Брак без выхода. Мне не нужна умная жена

«Часть моего интерьера»

Лили

Я не верю, что он это сказал. Не верю! Хотя…с другой-то стороны, да? Чему ты удивляешься, малышка? Глупая девочка. Он только что засунул свой член «глубже» в глотку какой-то твари. В вашем доме. И нет, ему совсем не стыдно. В его глазах только легкая толика раздражения из-за неудобства вести подобный разговор, но больше иронии, может быть, любопытства. Будто я эксперимент, а он сторонний наблюдатель.

Вот так…

- Как ты…как ты можешь так…

- Как «так», Лили?

- Подонок…ты…отпусти меня…

Его глаза вспыхивают от раздражения, на смену ему приходит какая-то жестокая веселость...

- Слово моей жены — закон…

Объятия перестают быть поддержкой. Он отпускает меня, и я валюсь на мягкий пуфик посередине комнаты. Прямо символично. Я уже свалилась будто с высоты, разбилась точно так же. Только душевно, правда, меня ничего не страховало, а здесь пуфик…полагаю, спасибо?

Часто дышу, глядя на его огромную спину, обтянутую мягким, черным свитером. Малик отходит от меня к ящику, в котором хранятся его часы, потом отодвигает его и достает одни из огромного множества моделей. Так буднично…господи, он делает это так буднично, будто ничего не произошло…будто ничего действительно не произошло…

- Я не хотел, чтобы ты узнала, - говорит наконец. Тихо, но сухо. Никаких эмоций. Никаких чувств, - Мне жаль, Лили, правда. Я не собирался тебя огорчать, хотя с другой стороны…может, оно и к лучшему.

- Ты уходишь?

- А ты хочешь, чтобы я остался? - хмыкает, я слегка мотаю головой.

- Нет, но я имела в виду другое.

- Что же ты имела в виду?

- От меня. Мы разводимся?

Малик медлит. Если он думает, что я буду сожалеть — он сошел с ума! Поэтому я добавляю наспех.

- Я все подпишу, проблем нет.

А вот теперь он оборачивается и вдруг начинает смеяться.

- Ты посмотри…она подпишет, - с сарказмом выгнув брови, Малик застегивает ремешок часов на своем запястье, - Будто у тебя был бы выбор что-то не подписать.

- Зачем этот разговор?

Я правда не понимаю. Препятствовать не собираюсь; быть с ним рядом тем более. Я хочу развода. Я хочу уйти. Он за мгновение стал для меня таким чужим и далеким, будто я его совсем не знаю.

Но знаю ли я его? На самом деле? Человек не может меняться так быстро. Он вообще не может меняться, но…откуда взялось это холодное чудовище? Быть скупым на слова — это одно; я всегда видела в его глазах эмоции и теплоту. Но быть таким вот изваянием, которое предстало передо мной сейчас? Это впервые…

- Мне не нужно угрожать, - добавляю хрипло, - Я сама хочу уйти и ни на что не претендую. Мы с Надией уедем, я все подпишу и…

- Замолчи, - устало перебивает он меня, - Я не собираюсь тратить свое время на глупость.

- На…глупость?

Что он хочет этим сказать? Я теряюсь еще сильнее. Смотрю на него, хлопаю глазами, пока бешеное сердцебиение не приводит меня к одной-единственной мысли.

- Нет… - шепчу, Малик с интересом наклоняет голову набок.

Будто я какой-то заморский зверек.

- Что «нет», Лили?

- Я не отдам Надю. Не оставлю ее с тобой, нет! - повышаю голос, но тут же жалею об этом.

- Голос! - рявкает и, конечно же, звучит жестче, чем я.

Я на его фоне так…жалкий ветерок в спокойный день. Даже когда его тон падает до хриплого шепота, чувствую себя меньше Малика раз на двести миллионов бесконечностей...

- Никогда не повышай на меня свой голос.

Сжимаюсь тут же, снова опускаю глаза. Дыхание становится еще чаще. Темнота тянет, под ложечкой сосет.

Мне страшно…

Паника накатывает волнами.

Малик отрывается от своего места и подходит ко мне. Я стараюсь быть подальше, отклоняюсь, но не успеваю ровным счетом ничего сделать. Он перехватывает мой подбородок и тихо усмехается.

- Маленькая девочка…моя маленькая, смелая девочка. Боишься меня?

- Отпусти.

Слабо дергаюсь — хватка становится жестче. Малик присаживается передо мной на корточки, а потом приказывает.

- Посмотри на меня.

Отрицательно мотаю головой. Зачем? Зачем ты так? Ты что…ты не видишь? Не видишь, что делаешь со мной?…

- Лили. Я сказал. Посмотри. На. Меня.

- Нет…

- Лили, нет — это не то, что я хочу от тебя услышать сейчас. Не заставляй меня быть грубым.

- А до этого ты был нежным?

- Вообще-то, да. Глаза подними!

Он снова добавляет голосу децибел, а я уже не могу сопротивляться. Страх подгоняет, лижет пятки, и вот…это происходит. Мне даже слезы сейчас не помогают. Они не работают, как щит, потому что застывать и не собираются. Катятся-катятся-катятся. Очень жалко катятся…и как же жалко это, наверно, выглядит…

На лице Малика появляется в очередной раз любимое, снисходительное выражение, которое я успела возненавидеть. Большим пальцем он смахивает соль по свою душу, шепчет.

- Не надо плакать.

- Зачем ты делаешь это?

- Делаю что? Успокаиваю тебя?

- Ты не успокаиваешься. Ты меня убиваешь…

С его губ срывается еще один смешок.

- Красиво говоришь, очень поэтично, но, извини, убивают по-другому, маленькая.

- Не называй меня так. Отпусти…

- Нет.

- Ты не можешь…

- Могу, Лили. Ты — моя жена.

- Женам не изменяют.

Он снова тихо смеется, и снова эта показная, почти открытая небрежность, вместе со взглядом, которым он щедро одаривает меня и от которого я ощущаю себя меньше, чем букашка…

- Ты так заблуждаешься…Хотя допускаю, что в мире розовых пони и сладких облачков, именно так это и происходит. Но у меня для тебя новость, дорогая. Ты живешь в реальности, а не в сказке.

- Как ты можешь…

- Лили, я говорю тебе правду. И я объясню тебе, как теперь все будет, а ты послушаешь, поняла? Тебе в любом случае придется слушать, но будет лучше, если ты не заставишь меня повторять дважды.

- Как…все будет?

- Да, маленькая. Как все будет.

- И как же?

- Ну, во-первых…никакого развода. Когда ты выходила замуж, ты должна была понимать, что из брака со мной выхода нет. Я предупреждал.

- Ты не…

- Помолчи сейчас, Лили. У меня нет времени растягивать этот непростой разговор, окей? Сделаем все по-быстрому. Так будет лучше для нас обоих.

- Для тебя.

- Поверь, для тебя тоже. Ты меня сейчас дико раздражаешь, не заставляй показывать насколько сильно.

- Я…раздражаю?

- Лили…

- Я думала, что ты меня любишь, а ты…

Малик перебивает меня тихим цыком. Я замолкаю. До меня внезапно доходит…

- Все было враньем…да?

Дышать еще больнее, в голове густая кровь, как будто у меня кровоизлияние. Может, и оно. Может быть, так бы было даже лучше…

Все было враньем, да? Абсолютно все. Наша жизнь, семья — ха! Твои чувства — трижды ха-ха-ха!

- Ты никогда меня не любил…- с пониманием проговариваю это, скорее даже для себя — а в ответ получаю очередной смешок.

- Любовь…какая же это чушь, малышка. Любви не существует. Это просто красивые слова, ну, или способ сберечь свои гены, но если ты обвиняешь меня во вранье, скажи мне, Лили, разве я за пять лет нашего брака хоть раз сказал эти пустые слова?

Сердце болезненно сжимается.

Он прав. Малик никогда не говорил мне, что он любит. Ни разу. Ни одного, гребаного раза. Просто я-то думала, что он просто человек такой. Признания для него — это блажь, пустое. Он демонстрирует свои чувства иначе. Поступками, подарками, вниманием. Не словами. И я была так рада, или просто уговаривала себя? Радоваться в смысле?

«Мне просто достался сложный мужчина, но он любит меня. Я это чувствую…»

Вот одна из самых популярных слов, которые я говорила себе, когда становилось совсем обидно. Но в оправдание могу сказать, что он действительно делал все. Построил для меня сад под куполом, поставил там рояль. Малик не любит музыку, считает, что это бессмысленная какофония звуков, но он же сделал…и моя музыка часто гуляет по коридорам его темного особняка. Малик отыграл для меня потрясающую свадьбу, и она действительно была великолепной! Серьезно. Как из фильмов… А когда он узнал, что я беременна? Он же был так счастлив…и на выписку…когда меня забирал из роддома, шептались абсолютно все! Что так широко и шикарно не встречали даже звезд.

Тогда зачем все это? Зачем ему я? Если он меня не любит?

- Зачем я тебе нужна? - спрашиваю, хотя и не уверена, что стоит.

- Я уже ответил на этот вопрос.

- Потому что я дура, которой можно вешать на уши лапшу…

- Я бы перефразировал. Потому что ты пластилин, из которого я легко вылепил себе жену, которая была мне нужна.

- Но…

- Тебе что нужно? - хмыкает он, - Чтобы тебе в уши дули или делали? Я делаю. Пять лет ты живешь как у Христа за пазухой. Ты не знаешь никаких проблем. Ты ни о чем не беспокоишься. Лучшие салоны, курорты, машины. Лучшее…

- Мне на это плевать!

Злость из-за его цинизма окатывает ушатом ледяной воды, и я дергаюсь назад. Думаю, единственная причина, по которой мне удается уйти из его рук — неожиданность. Да-да, это эффект неожиданности, который слишком быстро теряет свой вкус и действие. Я хочу встать и отскочить подальше, но Малик опережает меня. Не держит за подбородок, зато теперь упер свои руки по обе стороны от моего тела и заблокировал, буквально забаррикадировал.

Приплыли.

- А на что же тебе не плевать, малышка? - ему явно весело, пока я озираюсь и ищу пути отхода.

Их нет.

Единственный — напрямик.

Смотрю ему в глаза и цежу.

- Ты мне изменяешь. С самого начала, да?

Пара мгновений на обдумывания ответа, но я уже знаю, что он будет фатальным.

- Да, периодически я занимаюсь сексом с другими женщинами.

- Ты не ответил на мой вопрос.

- Да, Лили. С самого начала.

Правда оглушает. Я рассеянно смотрю на него, пытаюсь отыскать хоть какой-то просвет, но там…одна только чернота.

- И ты считаешь, что это нормально? Я же тебе поверила, а ты… - шепчу, он слегка жмет плечами, отогнув при этом уголки губ.

- Во-первых, никакого разговора об эксклюзивности не было.

- Это подразумевалось!

- Нет, Лили. Не подразумевалось. Мужчина не может быть верным одной женщине — это противоестественно.

- Может, если он ее любит.

- Ты опять за свое? - усмехается он, а потом слегка гладит по щеке, - Мы же уже разобрались, что любовь — это обычная хуета. Слова. Беспонтовый пшик в воздух…

Я резко отшатываюсь от него, но приходится занять совсем невыгодное положение. Почти лежа, уставилась в одну точку, а его рука так и осталась висеть в воздухе. Я не смотрю на него прямо. Знаю, что лучше не надо, но чувствую волну злости и недовольства. Через мгновение Малик поднимается на ноги. Он возвышается надо мной скалой. Смертоносной скалой, которая непременно задавит, если буду рыпаться и дальше…

- Мне жаль, что ты это видела. Мой косяк. Не сдержался, но я не хотел причинять тебе неудобств — это правда. Понимаю, неприятно, но так уж вышло, что, видимо, настало время действительно повзрослеть. А теперь ты должна понять кое-что: никакого развода не будет. Из брака со мной выход только вперед ногами, и то сомнительно. Все останется, как прежде. Тебе придется, если не стать мудрой женщиной, которая умеет отвернуться и закрыть свой рот вовремя, то хотя бы смириться. Какая из двух формулировок нравится больше — выбирай сама.

Малик разворачивается на пятках и собирается уходить, а я не знаю, что чувствую. Сказанные слова, как наотмашь выброшенная пощечина — их смысл сложно доходит до меня. Как будто мы вовсе находимся в разных галактиках и пытаемся коммуницировать, но ничего не получается.

Возможно, эта шлюха была в чем-то права…

- Лучше бы я сказала «нет», - шепчу еле слышно, и Малик замирает.

Не знаю, зачем я это делаю? Мне действительно хочется, чтобы он ушел, но боль толкает на глупости. Продолжать разговор? Задержать его? Не знаю. Очевидно, куда он направился. Все слишком очевидно…

Обида окатывает новой волной. Я поднимаю глаза и цежу.

- Едешь заканчивать то, что начал, да? Надеюсь, что эта шалава окажется больной.

Малик гортанно усмехается и медленно поворачивается на меня.

- Ты ревнуешь, маленькая?

Пошел ты к черту.

- Я должна была сказать «нет», - упрямо повторяю, глядя ему в глаза, - Если бы я знала, какой ты ублюдок…

- Полегче.

- Пошел ты…

Ярость накрывает с головой. Я никогда не позволяла себе говорить так с мужем, но сейчас…сейчас у меня нет никакого уважения.

- Чтоб ты сдох под ней. Или на ней. Плевать. Не возвращайся. Никогда.

Каждое слово я разделяю рваным вдохом, а он просто смотрит. Смотрит и усмехается, как вдруг двигается в обратном направлении.

Черт…

Я не знаю, что делать и куда бежать. Испуганно таращусь на него, чтобы не упускать из виду опасность, а сама нелепо стараюсь отползти назад — мимо. Через мгновение Малик зажимает мои бедра своими ногами, еще через одно хватает меня за волосы и тянет на себя.

Он так близко…

Он так близко…

Он так…

Прикрываю глаза, когда ощущаю его дыхание на своих губах, которые упрямо тут же втягиваю в себя.

Пошел ты. Пошел ты. Пошел ты. Ублюдок…

- Маленькая моя девочка… - шепчет он, - Ревность толкает нас на глупые поступки, поэтому на этот раз я прощаю тебе твою сумасбродность. В первый раз. И в последний раз.

- Пошел ты, - упрямо выдыхаю, резко распахиваю глаза и выплевываю, - Я должна была сказать «нет», и я жалею, что этого не сделала! Ты — ублюдок и…

Волосы натягиваются сильнее. Почти до визга, который просто не успевает слететь с моих губ, которые в следующий момент прижигает собственнический поцелуй.

Я мычу, изворачиваюсь, точнее очень-очень-очень жалко пытаюсь это сделать. Ничего не получается. Малик держит меня крепко, проталкивает свой язык и моментально доминирует над моим. Лишь когда он вдоволь наслаждается своей победой, отстраняется и шепчет.

- Но ты сказала «да», так к чему это бессмысленное сотрясение воздуха? А если не заткнешься сейчас и выведешь меня, Лили, я использую твой грязный рот по прямому назначению. Как ты сама заметила, я не закончил начатое…

Вспыхиваю и резко распахиваю глаза. Он этого не сделает…или…сделает?

Будто в подтверждение своим словам, Малик разгибается плавно и с ухмылкой, так что я оказываюсь лицом к лицу с его ширинкой.

- Так как? Перейдем к делу или ты уже начнешь быть мудрой женщиной? Учти, учить тебя быть ей, мне тоже понравится.

Отвожу глаза и упираю их в свои колени. Противно от самой себя и своей слабости, но, к сожалению, выхода другого у меня нет. Он это сделает. Он сделает…я точно знаю. И ему доставит удовольствие ломать меня, а я? Тут уж прямая дорога на крышу вниз головой, если честно. Ведь на его члене до сих пор остались следы от помады этой шлюхи…

- Хорошая девочка. Вернусь поздно, не жди меня.

Он уходит, а я смотрю ему в спину и когда дверь захлопывается — из меня будто выдирают чеку, как из гранаты.

Часто, сухо дышу. Внутри шпарит огнем. На губах привкус этой самой помады, и мне хочется содрать себе кожу с лица ногтями, но я наклоняюсь вперед и истошно вою. Может быть, потом перейду и к сдиранию кожи, а пока так. Пока мне нужно выпустить тот ужас, который сейчас происходит в моей груди…