Брак без выхода. Мне не нужна умная жена

«Не трогай мое сердце»

Лили

- Ты серьезно собираешься ехать со мной до дома?

- Угу.

- На моей машине.

- Угу.

- Когда я буду за рулем?

Малик тихо щелкает языком, потом опускает руку со смартфоном на колено и поворачивает голову, выгнув брови.

- Что за странные вопросы? Или ты разучилась водить машину?

- Нет.

- Забыла дорогу домой?

- Нет, - цежу, сильнее сдавливая руль.

- Собираешься въехать в дерево и убить меня?

Возможно. Сжимаю руль еще сильнее. Так, что он жалобно трещит.

- Нет.

- Тогда хватит сиськи мять, Лили!

- Я не мну…- осекаюсь, он издает смешок и снова опускает глаза на свои проклятущие таблицы.

Морщу носик и перевожу коробку в нужное положение.

- Господи, что за противный жаргон. Тебя как будто бы волки воспитывали…

Малик ничего не отвечает. Бросает на меня всего один взгляд, но улыбается. Я трогаюсь с места.

Честно? Когда его увидела, то подумала — жопа. Попалась, блин, заговорщица хренова, но нет. Вроде как мы даже нормально поговорили. Похоже на то, что было раньше.

Я успокоилась.

Новая машина мне тоже нравится. Это добавляет баллов к карме, так сказать, моего спокойствия. Тот факт, что едем мы молча дальше — еще несколько баллов. Пару раз я шиплю себе под нос ругательства, когда какой-нибудь козел ведет себя на дороге, как быдло, но в целом нормально. Если честно, рядом с Маликом мне настолько нестрашно, что я позволяю себе даже чуточку больше. Пару раз бибикнуть там, закатить глаза в ответ на взгляд, который мне не понравится…ну, и прочее. Для сноски: обычно я себя так не веду на дороге. Когда еду одна, стараюсь быть как можно незаметнее. С ребенком? Вообще почти не дышу. Много историй слышала про то, что происходит на дороге. Каких только козлов не встретишь — лучше перебдеть.

Примерно так я теряю бдительность и попадаю в ловушку. Конечно, по факту совершённого уже глупо волосы на макушке рвать: раньше надо было думать. Но…поныть я все-таки могу.

Ведь знала же! Знала! Малик из тех мужиков, которые редко (ха-ха! Никогда!) пустили бы женщину за руль, если в состоянии сами вести машину. Еще чего! Чтобы он? Гордый и прекрасный павлин уступил кому-то поводья? Ага, сейчас. Разбежалась, дорогая.

Но адреналин и глупая гордость за свой острый ум, способны замылить глаза. Мне вот замылило…еще и разговор этот глупый. Ай, короче. Хватит. Уже ничего не изменишь…

Я веду себе машину спокойно, никого не трогаю: мы выезжаем из Москвы. Представляю, как я сейчас доберусь до дома, потом возьму дочку и покажу ей покупку (и да, она такое любит. Девочка до странного сильно питает любовь к хорошим автомобилям, хотя чему я удивляюсь? Основное время с отцом она проводит именно в них), потом покормлю ее, мы поиграем. Я поработаю, пока Надия будет спать. Мы снова поиграем в какую-нибудь развивающую игру, а вечером, когда дочка будет спать, я приму горячую ванну и попробую понять, что мне теперь дальше-то делать. Ну, как? Я знаю, что я буду делать дальше, разумеется, просто пока не знаю, КАК это устроить.

Все меняется резко.

Прямо посреди трассы, когда солнце почти пропадает за горизонт, оставляя на своем пути только ярко-красные всполохи уходящего заката на снегу, Малик вдруг убирает телефон. Я замечаю это краем глаза, почему-то ловлю легкое волнение. Словно чувствую неладное…

Бред? Нет. Не бред. Через мгновение звучит его короткий приказ.

- Останови машину.

Сначала я не совсем понимаю, поэтому бросаю на него взгляд, нахмурив брови. Малик смотрит в лобовое стекло и отсекает.

- Останови. Машину.

- Зачем?

- Останови эту ебаную тачку!

Прикрикивает, я пугаюсь и резко сворачиваю на обочину. Сердце подскакивает, дышать вдруг сложновато.

- Быстро назад.

- Что?

- Блядь, не заставляй меня повторять дважды! Назад!

Да что происходит?!

На меня моментально валятся все те факты о нем, которые я уже успела зафиксировать, поэтому назад я прыгаю, как кошка. Даже ботильоны не успеваю снять.

Зато начинаю озираться.

Что это?! За нами погоня?! Какая-то угроза?! Боже, да что происходит?!

Малик ничего не объясняет. Он резко выходит из тачки, обходит ее, по пути снимая пальто. Что он собирается делать?! Начнет сейчас стрелять?! О БОЖЕ! ОН СНОВА БУДЕТ СТРЕЛЯТЬ?!

Не знаю, чего ждать. Оборачиваюсь, цепляясь за коричневое, кожаное сидение ногтями, и ищу угрозу. Там только наш эскорт. Встали еще далеко, не выходят.

Что это значит?

А что если…он знает?

У меня моментально все падает вниз. В это мгновение Малик рывком открывает дверь машины, смотрит на меня тяжело и рычит.

- Думала, я нихрена не узнаю?!

О боже!

Первый порыв — сбежать; но он образуется только в мозгу. Все тело у меня деревенеет. Я смотрю на мужа широко распахнутыми глазами, белею и не могу пошевелиться…

Что он знает??? Он знает?! Но откуда?! ЕГОР, СУКА!!!

Я не успеваю ничего сделать. Малик резко хватает меня за ногу и дергает на себя. Падаю на лопатки.

Он залезает в салон и хлопает дверью.

Я в ловушке.

Руки схвачены и прижаты к новому, мягкому сидению, а он надо мной. Грузной, косматой тенью…как дьявол. Спорю на что угодно, у него и глаза во тьме горели бы. Если выключить весь свет…

Молчим.

Он тяжело дышит и смотрит на меня, я на него. Сказать бы чего? А как? Без понятия. У меня атрофировался речевой аппарат. Ушел в минус. Я и звука не могу из себя выдавить…

- Что ты задумала, Лили?

От его хриплого голоса, у меня по всему телу бегут мурашки. Точно сдал! Тварь! Я обещала Егорке карусель непередаваемых ощущений со слезами и всхлипами, но…они должны были быть наигранными. Спойлер: сейчас я не играю.

У меня моментально внутри все проваливается. Начинаю часто дышать, дрожит подбородок, глаза режет, в носу колет, а горло схватывает мощный спазм: в общем, полный набор.

- Не ной! - Малик гаркает…страшно.

Я вздрагиваю и тут же начинаю мотать головой. Ничего. Ничего я не задумала, клянусь! Боже, ничего…

Жмурюсь. Слезы скатываются на новое сидение, сердце, кажется, сейчас вовсе разорвется в клочья! Это мой конец? В заснеженном лесу? Здесь меня и убьют, да? Прикопают под безымянной сосной, и до свидания? А как же Надия? Кто ее будет воспитывать? Элен?…

Осознание режет остро. Я всхлипываю на весь салон, а потом слышу.

- Тише, не плачь, малыш, - его мягкий шепот.

Вес его тела.

Запах.

Руки.

Малик поставил их по обе стороны от моей головы, будто бы защищая ото всего мира. И я такой малышкой себя чувствую рядом с ним…

- Не плачь, родная, тихо.

Губами он нежно проводит по моим щекам, а потом шумно вдыхает запах моих волос.

- Глупая девочка…играешь с огнем, а потом рыдаешь. Глупая, жестокая, маленькая сучка…

Его рука на моей ягодице сохраняет ощутимый след. Жар его дыхания оставляет ожоги.

- Никогда не вмешивай в наши игры третьих лиц, Лили. У него все-таки семья…

Он знает…знает! Господи…

- Я… - выдыхаю и обрываюсь.

Малик тихо смеется, разбиваясь о мою кожу бисеринками пота.

- Ты хоть понимаешь, как близко я был к тому, чтобы проломить ему башку? За один только взгляд.

Что?...нелепо хлопаю глазами. За взгляд? А не за аферу, которую я вынудила его провернуть?! Что?!

- Хотела меня подразнить? Юбка эта, блузка. Ты думаешь, я не знаю, как он на тебя смотрел в первый раз?! Этого было недостаточно?! Достаточно, малыш. А вот сегодня уже лишние…

Резко отстраняюсь и заглядываю Малику в глаза. Они у него сейчас темные, как если бы ты зашел в лес глубокой ночью. Но! Я не вижу в них ярости, ровно как не вижу понимания. Знания. Истины.

Не знает…

Это все из-за другого…

Господи!

- Ты…охренел меня так пугать?! - ору, потом со всей силы бью его в грудь, - Сука! Тварь! Мудак! Ты охренел!!!

Страх моментально отступает. Малик тихо смеется, потом перехватывает мои руки и приближается, задевает кончиком носа мой и мурчит.

- С чего тебе боятся?

- С чего мне бояться?! - рвусь, чтобы снова его ударить.

Не-а. Держит крепко. Хо-ро-шо. Тогда иначе. Я вдруг так зверею, что резко подаюсь вперед, чтобы схватить плоти и прикусить ее зубами. Тут тоже провал…у Малика рефлексы, как у змеи.

Сука!

- Заставил остановиться посреди леса, потом наорал, потом…обвинил! В чем?! Ты больной! Я думала, что ты меня убьешь!

Он хмурит брови.

- Кто еще из нас двоих больной. Я тебя никогда не трону.

- А мне откуда знать?! - пытаюсь его пнуть, но из-за узкой юбки получается откровенно плохо, - Может быть, твоя конченная Элен что-то нашипела, а ты…

- Что я? Поверил ей? Повелся?

- Да!

Тихо усмехается.

- Запомни. На меня ни одна женщина не имеет никакого влияния. Элен в их числе.

- Придурок!

- Кроме тебя.

- О, ну, конечно. Слезь с меня, безумный!

Ага. Так меня и послушали…

Малик надавливает на руки, потом обхватывает ноги своими бедрами, и я сдаюсь. Смысла бороться — нет. Это реально бессмысленно. Я вешу почти на пятьдесят килограмм меньше, чем он. Дурость, да и только. Как если бы белка попыталась нахлобучить слона. Бред сивой кобылы.

Расслабляюсь, но смотрю на него пылающим взглядом. Щеки горят. Малик улыбается.

Он снова двигается ближе и касается кончиком носа моей шеи, потом совсем слегка губами. Россыпь мурашек заставляет поежиться…

- Ты упорно не замечаешь, Лили, но такова правда. Ты имеешь на меня влияние. И если ты еще хоть раз вздумаешь провоцировать меня другими мужиками…

- Я пожалею?

- Они пожалеют, что повелись. Даже если так сложно тебе противостоять…

Иногда в нем просыпается поэт. Ну, или почти. От комплимента замираю, но отвечать на него мне возможности не дают. Малик обрушивается меня всеми своими десятью баллами.

Это жесткий поцелуй. Собственнический. Горячий. От него все тело моментально расслабляется и поддается, а разум отключается.

Я опять таю.

Когда наши энергии сталкиваются — я поддаюсь; как маленькая, глупая дурочка. Звонкий ручеек. Скачет, прыгает и радуется, что его хозяин снова здесь.

Как гадко…

Но как есть.

Малик рычит, слышится треск ткани. Моя блузка распадается на части, и так как под такой наряд нельзя надевать бюстгальтер, я абсолютно нагая. Горячие ладони сжимают полушария груди, зубы слегка цепляют соски по очереди. У меня закатываются глаза от наслаждения. Издаю тихий стон, выгибаюсь в спине, как проклятая кошка.

Знаете, что в этом во всем самое обидное? Что мне действительно не нужно переступать через себя, чтобы поддаваться. Я сама по себе поддаюсь. А еще обидней, знаете что? Я почти на сто процентов уверена, что с остальными никогда не будет так. Только с ним. Может быть, это будет хорошо; может быть, даже очень, но не то же самое, что происходит здесь и сейчас. В моей новой машине.

Это сумасшествие.

Продолжая ласкать мою грудь, Малик задирает юбку. Снова слышен треск ткани.

- Сука, ты еще и чулки для него надела?!

Издаю глухой смешок, который сразу же сменяется протяжным стоном, и звонки шлепком. Боже! На грани дозволенного.

Еще один треск ткани. Чулки, мое белье, все сливается воедино. Я чувствую, как он открывает свою ширинку, и предвкушаю. До гадливости от самой себя, но предвкушаю, а когда его головка касается меня — я уже полностью готова и подаюсь бедрами вперед.

Он входит в меня медленно. Сжав зубы, зажмурившись, дышит сухо и часто. Обычно он делает это резче. Но не в последнее время. Почему?

- Сильнее…

Пальцы до боли сжимают ягодицы. Малик шипит что-то на своем языке, но подается на меня по-прежнему плавно. Почти ласково…

Да какого хрена?!

- Сильнее! - пытаюсь прижать его ногой, Малик ее грубо отталкивает, потом хватает мою шею и рычит.

- Не смей!

Я хмурюсь. Что не так?…

Вдруг становится обидно. Почему? Почему он сдерживается? Или не сдерживается, а просто больше меня не хочет так, как хотел раньше?…

Он нежно целует меня в губы, глядя в глаза. Пристально и будто бы сразу в душу. Будто бы видит то, о чем я думаю — ухмыляется.

- Тише, мой ангел. Тише…

- Почему?

- Потому что я не хочу, чтобы ты пострадала.

Блядь.

Лучше бы он молчал…

Закрываю глаза, Малик целует меня глубоко и нежно, а потом сгребает в охапку и наращивает темп. Я чувствую его контроль. Он срывается с него всего пару раз, но старается держаться выдержанного темпа.

Нет.

Я так не хочу…

Запускаю пальчики ему в волосы и шепчу на ухо.

- Сильнее…я не пострадаю. Сильнее. Пожалуйста…

Он шумно выпускает воздух из легких, рычит что-то нечленораздельное и все-таки отпускает себя.

И это то, что мне необходимо!

Я хочу его полностью…

Идиотка…

***

Мы лежим молча. Малик чуть скатился с меня, чтобы не давить. Обнимает.

Тихо постукивает аварийка.

Я чувствую, что мне будто бы душу вынули. Очередные эмоции, которых я не хочу, как всполохи на солнце. Наверно, это все его близость. Наверно, я просто не отвыкла или наоборот. Пока не привыкла сохранять дистанцию. Наверно…

- Никто и никогда не сможет настроить меня против тебя, - звучит его глухой голос, и я жмурюсь.

Замолчи.

- Прекрати так думать. Я тебя не трону, Лили.

- Если я буду вести себя хорошо? - стараюсь свернуть на нашу теперь привычную тропинку из ядовитого сарказма.

Он издает смешок и привстает, подпирая голову рукой, чтобы заглянуть мне в глаза.

Нет. Стоп.

Я прерываю этот контакт сразу и перевожу взгляд в потолок. Там на открытый люк уже нападала куча разных снежинок…

- А ты ведешь себя хорошо, малыш?

Малик проводит рукой по моему животу, задевает грудь, сжимает сосок между пальцев, перекатывает его. Я против воли снова выдыхаю, а будто бы спотыкаюсь…

- Хватит…

- Она нужна была мне для дела, - вдруг говорит тихо, я хмурюсь и резко перевожу на него взгляд.

Малик не отвечает. Он знает, что я смотрю, но предпочитает переместить все свое внимание на мое тело. Только улыбается печально и жмет плечами так, будто бы не хочет всего этого…

- Есть вещи, которые я не могу тебе рассказать, но у меня действительно были очень веские причины позвать сюда Элен. Я знаю ее давно, с детства. Мы многое прошли, и я могу ей…скажем так, доверять. Тогда я не был уверен. Мне нужно было держать ее на коротком поводке, и все, что ты видела — необходимость.

Мне хочется сказать, что нет такой необходимости, которая оправдает мое изувеченное сердце, но вовремя затыкаюсь. Эти слова не имеют смысла. Он не считает, что изменил мне, потому что не любит меня. Какой смысл в этом разговоре вообще?…

- Зачем ты мне это говоришь?

Малик хмыкает и снова жмет плечами.

- Не знаю. Наверно, хочу, чтобы ты знала. Я не хотел причинять тебе боли. Но это часть моей работы.

- Причинять мне боль?

- Не тебе, но да. Причинять боль.

Но причинил ее мне…и продолжаешь это делать. Так и рвется тихая просьба: отпусти меня. Не заставляй врать и изворачивается. Не заставляй меня идти на то, что мне придется сделать, чтобы защитить нашу дочь, но…

Я снова молчу.

Момент тонкий, как одна из снежинок на крыше моей машины. Я просто в очередной раз порву его в лоскуты…

Малик резко поднимает на меня глаза.

- Не одевайся так больше.

Из груди рвется надломленный смешок.

- Я не хочу жестить, но боюсь, это будет неизбежно.

- Тебя не сильно заботила моя одежда. С чего вдруг это изменилось?

- Ты никогда не одевалась…так… - он снова касается моей груди, но на этот раз не отводит своего пристального взгляда, - Провокационно…

- Никогда?

- Когда меня не было рядом? Никогда. Не заводи такую привычку.

- Поразительно…

- Что именно?

- Твои слова, Малик. Просто поразительно.

- Хочешь сказать, что я одеваюсь провокационно?

Выгибает брови с иронией. Нет, я хочу сказать, что ты и есть провокация, но сейчас не об этом.

- Я не об этом.

- А о чем?

- Не знай я тебя, сказала бы, что ты ревнуешь.

Повисает очередная пауза. Я слышу, как снег становится сильнее и опускается на нас куполом, будто бы вокруг ничего больше и нет. Только мы.

Это страшно.

Еще страшнее — его глаза. Они опять меняются, и я вижу…вижу нежность. Который нет на самом деле. Вижу любовь, которую я сама себе придумала. Вижу все то, что не хочу видеть…а перестать смотреть не могу.

Это выше моих сил…

Малик тихо вздыхает, двигается ближе, убирая волосы с моей щеки. Улыбается слегка…

А потом говорит то, что я не хочу слышать.

- Я ревную.

Сердце моментально замирает и разносится до тахикардии. Я замираю. Он оставляет на моих губах нежный поцелуй, который почти граничит с чистотой. Если забыть о том, что мы делали десять минут назад, конечно…

- Пора ехать, а то мы попадем в бурю.

Киваю пару раз.

Я хочу уехать; я не хочу тебя слушать больше. Стоп. Не надо…

Не трогай мое сердце. Оставь. Делай с телом все, что ты хочешь, но сердце оставь в покое. Оно итак по тебе бьется, рвется, скучает. Не делай больнее…

Малик садится. Он пару мгновений молчит, потом начинает застегивать пуговицы на рубашки.

- Когда приедем, побудь в машине. Я принесу тебе одежду.

Слава богу…он не касается моей души, почти стал холодным, как вдруг оборачивается и издает какой-то до боли печальный смешок.

- Завтра, когда ты будешь встречаться со своим отцом на своей новой машине, вспомни этот момент. Он перекроет все остальное, потому что меня ты ненавидишь больше, чем его.

Поздно.

Тронул.

Вернул.

Вот так просто взял и вытащил мои чувства наружу, и это снова больно. Любить тебя чертовски больно…

Его улыбка становится совсем еле заметной, а глаза наполнены тоской. Малик покидает машину, я слышу, как тихо чиркает его зажигалка, а сама закрываю руками лицо.

Знаю, что он делает. Дает мне время на слезы в одиночестве. Под снегом и ветром, он дает мне время…и это возвращает меня обратно с новой силой.

Тронул.

Вернул.

Закрепил.

Я люблю тебя, и это до одури больно…