Брак без выхода. Мне не нужна умная жена

«Подушка»

Лили

Его руки везде на моем теле. Он крепко сжимает, подается бедрами несколько раз подряд, а я издаю громкий, влажный стон и падаю на подушки.

Кончики пальцев оставляют на коже метки.

Малик вонзает их в мои бедра и ускоряется. Я вода. Сейчас просто быть водой, когда меня ничего не сдерживает. Укол мне поставили чуть больше двух недель назад, а до этого момента мне ловко удавалось избежать близости. Прикосновений — нет, увы. Сна с ним в одной постели тоже. Как и совместных завтраков и ужинов. Малик поставил условие, что я должна возвращаться домой не позже семи вечера. Для чего? Непонятно. Он так и не объяснил, просто скривился, не отрываясь от своих бумаг, и проигнорировал.

Мне пришлось подчиниться.

Как мантру я выучила два слова «я вода», а пока молча хавала, продолжала строить планы.

Сейчас я его не строю, конечно же. Во-первых, он сразу поймет, что я притворяюсь. У этого черта до забавного трогательная способность осознавать, если с ним в сексе имитируют. Или даже на мгновение! Находятся где-то далеко мыслями. Нет, такое невозможно. Недопустимо! Амоев требует абсолютной преданности делу.

Во-вторых, так, как я решила, что врать себе — это последнее дело в моей ситуации, я и не вру. Мне нравится с ним спать, когда отключается сознание это делать просто. Близость с ним все еще что-то о потрясающем…

Слава богу, конечно, что этот момент моего ментального унижения подходит к своему логическому завершению. Еще пара толчков, Малик получает свою разрядку, а я закатываю глаза. Он кончает с глухим стоном. Не вынимает. И я чувствую каждую каплю его продолжения в себе. Как будто специально! Он делает это назло...Хочет спровоцировать? Не спровоцируешь. Я отлично держу себя в руках.

Скатившись с меня, Малик шумно выдыхает и трет лицо с тихим смехом. Мне хочется сдирать кожу в ближайшие пару часов под душем, но я себе этого позволить не могу.

Сажусь на нашей постели, а потом тянусь за халатиком, когда чувствую его взгляд в спину.

- Даже не поцелуешь меня?

Застываю. Господи, ты же несерьезно?

Нет, несерьезно. Сразу после нелепого вопроса, я слышу смех. Вот так.

Знаю, что он делает: пытается вывести меня на эмоции, которыми будто бы питается! А я не позволяю. Теперь мне известно, что стоит на кону и что мне действительно нужно, поэтому все свои чувства я заперла где-то на дне своей души, куда ему теперь ходу нет.

Простила? Ха! Ага, триста раз. Не смирилась, не простила, не забыла. Просто я вода, я хамелеон, которому для выживания необходимо сливаться с обстановкой.

Этим я и занимаюсь. Сливаюсь с обстановкой. Да и потом, если бы я стала притворяться, что простила, он бы заподозрил неладное. Холод и отчуждение, которое я даже не играю! Только на руку. Так он ничего точно не прощупает. Наверно, думает, как думал и всегда, что его тупая жена просто не может сдерживать своих порывов и контролировать собственное тело. Таю при нем? Таю, я же себе не вру с недавних пор, но контролировать это у меня бы получилось. Если бы мне дали выбор, конечно…

- Извини, мне надо спешить, чтобы успеть на встречу.

Хочу встать, но он вдруг хватает меня за руку и дергает обратно на себя. Да чтоб тебя! Почти закатываю глаза, мне еле удается сдержать раздражение, ну, и не разбить себе нос о его стальную грудь.

Упираюсь в нее рукой и привстаю с тихим цыком и его именем на губах, но Малик перехватывает меня. Он кладет крупную ладонь на шею сзади и заставляет посмотреть себе в глаза.

- Разве так жены обычно благодарят мужа за новую машину?

Вздрагиваю, будто бы он выдал мне мощную пощечину.

Да он и выдал. Тварь…

Чувствую, как вспыхиваю моментально, как спичка, но тут же гашусь.

Он специально тебя бесит, Лили. Он делает это нарочно.

- А только что я не поблагодарила? - от каждого слова тошнит. Мне приходится буквально вытолкнуть их из себя и сожрать его смех после.

Боже…

Какое же ты чудовище…

- Это был супружеский долг, малыш. Кстати, мне было хорошо. А тебе?

- Мне тоже, - цежу сквозь зубы, стараюсь лишний раз не шевелиться, чтобы не провоцировать.

Это я тоже уже уяснила, спасибо: чем больше дергаешься, тем сильнее тебя пытаются сломать. Но я вода. Воду не сломаешь.

- И что мне нужно сделать еще? Встать на колени?

Малик прищуривается. В его глазах вспыхивает злой огонек, а я про себя хохочу: что? Неприятно?! Не получилось вывести, так ты бесишься? Бесись. Может быть, мне повезет, и у тебя однажды не выдержит сердце.

Ну, или не выдержит мое.

- Мне нравится, когда ты встаешь на колени. В последнее время этим ты пренебрегаешь.

Тварь.

- У тебя для этого есть много женщин с подходящим тебе темпераментом, - бросаю ядовито, потом дергаюсь.

Он отпускает меня с тихим смехом.

- Но я же с тобой.

Бросаю на него короткий взгляд. Малик ложится на мою подушку, которую обнимает с легкой улыбкой тирана и гребаного садиста. Слишком приторной. Слишком сладкой.

Я тебя ненавижу. Ты это знаешь?

Знаю.

- Мои деньги готовы?

Малик морщится.

- Не говори о деньгах после секса.

Ха.

Из груди рвется смешок, я выгибаю брови и поднимаюсь на ноги.

- Почему? Это вроде так происходит.

Его взгляд тут же тяжелеет.

- Лили…

- Что? Шлюха обслужила своего хозяина, ей нужна оплата ее труда. Можешь не оставлять на тумбочке, хотя, если и оставишь…

- Лили!

Хмыкаю, когда он резко подрывается…чтобы что? Я уже поняла, что физической расправы ждать не приходится. По крайней мере, пока. Он не наигрался со мной, значит, я в сомнительной безопасности. Четко осознаю, что этот миг точно тончайшее стекло, в любой момент треснет под моими ногами, и я пойду на дно. Но пока оно держится. Значит, мне нечего бояться.

Господи, как я его ненавижу… Какая любовь? Я его презираю! За то, что ему приносит удовольствие, проходиться по моим ранам соленой водой. Нет, это нелюбовь. Это похоже на что-то больное и уродливое; игра по взаимному самоуничтожению. Я цепляю его, он меня; и кто кого больнее — тот и победитель.

В этот раз последнее слово остается за мной. С чувством выполненного долга по бомбардировке его терпения я ухожу в душ, а когда возвращаюсь в комнату, Малика уже нет.

Супер.

Спокойно собираюсь, делаю укладку, надеваю максимально открытую и провокационную одежду: красную блузку с глубоким вырезом, кожаную юбку-карандаш и черный пиджак. К образу выбираю ботильоны на тонкой шпильке. Потом смотрю на свой образ в зеркало: идеально. Это просто идеально…

Киваю и выхожу из комнаты. Малик ждет меня в малой гостиной, куда меня провожает Али. Он же повезет меня автосалон, но для начала нужно забрать свои деньги…

Боже. Очередное унижение.

Забавно, но раньше мне не казалось просить что-то у мужа унизительным; с другой стороны, я взяла еще одно правило: не пытаться сравнить то, что есть сейчас с тем, что было раньше. Потому мне почти сразу удается задавить эти мысли, и к Амоеву я выхожу в полной, боевой готовности.

Он наливает себе горячий кофе. Его аромат доходит до меня, и по коже бегут мурашки. Мне нравилось, как от него пахнет кофе. Нравилось целовать, ощущая его вкус на губах. Теперь, конечно, мне не нравится ничего, что связано с ним, и это трагедия. Полагаю...

Бросает на меня взгляд, хочет его опустить, но тут же поднимает обратно. Судя по выражению лица, Малику совсем не нравится то, как я выгляжу. Ну, и черт с ним. Это еще одна игра: ему гордость и принципы не позволят об этом вслух сказать. Ведь тогда я получу еще больше козырей против его «мужественности и честности». Как мы такое можем допустить? Ответ просто: никак. Он ни за что не даст мне больше козырей против себя, поэтому ограничивается просто:

- Тебе не кажется, что на улице для такой одежды еще прохладно?

Идиот.

Бросаю меланхоличный взгляд в окно на пушистые сугробы, потом смотрю на него и жму плечами.

- Нет, не кажется. Мои деньги?

Бедная ручка его чашки хрустит в огромных ладонях. Еще чуть-чуть, и он ее сломает к чертям, но кого это волнует? Не меня точно.

Малик слегка прищуривается, глядя в ответ, опускает взгляд на грудь. Пытается смутить? Чтобы я пошла сама переодеваться? Ведь на меня каждый может так смотреть, правильно? Правильно.

А вот хрен тебе.

Я только плечи расправляю и жду, пока он сделает глоток кофе. Жду с абсолютно беспристрастным выражением лица.

Вторая его рука чуть сильнее сжимает зеленую кожу кресла. Может быть, сейчас он представляет на ее месте мою шею.

- Твои деньги здесь.

Наконец, говорит, коснувшись взглядом черного кейса. Я киваю и подхожу к нему, чтобы их забрать, но сразу же попадаю в капкан. Не боюсь и не дергаюсь. Это было очевидно. Он не просто так положил свои чертовы бабки поближе к себе, чтобы в который раз захватить и изнасиловать мне душу.

Нормально.

Я уже привыкла к подобным тактическим моментам, но он же все-таки стратег, а я, стало быть, дура. Вскидываю испуганный взгляд, хлопаю глазами. Сама про себя на яд исхожу, но это про себя. Ему не покажу, не нужно ему знать, что я учусь быть умной.

В воде много тайн, мой милый. Очень много тайн…

- Куда ты после салона?

Слегка хмурюсь.

- В смысле?

- В прямом смысле, Лили. Куда ты после салона?

- Домой.

Потому что Надию я оставляю здесь. Все-таки полезно иногда наблюдать за стратегом, чтобы перестать быть идиоткой. Дочь мне в этой ситуации не поможет, а напротив.

- Хорошо, - Малик кивает, потом тянет меня еще ближе и кладет руку на плечо.

А потом я слышу его тихий, вкрадчивый шепот.

- Что бы ни случилось, надеюсь, ты понимаешь. Если я узнаю, что тебя кто-то касался, пожалеете оба. Он больше тебя, Лили. Ты же помнишь, что находится под нашим домом? Я заставлю тебя смотреть на все, что сделаю с ним. Поняла меня?

Задыхаюсь от возмущения и резко подаюсь от него, уперевшись руками в тяжело вздымающуюся грудь.

- Как ты смеешь?!

- Ты меня услышала, - отвечает холодно, но глаза горят.

Мои губы ломает кривая насмешка.

- По себе людей не судят. Если ты блядь, это не значит, что я тоже.

Подхватываю кейс с деньгами и ухожу. Счет перевалил не в мою сторону.

***

Когда мы приезжаем к элитному салону автомобилей, Али выходит вместе со мной и провожает до самого входа, где я прошу остановиться. Ему это не нравится, но Малик отдал приказ: я сама. А значит — он выполняет.

Захожу, меня встречает милая девушка, которая провожает до кабинета их начальника наверху. Такой жирный заказ, как мой, оформляет именно начальник. Наверно, не хочет делиться комиссионными, и как же ему не понравится то, что будет дальше…

- Здравствуйте, Лилия Антоновна! Как добрались?

Слегка морщусь от этого отвратительного лизоблюдства, но потом улыбаюсь. Замечаю, как взгляд этого тридцатипятилетнего козла опускается в мой вырез.

Отлично.

Особенно хорошо, что это все попадает на камеры в коридоре.

Я переступаю порог его кабинета, за мной закрывается дверь.

Когда я только придумала провернуть эту аферу, немного взыграла совесть. Все прошло после того, как я пролезла в кабинет Малика. Это случилось в один из тех вечеров, когда мне нельзя было спускаться вниз. Сначала я хотела по привычке включить какой-нибудь фильм или поработать, но потом подумала: и чего я этим добьюсь? Ровным счетом нихрена. А вот если воспользуюсь временем себе во благо — у меня могут появиться козыри.

Красться до кабинета было легко; а вот находится там дико сложно. Это был первый раз, когда я переступила его порог после того, что увидела. Из того, что видеть мне не полагалось.

И картинки снова пробегали...

Его сладострастного выражения лица, ее наглого поведения, член с остатками красной помады, жесткий взгляд.

Сердце сжалось дико. До трясущихся рук и подбородка. До пелены из слез перед глазами и необходимости взять пару мгновений на отдышку. Потом я, конечно, взяла себя в руки, но тот факт, что меня шибануло снова — дико выносил.

Еще больше раздражало то, что моя вылазка оказалась совершенно бестолковой. У Малика везде стояли пароли, которые я не смогла бы отгадать и с десятой попытки. Зато на его столе я нашла досье. Чуть не засмеялась в голос…Это была краткая характеристика менеджера из салона автомобилей, к которому я ездила накануне, чтобы выбрать себе машину.

Дебилизм, конечно.

Хотя чего я ждала от тирана? Он явно хотел контролировать каждый мой шаг. Придурок полоумный. Или, как сегодня я поняла, может быть, это была глупая ревность? Ну, по себе людей не судим, где «не» в уме оставляем, само собой.

Еще как судим.

Менеджер — молодой, симпатичный мужчина. Его зовут Егор Олегович, ему тридцать пять. Женат? Как бы да, но у него полсалона в любовницах ходит, еще и половину клиенток осчастливил. Гандон. В тот момент, когда я это прочитала, у меня стерлись все отголоски совести из всех возможных отголосков. Правда. Вдруг на меня накатила волна дикой ярости: почему они все так поступают?! В досье было вложено фото его семьи: миловидная брюнетка рядом, с открытой улыбкой и огромными глазами. Ребенок. Мальчик, немногим старше Надии.

Тварь.

Просто еще одна тварь в длинном списке мразей…

- Все хорошо, Егор Олегович. Спасибо, что спросили, - улыбаюсь во все тридцать два зуба, подхожу к его столу и присаживаюсь в кресло, которое он для меня отодвигает.

Сам, сука, светится. Наверно, проигрывает в своей тупой башке, какой банкет сегодня закатит со своих комиссионных…и кого трахнет, пока его бедная жена ждет его дома, как дура. Как я ждала своего мудака…

- Это просто потрясающе! А то погода кусается.

Хмыкаю.

Он обходит стол, присаживается в свое кресло и улыбается обаятельно.

Понимаю. Улыбка у него действительно очень обаятельная, и я не осуждаю женщин, которые купились на нее. Хотя нет. Осуждаю. Если они знали о его семейном положении — гореть им всем в одном котле. Для сук и предателей.

- Ну что? Готовы стать обладательницей потрясающего автомобиля бизнес-класса?

О, сука. Ты не представляешь себе насколько…

План у меня основан на чистом «почему бы и не попробовать?». Я в нем вообще не уверена, но! У меня нет другого выхода, да и идей тоже нет.

Так что…хуже точно не будет. Если не выгорит, найду, как выкрутиться.

Двигаюсь ближе к столу и наклоняю голову чуть вбок.

- Я-то готова. А вы? Готовы?

Егор Олегович издает смешок. Я вижу, что его глаза зажигаются непрофессиональным интересом. Взгляд падает в мое декольте. Снова.

- Конечно, - голос становится мягче, - Я всегда готов.

Двойное дно.

Вообще, как только я приехала в салон, он оказывал мне определенные знаки внимания, отчего Али постоянно хмурился, стоя на парковке и пристально глядя на меня через огромное, панорамное окно. Все прекратилось, когда выбор был сделан, и Егорка прочитал мою фамилию. Я заметила, как его лицо вытянулось, как он начал нервничать, а потом «ненароком» так спросил:

- Малик Амоев…это случайно не ваш однофамилец?

На фразу о том, что он — мой муж, реакция была потрясающей. Так я получила жирные бонусы. Видимо, с надеждой на то, что о его вольном поведении никто не узнает.

Он тоже его боялся. Боялся дико, аж побелел бедняга. Но, наверно, Малик ограничился только сбором досье, раз он сейчас осмелел и позволяет себе снова больше допустимого. Полагаю, рассудил, что раз я не рассказала ничего тогда, то совсем даже не против продолжить сейчас.

Хах.

Мальчик любит играть с огнем. Ничего. С недавних пор я тоже.

- Это потрясающе. Постоянная готовность — дело хорошее. Я его одобряю. Но могу ли я попросить?

- Для вас? Что угодно.

- Мне бы хотелось обсудить кое-какие детали…скажем так, наедине. Это возможно?

Его взгляд загорается, в третий раз падает в мое декольте, которое я позволяю разглядывать и даже добавляю больше. Плавно поднимаю ногу, скользя кончиком ботильонов по икре, закидываю ее на другую и приподнимаю бровь.

Это не я, если что. Вообще, не я! У меня нет таланта к соблазнению, лишь умение притворяться и отличная способность быть хамелеоном. Подглядела такой трюк в кино, потом репетировала его у зеркала несколько часов, и вот! Результат моих трудов передо мной. Егор Олегович загорается. Вижу его отвратительную ухмылку, предвкушение, потом он медленно кивает. Встает и подходит к камере, которая висит в углу его кабинета. Возвращается и касается кнопки под дорогим, белым монитором.

- Мы наедине.

Супер.

Егор Олегович медленно облизывает губу, двигается ближе к столу, и я уже вижу, как в нем рождается какая-то мерзкая сальность, от которой я потом не отмоюсь и за сто лет.

Нет! Достаточно. Сегодня с меня мужского хамства довольно.

Я резко поднимаю ладонь, чтобы не дать ему даже одного звука вывалить, а потом говорю холодно и четко.

- А теперь послушай меня, кусок вонючего ублюдка. Вот как все будет: эту машину ты отдашь мне совершенно бесплатно.

- Что? - усмехается, я прищуриваюсь.

- Ты не ослышался. Выкручивайся как хочешь, но денег за нее ты не получишь. Списывай, оформляй, как брак, мне похер. Я уеду на ней сегодня, а ты будешь улыбаться, глядя мне вслед. В противном случае тебя ждет охренительная карусель, полная очень острых ощущений.

- Я не...

- Я скажу своему мужу, что ты ко мне приставал.

- Что? - он резко бледнеет, - Но…

- Да, я это скажу, будь уверен. И у меня талант. Я опишу все с поразительной любовью к деталям. Как ты меня зажал, как трогал, ГДЕ трогал. Что говорил. Как задирал мне юбку и пытался завалить на стол. Я…

- Вы не можете! - вскакивает, тяжело дышит, - Я никогда не…

- Ой, пф. Брось эту херню. Ты как раз всегда "да". Малик собрал на тебя досье, мой дорогой, поэтому и он, и я, знаем, что ты за ходок. Пальцев одной руки не хватит, чтобы перечислить всех, кого ты трахаешь в этом салоне и за его пределами. Кстати, ты не ослышался. Малик собрал на тебя досье.

Егор Олегович становится под цвет со своей стеной — абсолютно белым.

- Наверно, ему не понравилось, как вольно ты вел себя со мной в прошлый раз. Поэтому он поверит. Мне. Знаешь, как он меня называет? Мой ангел. А ангелы не врут, дорогой. Согласен?

Манагер глупо хлопает глазами. Я вздыхаю и тоже встаю на ноги, а потом кладу кейс на стол.

- Вот деньги. Ты сложишь их в черный пакет и спрячешь его в багажник. В отсек, где хранится запаска. Если я приеду домой и не найду там этого пакета, тут же пойду к мужу.

Егор Олегович сглатывает, но потом пытается взять себя в руки.

- Вы не просто так просите спрятать эти деньги. Значит, ваш муж не в курсе. Вполне вероятно, вы потеряете больше меня...

- Меня он простит. Да и потом...позволь продемонстрировать, что он услышит.

Вспоминаю ту самую сцену минета, колен и красной помады на члене. Слезы сами по себе появляются, и я поднимаю глаза на мужчину. Подбородок дрожит, нервно одергиваю пиджак, всхлипываю и шепчу:

- Любимый, я не хотела тебе говорить, но…но…господи… - закрываю руками глаза и еще раз громко, театрально всхлипываю, - Мне было так страшно. Он напал на меня и…

- Хватит!

Усмехаюсь. Руки падают вдоль тела, я тихо цыкаю и саркастично поднимаю брови, а потом стираю свою боль с лица и жму плечами.

- Видишь, как это просто? Как считаешь, кому из нас он поверит? Ангелу или тебе?

На этот раз Егор Олегович сереет. Он падает обратно в кресло, а я беру свою сумочку и улыбаюсь ему во все тридцать два.

- Приятно иметь с вами дело, Егор Олегович. Жду свою машину через пятнадцать минут. Не делайте глупостей. И да. На всякий случай. Этого разговора между нами не было, разумеется, никогда не было. Ради вашего же блага.

Когда я покидаю кабинет, слышу грохот, как если бы кто-то швырнул все свои бумаги со стола. Да, неприятно. Но что поделаешь? С волками жить, по-волчьи выть.

Через пятнадцать минут я вижу свой новенький внедорожник. Он красный, как кровь на снегу, красивый и весь из себя блестящий. Конечно, я выбирала из разумных соображений, то есть самый дорогой. Вообще, в машинах я не сильно понимаю, и сначала мне хотелось тупо наказать Малика, а когда родилась идея этой аферы, я поняла, что если у меня получится все провернуть четко, то чем больше денег окажется на руках, тем, логично, лучше. Мы с дочей больше сможем себе позволить.

К сожалению, проверить результат у меня нет вариантов. Когда я подхожу к машине, за спиной раздается хлопок дверей другой. Егор Олегович бледнеет. Я поворачиваюсь и вижу грузную, черную тень своего главного кошмара.

Малик идет в нашу сторону, коротко кивнув Али.

Теряюсь.

Потом злюсь. Какого черта он приперся сюда?!

Малик читает мой немой вопрос по глазам, ухмыляется уголком губ, а когда подходит, тут же притягивает к себе и оставляет хозяйский поцелуй у виска. Сам не сводит взгляда с манагера.

Тот снова бледнеет.

- Зачем ты приехал? - спрашиваю тихо, Амоев жмет плечами и отвечает коротко.

- Просто так. Как прошло?

Бросаю взгляд на Егорку. Бедняга почти рыдает, но я не могу понять почему: потому что положил и не смог мне об этом сказать? Или потому что пожадничал и посчитал, что сможет убедить Малика в своей честности, а теперь жалеет?

Решаю прощупать.

Вздыхаю и бросаю взгляд на мужа, тут же его опускаю и прикусываю губу. Малик напрягается и хмурится.

- Лили? Все нормально?

Я успеваю только открыть рот, как Егорка взвизгивает.

- Лилия Антоновна! Я совсем забыл показать вам запаску!

Поднимаю на него глаза. Малик отвечает за меня.

- Ей не нужно знать, где лежит записка, дорогой.

- Так положено по…эээ…протоколу безопасности, господин Амоев. Пожалуйста, пройдемте к багажнику, Лилия Антоновна.

Тихо усмехаюсь, но иду за Егоркой. У него получается открыть багажник далеко не с первого раза. Руки трясутся. Это напрягает, если честно. Кто такой мой муж, если его ТАК боятся? Страшно становится и мне. Я бросаю взгляд на менеджера, он не отвечает. Губы поплотнее сжимает, видимо, чтобы не вывалить все, что он обо мне думает.

Наконец, мы добираемся до секретного отсека в багажнике. Егор отщелкивает крышку и бросает на меня взгляд. Там лежит черный, непроницаемый пакет.

- Все там, - шипит, - Надеюсь, пересчитывать не будете?

Я давлю нервный смешок.

- Потом пересчитаю.

- Ну, что там?

От голоса Малика вздрагиваем оба. От его шагов оба покрываемся мурашками. Я наскоро закрываю запаску крышкой всего за секунду до того, как он появляется перед нами. Раздраженный, суровый, подозрительный. Он одаривает меня взглядом, от которого Егорка сразу отлетает на почтительное расстояние, а я, чтобы не вызывать подозрений, спрашиваю первое, приходящее в голову.

- Запаска выглядит странно. Я на ней ехать вообще смогу?

Малик молчит пару мгновений. Прощупывает.

Пожалуйста.

Я держу оборону, как вышколенный солдат, пусть внутри дрожу от страха.

Давай! Не пробьешь! Я знаю, что на кону стоит: моя дочь. А значит, не пробьешь, хрен тебе.

- Запаска нужна, чтобы добраться на ней до ближайшего сервиса, - наконец, усмехается он, потом берет меня за руку и отводит от Егора подальше, - А не для того, чтобы на постоянке ездить, малыш. Поехали. Все же? Закончили со всеми протоколами?

Егор кивает и переводит взгляд на меня.

- Надеюсь, вас все устроило?

- Все. Спасибо за отличный сервис.

Бросаю небрежно, потом подхожу к водительской двери.

Позади закрывается багажник.

Малик обходит машину и открывает пассажирскую.

А на моей душе такой праздник! Такие бешеные попугаи орут! ПОТОМУ ЧТО ПОЛУЧИЛОСЬ! У МЕНЯ ПО-ЛУ-ЧИ-ЛО-СЬ! Только что я обзавелась подушкой безопасности…