Бывшие. Папина копия

Глава 28

На следующее утро я проснулась от того, что Артём крепко обнимал меня сзади, его дыхание было ровным и спокойным. Я лежала с закрытыми глазами, просто наслаждалась этим ощущением — теплом его тела, тяжестью его руки на моей талии. До меня доносился запах кофе, и я поняла, что он уже вставал и снова прилёг.

— Доброе утро, — тихо сказал он мне в ухо, и я почувствовала, как губы растягиваются в улыбке.

— И тебе, — так же тихо ответила я, поворачиваясь к нему.

— Хочешь кофе?

— Да, — кивнула я.

— Хорошо, но сначала... — он поцеловал меня в лоб, потом в нос, и наконец в губы. Этот утренний поцелуй был нежным, неторопливым, но от него по-прежнему перехватывало дыхание. Мы никак не могли насытиться друг другом. Мне было мало его. Хотелось, постоянно чувствовать, как он обнимает целует. Было в этом что-то магическое. Наверно, в такие минуты начинаешь верить в истинность и во вторые половинки. С Артёмом я по-настоящему чувствовала себя полной. Сильной, уверенной и настоящей.

Весь день Артём не отходил от меня ни на шаг. Пока мы собирались, завтракали, он постоянно касался меня — то проводил рукой по спине, то обнимал, притянув к себе, то просто брал за руку. В машине его ладонь лежала на моём колене, и это простое прикосновение заставляло сердце биться чаще. Мне это безумно нравилось. Нравилось чувствовать, что я ему нужна, что он не скрывал своей привязанности.

Сначала мы заехали в МФЦ — мой новый паспорт наконец-то был готов. Я держала в руках новую тёмно-красную книжечку и думала, что через пару месяцев мне опять придётся его менять, и там я буду вписана, как Вероника Волкова. Ещё до отъезда Артёма я уже примеряла в мыслях на себя эту фамилию. Она мне очень нравилась. Но потом пришлось от неё отказаться, выбросить из головы и навсегда забыть. Теперь оказалось не навсегда.

Потом мы поехали в ЗАГС. Подали заявление. У меня дрожала рука, когда я заполняла бумаги.

— Всё хорошо, — прошептал Артём, видимо, догадываясь о моём состоянии. — Скоро мы официально поженимся.

Алёнка сияла, как маленькое солнышко. Она вертелась вокруг нас, рассматривала всё вокруг, и её восторг был таким искренним и заразительным, что я не могла не улыбаться. Я ещё ни разу не видела её такой счастливой. И сама заряжалась от неё этой радостью, этой надеждой.

— Ну что, — сказал Артём, когда мы вышли на улицу, — теперь можно и отпраздновать. Поедем в кафе?

Мы поехали в небольшое уютное кафе в центре города. Артём припарковался, мы вышли из машины, и тут моё сердце замерло. В трёх метрах от нас, на асфальтовой пешеходной дорожке стояла моя мать. Она смотрела на нас таким ледяным, презрительным взглядом, что у меня мгновенно пропала улыбка. Я чувствовала, как всё внутри сжалось. Рядом со мной Артём тоже напрягся.

Алёнка инстинктивно спряталась за мою спину.

Артём сделал шаг вперёд, пытаясь разрядить обстановку.

— Здравствуйте, Мария Фёдоровна, — сказал он спокойно, протянув руку для приветствия.

Мама посмотрела на его протянутую руку с такой брезгливостью, будто он предлагал ей поднять дохлую крысу. Артём, помедлив, убрал руку.

— Здравствуйте, — повторил он, уже без рукопожатия.

— Я смотрю, ты совсем совесть потеряла, — обратилась мама ко мне, полностью игнорируя Артёма. Её голос был обжигающим шёпотом, полным яда.

— Давайте вы не будете никому грубить, — твёрдо, но без агрессии, прервал её Артём. Он встал между мной и матерью, как живой щит. — У Вероники совесть на месте. И у нас всё отлично, если вы хотели именно это спросить.

— А с тобой я вообще не разговариваю, — прошипела мама, наконец-то переводя на него свой взгляд, полный ненависти. — Ты мне никто.

Артём не моргнул. Он стоял прямо, его плечи были расправлены.

— Ненадолго, — парировал он, и в его голосе слышалась сталь. — Кстати, как раз сегодня хотели заехать и пригласить вас на нашу свадьбу. Будем рады вас видеть.

Он всё ещё пытался быть вежливым с ней, и я знала, что это он делает только ради меня.

Лицо матери исказилось гримасой такого отвращения, что мне стало физически плохо.

— Нет уж. Избавьте, смотреть на то, как моя дочь, как безмозглая дура идёт за одного из Волковых...лучше ослепнуть, чем видеть это, — сказала она громко, так, что проходящие мимо люди оборачивались. — Никогда. Никогда моей ноги не будет ни в вашем доме, ни тем более на свадьбе. И за благословением ко мне можешь не приходить, — она снова посмотрела на меня.

Она развернулась и, задрав подбородок, направилась в противоположную сторону, оставив после себя тяжёлую, гнетущую тишину.

Я стояла, не в силах пошевелиться, чувствуя, как вся радость утекает из меня, а грудь заполняет чувство вины и обиды. Вся радость этого дня, всё счастье — были разбиты вдребезги одним её появлением. И я не понимала за что, почему она так меня ненавидела всегда.

Артём повернулся ко мне, его лицо было сурово. Он не сказал ничего. Просто обнял меня, прижал к своей груди, и я спрятала лицо в его куртке, пытаясь заглушить рыдания. Его объятия были единственным, что сейчас держало меня на плаву.

— Ну же, Ника, не плачь. Плевать на то, что она сказала. Пройдёт время, она одумается, — успокаивал меня Артём. Но я то знала, что это не будет. Я всё детство пыталась её любовь заслужить. Но это всё было бессмысленно.

— Мы всё равно будем счастливы. Назло всем и твоей матери и назло моей. Главное — мы вместе.

Артём подхватил Алёну на руки, обнял меня за плечи и уверенно и твёрдо повёл нас в кафе. Слёзы сами высохли, мне впервые не захотелось забиться в угол, чтобы оплакивать свою неудавшуюся жизнь. Артём всем своим видом вселял в меня уверенность, что всё будет именно так, как он, и сказал. И мы обязательно будем счастливы!