Бессердечный любовник

Глава 1

Эрик

6 лет назад

Тьма, поглотившая мой разум, отступает.

И ко мне приходит чувство осознанности.

Я между сном и бодрствованием, но не помню, как засыпал, и у меня такое ужасное ощущение, что я не знаю, где, черт возьми, я нахожусь. В последний раз я был таким на студенческой вечеринке в колледже. Хотя мне еще несколько лет до колледжа, я все еще тот же безрассудный мудак, каким был раньше.

Я просто не могу вспомнить, что происходит.

Я совершаю ошибку, пытаясь пошевелиться, и меня пронзает острая, оглушающая боль, которая пронзает мою голову и пронзает все тело.

Блин.

Что, черт возьми, со мной случилось?

Боль настолько сильна, что сводит желудок и путает мозги.

Боль, пульсирующая в затылке, ощущается так, будто по мне проехал бензовоз.

Ударил меня…

Подождите … вот что произошло.

Кто-то меня ударил.

Я помню удар.

Кто-то меня ударил.

Я был в своей квартире. Я просто вошел и закрыл дверь, и тут это произошло.

Несмотря на резкую боль, осознание этого заставляет меня открыть глаза, и я обнаруживаю, что смотрю на мрачную серую каменную стену.

Когда я снова пытаюсь пошевелиться, звенят цепи. От грохота кровь стынет в жилах, и я резко поворачиваю голову, смотрю налево, потом направо, мгновенно обнаруживая, что я без рубашки и прикован цепями к металлическим столбам по обе стороны от меня.

Мои чертовы ноги тоже связаны.

Беспомощность пересиливает боль в моем теле, и я бьюсь в цепях, пытаясь освободиться. Но это бесполезно. Я ничего не могу сделать, кроме как висеть здесь и быть во власти того, кто это со мной сделал.

Кто это сделал?

Блядь.

Мне нужно разобраться с этим.

Меня охватывает паника, и я оглядываю темную, сырую комнату.

Над моей головой висит тусклый свет, и я слышу, как вода капает на землю позади меня. Справа от меня — ряд каменных ступеней, ведущих к двери.

Из того, что я вижу, я думаю, что я в подземелье. Сырой, заплесневелый запах, наполняющий мой нос, говорит мне, что я, возможно, прав.

Закрыв глаза, я заставляю себя сосредоточиться и прорваться сквозь туман, окружающий мой мозг. Вот тогда я вспоминаю, что было до того, как тьма поглотила меня.

Я помню, как слышал его голос — Роберт.

Мой лучший друг.

Я услышал его голос после того, как меня ударили и я упал на землю. Тяжелый стук тяжелых ботинок по деревянному полу наполнил мои уши, пока я лежал там, проваливаясь в бессознательное состояние, но я никого не видел. Потом я услышал его голос. Я уверен, что это был он.

Он с кем-то разговаривал. Должно быть, по телефону, потому что я не помню, чтобы слышал кого-то еще в комнате.

«Я его поймал».

Вот что он сказал. Я уверен, что именно это я и слышал.

И он меня ударил?

Роберт?

Это бессмыслица. Он мой лучший друг.

Но это он был в комнате. Я знаю, что это был он.

Так он меня ударил?

Я снова открываю глаза, пытаясь осмыслить произошедшее. Воспоминания начинают течь о чертовых проблемах, в которых я был до этого.

Я собирался бежать. Бежать, чтобы уберечь свои знания от чужих рук и защитить свою семью.

Я отправил Роберту электронное письмо с просьбой присмотреть за моей матерью и сестрой.

Я отправил письмо с зашифрованным кодом, потому что так было безопаснее. Или я так думал.

Скрип открывающейся двери прерывает мои мысли, и я поднимаю взгляд на ступеньки как раз вовремя, чтобы увидеть, как в комнату входит мой лучший друг.

Я смотрю на него, пока он делает шаг за шагом, и пытаюсь понять, что происходит.

Я знаю, что его присутствие здесь может означать только одно. Просто мой разум не может этого принять.

Я знаю этого парня всю свою жизнь. Мы встретились, когда нам было по пять лет, и мы вместе ходили в школу.

Он мне как брат.

Поэтому я не могу смириться с тем, что он предал меня моим врагам и подарил мне поцелуй Иуды, означающий предательство.

Когда он спускается по лестнице, свет падает на его иссиня-черные волосы и освещает его темно-карие глаза.

Его глаза всегда напоминали мне уголь. Когда я смотрю на них, тьма, которую я вижу, чистое зло, и я впервые вижу, кто он на самом деле.

— Ты, ты сделал это со мной? — спрашиваю я, переходя сразу к делу.

— Да.

— Ты гребаный мудак. Ебучий пёс. Как ты мог…

Мой голос обрывается, когда меня пронзает электрический разряд. Он пронзает мое тело с головы до ног, и рев боли вырывается из моего горла. Звук настолько животный, что мне требуется мгновение, чтобы понять, что он исходит от меня.

Сильная боль заставляет меня дрожать, когда каждый вольт пульсирует по моему телу, пронзая мою душу. Даже когда взрыв прекращается, я содрогаюсь. Мой мозг так потрясен, что я едва замечаю пульт, который держит Роберт. Только когда он поднимает его и проводит пальцем по кнопке, я вижу его как следует.

— Если бы я был тобой, я бы не злил меня, — ухмыляется он. — Сегодня я не гребаный пёс. А ты. Ты тот, кто будет делать то, что тебе сказали.

Господи, я чувствую, что сейчас умру. Голова кружится, а живот сводит.

Я смотрю на Роберта и пытаюсь успокоить свои мысли. Вот что ему пришлось сделать, чтобы победить меня, но зачем?

Мне нужно знать, почему он так со мной поступил и куда он меня завел.

— Где, черт возьми, я, Роберт? — кричу я.

— В Бразилии.

Мои глаза расширяются, а челюсть отвисает сильнее, чем раньше.

Бразилия? Какого хрена я делаю в Бразилии?

Мы были в Сан-Франциско.

— Какого черта я делаю в Бразилии? — плююсь я, кипя от злости. Я хочу вырваться, но не могу.

Кроме того, я не могу делать ни хрена, будучи прикованным к этим столбам.

— Ты сделаешь все, что скажет Джуд.

Когда я слышу это имя, оно говорит мне все, что мне нужно знать.

Джуд Кузьмин — этот парень, которого мой дед назначил генеральным директором нашей семейной компании Markov Tech. Мой дед хотел, чтобы эта роль была отделена от владения из-за разнообразных обязанностей. Поэтому, хотя я являюсь наследником компании, и владение перешло ко мне после смерти моего деда, у Джуда все еще было достаточно власти и контроля. Однако он хотел всего. Он хотел забрать все наследство и убрать меня со сцены, но не раньше, чем использовать меня. Было слишком поздно, когда я понял, что он задумал, или что у него был туз в рукаве в виде моего лучшего друга.

Я не знаю, когда и как Джуд добрался до Роберта, но он, черт возьми, это сделал, и это значит, что для меня это начало конца.

— Что ты сделал, Роберт?

— Что-то для себя, хоть раз в жизни. — Его ответ не содержит эмоций и так же холоден, как и его глаза. — Что-то, что принесет мне пользу хоть раз в жизни.

— Что он тебе обещал?

У каждого есть своя цена, и Джуд знал, какова цена Роберта.

— Все.

— Это ложь. Он тебе этого не даст, — рычу я.

— О, но он уже это сделал, Эрик.

Это лишает меня дара речи, а улыбка, появляющаяся на его лице, предрешает мою судьбу.

Он говорит мне, что я проиграл и ничего не могу сделать.

Самое ужасное, что это моя вина.

Я начал бунтовать задолго до смерти моего деда. Я не понимал, почему он отвернулся от Братвы и хотел держать меня подальше от этого мира.

А потом, чтобы добавить соли на мои открытые раны, мой отец был таким же. Какую бы роль он ни играл как мой отец, он хотел, чтобы я тоже ушел. Из Братвы и итальянской мафии, к которой он принадлежал.

Но нельзя приручить дикую птицу и сделать из нее то, чем она не является. Поэтому, когда Джуд заинтересовался моими талантами, я соблазнился. Я никогда не знал, что он использовал меня, чтобы добраться до оружейных разработок моего деда. И не просто оружия. Это было оружие всех оружий, и он хотел продать его Ордену. Группе гребаных террористов, которые работают на продажных политиков. Я связался с ними через него.

Вот от чего я пытался сбежать. С моим планом, единственный способ, которым они могли добраться до меня, был сделать это.

Заставить друга предать меня.

Я смотрю на него сейчас, и все остальное обретает смысл. Он, должно быть, играл со мной задолго до этого. Не могу поверить, что я не предвидел этого. Я всегда знал, какой он ублюдок. Я просто никогда не думал, что он будет таким со мной.

— Как ты мог так со мной поступить! Я доверял тебе. Мы должны быть друзьями.

Он смеется, и глухой звук отражается от стен. — Да, я думаю, в какой-то момент мы были друзьями. Может быть, в наши молодые годы. Но потом все изменилось, когда ты понял, что это нормально — принимать решения за нас обоих.

— Джуд — это зло! — кричу я.

— Ты так самоуверен, что не можешь смотреть правде в глаза. Ты ведешь себя так, будто не знал, кто он, когда предлагал тебе власть.

— Это было по-другому. — Это не так, но я ненавижу, что он прав в этой части. Я всегда знал, что Джуд был гребаным ублюдком, и я усомнился в суждениях моего деда, когда он назначил его генеральным директором компании. Чего я не знал, так это того, что Джуд припрятал в рукавах. — Я не знал, что он охотился за оружием.

— Ну, я знал, и это единственное, что сделало меня полезным для него. Я доставил тебя ему, и теперь ты закончишь проект, который начал твой дед.

— Ты ёбаный придурок, почему ты думаешь, что я собираюсь что-то делать?

— Ты вчера прислал мне электронное письмо. Ты хотел, чтобы я присмотрел за твоей матерью и сестрой. — Его улыбка становится шире, и я сразу понимаю, в каком направлении он движется, какую бы угрозу он мне ни приготовил.

— Оставь их в покое! Моя мать и сестра ничего не знают о моей жизни, и им было бы стыдно узнать, с кем я связался.

— Эрик Марков, ты не в том положении, чтобы отдавать приказы. Тебя ждет очень грубое пробуждение. Если ты не сделаешь то, что тебе говорят, они мертвы.

Пока я схожу с ума, он разговаривает со мной тем чертовски спокойным голосом, который я всегда ненавидел.

— Тебе это с рук не сойдет! Я тебя убью!

Меня пронзает еще один разряд электричества, и на этот раз от этого прилива сил мое тело словно вспыхивает.

Моя голова падает вниз, и я падаю, ослабев под удерживающими меня ремешками.

Роберт подходит ближе, придвигаясь прямо ко мне.

Мне удается поднять голову, когда он кладет тяжелую руку мне на плечо.

— Ты не убьешь меня, друг. Боюсь, это конец пути для нас с тобой. Наши пути больше никогда не пересекутся. Ты умрешь здесь, а я уйду и буду очень богатым человеком.

— Я убью тебя, — повторяю я слова, хотя знаю, что ничего не могу сделать.

— Нет, не убьешь, потому что ты уже мертв. К этому времени на следующей неделе весь мир будет думать, что ты погиб в автокатастрофе. Они будут думать, что мы оба погибли.

Я смотрю на него. Это не имеет смысла. — Ты? Но почему ты?

— Это небольшая цена, которую мне пришлось заплатить. Мертвецы не рассказывают сказки. Однако, как феникс, я восстану из пепла и стану тем, кем захочу. Самое главное, что твоя мать и сестра подумают, что мы умерли — что ты умер. А потом Джуд сделает с твоей семьей все, что захочет, и заберет Markov Tech. Вот что произойдет.

— Ты гребаный ублюдок, — выдавливаю я.

— Ага.

— Я прикончу тебя за то, что ты меня предал.

Он отвечает, снова нажимая кнопку, и на этот раз электрический разряд проходит прямо в мою душу.

Безумие охватывает меня, и в то же время интенсивность шока возрастает.

Все, что я вижу, — это улыбающееся лицо Роберта, пока меня охватывает боль.

Но обещание мести отзывается эхом в моем сердце, разуме и душе.

Если я когда-нибудь выберусь отсюда, я прикончу его любыми необходимыми средствами.

Глава 1

Саммер

Сегодняшний день

— Ты в порядке? — спрашивает Маркиз. Его голос звучит как помехи на другом конце провода.

— Да, я в порядке, — говорю я ему, хотя чувствую себя далеко не в порядке и уверена, что слышала какой-то шум. Я просто не знаю, откуда доносился звук — снаружи или изнутри дома.

А что, если Джейк найдет меня?

Откуда он знает, где меня найти?

Я живу в коттедже, расположенном в лесах Сан-Бернардино, примерно в часе езды от Лос-Анджелеса. Коттедж по-прежнему зарегистрирован на девичью фамилию моей бабушки, так что мое имя никак с ним не связано.

Я здесь в безопасности. Я должна быть здесь в безопасности. По крайней мере, так я говорила себе с тех пор, как села в самолет, который должен был отвезти меня обратно в Штаты. Он довез меня до Ниццы. А оттуда я была предоставлена сама себе.

Я смотрю в окно спальни и проверяю темный лес. Снаружи никого нет. Не должно быть. Мой ближайший сосед в миле отсюда, и для него коттедж и прилегающие земли — это запретная зона.

— Я просто боюсь, — хрипло говорю я и пытаюсь сдержать новый приступ слез.

— Я знаю, милая. Здесь все то же самое, так что постарайся оставаться сильной, чтобы уберечь себя.

— Я пытаюсь.

Я делаю все, что могу. Я здесь уже неделю и на грани, мягко говоря. Малейший звук заставляет меня нервничать. Я знаю, что не могу оставаться здесь вечно, но я собираюсь остаться так долго, как смогу. Скарлетт использовала коттедж как место для отдыха от города. Это одно из немногих активов, которые оставила нам бабушка, и которые не отобрали после смерти мамы.

Мне удалось купить старую машину у дилера в городе, поэтому я сходила в магазин, чтобы купить еду и другие вещи для дома. Больше я нигде не была. Поскольку в коттедже не так много места для хранения, мне пришлось ходить в магазин дважды. На следующий день после приезда и сегодня утром. Я купила тонну консервов и бутилированной воды, которых мне должно хватить надолго.

— Ладно, иди. На всякий случай, может быть, лучше, если я буду звонить только тогда, когда у меня будут новости.

— Я понимаю. — Было бы обидно зайти так далеко и все испортить из-за того, что мы не были осторожны по телефону. — Спасибо за все, что вы для меня сделал.

— Тебе не нужно меня благодарить. Ты сделала для меня очень много, когда никто другой не хотел помочь. Я никогда этого не забуду.

Я вздыхаю, потому что это не одно и то же. Знать самые темные тайны человека — это не то же самое, что помогать ему выживать. Определенно нет, когда он вытаскивал меня из дерьма больше раз, чем я могу сосчитать.

Он имеет в виду тот факт, что я единственный человек, который знает, что он убил Серхио Маркези, дона одной из самых влиятельных преступных семей Италии.

Серхио убил семью Маркиза, чтобы преподать ему урок после облавы на наркотики. Он вошел в их дом и казнил их во сне: жену Маркиза, его новорожденного сына и двух дочерей. Серхио убил их всех.

Из-за того, кем он был, никто не хотел ничего с этим делать.

Я помогла Маркизу отомстить Серхио. В то время я работала в грязном подпольном баре, предназначенном для чокнутых и опасных. Я едва была достаточно взрослой, чтобы там работать, но мне нужны были деньги, а им нужна была дешевая рабочая сила.

Когда Маркиз узнал, что Серхио ведет там бизнес, я помогла, сыграв роль приманки, которая заманила Серхио для финального убийства. У этого придурка был вкус к молодым девушкам. Это случилось шесть лет назад, и по сей день он числится пропавшим без вести, но это значит, что он мертв в нашем мире.

— Это другое, Маркиз.

— Это не так. То, что ты для меня сделала, было для меня важно. Это требовало смелости, и мы тогда едва знали друг друга.

На тот момент мы были знакомы всего лишь чуть меньше восьми месяцев.

Что-то щемит в моем сердце, когда я вспоминаю, как мы впервые встретились. Я была в Монако чуть меньше месяца, когда кто-то вломился в квартиру, которую мне удалось снять. Они украли все мои деньги. Все, что у меня осталось от продажи жемчуга, оставленного мне бабушкой.

Хозяйка выгнала меня, когда поняла, что я не смогу платить аренду. Неважно, что это была ее вина, что она не починила дверь, когда я пожаловалась. Сомневаюсь, что починка двери остановила бы кого-то от взлома. Место было грязным, и я выделялась, как больной палец.

Маркиз нашел меня на дороге в слезах, и на мне не было ничего, кроме одежды. Он и его жена забрали меня и нашли мне жилье через шесть месяцев.

— Ты помог мне больше, чем кто-либо другой. Ты и твоя семья. Я сбилась с пути в тот день, когда умерла бабушка. — Они были первыми людьми, которые проявили ко мне доброту за многие годы. Встреча с Маркизом и его женой помогла мне обрести равновесие. Они заставили меня снова почувствовать себя человеком. — Твоя жена была мне как мать, которую я хотела бы иметь. Конечно, я собиралась помочь тебе.

Он молчит мгновение. Звук небытия благоговеет перед барабанным боем моего сердца в ушах.

Я слышу, как он тяжело вдыхает, а затем выдыхает.

— Тогда ты знаешь, что она хотела бы, чтобы я спас тебя. Я хочу спасти тебя. Прощай, моя Belle.³ Береги себя.

— Ты тоже, Маркиз.

Мы вешаем трубку, и я думаю о тех ласках, которые он мне только что дал.

Belle. Когда мы впервые встретились, его жена назвала меня так, потому что она думала, что я похожа на Belle из — Красавицы и чудовища. Хотя я совсем на нее не похожа, я была польщена. Однако эта отсылка была слишком чистой для такой женщины, как я.

Моя жизнь больше похожа на жизнь Алисы, только вместо того, чтобы отправиться в Страну Чудес, я оказалась в адском пламени Ада. Я просто продолжала погружаться глубже, падая из одного круга Ада в другой. Теперь я беспокоюсь о том, что будет со мной, когда я достигну дна.

Я смотрю на деревянные балки на потолке и смеюсь, как сумасшедшая. Или как когда я была под кайфом от крэка.

Я смеюсь над собой. Какого хрена я думаю, что я еще не достигла нижнего круга Ада?

Нет ничего смешного в том дерьме, в которое я вляпалась. С того места, где я стою, все, что произошло до сих пор, определенно похоже на то, как я представляла себе дно Ада. Просто я была склонна думать, что Джейк — дьявол.

Но нет… дьявол — это я. Я сама себя уничтожила.

Может быть, до того момента, как я продала свое тело Club Montage, люди могли меня пожалеть.

Когда я начала там работать, я никому не рассказывала. Смущение от того, что меня туда отправило, было достаточно сильным, но работая в таком месте, я, казалось, становилась той шлюхой, которой меня называли, когда умерла мама.

После того, как я влезла в долги, это было единственное место, где я могла найти деньги, необходимые для того, чтобы расплатиться с наркоторговцами, которым я была настолько глупа, что задолжала. Вот что случилось со мной. Наркотики.

Те же наркотики, из-за которых Маркиз отправил меня в реабилитационный центр.

Еще две недели назад он не знал, что я лгу о своем месте работы, и он так и не узнал, что я сама себя обманула одним рецидивом.

Всего один. Этого было достаточно, чтобы началась цепная реакция, которая закончилась смертью Скарлетт.

Я снова скатилась, когда увидела Теда Николсона — монстра, он же мой бывший отчим, а ныне губернатор Нью-Йорка, которого в специальном выпуске журнала People назвали — Человеком года после того, как он получил награду за свою упорную работу с бездомными молодыми женщинами города.

Увидеть эту статью было как удар в лицо. Этот человек в одиночку разрушил мою жизнь без возможности восстановления и уничтожил все мои мечты.

Я была чиста три года, но в тот же вечер снова оказалась в логове своего дилера.

Я по глупости попала в ловушку, в которую они хотели меня заманить, и я была им должна. Потом я была должна еще немного, когда потеряла работу. Когда ты должен таким людям, как они, они начисляют любые проценты, которые считают уместными. Так, пять тысяч превратились в двадцать, а когда я не могла заплатить, это превратилось в тридцать. Дни шли, и они добавляли по тысяче в день. Когда это превратилось в шестьдесят и угроза моей жизни висела на волоске, я нашла Club Montage.

Так я познакомилась с Джейком.

Джейк владел клубом вместе с парнем по имени Кассиус Дент. Я проработала там чуть больше месяца. Когда ты работаешь в Club Montage, они владеют тобой. Когда ты бедная, несчастная душа, как я, зарабатывать почти две тысячи за ночь, чтобы спасти свою жизнь, кажется хорошей сделкой. За исключением того, что, учитывая мое прошлое, это было похоже на последний гвоздь в гроб, похоронивший ту девушку, которой я была раньше.

Итак, я пообещала себе, что если стану их рабом, то в конце концов захочу чего-то для себя. Не просто выбраться из неприятностей. Я пообещала себе, что использую деньги, которые заработаю после выплаты долга, чтобы вернуться в школу и вернуться на путь, по которому мне суждено было идти.

А потом случилось это, и мне не к кому обратиться. Папа всегда будет вне поля зрения.

Хотя тело Скарлетт все еще находится в Монте-Карло, он уже наверняка знает, что произошло.

Он, должно быть, сходит с ума и, вероятно, проклинает меня до смерти.

Мы с папой не разговаривали восемь долгих лет. Хотелось бы мне набраться смелости, пойти к нему и извиниться за свою роль в смерти Скарлетт, но я не могу.

Чувствуя себя так, я не думаю, что смогла бы посмотреть ему в глаза и сказать, что это моя вина, что его дочь погибла из-за монстра, о котором я не должна была знать.

Я собираюсь сесть на кровать, но останавливаюсь, когда снова слышу этот шум. Боже, я что-то слышу. Это… шаркающий звук.

На этот раз я уверена, что звук доносится снизу.

Что я должна делать?

Черт, я же не могу тут сидеть и ждать. И ждать чего? Мне нужно проверить место и посмотреть, что за шум.

Поскольку коттедж находится в лесу, скорее всего, шум, который я слышу, доносится снаружи. Это может быть лиса или енот.

Чтобы быть в безопасности, я достаю револьвер, который Скарлетт держит в тумбочке, и держу его рядом с собой. Мы обе ненавидим оружие, но я понимаю, почему она взяла его, чтобы защитить себя здесь.

Как только я выхожу из комнаты, мои нервы накаляются.

Что-то в этом месте не так, в воздухе витает нечто, чего раньше не было.

Боже, а что, если Джейк нашел меня и он здесь?

Почему я вообще так думаю? У Джейка мощные связи в мафии. У него есть люди по всему миру, которые могут выполнять его приказы. Ему не обязательно приезжать сюда самому.

Я осторожно ставлю одну ногу перед другой и спускаюсь по лестнице.

Держа пистолет наготове, я первым делом решаю зайти в гостиную. Там раздвижные двери. Если кто-то войдет, то через эту дверь, или, возможно, через кухню, которая находится прямо в задней части коттеджа.

Если там кто-то есть, я сбегу через входную дверь.

Сделав глубокий вдох, я захожу в гостиную и тут вижу высокого мускулистого мужчину с темно-русыми волосами, стоящего у окна.

Я замираю на месте, все внутри меня останавливается, включая сердце.

Он просто стоит, повернувшись ко мне спиной, и смотрит в окно.

Он, должно быть, знает, что я здесь, но пока не обернулся.

Я пытаюсь успокоиться и подумать, может ли этот парень быть потенциально кем-то, кого знала Скарлетт. Может быть, другом или парнем, который хотел бы им быть. У нас обеих не было недостатка в таких мужчинах.

Но она мне не говорила. Она всегда мне говорила. В последнее время не было никого, и ни одного, кто бы подумал, что можно приходить в этот коттедж без нее.

Рассуждая таким образом, я быстро перехожу к другой мысли о том, кем мог бы быть этот парень.

Опасным.

Все, что я вижу, когда он стоит передо мной, — это широкие мощные плечи и мускулы, выступающие над контурами его черной кожаной куртки.

Черные джинсы низко облегают его бедра, демонстрируя длинные, спортивные ноги.

У него внешность и энергетика одного из них — опасного человека.

Еще до того, как он повернется ко мне лицом, я уже знаю, что у него будет тот смертельно красивый взгляд, который есть у всех прекрасных дьяволов. Он действительно такой.

Определенно да, но даже при таком предположении я не готова встретиться с ним лицом к лицу.

На меня смотрят пронзительные, глубоко посаженные, голубые глаза на лице, состоящем из множества углов и плоскостей.

Легкая щетина на щеках подчеркивает его высокие экзотические скулы.

Он прекрасен, и красота, которую я вижу, соблазняет меня смотреть и забыть об опасности, которую он может представлять. Только когда он наклоняет голову набок и прядь волос падает ему на глаз, транс прерывается.

— Кто ты? — спрашиваю я, стараясь, чтобы голос не дрожал.

— Меня зовут Эрик Марков. — Глубокий баритон его голоса проникает в меня и действует мне на нервы.

— Что ты хочешь?

— Скажем так, я друг. — Уголки его губ приподнимаются в мягкой, сексуальной улыбке.

— Какой друг? — хрипло говорю я.

Он смотрит вниз на пистолет, который я прижала к боку, и я крепко сжимаю рукой холодный стальной ствол. Когда его взгляд снова поднимается, чтобы встретиться с моим, улыбка исчезает, а глаза темнеют до голубизны штормового дня.

— Я из тех друзей, которые знают, что ты Саммер Ривз, Куколка.

Это все, что мне нужно знать, чтобы подтвердить, что он здесь, чтобы убить меня.

Сочетание ужаса и адреналина подталкивает меня к действию. Я поднимаю пистолет, прицеливаюсь и стреляю. Пистолет издает оглушительный звук, когда пуля покидает его.

Я была уверена, что попаду в него, но промахнулась, и теперь он преследует меня.

Я кричу и бездумно выпускаю еще одну пулю, от которой он уклоняется. Вот тут-то здравый смысл и кричит мне бежать и убираться отсюда нахрен. Этот парень превзошел меня. Я любитель, и все, что я сделала, это разозлила его.

Я бросаюсь бежать, но успеваю сделать всего один шаг, прежде чем сильная рука хватает меня за талию и поднимает в воздух.

— Ты с ума сошла? — рычит он, но я его не слушаю.

Я снова думаю о выживании.

Пытаться жить.

Я не могу позволить ему убить меня без борьбы. Сдаться — значит помочь ему убить меня быстрее. Сдаться — значит наплевать на смерть Скарлетт. Поэтому я должна сражаться.

— Убери от меня руки!

Он пытается вырвать у меня пистолет, но я держу руку высоко над нами, вне его досягаемости.

Я, как дикий зверь, бью его ногой в пах, и его ноги подкашиваются.

Мы оба падаем, и когда он приземляется на меня, я случайно делаю еще один выстрел. Что-то на заднем плане разбивается, но я не трачу время на то, чтобы понять, что это.

Я отползаю от него и продвигаюсь вперед по деревянному полу. Однако он снова тянется ко мне. На этот раз срывая с меня платье.

— Ты, блядь, сумасшедшая сука.

Он переворачивает меня на спину и прижимает мои руки к голове. Но это не мешает мне бороться. Я все еще дерусь с ним.

— Отпусти меня, гребаный ублюдок.

— Я так не думаю, — отвечает он с грубой улыбкой.

Секунду спустя он без усилий отпускает меня, и я замираю, когда он прижимает стальной ствол к моей шее.

У меня перехватывает дыхание, когда он опускается к моему лицу, и мне кажется, что он собирается меня поцеловать.

Какой псих целует женщину, прежде чем убить ее?

Мои легкие горят от обжигающего дыхания, которое я задерживаю. Когда он сильнее прижимается к моей шее, видение его красивого лица начинает исчезать, и я знаю, что что бы он со мной ни делал, это заставит меня потерять сознание. Может, он так убивает. Может, он думает, что это добрее. Поэтому ты не видишь. Ты умираешь во сне.

— Я был прав. В тебе есть огонь, — заявляет он. Это так странно слышать.

— Отпусти меня… — Это моя последняя просьба.

— Извини, Куколка, я не могу этого сделать. У тебя есть информация, которая мне нужна.

Информация.

Я не уверена, говорю ли я это слово или думаю об этом, потому что в моем сознании все становится черным как смоль. Я вынуждена подчиниться беспомощности, которая одолевает меня.