиралась куда-то. Скорее всего она уже отбыла, – молодой человек провёл пальцами по волосам супруги и отодвинул её от себя, – а сейчас, возвращайся к своим занятиям и ни о чём не думай. В июне я постараюсь вернуться.

Едва сложив нитки и клубки в корзину, Беллона быстрым шагом направилась в кабинет королевы. Какая жалость, что всеми делами заправлял не король Руслан, этот добрый, мирный и сердечный мужчина! Всё лучшее в Лукасе наверняка было от него: благородство, отвага, целеустремлённость. Но всё не может быть слишком хорошо и просто, поэтому большая часть характера наследника была в мать. Перед дверями апартаментов Фриды Андорийской Беллону встретил личный секретарь той, который долго и проникновенно объяснял, что королева отъехала на Земпер по приглашению короля Марселя Дьюса, и раньше чем через два дня вернуться никак не сможет. А когда вернётся, то тоже вряд ли сразу сможет найти время для незапланированной аудиенции. У неё на плечах ответственность за весь Гейтс ин Лив и она не может всё бросить ради частного разговора с членом семьи. "Как они не понимают, через два дня будет уже поздно! – терзалась принцесса. – Эта злобная ведьма, которая приходится мне свекровью, заранее всё продумала! Она предполагала, что я приду к ней. А в каком случае я должна была к ней спешить? Правильно, если ещё не успела обзавестись зачатками потомства. Теперь она узнает, что я к ней пыталась попасть на аудиенцию и, можно сказать с уверенностью, будет торжествовать, восседая на своём троне!".

Наблюдая, как супруг собирает вещи, Беллона готовилась ко сну и печально вздыхала, представляя, какая тоска её ждёт после его отъезда. С ним они хотя бы разнообразили своё времяпрепровождение постоянными стычками и перепалками, а без него и этих моментов встряски она будет лишена.

- Я действительно буду скучать, – вдруг сказала она.

Лукас распрямился над сундуком, в который укладывал свои рубашки. Укутанная в пенящиеся кружева, среди белоснежных простыней, его юная жена была похожа на настоящего ангела. Её волосы, словно нимб, золотились и поблёскивали на подушке. Принц отпустил из рук всё, что держал, и направился к ней.

- У тебя сейчас такой невинный и честный взгляд, что я поверю. Даже если окажусь после этого в дураках. – Лукас провёл рукой по контуру её лица и пальцами притянул к себе за подбородок. – Хотя и представить себе не могу, для чего тебе сейчас что-то сочинять и обманывать меня?

- Я говорю правду. – Беллона отодвинула его руки и прильнула к мужу поцелуем, долгим и сладким. Как же ей хотелось позволить себе этот порыв и вот, наконец, она решилась! Пусть между ними нет любви, но принцесса считала себя человеком, который умеет быть благодарным, и всё последнее время, то и дело, думая о том, что ради неё совершал Лукас, девушка проникалась к нему всё большим и большим теплом. Разве возможно было ждать лучшего? Нет, с Лукасом ей крайне повезло. И как это только теперь она стала это понимать? Конечно, не хватало собственных чувств и страсти, которая охватила бы с ног до головы и унесла прочь, но разве эта поддержка и помощь не была чем-то столь же важным и ценным? Не будь наследник Гейтс ин Лива таким милосердным и сочувствующим ей, где бы была она сама? Колесила по Галактике с братом? Вынуждена была уйти в монастырь по приказу олтернцев, которые пытались захватить полную власть на Феире? Или сидела рядом с отцом и выполняла роль послушной марионетки? Нет, она оказалась в лучшем положении, и следовало за это всё благодарить именно Лукаса.

- А не хочешь ли ты снова довести меня до греха…- вдруг прервал её мысли молодой человек. Он слегка отодвинулся и тщательно разглядывал жену, словно ища ловушки. Не могла же она просто так стать такой покладистой и дружелюбной? – А, гори оно всё синем пламенем! Я чёрт знает сколько ещё тебя не увижу, и просто сойду с ума, если прямо сейчас не сделаю этого…

- Нет! – Беллона остановила принца. – Я не хочу, чтобы ты потом имел возможность упрекать меня в том, что я неизвестно как вела себя в твоё отсутствие. А, зная твой нрав, ты именно так и сделаешь. Поэтому, давай дождёмся твоего возвращения, и начнём нормальную семейную жизнь. Начнём заново, забыв о прошлых разногласиях.

- Я абсолютно согласен! – Лукас крепко обнял супругу. Если бы ему никуда не нужно было уезжать… Принца грыз страх, что за время его путешествия их налаженное взаимопонимание снова улетучится, а та привязанность, с которой Беллона на него смотрела этой ночью, исчезнет без следа.

- К тому же, – засмеялась принцесса, – если ты это сделаешь, то с ума сойдём мы оба. И уж поверь, тогда ты точно не избавишься от моей компании в качестве твоей спутницы.

- И всё-таки, какая же ты испорченная девчонка! – молодой человек тоже развеселился. – Ты права, я изведусь в разлуке, если познаю тебя, и вынужден буду оставить на долгие-долгие недели…

- Боже, перестань говорить эти страшные слова! Давай на эту ночь забудем о том, что тебе куда-то нужно. Ведь с рассветом тебе уже придётся покинуть дворец.

- Ты так говоришь, как будто я отправляюсь в ссылку. Это всего лишь мои обязанности, и я всегда прекрасно с ними справлялся. – Лукас замолчал и снова крепко сжал в объятьях Беллону. Так они и пролежали до самого утра.

Добившись аудиенции, принцесса была настроена решительно. Она пыталась не бояться королевы, что было не так-то просто даже государственным мужам, но у Беллоны было преимущество – в ней самой текла монаршая кровь, и обращаться с ней, как с какой-то приживалой, не имел право никто, даже властительница из Голубого квазара.

Фрида, не подняв головы от бумаги, на которой что-то тщательно выводила ровным красивым почерком, пальцем указала на кресло, напротив себя. Девушка села, и хотя её предупредили, что разговор нужно начинать только тогда, когда заговорит королева, Беллона решила наплевать на эти правила.

- Ваше величество, я не займу у вас много времени, – твёрдо заявила принцесса, чем обратила на себя внимание, – я хочу поговорить по поводу того, чтобы присоединиться к своему супругу.

- Ты не поедешь вслед за моим сыном. Это уже решено окончательно. Тем более, он уже уехал, что-то ты поздно спохватилась. – Девушка в негодовании хотела разразиться элитной бранью, которой обычно пользовались до самых кончиков ногтей воспитанные люди в припадке бешенства, но потом взяла себя в руки.

- Но ведь вас не было, и мне не давали покинуть дворец без вашего разрешения.

- Ну конечно, потому что я его не давала. И не дам.

- Почему? – заранее зная ответ, спросила Беллона.

- Потому что ты, должно быть, уже в положении, а дорожные тряски и долгие переезды могут негативно сказаться на твоём здоровье. Мой муж прекрасно разбирается в медицине, можешь проконсультироваться у него по этому поводу.

- Спасибо, приму к сведению. – Принцесса не желала уходить с пустыми руками, но как уговорить Фриду Андорийскую не имела ни малейшего понятия. – А если я ещё не в положении?

- Значит, ты не плодовитая.

- Что?! – Беллона поднялась. – Не все женщины могут вот так сразу забеременеть и несколько месяцев эм…стараний – это вполне нормально.

- Я родила Лукаса через десять месяцев после венчания. Мне тоже было семнадцать. – Фрида постучала пальцами по столу, что совсем не говорило о том, что она нервничает. Скорее её движения напоминали будто она про себя наигрывает какую-то симфонию. Девушка позавидовала её выдержке и обещала себе, что когда-нибудь научится такому же спокойствию, когда-нибудь, когда тоже будет королевой…

- Вы же не можете мерить теперь всех по себе. Все люди разные.

- Согласна – есть лучше, а есть хуже, и тем, что хуже, не место среди лучших.

- Не хотите ли вы сказать…

- Я хочу сказать одно, – беспардонно перебила женщина Беллону, – придорожные отели и постоялые дворы не лучшее место для зачатия будущего короля Гейтс ин Лива. Разговор закончен.

Девушка попыталась смириться с создавшейся конъюнктурой, но, однажды став замечать плохо склеенные конверты, у неё появилось подозрение, что королева решила проверять ещё и всю её почту. Это было подло и низко, но, с другой стороны, Фрида Андорийская проявляла себя, как щепетильная и осторожная хозяйка. Не удивительно, что в Голубом квазаре всегда всё было прекрасно и правильно, если в нём правили подобные государи и государыни, а наследники престола каждый год, в сложных и некомфортных условиях кружили по всей планете, чтобы следить за порядком и всегда быть в курсе любых изменений в государстве. "Если бы отец приучил Робина к подобному, – думала Беллона, – мы никогда не оказались бы в том положении, которое сейчас занимаем. Робин был слишком принцем и ни на грамм не правителем". Принцесса перестала даже здороваться с королевой, предпочитала завтракать, обедать и ужинать у себя в покоях и считала дни, когда же вернётся Лукас. Потом она сожгла свой дневник, долго простояв у камина и проследив, чтобы от него не осталось ничего, кроме серой золы. Это было так тяжело – словно оторвать частичку себя, но, по крайней мере, даже если свекровь и умудрилась его прочитать, теперь она не сможет выкрасть его и потом распоряжаться по своему усмотрению. Меньше всего Беллоне хотелось, чтобы ей ещё хоть раз напомнили о Дереке, которого она сама старалась забыть.

Главным развлечением и утешением девушки стали письма своему супругу. Она готова была писать ему целые поэмы на несколько листов. Иногда её послания достигали десяти-пятнадцати страниц. В них не было ничего интересного, но в них можно было поделиться чем угодно и быть уверенной, что тебя поймут. Почему-то Беллона не сомневалась, что Лукас разделяет многие её мысли и во многом думает так же, тем более, это подтверждалась в его ответных письмах ей. Если бы принцесса не думала о муже, как о друге – конечно, исключительно притягательном и соблазнительном – то сама поверила бы, что у них возник роман по переписке, так часто и много писали они друг другу. Почему-то глядя на растущую стопку конвертов, где отправителем был указан Лукас Дьюс-Лоис, Беллона радостно представляла себе лицо Фриды, которая регулярно, желая проверить корреспонденцию невестки, натыкалась на тёплые и душевные весточки от принцессы к принцу, а потом видела такую же порцию вестей обратного характера. Хотя, зная, что не всё в королеве подчинено разуму и сухому расчёту, девушка готова была поклясться, что вскрыть почту своего сына та бы не посмела, поэтому молча должна была терпеть и томиться догадками, насколько сильно раскрывался Лукас на бумаге перед супругой.

Но иногда письма приносили и горькие новости. Однажды Лукас написал, что из-за начавшейся снежной бури дорогу завалило на несколько километров, поэтому приходилось ждать, когда её немного расчистят или снег сам немного растает. Но потом Беллона узнала ещё более неприятную информацию; когда снег стал таять - а его в этом году выпало много – дороги размыло окончательно, и они стали непригодными для любого транспорта, даже для лёгкой повозки, и уж совсем не для тяжёлой монаршей кареты. Таким образом, то там, то здесь, путешествие наследника затягивалось на недели. Вместо тоски по человеку и желанию его увидеть, от разочарования к разочарованию, что он не едет и не едет, Беллона вновь стала отвыкать от него, и уже не представляла, как сможет радостно его встретить, что должна будет говорить и делать. Страх Лукаса начал оправдываться; вместо того, чтобы способствовать укреплению зарождавшихся отношений, разлука стала в корне подрубать их. Хотя с его стороны никаких изменений в чувствах не происходило. Он уже испытывал их и проверял на всём, чём только можно. Даже в период, когда он готов был уже отказаться от своей всепоглощающей любви к Беллоне, когда узнал, что это она была той фривольной девицей, которая поцеловала его на Феире два года назад, даже тогда он не смог разлюбить её. Как не пытался он переключиться на других и занять себя чем-то иным, всё равно только Беллона царила в его сердце и разуме. И Мериан Сент-Нес, в которую он тоже когда-то был довольно сильно влюблён, не смогла заменить собой принцессу Феирскую. Уходя иногда ночами из супружеской спальни, он подумывал, чтобы зайти к ней, но так ни разу и не зашёл. Потому что до конца не верил, что Беллона была порочной и недостойной, потому что не хотел опуститься туда, откуда уже не сможет подняться в её глазах, когда выяснится, что она всё-таки невиновна в том, в чём её обвиняли в свете. Измена – это не то средство мести, которым должен пользоваться настоящий мужчина, да и, к тому же, Беллоне, скорее всего, было бы всё равно, где и с кем он проводил время.

Лукас рвался обратно, но не мог бросить дела. Иногда ему не терпелось сказать сопровождающим его людям, чтобы они ехали дальше, а самому развернуться и неожиданно примчаться к Беллоне, упасть в их альков и, как минимум, тысячу лет оттуда не подниматься. Но обязательства перед людьми, упрямые письма матери и совесть не позволяли ему изменить что-либо в планах. Если он поддастся эмоциям, сам же потом себя будет укорять. Поэтому нужно собраться с силами, завершить начатое и тогда уже думать о чём-то другом. "Это ведь всего несколько месяцев, – успокаивал себя принц, – мы с Белл так молоды, у нас вся жизнь впереди. Эти месяцы должны только укрепить нас, чтобы потом мы знали, как плохо нам друг без друга и как хорошо нам вдвоём".

Наступал июнь, самый разгар гейтсинливской зимы. Беллона смотрела в ту сторону горизонта, где последний раз расплавился в солнечных лучах контур спины Лукаса. Прошло уже восемь недель. Оставалось примерно столько же…