Будешь моей мамой?

Глава 12

Адам

За завтраком все молчали, а я мрачно рассматривал фонарь на скуле Тима. Саша очень переживала за сына, и я пообещал ей разобраться лично: она была в такой отчаянной растерянности, что поверила мне. Между нами была куча обид и недопонимания, но в отношении детей мы смотрели в одном направлении.

— Тим, — я помог дочери забраться в машину и пристегнул, — может, поговорим? — предложил отойти. Он насупился, но за мной пошел. — Расскажешь, что произошло?

Он молчал, спрятав руки в карманы.

— Как мужик мужику, — пытался подтолкнуть к откровенности. Моя дочь не говорила, очевидно, из-за этого у меня тоже проблемы с детской коммуникацией. Это все ни фига не просто, я вам скажу.

— Это из-за Сабины, да? Ее дразнили?

— Нет. Меня.

— Тебя?! — я был изумлен. — С чего вдруг?!

— Есть там в группе заводила Стасик, — обиженно отклячил губу. — Меня вожатая по физике хвалила и мой проект лучшим признала. Ну он и начал задирать.

— Почему молчал? Мама вся извелась.

— Не хотел, чтобы переживала. Стасик этот подговорил остальных, и они начали дразнить… — сжал губы в тонкую нитку, сдерживал обиду. — Телефон старый, кроссовки дешманские, — Тим явно повторял чьи-то слова. — Нищеброд… А Сабина, — бросил взгляд на машину, — наоборот, защищала меня, ну и пришлось драться, когда один из этих толкнул ее. Я один, а их трое, вот и фонарь поставили.

— Ясно, — сложил руки на груди. — Поехали разбираться.

— Я сам! — упрямо вздернул подбородок. — Это наши, детские дела, — и такой упорно важный. Я в восхищении!

— В любом случае к директору идти нужно, — развел руками. — В обиду тебя не дадим, мы же не чужие теперь.

— Дядя Адам, вы не говорите маме про вещи. Мы не богатые, но она очень старается для меня.

— Ты очень хороший сын, — потрепал его по волосам. Прямо гордость взяла, хотя я к воспитанию этого мальчика и его душевным качествам руки не приложил.

— Вы тоже хороший, — он попытался допрыгнуть до моих волос, но куда там! У меня метр девяносто три сантиметра!

Дурачась, мы дошли до авто: Сабина открыла окошко, махала и улыбалась, а взгляд такой загадочный и хитренький: словно она что-то знала и не понимала, почему остальные не замечали. Но молчала. По-прежнему молчала.

— Тим, а твой папа… — Саша не отвечала на вопросы о его отце, может, мальчик скажет?

— Нет его, — настроение у Тима испортилось. — И никогда не было, — дверью хлопнул, обрубая разговор.

Мля, нашел бы этого урода и надрал бы задницу! Как можно бросить такого пацана?! Как можно не любить такую женщину, как его мать?! Или Саша смолчала о сыне? Но зачем? Это лишено всякой логики. Делали вместе, а отдуваться морально и физически только ей? Олененок всегда была доброй, но это уже за гранью абсурда! Скорее всего, эта особь с пипеткой между ног сбежала, как только узнала о беременности. С учетом статистики и задолженности по алиментам таких мужчин в нашей стране полно. Я так никогда бы не поступил, как и всякий уважающий себя кавказский мужчина! Дети — это наше все! Меня так воспитывали!

— Где у вас кабинет директора? — своих передал на руки встречающих, а сам озирался по сторонам. Еще хотел на этого Стасика (рифма у меня есть, но про детей так нельзя) посмотреть, но, наверное, Тим прав: не стоит взрослым решать с мелкими. Верю, что разберутся, а я с директором поговорю. Есть у меня еще задумка… Точно Саша голову мне снимет, но хочется сделать пацану приятное.

— Я вас провожу, — молоденькая вожатая поманила за собой. — А вы папа Сабины и Тимофея?

— Да, — коротко ответил. К чему вдаваться в подробности? Папа я. Обоих.

— Просто раньше вас не видели, — обернулась и улыбнулась. — Только их маму. Теперь понятно, почему ониу вас такие разные.

Сомневаюсь, что Саша представилась мамой Сабины, но, вероятно, так многие решили. Хотя мамы здесь бывали реже, нежели няни — контингент такой: занятые бизнесвумен или еще более занятые светские домохозяйки.

— Прошу, — девушка остановилась у двери. — До свидания, — и убежала.

Я постучал и тут же нажал на ручку. За столом сидел мужчина. Это даже лучше. С мужиками как-то все понятнее: без лишней дипломатии и прямо по делу.

— Я могу войти? — на самом деле поставил перед фактом, плотнее прикрывая дверь. — Отец Сабины Сафаровой и представитель Тимофея Лисицына — Адам Сафаров. Мы говорили по телефону.

Времени ездить и договариваться лично у меня не было. Саша, кстати, тоже могла не отвозить детей. Я давно подсел на консьерж-сервис: водитель опытный, обязательно женщина, забирает от порога и вручает ребенка прямо в руки. Конечно, Сабина из-за проблем с речью нуждалась в сопровождении, но с таким другом, как Тим, не пропадет!

— Доброе утро, Адам Булатович. Я понимаю, зачем вы здесь, но все же ожидал родителей Тимофея.

— Может, и я на что-то сгожусь? Считайте меня его отцом. — сухо ответил, складывая руки на груди и перехватывая инициативу: — В вашем лагере процветает буллинг?

— Нет, что вы! — директор тут же поднялся. — У нас в лагере, как и в детском саду, прекрасная атмосфера.

— Да, мы заметили, — холодно улыбнулся. — Синяк на лице Тимофея отлично это демонстрирует. Кстати, — деланно огляделся, — а где родители зачинщика конфликта? Стас, верно?

Директор смутился: порывисто взмахнул руками, галстук нервно поправил, затем присел и выдавил улыбку. Я тоже устроился в кресле напротив.

— Адам Булатович, буду честен с вами: родители некоторых наших детей полагают, что у них прав больше, а их дети могут нарушать дисциплину. Это неправильно, — решительно сжал губы. — Мы с педагогами посмотрели камеры, расспросили вожатого, подняли характеристики детей. Тимофея начали дразнить, но драку начал он. Вашу девочку толкнули, и он вмешался, но ребята толпой навалились.

— То есть я правильно понял, — едва сдерживался, чтобы не пойти бить жопы ремнем, — шестилетки из якобы, — показал кавычки, — хороших семей дерутся толпой?

— Ну это громко сказано! — закатил глаза. — Куча мала, а ваш мальчик в самом низу. И они семилетки: в этой группе дети от шести до восьми лет.

Они еще и старше нашего Тима! Вот же… Ах, как хочется ругаться матом!

— Знаете, — вроде бы он Максим Сергеевич, — Максим Сергеевич…

— Михаил Андреевич, — поправил меня.

— Прошу прощения. Так вот, Михаил Андреевич, ваш рассказ как-то не способствует улучшению моего настроения.

— Адам Булатович, мы попросили приехать Александру, — посмотрел в компьютер, — Яковлевну, чтобы предложить смену в августе, с другими детьми. Не будем усугублять конфликт. Естественно, смена будет бесплатной для обоих ваших детей.

Хорошо, что я приехал. Саша растерялась бы… Да, но не Александра! Эта женщина дала бы им всем прикурить, но Тима забрала бы. А вот я чувствовал, что этого нельзя делать! Это ударит по самооценке. Он мужик! Если бы хотел уйти, я заметил бы это: у нас состоялся серьезный и откровенный разговор. Тиму нужно доказать в первую очередь себе, что он все может пережить, еще и за Сабину постоять. Я помогу в этом.

— Нет, не пойдет, — покачал головой. — Мы сделаем так: вы вызываете родителей зачинщика Стасика, а я им популярно объясняю, что моих детей трогать не стоит.

— Адам Булатович, это как-то непедагогично…

— А я не педагог, я кардиохирург. Лучший в этом городе: скальпелем могу розочки во всех местах вырезать, — вздернул бровь и улыбнулся. Я никому не угрожал, если что. Просто констатация факта.

— Я вас понял, и у меня идея! — почесал подбородок Михаил Андреевич. — Пусть Тимофей и Стас сделают вместе проект по физике. Как я понял, они оба хороши в предмете, — итак изумленно: — Такие маленькие — и доки в физике! Удивительно одаренные дети!

— Вы думаете, общая задача примирит их? — я был настроен скептически.

— Мы разобьем детей на пары. Если они захотят победить, то будут действовать заодно.

— Хм… Давайте попробуем.

— Я посоветуюсь с вожатой и позвоню вам в течение дня.

— Но! — взглядом показал, что если у моего Тима будет еще один синяк, начну бить и ремнем, и рублем. У меня есть связи и в органах исполнительной власти, и в судебной системе.

— Я вас понял. Будем держать связь.

В машине я набрал Сашу. Она волновалась и писала мне: что? что? что?

— Все хорошо, — произнес тут же. — Вечером расскажу. Не волнуйся.

— Адам Булатович…

— Адам, — мягко поправил. Ее официоз как серпом по одному крайне чувствительному для любого мужчины месту. — Если ты будешь звать меня по имени, я тебя не съем, обещаю.

— Адам, — голос чуть дрогнул, значит, не совсем уж все равно, — почему Тима молчит? Почему со мной не поделился? Ты знаешь? Он рассказал тебе?

Тут уж мне стало не до флирта. Я обещал не сдавать его. Тим берег свою маму. Не хотел переживаний, что не в силах дать ему все исключительно лучшее. Олененок сильная, но все-таки плечи у нее женские, хрупкие, ей помощь нужна — мужчина рядом.

— Рассказал, — кивнул, но она не могла видеть, — но это между нами, мужиками.

— Сафаров! — воскликнула возмущенно.

— До вечера, Олененок, что-то со связью.

— Не смей отключаться!

— Пока-пока! Не слышу! Связь обрывается…

— Адам!

— Говорю, связь обрывается! — и зашипел в телефон.

Сегодня на работе не было запары: Семенову выписали из отделения и передали на руки родным: восстановление и реабилитация по плану. Мы сделали, что могли, дальше все от воли к жизни зависело.

Я уехал из медцентра в рекордные шесть вечера: пятница все-таки, а завтра мама собиралась в гости заехать — по Сабине соскучилась. Обычно родители по субботам ее забирали, но рядом буквально через два дома жила мать Мадины, и родители последний год сами к нам приезжали. Этот месяц я попросил дать дочери адаптироваться к новой няне. Сейчас можно с уверенностью сказать, что моя Сабина приняла Сашу!

Домой я не поехал, у меня были наполеоновские планы по захвату и порабощению детского отдела в ЦУМе.

— Девушка, — обратился к менеджеру зала, — мне нужен полный гардероб для мальчика: шесть лет, худенький, светленький.

— Давайте посмотрим каталог, подберем цветовую гамму…

— Нет, мне нужна помощь профессионала, и времени в обрез. У вас час. Я вернусь, оплачу и заберу пакеты, идет?

— Любой каприз, — алые губы растянулись в улыбке. Видать, уже подсчитала свои комиссионные с продаж.

Следующим пунктом было купить удобные и зачетные кроссовки: беговые и повседневные. В этом я шарил, поэтому выбирал сам.

— А вы размер знаете?

Вот тут засада. Интересно, если я Саше напишу, она скажет без лишних вопросов? Допрос с пристрастием мне как-то ни к чему. У меня еще дело номер три было.

Новый телефон. Он у Тима действительно не ахти какой. Я не считал, что гаджеты в столь юном возрасте — это важно. Но раз телефон у него все равно был, то почему бы ему не быть хорошим?

— Нет, новое яблоко не нужно, — осматривал флагманскую модель. У меня такой же, и мне не было жалко денег, но я взрослый мужчина, а такой телефон у ребенка могли и отжать. По крайней мере, в Подольске точно. — Давайте предыдущего поколения, — в нашем районе Тиму ничего не грозит!

Домой приехал около девяти вечера: голодный, но жутко довольный. Надеюсь, меня не побьют. Как там говорят: инициатива обычно имеет инициатора во все отверстия? Не хотелось бы…

— Дети легли? — крадучись, с пакетами пробирался через подземный гараж, лестница которого вела в погреб с напитками, грибами, орехами и прочими премудростями всяких нужностей, пополняемыми тетей Розой.

— Саша с Сабиной в детской, а Тимка купаться пошел, — тетя Роза резала яблоко. — Он такой возбужденный из лагеря приехал. Даже не ужинал, только подъедался, — жаловалась и качала головой. — Хоть яблоко отнесу и лично накормлю, — месяц всего прошел, а она привыкла к новому жильцу и его маме. — Весь вечер с Сабиной в его комнате сидели!

— А Александра? — надеюсь, Тим успокоил мать.

— Взволнованная перепадами настроения. Такая хорошая она, — посмотрела на меня, но без каких-либо намеков. Я старался вести себя образцово и максимально не компрометировать Олененка. — Не понимаю, что этим мужчинам нужно! Такая девка одна пропадает, — и тихо сквозь зубы: — Я бы этого папашу, — дальше пошли кары всех мастей на родном языке.

— Дураки, — сухо ответил. Я — самый большой из них. Заложник собственной чести и мужского слова. Обидел любимую, чтобы подарить капельку обещанного счастья нелюбимой. В моем случае не было правильного решения, со всех ракурсов козлом оборачивался. Это факт, который невозможно оспорить.

— Тебе ужин погреть? Или ты в своих ресторанах наелся?

— Погреть, — поставил один пакет и достал оттуда маленький презент.

— Что это? — рассматривала тончайшую шерстяную шаль.

— Подарок, — чмокнул тетку в морщинистую от частых улыбок щеку. — Я сейчас, — и пошел с пакетами к лестнице.

В основном Тиму досталось от моей неуемной натуры — если покупать, то впрок! — но и остальных домочадцев не забыл. Тете Розе — шаль. Дочери — новые краски (объективно у нее всего хватало с большим запасом). Саше… Понимал, что скорее всего подарок не примет, но в поисках чего-то особенного ноги сами привели в симпатичный ювелирный: давно я никого золотом и драгоценностями не баловал. Внимание привлекла изящная подвеска тонкой работы: лаконичная и строгая буква «А» из белого золота и полностью обсыпанная мелкими бриллиантами, а цепочка максимально тонкая и незаметная. Меня заверили, что на солнце первая буква алфавита и её имени будет сверкать и переливаться.

— Здорово, — с Тимом столкнулся возле гостевой ванной. — Поможешь? — всучил ему один пакет и распахнул дверь в детскую. Симпатичная, но безликая гостевая спальня совершенно преобразилась: творческий беспорядок и особый шарм! Как ни странно, меня это не раздражало, хотя обычно педантичная натура требовала идеальной чистоты, практически стерильной, как в моей операционной. Но Тиму можно, ему и Саше вообще все можно: после их появления в моем доме снова светило солнце.

— Это мне? — он достал из пакета коробку с модными кроссовками. Очень хорошими. Шмотки его не интересовали, а вот обувь… Глаза загорелись изумлением, счастьем, благодарностью.

— Я сомневался с размером, поэтому взял пару смежных. Ты примерь, — и достал упакованный телефон. — Это тоже тебе.

— Мне… — дрожащими детскими худенькими ладонями вскрыл упаковку. — Но… — сглотнул, оценив модель и дизайн. — А мама разрешила? — и осторожно положил яблочный телефон на кровать, как великую драгоценность.

— Тим, честно признаюсь, с твоей мамой еще не обсуждал, но я договорюсь. Все это, — обвел рукой пакеты с одеждой, обувью, классным пацанским рюкзаком, — прямо от души. Это малое, что я мог сделать для тебя.

— Но почему? — по-детски ошеломленно, но хотя бы не подозрительно.

— Сабина очень привязалась к твоей маме, а ты вообще теперь как брат ей. Я так давно не видел ее улыбки, — голос непроизвольно дрогнул. — Это маленькая благодарность за мою счастливую девочку.

— Вы хороший папа, — и так по-мужски протянул мне руку.

— Ты, — и пожал ее. Дома не нужно выкать, все свои. — Доставай сим-карту, будем заводить мобилу.

Мы устроились на кровати и разбирались с приложениями, устанавливали мессенджер, Роблекс тоже, куда без него.

— Как там в лагере? — спросил как бы между прочим. Тим принялся возбужденно рассказывать про проект, про Стасика этого (вроде как нехотя, но сработались), Сабина будет третьей, и он научит ее обращаться с паяльником. Красота!

Через полчаса я вышел из детской и отправился в комнату дочери. Они должны были уже закончить процедуры.

— Привет, — тихо поздоровался с Сашей, по-домашнему теплой и нежной, в легком костюме из летящей ткани и небольшим декольте, в которое прекрасно ляжет бриллиантовая подвеска. Жаль, прекрасные волосы собраны в хвост: слишком длинные, чтобы не мешать работать. — Спокойной ночи, — поцеловал Сабину, которая, зевнув, тут же закрыла глаза. — Саш, подойдешь потом на кухню?

— Да, конечно, — ответила шепотом, бесшумно убирая мази и кремы.

Я спустился вниз и прошел в летнюю нишу, где принимали пищу, когда не было гостей. Двери террасы распахнуты, ночь звенела, пахло цветами и свежей травой от подстриженного газона.

— Роза Эммануиловна, ну куда же мне столько на ночь?!

Большая глубокая Тарелка мясных курзе в ароматном пряном бульоне, несколько больших ломтей хлеба, Сыр, овощной салат и еще пиала острого соуса. А самое грустное, что я ужасно голоден и вряд ли смогу отказаться от этого пира живота. Не железный же! Ах, бедная моя поджелудочная.

— Кушай, — тетя чмокнула меня в макушку и, замотавшись в шаль (не по погоде, конечно), отправилась отдыхать.

Я больше налегал на овощной салат, но и несколько наших пельмешек себе позволил, правда, музыка играла недолго. Саша влетела на кухню на полной скорости, и взгляд ее обещал жестокую расправу: выпотрошит меня моим же скальпелем…

— Ты что делаешь?! — воскликнула и даже ногой топнула.

— Курзе ем, — иногда полезно косить под дурака. — Будешь?

— Прекрати паясничать, Сафаров! Что ты себе позволяешь? Зачем ты купил Тиме телефон и вещи? Кто тебя вообще просил? — закидывала вопросами и обвинениями, словно ручными гранатами. Нереально отбиться!

— Присаживайся, — а сам поднялся. Не люблю, когда на меня кричат свысока. Я в принципе не в восторге, когда на меня кричат.

— Ты не имел права так поступать, не посоветовавшись со мной. Это подкуп такой?

— Саш, это просто подарок. Ни ты, ни твой сын ничего не должны. От души.

Она очень внимательно смотрела: у меня даже волосы на загривке поднялись. Олененок со взглядом тигрицы.

— Из-за этого драка в лагере произошла, да? Они не приняли Тиму, потому что у него телефон обычный и шмотки не из ЦУМа?

— Саш…

— Почему ты мне не рассказал? Ты потакаешь общественному мнению и подаешь дурной пример моему сыну…

— Саша, послушай…

— Думаешь, все решается деньгами? — она не давала мне сказать. — Если дети в таком возрасте воспитаны на материальном, то неважно, насколько дорогой телефон будет у моего сына сейчас. Он не из их среды, и, знаешь, я рада!

— Саш…

— Адам, ты…

— Да помолчи ты, женщина! — не выдержал. — Выслушай меня, — затем обошел стол и буквально силой усадил в кресло напротив. — Я не сказал, потому что Тим попросил: он не хотел тебя расстраивать. Ты его хорошо и очень правильно воспитала.

— Он не должен больше ходить в этот лагерь, — устало произнесла, нервно переплетая пряди и тут же расплетая волосы. — А подарки…

— Я не приму обратно, — покачал головой. — Даже не проси забрать! Пусть я буду крестным феем, — предложил компромисс.

— Ты не можешь быть крестным. Ты не православный!

— Я мусульманский фей, — сел так, чтобы наши колени иногда соприкасались. — В лагере задали проект по физике: Тима доволен, Сабина тоже в деле, ну и зачинщика конфликта к ним прикрепили. Давай посмотрим на результат? Если нет… Я им уши скальпелем отрежу. Всем.

— Зачем ты все это делаешь? — смотрела скептически, дышала шумно, сидела близко и пахла моим настоящим. Совсем не прошлым.

— У тебя замечательный сын, и мне хотелось, чтобы у него все было. Они с Сабиной как брат и сестра. Я очень рад. А ты… — потянулся к Олененку, коснулся щеки, мягкую прядь на палец накрутил. — Я не обманывал, что ты была для меня особенной тогда и осталась особенной сейчас, — тихо и искренне шептал, что на сердце было. Надеюсь, она верила и поэтому не отталкивала. — Увидел это, и сразу ты перед глазами, — достал футляр с подвеской. — Открой, пожалуйста…

— Адам, я не могу принять.

— Просто взгляни.

Саша подрагивающими пальцами взяла его, а я следил за реакцией губ, глаз, языка тела. Хотел понять: любит ли она меня еще? Или хотя бы уже не ненавидит…

Телефон на столе не вовремя просигналил, сбивая с настроя: Саша потянулась за ним, НО Я первый схватил, не хотел, чтобы нас отвлекали и портили атмосферу. Взгляд на иконку сообщения, и я внаглую протянул его по экрану, читая.

Майор Богдан: Встретимся в воскресенье?

Да ё-моё!

— Это что такое? — показал ей экран, стараясь выглядеть угрожающе ревнивым. Но, кажется, Александра не испугалась…