Будешь моей (СИ)

Глава 15. Олег

Проснулся Олег от собственного перегара и головной боли, навалившейся бетонной плитой на лоб. Огляделся, с трудом водя глазами.

Интересно, где он?..

Сквозь тяжёлые шторы на окнах не проникал свет. Непонятно не только где он, но и который сейчас час. Прислушался к собственной памяти, которая упорно молчала. Видимо сдохла в пароксизме отчаяния, вместе с ним.

Амнезия — было бы неплохо, прекрасно было бы. Увы, в отличие от последних событий, того, как он сюда попал и куда попал, Олег отлично помнил причину этих самых событий.

Почему он напился до состояния полнейшей невменяемости.

Тина Силантьева. Его Маська.

Просто взяла и уехала, оставив сраную записку с тупыми извинениями. Жених у неё оказывается есть…

А он кто? Кто для неё Олег Калугин? Выходит, хер с бугра.

Кучеренкова ещё…

Су-у-у-ука, как же так-то?

В голове прострелила острая боль, желудок красноречиво замутило, поднялась тошнота, вынуждая встать на поиски уборной.

Где бы он ни находился, просторная комната, кровать с высоким подголовником и хорошим матрасом, дорогие обои на стенах, тёплый, паркетный пол указывали, что вряд ли в чистом поле в стогу сена.

Несколько шагов по комнате в сторону двери покачивающейся походкой. Замутнённый взгляд на интерьер, острое понимание, что он ни где-нибудь, а в домике для гостей у собственных родителей. Рядом трёхэтажный особняк, недалеко бассейн, драгоценные клумбы матери.

Сюрприз. Сюрприз. Сюр-приз!

Предстоящий звездец и разнос совершенно не пугал. Всем прицепом поплевать, как говорится. Восстановить бы ход событий, как он оказался здесь, если последнее смутное воспоминание приходилось на бар напротив собственного дома за триста километров от отчего дома.

Как же всё происходящее напоминало события десятилетней давности: Олег с больной головой, покачивающейся походкой, привычно двигается в сторону уборной в домике для гостей, чтобы увидеть в зеркале собственную помятую рожу. Тогда совсем ещё юнца, которому ежедневно бриться не было нужды.

Сейчас взрослого, почти тридцатилетнего мужика, с грузом ошибок за спиной и, как казалось, научившегося контролировать души сомнительные порывы.

Младший сын генерала Калугина рос, не зная ни в чём отказа. Если со старшими сыновьями отец проявлял строгость, то младшенький — отрада на старость, даже с неожиданным появлением сестрёнок-близнецов, не потерял статуса всеобщего любимца, которому можно больше, чем остальным.

В семнадцать лет он связался с компанией местных мажоров, что не мудрено. Он сам был мажорчиком — сладким маминым-папином сыночком, считающим, что весь мир ему должен по праву рождения.

Что они творили, вспоминать не столько стыдно, сколько противно. Где только успели нахвататься такой грязи за жалкие шестнадцать-девятнадцать годков — средний возраст их компании.

Терпение отца лопнуло на разбитой в хлам тачке на стрит-рейсинге. Мало того, что неофициальном и незаконном, так ещё и с жертвами. Пострадали не от автомобиля Олега, он просто в пьяном угаре расхреначил машину, снеся отбойники на трассе, но сути это не меняло.

Калугин-старший впал в неистовство. Вопил так, что матери пришлось увозить младших сестёр из дома, подальше от психологических травм. Срочно примчались старшие братья Игнат с Николаем, чтобы спасти одного участника конфликта от инфаркта, другого от тяжких телесных повреждений.

Олега запихали в гвардейское высшее воздушно-десантное училище, по стопам Игната.

Отцы-командиры гайки закрутили быстро и без рассусоливаний. Превратили папиного сыночка, озадаченного поиском запрещёнки и доступных девиц, в почти образцового курсанта.

В истории Калугин-младший влипать продолжал, то самоволка, то драка, то пьянка, то девицы всех мастей, но строго в пределах терпения руководства училища и отца-генерала.

Молодая кровушка продолжала кипеть, организм требовал адреналина, безудержного секса, алкоголя, но распорядок дня нарушался крайне редко. Карающая длань закона, висевшая над буйной головой, неукоснительно напоминала о благе дисциплины.

К выпуску размягчённый возрастом и отсутствием косяков отец подготовил младшенькому отличное место в той же «конторе», где нёс службу Игнат. Федеральная служба безопасности — не шутки. С нехилой перспективой роста. Любой бы душу продал за такие прекрасные дали.

Олег отказываться не собирался. Распределение в жопу мира его совершенно не прельщало. Отказываться от протекции отца и брата и в мыслях не было.

С чего бы?

Перед выпуском Калугин-младший показал, что влипать в неприятности, доводить отца до белого каления — его истинный дар.

И шляпа Гриффиндора не понадобилась.

Олег не просто нажрался в говнище в компании таких же отбитых наглухо без пяти минут выпускников на территории училища, под бдительным оком вышестоящих.

Они устроил дебош, о котором быстро стало известно наверху. Настолько наверху, что выше только Главнокомандующий.

За месяц до выпуска из училища вылетели все участники событий. С таким треском, что задело командование учебного заведения. Нескольким полковникам прилетело с оттягом.

Правда, несколько курсантов после быстренько вернули. У некоторых нашлись влиятельные родственники, которым сильно не понравилось наказание, посчитали не соразмерным. В числе счастливчиков оказался Калугин. Олег Степанович.

Вот только после выпуска он отправился не на тёплое место в столице нашей Родины, где ему уже подыскивали квартиру в хорошем районе, а в Восточный военный округ. В настолько отдалённую точку, что до штаба в Хабаровске сначала на оленях нужно добираться — если утрировать. В крохотный военный городок, где из развлечений только ловля комаров и автолавка с шестидесятилетней продавщицей.

Выбраться было невозможно, папа-генерал постарался на славу. От всей души выложился.

Родина направила. Олег служил, мечтая свалить из богатого на дичь, рыбу, природные минералы и комаров края.

В СОБР недалеко от Московской области устраивался сам. Без протекций, без блата, не заикаясь о связях. Летал на собеседования и проверки больше года.

Брать не хотели, Олег понимал почему. Репутация, которую под лавку не засунешь, в личном деле всё указано, да и земля слухами полнится. Плюс бюрократические препоны, которые только пляской с бубном обойти можно.

Главный же шаман считал, что Родине служить можно и нужно в любых условиях, а у любимого сына трёхразовое горячее питание, койко-место в офицерском общежитии, и сортир не на улице — тёпленько драгоценной жопоньке.

И всё-таки Олег прогнул систему. Вспомнил, что помимо связей отца, у него ещё и натура Калугинская.

Значит, мир под него, а не он под мир.

В СОБР его взяли. Олег переехал, обтёрся, обзавёлся друзьями — почти братьями. Карьера, как на дрожжах не пёрла, деньги с неба не сыпались, блата не было, зато появилась уверенность, что он на своём месте.

На правильном. Там, где должен быть. Для чего родился и жил.

В совмещённом санузле оглядел себя. Щетина, взъерошенные волосы, морда, словно осы покусали — это понятно. Откуда ссадины на костяшках рук, царапины на шее?

Дрался? Трахался? И где его одежда?..

Джинсы расстёгнуты на верхние болты, босиком, футболки с толстовкой нет, воняет, как от скотины.

Умылся, привёл себя в относительный порядок, найдя одноразовые гигиенические принадлежности, принял душ, пошлёпал в комнату.

Нужно выходить, сдаваться отцу, но для начала не мешало бы оценить масштаб бедствия. Вспомнить, что происходило, как он вообще сюда попал?

Не пьяный же за рулём приехал?.. Су-у-у-ка…

Зашёл в комнату, кутаясь в махровый халат. Знобило не на шутку, зуб не попадал на зуб. Обошёл стоящий у стены диван, распахнул шторы, впуская яркий солнечный свет.

Выходит, примерно полдень. Осталось выяснить, какого дня.

Завтра наступило или послезавтра…

— Олеж, блин, дай поспать! Всю ночь с тобой, ещё и утром спать не даёшь! — раздался девичий голос с дивана.

Покрывало зашевелилось, недовольно зафырчало. Из-под него показалась тонкая ступня, потом голая, стройная нога, рука с длинными пальцами, и сразу же прицельно полетела подушка прямо в ошарашенного Олега.

Ещё и девка… И ни одного гондона в пределах видимости…

Здравствуй триппер или ещё один наследник.

— Олег, совесть имей!

Девица резко уселась, уставилась на виновника торжества знакомыми светло-карими глазами. Повела тощими плечами в широкой футболке, встряхнула длинными, русыми космами и скривила премиленькое, когда смиренно молчит, личико.

Владислава — одна из сестёр-близняшек. Вторая — Валерия. Со всех сторон неслось, что сёстры похожи, как две капли воды. Калугины же отличали их с самого рождения, настолько разные у них были характеры, что это передавалось в мимике, жестах, взглядах, кажется, дышали они тоже по-разному.

Лера — плавная, задумчивая, восторженная почитательница высокого искусства. Музыка, литература, живопись, особенно последнее.

Славка — резкая, как стрела, прямая, как шпала. Из всех возможных искусств признавала только боевые.

— Ты что здесь делаешь, заноза? — выдохнув с заметным облегчением, Олег шлёпнулся рядом с недовольно сопящей сестрой.

— То есть, что ты здесь делаешь, тебе не интересно? — ехидно ответила Славка.

— Интересно… — сморщился Олег.

— Отвечаю. Я тебя привезла. Хотела к тебе, но ты потерял ключи от квартиры, с чем тебя, кстати, поздравляю, — пропела Слава.

— На чём?

— На твоей машине, конечно. Финика тоже, к слову. Совсем ничего не помнишь? — с сочувствием покосилась Славка.

— Помню. Помню на веранде бара в парке сидел, потом в следующем, накачался как следует. Оказался в баре рядом с домом, там бармен знакомый, пускает нас Фиником пропустить по бокальчику… а дальше, прости, мелкая… — нервно дёрнул плечом Олег.

— Значит, как ломился в дверь к Яне Кучеренко, не помнишь?

— Кучеренковой, — машинально поправил Олег.

— Да хоть Мудазвоновой, — огрызнулась Славка. — Как орал под окнами, требовал повторный тест на отцовство, угрожал лабораторию спалить к херам бешеных собак, не помнишь? Финик соседку её напугал до усрачки, та наряд вызвала, тебя командир твой, Андрей Сергеевич, отмазал. А я сюда привезла.

— Пойдём другим путём. Ты-то как в эпицентре оказалась?

— Мы с ребятами в баре сидели, который рядом с твоим домом. Что?! — выпучила глаза Славка, дёрнув тощими плечами. — Я, между прочим, почти совершеннолетняя, без пяти минут курсант Военного университета Министерства обороны, будущий военный журналист! Надоело дома сидеть, слушать вопли отца о нерадивом сыночке, который обрюхатил хитрожопую прошмадовку, не удержал кое-что в штанах, а она теперь сюда как к себе домой ездит, пальцы гнёт. Допрыгается, отправится вместе с тобой на берег Тихого океана любоваться из окна общежития коридорного типа! Где только находишь таких шалав, кастинг отдельный проводишь, что ли? Задашься целью — не соберёшь такой паноптикум, как младший сын. Вот я и умотала на турслёт, как раз недалеко от тебя… Лес, палатки, романтика, в общем. Решили напоследок оттянуться в баре в твоём доме, вспомнила, ты говорил, что пиво там отличное, посоветовала. Думала заодно сюрприз любимому брату сделать. Пришли, а там ты… Сюрприз для окружающих, — громко засмеялась Славка. — Пришлось тащиться с тобой под окна этой твоей… Кучковой, врать командиру, что мне исполнилось восемнадцать, получила права, что довезу тебя в целости и сохранности, и что Финик меня не сожрёт по пути.

— Полиция протокол составила? — выхватил основное Олег.

— Составила, — кивнула Славка.

— Пиндец… — выдохнул Олег.

Не пиндец даже, другое, созвучное слово, которое при сестре не произнесёшь, хотя эта звезда турслётов и не такие выражения знала.

За протокол из полиции начальство по голове не погладит — это мягко говоря.

Могут и выставить без почёта и уважения задним числом. Пнуть под зад за проступок, порочащий честь и достоинство сотрудника.

Командир при всём желании не поможет, если оно появится, это желание. Нахер ему сдались выступления дважды Краснознамённого, ордена Красной Звезды ансамбля песни и пляски в лице пьяного Калугина Олега Степановича.

Не успел договорить, собраться мыслями, как ворота, угол которых был виден в окно, разъехались. На подъездной дорожке появилась машина Андрюхи — недорогой, шустрый кроссовер, при надобности вмещающий всё семейство командира, включая наглющего кота.

Из двери выскочил владелец авто. Огляделся, просканировал обстановку, направился к крыльцу, где на пороге его встречал лично генерал-полковник Калугин.

Ну что… Похоже поедет бывший мажорчик, ныне опальный офицер, чернорабочим на вахту. Бурым медведям хвосты крутить, экономику родной страны развивать.

Славка, оценив ситуацию, быстро рванула в сторону большого дома. Принесла страждущему брату одежду и минералку, заодно новости:

— Начальство требует крови, товарищ генерал точит вилы, Андрей Сергеевич — молоток, не сдаёт тебя. Не знаю, на кого ставить, на генерала или командира твоего…

Через час появился командир, окинул подчинённого грозным взглядом, таким, что Зевс Громовержец позавидовал бы, едва удержался от плевка сквозь зубы.

Воспитание и ландшафтный дизайн, где каждый кустик, камушек, столбик и тропинка на своём месте, не позволили.

— Отпуск у тебя не отгулянный, Калугин, имеется, — коротко сказал Андрюха. — Сильно ты на рыбалку хочешь, на охоту, в тайгу, чтоб рожа твоя и близко в городе не отсвечивала.

— В деревню, к тётке, в глушь, в Саратов, — с горькой ухмылкой процитировал Олег классика.

— Я серьёзно. Родственники у тебя в Сибири, говорят. Езжай туда, выдохни, посиди в тишине, остынь, подумай, соберись. Ты мне взвинченный на службе не нужен. Мы не в классики играем. Вернёшься в своём уме — останешься. Нет — без обид. Лады?

— Лады, — кивнул Олег. — Спасибо, Андрюх!

— Не за что пока, — отмахнулся командир. — И чтобы у дома Кучеренковой не появлялся, понял?

— Понял.

— Хорошо понял?

— Не дурак вроде, — криво улыбнулся Олег.

Андрюха ответил взглядом, говорящим, что не верит в умственные способности бойца.

В силу, выносливость — да. В разум — нет.

И ведь был прав, потому что Олег уже через несколько часов припарковал машину у знакомого дома.

С простой, собственно, целью — спокойно поговорить. Не собирался он жениться на Кучеренковой.

Ни сейчас, ни позже, никогда.

Должна же она понимать родной язык?..

Что ей нужно, какие отступные устроят? Деньги, машина, квартира?.. Он и ребёнка готов забрать, раз его, в чём не мешало бы окончательно убедиться. Не складывалось в голове дважды два. Выходило дробное число.

— Я тебе, сученыш, что велел? — услышал Олег, когда выходил из машины, и сразу же напоролся на увесистый кулак командира.