Брак без выхода. Мне не нужна умная жена

«Я — вода»

Лили

Я не знаю, куда себя деть.

Моментально внутри происходит смена сезонов…

Весна — это воспоминания обо всех наших моментах, которые проскакивают перед глазами, как кадры кинопленки.

Лето — это жар от его взгляда и собственных чувств, что одолевают меня будто болезнь.

Осень — это осознание, холод и смута, пришедшее одним вечером и одним моментом, когда я приехала домой внезапно рано. Не по плану.

И наконец, зима — четкое понимание, какой теперь должна и будет моя жизнь. Без просветов и без шансов на спасение, даже на толику тепла.

А я не могу дышать…

Малик ничуть не изменился, да и глупо было этого ждать, правда? Месяц прошел с тех пор, как мы виделись. Этого времени непозволительно мало, чтобы были какие-то изменения, да и что за бред вообще? Меняются, когда есть необходимость. У него этой необходимости нет. Ему плевать, и такова правда. А мне?…если честно, то уже и неважно. Зима бывает суровой, но она все расставляет на свои места и не оставляет места для глупых сантиментов.

Смотрю на него слишком долго и, кажется, слепну, поэтому опускаю глаза и киваю.

- Привет.

Чувствую, как напрягается воздух. Это тоже происходит моментально, будто кто-то пальцами щелкнул и все. И теперь тяжело, как под железным одеялом…

Нечем дышать вообще! И так хочется сбежать побыстрее. Хотя бы на мгновение.

- Где ты была?

- Охотилась за чайками.

Из груди Малика рвется тихий смешок. Он выгибает брови, видимо, в ожидании объяснения такой моей глупости, но какой смысл? Ему всегда было плевать. Это раньше мне казалось, что ему интересно. Больше нет.

Нет розовых замков и глупых преувеличений наших отношений. Ничего больше нет.

- Мне надо переодеться.

Говорю коротко, не дожидаюсь ответа, а разворачиваюсь и сваливаю. Его родители не знают, что произошло между нами. Я их люблю и не собираюсь разбивать сердца подробностями грязных манипуляций и жестокости их любимого сына. Это было бы лишним. Хотя они и не дураки, что тоже логично. Поняли, что я не просто так приехала, поэтому скорее всего, никаких вопросов по поводу моего сумасшедшего и дерганого поведения не зададут. А это уже бонус.

Так, теперь дыши. И успокойся…

Я дохожу до домика для гостей быстро, открываю дверь резко и попадаю в темноту. Дождь стучит по крыше и стеклам, ветер гудит будто бы везде, а я в вакууме…

Меня продолжает потряхивать, но точно не из-за холода. Из-за него. Зачем приехал? Для чего? Непонятно…но вряд ли это будет долго, так что не волнуйся. И да, он тебя не тронет при родителях — за это тоже можешь не переживать. Надо просто подождать…надо просто пройти через это.

Уговариваю себя уже в спальне, снимаю джинсы и откидываю их в сторону. Мокрая ткань падает на гладкий ламинат с характерным, хлюпающим звуком, а я на секунду ловлю Дзен. Точнее, очень стараюсь к нему прийти, чтобы не сбивать дыхание, но…

Это невозможно.

Мои нервы напряжены. Я сама — это сплошной, дикий нерв, поэтому когда входная дверь домика открывается, слышу это так, будто рядом стою.

Замираю.

Дыхание сбивается еще больше, а я пошевелиться не могу! Запрещаю себе. Первым порывом, разумеется, это нестись подальше. Может быть, в ванную? Закрыться там? И молиться, что чудовище меня не найдет? Глупо, конечно. Найдет. Он всегда знает, где я нахожусь, и от этого чувства сложно избавиться. Второй порыв — это схватить какой-нибудь плед, чтобы прикрыться? Но это тоже глупо. Мне кажется, что так выглядит провокация, а провокация — последние, что мне действительно нужно.

Так что да. Я не бегу и не прячусь, лишь позволяю себе подойти к кровати, где лежат мои домашние, спортивные штаны.

Он переступает порог.

На мгновение снова замираю, когда чувствую взгляд и энергетику. Слышу запах и дыхание. Но потом даю себе твердую команду не тупить: вести себя так — это тоже провокация своего рода, так что будь умнее. Будь непринужденной.

Я пытаюсь! Отчаянно и искренне, но штаны падают из внезапно заледеневших пальцев, и мне хочется сдохнуть! Как так можно?! Серьезно! Как! Настолько нелепо продолбать свой шанс…

Малик останавливается за моей спиной. Жар его тела похож на плотный кокон, и я дрожу еще больше. Зуб на зуб не попадает…черт возьми…

- Быстро бегаешь, - говорит низко и хрипло.

Кладет руки мне на бедра и слишком сильно их сжимает, чтобы я могла притвориться, будто не понимаю…к чему все идет.

Твою мать…

Носом он утыкается в мои волосы. Я слышу, как громко он втягивает их запах, и это вызывает во мне мурашки.

Ведь как раньше…

Он так делал раньше…

Прикрываю глаза и заставляю себя сказать:

- Я попала под ливень. Замерзла.

Малик притягивает меня еще ближе, буквально вбивает в свое тело! И я чувствую каждую его мышцу, а одну…особенно сильно.

Может быть, плевать? Надо было сбежать. Надо было! Но уже поздно, и это все равно глупо…

- Я тебя согрею, мой ангел.

- Малик, отпусти. Твои родители…

- Они взрослые люди и все понимают. Муж не видел свою жену месяц, а не был с ней еще дольше…

Это провал.

Он властно кладет руку на мой подбородок и заставляет обернуться, чтобы уже через мгновение сжирать мою душу через свой грубый, напористый поцелуй.

Я не хочу ему отвечать. Одна часть моей души орет: если не можешь дать отпор, то хотя бы не смей получать удовольствие! Но вторая часть…прагматичная. Та, что родилась во всем этом безумии, говорит иное:

Все, что ты можешь, дорогая — это получать удовольствие. Расслабься. Дай ему то, что он хочет. Перетерпи. Он все равно здесь не останется. Он уедет. А если ты будешь играть по его правилам, потеряешь меньше.

В этом есть логика. Так называемая прагматика, когда у тебя нет других вариантов, кроме как подчиниться. Единственное, что тебе остается — это хотя бы контролировать глубину и силу собственного надлома.

Женщина — это вода. Так будь водой, черт тебя подери. Подстраивайся.

Я отвечаю на поцелуй. Как только Малик ощущает отклик, его несет. Он рычит, через мгновение подхватывает меня на руки, а еще через одно я уже лежу на лопатках. Вот так просто. Ему достаточно сделать всего один ход, чтобы победить меня, и я должна это учитывать. Он сильнее. Он старше. У него больше возможностей. Хотя что будет больше, чем ноль? Да что угодно! Поэтому будь водой…

Я отодвигаю всю свою обиду в сторону и запускаю пальцы в его волосы. Они жесткие и мягкие одновременно, а борода оставляет на моей коже маленькие надрезы.

Мне нравится.

Всегда нравилось ощущать их. Сродни мазохизму, возможно, но как подтверждение, что такой мужчина действительно принадлежит мне. Так я думала раньше, само собой, сейчас не обманываюсь. Эти надрезы теперь подтверждение совершенно другим тезисам: он жестокий, циничный ублюдок. Не забывай об этом. Не пускай его глубже физического. Не пускай...

Будь водой.

Еще сильнее двигаю в сторону все свои чувства, оставляя только плоть. Сейчас так нужно. Это потом я могу предаваться сожалениям и меланхолии. Хоть до морковкина заговенья, малыш. Но не сейчас.

Выгибаюсь в спине и издаю тихий стон, когда руки опускаются на грудь. Я ощущаю каждую часть его отпечатков даже через футболку, но ему мало. Он встает, снимает с себя сначала куртку, потом свой свитер. Я раздеваюсь сама. Возможно, это еще один способ контролировать ситуацию, а, возможно, так я хочу показать ему, что готова.

Чтобы утихомирить своего зверя, я прогибаюсь, но не ломаюсь. Я — вода.

Снова оказываюсь на лопатках. Его взгляд темный, он душит и манит. По-прежнему тянет своей опасной структурой, и это хорошо. Это помогает отключить сознание окончательно.

Издаю уверенный стон, когда он проводит губами по моей коже, прикрываю глаза и вздрагиваю, когда передняя защелка на бюстгальтере отходит.

Крак!

И я чувствую легкий ветерок, но почти сразу жар. Малик захватывает один сосок губами, водит по нему языком, а второй перекатывает между пальцев. Да, я готова признать, что он это умеет — отключать сознание и доводить до исступления.

Мое тело — его собственноручно выстроенная ловушка; он знает его наизусть, он всю меня изучил, как свои пять пальцев.

Мне так нравится.

Он спускается ниже по животу, оставляя надрезы на моей коже. Я не против. Так лучше удается помнить, кто передо мной...и что от меня требуется. Пускай. Только это сейчас имеет значение. Подаюсь бедрами навстречу и снова издаю стон, только гораздо громче предыдущего. Малик не медлит. Сегодня не будет долгих прелюдий, и я это, очевидно, прекрасно понимаю. Месяц прошел. Похоже, он чувствует необходимость меня присвоить...Уже через мгновение его язык проходит по кругу вокруг моего клитора, а потом он всасывает его и начинает свою жестокую пытку.

Может быть, не верит? Скорее всего, он мне действительно не верит. Или нет. Неважно. Я распаляюсь и наслаждаюсь этим моментом, потому что ему нет равных в постели. Главное, не думать, почему так? Да, главное на этом не концентрироваться...

Будь водой.

Расслабься.

Чувствую, как первый оргазм подкатывает. У меня давно не было секса даже с самой собой. Не до этого было совершенно, а тут…с козырей зашел, что скажешь?

Издаю тихий смешок от глупости и неуместности собственной мысли, но сразу закрываю рот рукой и жмурюсь. Меня начинает мелко трясти. Я почти. Мышцы внизу живота похожи на свинец. Густой гранит. Даже если сопротивляться будешь, он прет на тебя без остановки, и в результате получается то, что получается.

Я кончаю мощно, слишком быстро и слишком сильно. Малик не останавливается. Он максимально растягивает удовольствие, проникая в меня пальцем. Давит на точки, которые сам установил, и я схожу с ума.

Выгибаюсь, сажусь, снова падаю на кровать. Меня трясет, а на глазах слезы…

Так не должно быть. Я не имею право получать такое удовольствие с ним, но я получаю. И я вода.

Он отстраняется от меня с ухмылкой, когда ощущения немного меркнут. Сквозь плотную поволоку и из-под опущенных ресниц я смотрю на него и вижу, как часто вздымается его грудь.

Такая красивая грудь…

У него тело бога, и это тоже нечестно, но кто сказал, что чудовище играет по правилам?

Малик расстегивает ширинку. Стягивает боксеры, а его член пружинит наверх. Он большой и красивый. Розовый. Требовательный. Как будто бы может все, и я ненавижу его за то, что это правда.

Он может. И все они это знают…

Блядь, Лили, не думай об этом! Но как? Как не думать? Если я до сих пор вижу на чистой коже красную помаду…

- Стой, - шепчу сбито, когда он ложится на меня.

Упираюсь руками в грудь.

Я не должна, но сдержаться не могу…

- Резинка.

- Что, блядь? - он усмехается и двигается еще ближе.

Его эрекция упирается мне в бедро, а губы касаются шеи. Стоп-стоп-стоп…нет!

- Малик, одень презерватив! Ты трахаешься непонятно с кем, а у меня ребенок…

Дура.

Нет, серьезно. Ты реально дура, дорогая. Все ведь шло так хорошо…

Чувствую, как он на мгновение замирает и напрягается, но потом его отпускает. Слышу гортанный, низкий смех. Малик отстраняется, упирается рукой в постель и саркастично заглядывает глаза, выгнув брови.

- Ты серьезно?

- Похоже, что я шучу?

Знаю, что он чистый. Малик очень щепетильно относится к своему здоровью, а я…скорее прикрываю женскую обиду за заботой о себе. Еще и ребенка сюда приписала, господи…

Но сказанного не воротишь. А он знает, прекрасно осознает, что именно я делаю…

Ухмыляется, ложится обратно и снова целует меня в шею. Шепчет тихо…

- Не волнуйся, Лили. Я чистый. С ними я не трахаюсь без гандона…

Мое тело пронзает боль, когда он резко, без предупреждения входит в меня. Пара жестких фрикций, и опять шепот…

- Но ты моя жена. Ты моя. И с тобой я не собираюсь надевать никакие резинки.

Еще пара грубых фрикций, которыми он будто ставит точку в обсуждении. Будто хочет затолкнуть в меня свою правду и оставить там гнить.

Не думай об этом. Не думай…ты вода.

А я и не об этом думаю, если честно. Внезапно в голове возникают другие слова, брошенные мне в лицо в том мерзком подвале.

«Родишь мне детей»

Во множественном числе.

И это приводит в ужас. Я застываю, широко распахнув глаза, но Малик расценивает это иначе. И хорошо, конечно же. Он сгребает меня в охапку, но не торопится больше. Нежно целует мои плечи, грудь, аккуратно подается бедрами.

Аж тошнит.

Притворная забота…господи, какое лизоблюдство и лицемерие…

Хочется рыдать. От собственной глупости и слепоты. Как я могла раньше принимать обычный сухарик при дрессуре за чистую монету? За чувства? За его гребаные чувства и любовь? Какая же я идиотка…

Хочется рыдать. В глазах уже собрались слезы, которые мажут все вокруг, но нет. Нет. Нет! Нельзя! Мне необходимо избежать очевидного, потому что рожать от него снова? Ни за что. Я люблю Надию безумно, но как бы горько ни было, она — моя ахиллесова пята и самая главная нитка, за которую можно дергать до конца дней. Заработать еще одну? Я не самоубийца.

- Подожди, стой…

- Лили…

- Я хочу сверху.

Он снова замирает, а потом отстраняется, чтобы заглянуть в глаза. Я притаилась. Честно? Без понятия какая будет реакция. Раньше ему бы понравилось. Он любил (или мне так казалось), когда я проявляла инициативу. По крайней мере, всегда ее поддерживал.

Но мне нельзя опираться на «раньше», если я хочу выжить «сейчас». Поэтому да, притаилась. Смотрю на него и думаю: что будет? Он накажет?

Малик усмехается. Ничего не говорит, но резко подхватывает меня и переворачивается на спину. Я занимаю лидирующую позицию.

Отлично.

- Ну, давай. Сверху…

Получаю легкий шлепок по ягодицам, слегка прикусываю губу. Победа дает опьяняющий эффект.

Делаю первый толчок мягким, уперев ладошки в его широкую грудь. Под пальцами чувствую шрамы. У него их действительно много. Откуда? Я никогда не думала об этом…

Кто ты?

Издаю тихий стон и откидываю голову назад. Малик сильнее сжимает мои бедра и чуть резче насаживает на себя, чтобы показать, как он хочет. Я вода, и я подчиняюсь снова.

Разгоняюсь.

Прагматика помогает. Ощущение от того, как его член заполняет меня — это все еще прекрасно, если выдернуть из уравнения сознание, а у меня получается. Да-да. Получается его выдернуть легко.

Отдаться чувствам и телу.

Мой следующий стон сплетается с его гортанным рыком. Он подстегивает рецепторы. Я чувствую, как возбуждение нарастает, а мои мышцы внутри живота снова становятся тяжелее.

Я люблю его и ненавижу одинаково сильно, но сейчас есть только состояние единения. Хотя нет, его тоже нет. Это чистое желание без обременений, и раз уж я угодила в такую клоаку, я им наслаждаюсь.

Еще пара толчков. Взрыв.

Ток проходит по всему телу, а мир перед глазами взрывается яркими красками. Потом его мажет.

Я падаю ему на грудь, Малик рычит, бьет меня по ягодицам и ускоряется сам.

Это потрясающе…

Остаться бы в этом моменте навсегда, чтобы не чувствовать всей той боли, которую я ношу с собой больше месяца. Может быть, было бы действительно лучше не знать? Потому что в каком-то смысле он — это что-то на потрясающем…

Но в моменте невозможно остаться навечно. Как вор этих самых моментов на свою фотокамеру, я отлично знаю такую действительность. В состояния адекватности меня приводят долго выстроенные локаторы, который тут же начинают вопить, как сирена.

Его дыхание становится чаще. Стоны громче. Руки на моем теле более алчными. Чувствую легкую дрожь, и она ему принадлежит, а это значит…что мы почти на финише.

Перехватывает его запястья и прижимаю к постели, а чтобы он не сопротивлялся, целую. Слегка прикусываю губу, двигаюсь на нем. Еще пару раз. Еще.

Все.

Резко слезаю, а через мгновение Малик кончает себе на живот. Чтобы он ничего не заподозрил, я беру его член в руку и двигаю ей, разгоняя и усиливая оргазм.

Он хватает меня за волосы.

Твою мать…

Тянет к своему паху и хрипит.

- Возьми, раз слезла. Я хочу быть в тебе.

А для меня это красный свет!

Не подумайте, я не ханжа. Мне нравится минет, я люблю секс. Когда Малик лишил меня девственности в медовой месяц, он открыл новый, дивный мир, и мне, как ребенку любознательному, нравилось его изучать. Познать саму себя, свои границы, эту жизнь — было увлекательно. Такое особенное приключение на двоих, но так было раньше.

Потому что я верила, что оно действительно на двоих. А теперь знаю, что нет, никогда не было и никогда не будет. Взять его? Ни за что. Я никогда этого не сделаю больше — знаю. Ни за что…

- Нет.

- Блядь, Лили, не сейчас. Давай…

- Я сказала — нет!

Рычу, стряхиваю его руку и ложусь рядом. Заставит? Пусть попробует. Откушу все, что он захочет засунуть мне в рот. Не пойду на это ни за что. Не после них всех. Не после этой шалавы Элен.

Мне мерзко и отвратительно. Раньше не было. Но мы не в раньше, а в сейчас.

Баста.

Я, может быть, и вода, а даже у воды есть гордость. По крайней мере, в моем исполнении. Пусть и не очень-то ровном…