Беллона Карлеаль, или сестра изгнанника

Глава XVII

- Ну же, миленький, очнись!

Сержио открыл глаза и не сразу разобрал в темноте, чьё лицо над ним нависло. Спустя несколько мгновений понял – это Габриэль.

- Что произошло? – маркиз ощутил, что по нему по-прежнему бьют капли дождя. Значит, прошло не так много времени, или он вообще отключился всего на минуту?

- Рядом с тобой взорвался снаряд. Слава богу, тебя не зацепило, но, видимо, оглушило, – княгиня улыбнулась, – давай, мой хороший, поднимайся, а то, недолго ещё, эти проклятые революционеры загребут тебя вместе с остальными друзьями принца и неизвестно что с тобой сделают.

- Господи, Габи, и как ты здесь вообще-то оказалась? – спросил рыцарь, когда поднимался, опираясь на плечо девушки. Не успев услышать ответа, от задал новый вопрос. – А как Белл, она спаслась?

- Пару минут назад экипажи из портала исчезли. Она в безопасности.

- Вот и прекрасно. – За их спинами послышался гневный мужской голос, зовущий княгиню. Они обернулись. Бриан Фиджи стоял, мокрый и грязный, явно уставший и сердитый, как никогда.

- Габриэль, я искал тебя битый час, я волновался за тебя, а ты продолжаешь помогать монархистам? Сумасшедшая, ты понимаешь, что можешь погибнуть здесь? Тебя только чудом пока не зацепило!

- Я знаю, на что я иду, а это не монархист, а мой друг, ясно? И я не позволю, чтобы его хоть пальцем тронули!

- Габи?! – удивился маркиз, видя, как княгиня общается с предводителем восстания. – Ты что, с ними?

У портала снова послышалась возня, и все повернулись в ту сторону. От врат войско Фиджи и о'Берола теперь смело и с напором шло в сторону восточной дороги.

- О боже, МакДжойнов теснят! – возликовал капитан. – Неужели сегодня я увижу их поражение?! А ты оставайся здесь, поняла? Я ещё не всё сказал тебе за сорванный штурм столицы!

- Ах ты!..- но Бриан уже помчался с обнажённой шпагой в сторону решающей схватки, и возмущение Габриэль осталось невысказанным.

- Сториан, Рикардо…- Сержио хотел рвануть следом за капитаном, но дорогу ему преградила Габи.

- Не вмешивайся туда. Как бы ты ни беспокоился за своих друзей – они проиграли, и их ждёт самая незавидная участь. Тебе не следует быть с ними, ты не заслужил того, что заслужили они.

Княгиня, прощаясь, кивнула рыцарю.

- Габи, стой, куда же ты?

- Я должна быть там. Думаешь, я слушаюсь приказов? Не тут-то было! Я должна видеть, как Сториан будет платить за всё, что он сделал. А ты уходи, спасайся, пока никто не увидел тебя.

Девушка побежала догонять своего любовника, надеясь, что не пропустила ничего интересного. И её надежды оправдались; на небольшой опушке, прямо под стенами Стенбурда, было окружено не более пятнадцати человек, и двое из них были братьями МакДжойн. Солдаты кидали оскорбления и улюлюкали, зазнавшимся некогда князьям. Тем было некуда деваться, и если бы нашёлся хоть один человек, сочувствующий им, то ему было бы больно смотреть на этих дворян, так высоко возносившихся, и так низко упавших. Габриэль остановилась чуть в стороне, под тенью деревьев, так как не хотела, чтобы Сториан увидел её, пока он ещё не окончательно повержен – не хотелось слышать унизительных фраз и подробностей из своей частной жизни, на распространение которых был способен князь. Совсем рядом сверкали молнии и гром гремел прямо над головами, как будто это было усиленное эхо всей той брани, которая сейчас сыпалась на головы МакДжойнов. Но их было не так-то просто сломить: даже проигрывая, они не теряли достоинства.

- Что же ты, Фиджи, и ты, о'Берол, – услышала Габи восклицания Сториана, – что же вы не выйдете вдвоём и не сразитесь, как мужчина с мужчиной, со мной и Рикардо? Вам обязательно прикрываться солдатами? Прятаться за спинами? Слабаки и трусы – вот вы кто! Удивительно, как за вами пошли все эти глупцы! Если предводители ослы, трудно даже предположить, кто же тогда ведомые…

Толпа загудела, до предела разозлённая князьями, но Бриан поднял руку и велел всем молчать.

- Я не трус, и я сражусь с тобой, МакДжойн!

- Нет! – закричала Габриэль, не выдержав. Мужчины неловко разошлись в две шеренги, желая посмотреть, кто это сказал и невольно обнажили княгиню перед князьями.

- О-о, а вот и моя бывшая подстилка! – разразился смехом Сториан.

- Не смей! – завопил капитан, вырываясь в круг, образованный отрядом для того, чтобы внутри него травить князей, как дикое зверьё.

- Бриан, не вздумай! – не унималась княгиня, пытаясь не обращать внимания на замечания и реплики дворянина.

- Габи, я убью эту собаку, как он того и заслуживает!

- Да я смотрю вы тоже её теперь пользуете, любезный Фиджи! – добавлял масла в огонь Сториан, видя, что его оппонент уже не выдерживает.

- Ну всё, ты напросился, скотина! – Бриан встал в позу дуэлянта, приглашая МакДжойна сделать тоже самое.

- Обычно я не дерусь с простолюдинами, но вам сделаю исключение! – Сториан принял стойку.

- Нет! – последний раз попыталась вмешаться бывшая виконтесса Леонверден, но её удержал Анрио, не пустив ближе к созданной арене. Еле-еле она прошептала, скорее сама себе, чем кому-либо: – Он же убьёт его, это же ясно…

Сториан был сильно уставшим, но снова ему на руку сыграла его особенность, которой поражались и завидовали все его соперники – очередная битва лишь придавала ему сил, а не отнимала. Энергия вновь начинала бить ключом, стоило ему почувствовать возможность пустить кровь. На его лице появился хищный оскал и он начал внезапные и непредсказуемые атаки. От неожиданности капитан с начала чуть было не растерялся, но потом почти подстроился под столь яростный напор, однако, всё-таки только отбивался, а удары наносить просто не успевал. Инициатива была полностью в руках князя. Габриэль с ужасом наблюдала за этим откровенным убийством; куда ещё не шла дуэль с маркизом о'Лермоном, он ведь тоже неплохо фехтовал, но эта дуэль дворянина, первой шпаги королевства, с простым гвардейцем в прошлом, а в настоящем обычного выскочки с амбициями! Княгиня всем разумом понимала, что каждая очередная секунда жизни Фиджи – это подарок Сториана и князь просто забавляется этой игрой, имея возможность в любой момент её закончить. Бриан отмахивался шпагой, как от роя ос, еле поспевая за выпадами МакДжойна. По его лбу катились капли пота, видно, он уже пожалел, что согласился на этот отчаянный шаг, но мужская гордыня не давала отступиться.

Габи отвела глаза, не в силах смотреть с замершим сердцем на очередную жестокую сцену сегодня. Её взор опустился и наткнулся на дуло пистолета, выглядывающего из-под плаща мертвеца. Поозиравшись и убедившись, что никто не обращает на неё внимания, она подкралась к трупу и стала медленно вытаскивать оружие, стараясь не замочить его и сразу же спрятать у себя под курткой. Поморщившись от вида мёртвого тела и мысленно извинившись перед покойником, что потревожила его, девушка с добычей направилась к дереву, под которое, как ей показалось, проникало меньше всего дождя. Выпрямившись и уняв неуместную дрожь, Габриэль начала прицеливаться…

Сториан почти открыто смеялся над неумением противника достойно сражаться, пока его смех не перешёл в злую иронию, а потом и вовсе, в унизительный сарказм.

- Что же ты, Фиджи, так петушился, а сейчас показываешь себя хуже ребёнка! А? Куда подевалась вся прыть?

Бриан неумело занёс руку со шпагой, но, не рассчитав вес и поскользнувшись, упал на колени и князь тут же поднёс клинок ему к горлу.

- Оп-ля! Вот и всё, дорогой капитан, – держа лезвие у сонной артерии, Сториан обвёл взглядом присутствующих, – смотрите, как пал ваш жалкий предводитель! Вы вольны делать со мной что угодно, опять же, если сможете меня одолеть, но знайте, что вы шли вслед за ничтожеством, за неумейкой, который даже себя не смог защитить, не то что вас или целое государство!

Все смотрели, не смея вмешаться, ибо даже обычные рядовые и гвардейцы понимали, что проигравшего в дуэли или вымолившего себе пощаду ждёт бесчестье и бесславное будущее.

- Встань, поднимись! – приказал МакДжойн, и, напирая на Фиджи и всё так же, не отводя от его шеи шпаги, заставил его упереться спиной в ствол дерева. – Ну а теперь, пора прощаться.

Сториан вынул из-за пояса нож и молниеносно ударил им в живот капитану. Наклонившись к уху мужчины, который от неожиданности не издал ни звука, а только выпучил глаза, князь шептал:

- Это тебе за все наши унижения, – потом он вынул нож и снова всадил его по самую рукоять, – это тебе за Робина, это тебе за тюрьму, это за одно твоё существование…

Почти за каждым словом следовал новый удар. По руке убийцы текла горячая кровь, но он не обращал внимания ни на что, а его жертва так и не произносила ни единого слова, стона или хрипа.

Габриэль видела, как убивают капитана, её недавнего любовника и поклонника. Она не желала его смерти и хотела бы помешать этому, но она и не подозревала, что самой совершить убийство будет так нелегко. Лишить кого-то жизни – это было слишком даже для неё, сильной и властной княгини Холэрблэй, но она должна была это сделать. Если не она то кто? Но, боже, как же это трудно, пустить пулю в того, кого любила всей душой. Выстрелить в его пустое или вовсе каменное сердце, а может, его там нет и совсем? Должен же быть другой выход…

- …а это тебе за то, что посчитал себя достойным драться со мной… – очередная рана была нанесена уже обмякшему телу без чувств, на котором почти не осталось не израненного места. И тогда раздался выстрел. –… А это за то…

После выстрела возникла гробовая тишина. Даже гроза утихомирилась, и ливень ослаб. А потом раздался хрип. Сториан вздрогнул и испуганно обернулся. На землю, ставшую грязью или каким-то другим, более адским месивом, падал его брат.

- Не-ет! – Те, кто слышал этот крик, смешанный с рычанием, готовы были биться об заклад, что он раздался из самой преисподние, которая будто разверзлась в этот момент. – Нет, Рикардо!

Старший брат поспешил к младшему и упал на колени, положив на них голову того. Пуля пришлась прямо в сердце Рикардо, младшего князя МакДжойна. Тот удивлённо хлопал глазами и пытался что-то сказать, но всё было напрасно и спустя не более чем минуту мужчина скончался. Сториан, онемев, держал на руках брата, ещё какое-то мгновение назад такого живого, дравшегося вместе с ним за общее дело, а теперь леденеющего и замершего навсегда. Но князь был не из тех, кто молча сносит горе и печалится тихо. Он медленно поднялся. В его осанке было что-то такое, что заставило в первый момент всех отшатнуться.

- Кто? – все поняли, о чём был этот вопрос, и только сейчас задались им сами. Действительно, кто же тот человек, который уничтожил одного из двух сатанинских братьев?

- Я! – Габриэль смело шагнула из толпы, демонстрируя в руке пистолет. – Это сделала я.

Пока Сториан был безоружен, чего он сам не заметил, на него набросилось пять человек солдат, подвигнутых на это незаметным знаком Анрио о'Берола. Они скрутили ему руки и завели за спину, снова опустив на колени. Габи подошла к нему и встала почти впритык.

- Ненавижу, – прошипел он, подняв голову, – ненавижу всем существом и никогда тебе этого не забуду, тварь!

- Взаимно! – княгиня расплылась в полу-улыбке, полу-ухмылке. Видя, что все смотрят на неё, ожидая дальнейшие действия, Габи обратилась к соратникам убитого капитана. – Уведите его и заприте в Стенбурде. Я решу, что с ним делать дальше.

Когда все ушли, вслед за пойманным и обезвреженным МакДжойном, девушка подошла к мёртвому Бриану Фиджи, села рядом с ним под деревом и, проведя ладонью по его лицу, закрыла ему глаза.

- Наша месть свершилась, добрый друг. Пусть твоя душа покоится с миром.

Обхватив руками колени, Габриэль сжалась калачиком и громко разрыдалась, а на её плечи упали первые лучи солнца, которые освободили себе горизонт от туч, окрасив его нежно-голубым цветом.

Княгиня Холэрблэй сидела за столом в строго обставленном кабинете, который раньше принадлежал начальнику крепости Стенбурд, а сейчас отдался в её пользование, так как она фактически заняла место Бриана Фиджи. Конечно, ей бы не доверили армию и тактику военного боя, но среди солдат она вознеслась на небывалую высоту. Те видели в ней богиню-освободительницу, хранительницу и героиню. Габриэль стала символом свободы, и не считаться с ней было невозможно, ведь стоило ей показаться среди бунтарей, как ото всюду начинали доноситься рукоплескания и приветственные крики. К тому же, на любые нужды деньги по-прежнему брались из её кошелька. Как тут можно было отказать в весомом слове и праве голоса?

Перед ней стояли бывший министр обороны, Анрио о'Берол, мистер Шоулинг и лорд Ругитан. Они представили ей три документа на подпись, смысл которых она знала, но даже боялась посмотреть на них. Это были смертные приговоры; Эрик Джаспер, Ромуальд Эвел и Сториан МакДжойн должны были быть обезглавлены и эти приказы, после подписи, должны были быть приведены в действие в течение недели. Габи, в раздумьях, откинулась на спинку стула.

- Подпишите, ваша светлость. – Ох уж этот мистер Шоулинг, как он её раздражал и как он ей не нравился! – Чего тянуть кота за хвост? Эти люди причинили столько зла королевству, что мы не имеем права лишать мир справедливости. Они должны понести наказание за все свои поступки!

"Неужели этот болван думает, что его уговоры могут оказать на меня хоть малейшее влияние?" – подумала девушка. Но и отказать без причин она не могла. Ей совсем не хотелось потерять своё влияние и невольно доставшийся ей пост главы революционеров. Казалось бы, три раза чиркнуть пером и больше ни о чём не думать! Перед ней, в её руках окончательная месть Сториану, мужчине, уничтожившему в её жизни всё хорошее. Но не слишком ли легко он отделается, если ему просто отрубят голову? А если его подвергнут пыткам… у неё самой боль отозвалась во всём теле при мысли, что может испытать Он.

- Господа, вам что, больше нечем сейчас занять свои головы? – девушка поднялась и оперлась на стол ладонями, прогнувшись через стол в сторону присутствующих. – Эти мерзавцы находятся под надёжной охраной, в строжайшем заключении, а у нас ещё много не завершённых дел, давайте же примемся за них!

- Светлейшая княгиня, вы хотите сказать, что вы против естественного в нашем случае возмездия? – Как же он надоел ей, этот Шоулинг, хотя общается с ним всего несколько дней.

- Я хочу лишь одного – быстрее покончить со всем и вернуться к сыну. А сейчас оставьте меня, я должна подумать.

- Но…

- Прошу вас, я всё-таки женщина и не могу принимать опрометчивые решения. Мне нужно всё взвесить. Скорее всего, я, конечно же, соглашусь с вами…

Мужчинам больше нечего было возразить, и они удалились по одному. Задержался лишь о'Берол.

- Ваша светлость, я хотел бы спросить, по поводу штурма столицы…

- Ах, ты опять об этом! Анрио, у меня разболелась голова, обсудим в другой раз…

- Княгиня, у меня создаётся ощущение, что вы не хотите падения Риджейсити!

Габриэль вскинула голову и бросила на него пронзительный взгляд.

- Хорошо, я не буду юлить, скажу честно – я против нападения на столицу и не хочу этого. Я хочу прекратить эту гражданскую войну, как можно скорее.

- Но как же дело Бриана…

- У нас с ним было лишь одно общее дело – месть МакДжойнам. Остальное меня не касалось, и я не хочу больше участвовать в бессмысленных сражениях феирцев с феирцами.

- Что ж, тогда я поведу армию сам. Я помню, что капитан мечтал расквитаться и с принцем тоже.

- Дался тебе Робин! Что он такого сделал?

- Он такой же, как и его друзья. Гнилую поросль нужно удалять всю и с корнями!

- Уж не на короля ли ты намекаешь? Его величество точно никогда не позволял себе ничего недостойного!

Анрио о'Берол замолчал. Нервно потопав ногой, он всем своим видом показывал, что не намерен считаться с решением княгини. Габриэль было не очень приятно, что она может быть замешана в причинении зла Робину Третьему, его сыну. Сержио тоже сейчас где-то там.

- Всё, оставь меня! Я позову вас всех, когда приму решение.

- Если в течение недели вы ничего не предпримите, я отправлюсь на штурм столицы. До свидания!

Дверь хлопнула, и девушка тяжело упала на стул. Как же помочь семье Беллоны и её друзьям? Впрочем, её друзья были их общими друзьями. Хоть королева не доставляла неприятностей – она с самого начала восстания закрылась в отдаленном монастыре и уже не играла никакой роли в политике. Габриэль поднесла к лицу три злосчастных листочка. На лице её гримаса приобрела недоброе выражение. Обмакнув перо в чернильницу, она быстрым росчерком нанесла две подписи, подула на них, чтобы те скорее высохли, и поднялась. Княгиня выглядела почти торжественно, на устах заиграла довольная, но безумная улыбка. Она поспешила вон из комнаты.

Быстрым шагом она пересекла несколько залов, поднималась и опускалась по лестницам, не замечая, что вокруг происходит, только автоматически спеша к намеченной цели. Наконец она достигла башни, в которой содержались узники и, махнув головой на дверь, молча приказала стражнику пропустить её. Поднявшись на верхний этаж, девушка двинулась в самый конец коридора, где виднелась решётка во всю стену. За ней, на голом полу, сидел Сториан МакДжойн. Обернувшись на звук шагов, он вгляделся в движущуюся к нему фигуру и, как только узнал её, вскочил и бросился на решётку:

- Сука! – его звериный рёв прогремел почти на всю тюрьму. Охранник даже пошатнулся от него, но не моргнул и глазом, создавая вид, что ничего не видит и не слышит. Но, несмотря на это, Габи велела ему пойти прочь на время. - Я убью тебя, грязная сука!

- Спокойнее, спокойнее князь, я пришла к вам с деловым предложением, – девушка так спокойно говорила и смотрела на него, что это невольно заставило Сториана взять себя в руки.

- Я никогда не буду иметь с тобой никаких дел, поняла? Ты продемонстрировала всю свою низость и вашу бесчестную женскую сущность, убив моего брата в спину и без предупреждения, тварь!

- Но-но, я бы так не горячилась! Мне было за что это сделать. Или, может, ты забыл, как ты поступил со мной?

- Я с тобой поступил так, как ты того и хотела! Или тебе мало, а? До сих пор сгораешь от желания оказаться в моей постели? Да я больше и пальцем к тебе не притронусь! – мужчина плюнул в её сторону, и Габи едва успела отступить.

- Мне всё равно, что ты сейчас говоришь, – княгиня достала из-за пояса (а она была одета в амазонку, с брюками и жакетом) два приговора. – Знаешь, что это? Конечно, ты не знаешь, а я тебе скажу – это смертный приговор для твоих дорогих и любимых Ромуальда и Эрика. Как ты думаешь, я подписала их, или нет?

- Не могу поверить, что взрослые мужчины доверили тебе какую-то роль во всём этом.

В ответ Габи разразилась громким хохотом.

- Представь себе, от меня зависят их жизни. Какая досада, правда? – Сториан опустил голову и вцепился в решётку так, что костяшки пальцев побелели. – Было бы печально вслед за братом лишиться друга и кузена, не так ли?

- Что ты хочешь? – выжал из себя МакДжойн, так тихо, что девушка скорее догадалась, что он всё-таки промолвил это, чем услышала.

- О, я хочу самую малость. Завтра, перед всеми, ты встанешь передо мной на колени, извинишься, и сделаешь предложение руки и сердца.

- Что?! – Сториан отшатнулся, как от чумной, от своей собеседницы и сокрушённо замотал головой. – Я никогда не женюсь, и тем более на тебе!

- Не надо волноваться, я тоже не хочу такого мужа, как ты. Я откажу тебе, прилюдно, но предложение ты всё-таки сделаешь.

- Никогда! – Сториан снова приблизился к разделявшему их железному ограждению.

- Я даю тебе эту ночь для раздумья. А если нет… твои товарищи завтра в полдень пойдут на плаху.

- Если ты так жаждешь моих мучений, почему бы тебе завтра не казнить меня?

- Я знаю, что тебе это будет менее мучительно, чем смерть друзей. Я хорошо изучила тебя, Сториан. – Габи хотела снова засмеяться, но в этот момент князь протянул руку сквозь прутья и притянул княгиню к ним, ухватив второй рукой её шею. Девушка слабо вскрикнула, но не испугалась, сама не зная, почему. Их лица стали совсем близки друг к другу.

- Я мог бы сейчас свернуть тебе твою хрупкую шейку или воспользоваться этим положением и потребовать свободы, – МакДжойн грустно ухмыльнулся, – но что мне это даст? Я не верну этим ни Рикардо, ни наших поместий, ничего…

Габриэль, хватая ртом воздух, смерила горящими очами мужчину. Каким он сейчас был слабым и раздавленным, несмотря на то, что не желал это показывать. Хищник был повержен и сломлен. У него отняли оружие, расшитый серебром камзол с фамильным гербом и даже сапоги. На лице виднелись ссадины и следы побоев – как только его привели сюда, видно, с ним отлично позабавились. Губа была разбита, а на брови виднелся шрам, полученный при нападении у таверны "Чёрный кот". Жалкое зрелище былой красоты и власти. Белая запачканная рубашка облегала крепкие плечи и грудь, до сих пор удивительно сильные и твёрдые. Княгиня провела языком по губам; они пересохли не то от волнения, не то от слегка сдавленного горла, не то от желания, только что появившегося у неё, желания снова почувствовать этого мужчину, побыть с ним в близости ещё хоть раз.

- Что, по-прежнему влюблена в меня до потери сознания? – прошептал он вопрос ей на ухо.

- Если бы я любила тебя, я бы убила тебя при первой же возможности, – так же тихо произнесла Габриэль, – потому что те страдания, которые я тебе приготовила, не выдержал бы сам Сатана.

Сториан отпустил её шею и перехватил за плечи. Через секунду он сжал её в своих руках, словно в каменных тисках и грубо и настойчиво овладел её ртом. Габи почувствовала солоноватый вкус крови и шершавую поверхность потрескавшихся губ, но всё равно не отстранилась от него, а лишь закрыла глаза, пытаясь получить последнее удовольствие от ушедшей любви и пропавших чувств. Когда они отстранились друг от друга, вернее, когда МакДжойн отбросил её назад от себя, княгиня судорожно принялась вытирать уста ладонями, достала платок и брезгливо поёжилась. Сториан сплюнул на пол.

- Чёрт попутал, – сказал он, и Габриэль показалось, что она слышит в его интонации оправдывающиеся нотки. Князь МакДжойн способен и на такое? Вот уж чего от него не приходилось ждать. – Убирайся отсюда, ведьма!

- О, у всемогущего князя, кажется, тоже есть свои слабости? Ты не можешь без женщины, Сториан, и это то, что я тоже хорошо запомнила, – девушка улыбнулась, но уже не подходила к решётке на небезопасное расстояние, – или ты не можешь устоять только передо мной?

- Я уже проклял себя за то, что прикоснулся к убийце брата…

- Не стоит, на тебе и так столько проклятий, что если ты ещё и сам добавишь, то скончаешься от их переизбытка. Так что насчёт моего предложения? Ты принял решение относительно судьбы Джаспера и Эвела?

- Убирайся!

- И всё-таки подумай. Завтра я зайду спросить последний раз.

Габриэль развернулась и неторопясь пошла прочь. Сделав несколько шагов, она услышала за спиной:

- Я мог бы быть с тобой…но теперь уже не в этой жизни…

Девушка ускорила шаг и, скрывшись за первым поворотам, облокотилась на стену и прижала пальцы к губам: "Почему, почему?" – прошевелила она ими. Она сама толком не понимала, о чём вопрошает пустоту или саму себя, но ей хотелось, чтобы нашлось какое-то оправдание всем поступкам, чтобы стало ясно, как жить дальше и что делать. А если Сториан не согласится на её условия? Убить Ромуальда и Эрика? Она не из тех, кто отступает и берёт слова обратно. Ей хотелось мести этому князю, но если она возможна только через его друзей, то она не отступится перед этим.

- Ваша светлость, ваша светлость! – Габриэль открыла глаза. Была поздняя ночь, а её почему-то будили стуком в дверь. Что могло случиться такого срочного? Девушка встала с кровати, накинула халат. Немного помешкав у зеркала, она открыла, наконец, незваным гостям, которые не переставали всё это время тарабанить в дверь. – Что стряслось?

На пороге стоял молодой гвардеец.

- Лорд Ругитан велел сообщить вам об этом, так как, возможно, вам это будет интересно…

- Что же произошло?

- Пленник МакДжойн пытался покончить с собой…

- Нет! – Габи уже не слышала дальнейших слов, а бежала в сторону темницы. "Сториан, Сториан, что же ты наделал? Как ты можешь так поступать… со мной? Конечно, ты облегчаешь свою участь за счёт моей. Ненавижу, ненавижу!"

У входа в темницу княгиня столкнулась с самим лордом. Тот был таким же сонным и хмурым.

- О, сэр, прошу вас, скажите, что произошло? – голос девушки дрожал.

- Ничего страшного. Узник всего лишь попытался повеситься на своём ремне, но у него ничего не получилось, так как охрана была бдительной.

- Значит, с ним всё в порядке? – бесцветно произнесла княгиня.

- Должен вас огорчить, что да. Попытка не удалась, была прервана, и он себя чувствует, как и прежде – пребывает в полном здравии! Если вы не хотите, чтобы нас обвинили в какой-то тёмной расправе, советую вам поскорее подписать приговор и устроить открытую казнь на глазах у всех! – лорд поклонился и направился спать дальше.

Габриэль опустила руки и присела на первую ступеньку, ведущую внутрь башни. У неё не было сил пойти и посмотреть, как себя чувствует Сториан, и ещё меньше у неё было желания вернуться в кровать, потому что уснуть ей уже этой ночью не удастся. Мимо неё проходил солдат, который шёл сменить дежурного. Она остановила его:

- Пожалуйста, проследите, чтобы у заключённых не было ни одного предмета, которым они могли бы принести себе вред, ни колющего, ни режущего, ни даже завязывающегося. – Габи усмехнулась своим словам. – Ступайте!

На улице было довольно холодно. Девушка озябла, но всё равно не шла в крепость - всё смотрела на чёрный купол и ярко горящие звёзды. Они помигивали, будто разговаривали на каком-то своём языке.

- Ну что мне делать? Прошу вас, сделайте что-нибудь, чтобы это всё закончилось! – обратилась к ним княгиня.

Видно, её молитвы и просьбы были услышаны, ибо на следующее утро, когда она ломала голову над приказами и приговорами, всё ещё не решаясь на окончательный поступок, в стан восставших пришли плохие новости. Для них плохие, а для монархистов хорошие. С севера, оттуда, где раскинулось герцогство Рольское, к столице на помощь шло огромное войско, собранное самим герцогом де Ролем, другом молодости Робина Третьего, и его сыном, Максом де Ролем, другом принца и орденоносцем. Север давно уже стал почти государством в государстве, после ссоры короля с де Ролем-старшим, поэтому он держал в себе не малые силы. И вот теперь, забыв старые обиды и недоразумения, герцог шёл на выручку. Он был готов освободить друга и спасти монархию. Он был последней надеждой окружённых в Риджейсити дворян и сторонников старого режима. Робин Третий и Робин-младший, услышав эту новость, приободрились и принялись за решительные меры – им нужно было усилить напор на осождавших столицу, чтобы тем приходилось разрываться на две стороны, хотя северяне ещё долго будут идти, ведь им придётся обходить болота, а это около суток лишнего пути. Их ждали со стороны княжества МакДжойн.

Княгиня, рискуя вызвать недовольство, но, всё-таки надеясь, что всё внимание теперь будет переключено на герцога и его сына, опускала три шуршащих листка в камин. В виде золы и пепла они будут беспокоить её значительно меньше, если будут беспокоить вообще. Когда она делала это, в кабинет вошли Джекоб Кокрет и Винсент Шоулинг. Последний прокашлялся, чтобы привлечь внимание, хотя Габриэль намеренно делала вид, что не слышала, как они вошли, чтобы проследить за тем, как бумага окончательно истлеет.

- Ваша светлость, – начал бывший министр обороны, – у нас к вам срочное дело…

- У вас всё срочное! Мне впору разорваться! – Габи обернулась. – Что требуется от меня на этот раз?

- Часть армии, которую мы хотим направить на перехват войска северян… они отказываются отправляться в княжество МакДжойн…- выступил вперёд мистер Шоулинг.

- Это ещё почему?

- Эти люди до крайности суеверны. Они верят в то, что старый князь пособник нечистой силы, что в тех землях бродят демоны и бесы. Они не желают подвергать свои тела и души такой опасности…

- И при чём же тут я?

- Они не желают отправляться туда без вас, – объяснил Кокрет, – солдаты верят, что вы тот талисман, который защитит их от злых духов, который поможет победить МакДжойнов до конца. Только с вами они согласны выступить хоть сей же час, как только им прикажут.

- Это полный бред. Я никогда не поеду туда и не стану этим заниматься. Я женщина и моё место у домашнего очага! Я не генерал и даже не лейтенант, чтобы предводительствовать отрядом.

- Но вы всё-таки это сделаете, светлейшая княгиня, – с угрозой проговорил мистер Шоулинг.

- Ещё чего?! Я не подчиняюсь вам, господа!

- Вам придётся подчиниться, потому что я послал своих людей за вашим сыном и он будет находиться в наших руках до тех пор, пока вы не выполните всё, что мы от вас ждём!

Габриэль с ужасом посмотрела на мужчин. Нет! Только не это! Какие низкие личности, они посягнули на святое – её малютку, и теперь принялись за шантаж. Они хотят выжать из неё всю возможную пользу, но не только это. Они надеятся, что где-нибудь на передовой она лишится жизни и тогда власть останется у них безраздельно. Не нужно будет считаться с сильной женщиной, которая пока была здесь главной. Но разве теперь у неё есть выбор?

- Я принимаю ваши условия, только если вы обещаете, что за время моего отсутствия с узниками ничего не случится.