Чужими мы (не) стали (СИ)

28.

— Не бойся, пацан, больно не будет, — подталкивал Нияз растерянного Кирилла в спину к двери частной клиники. — Нужно разрубить этот «Гордиев узел», узнать наконец правду. Мы сделаем тест ДНК, сравнив тебя и Машу. Если он разбавит хоть какие-то проценты, что вы родственники по крови, то можешь смело, как говорит твоя тетка, подавать в суд на наследство. Плюнешь в пробирку и все... — зачем-то подмигнул Марие. И вообще, Буров был в прекрасном расположении духа. После тега-тет с Ниночкой у него уже не будет «как прежде». Перед уходом успел поймать ее теплую ладонь, сжать осторожно. Обещать одними горящими глазами, что все будет «хорошо».

— Здесь подпишите, что соглашаетесь на добровольную сдачу биоматериала, —им подсунули расписки. Затем провели в лабораторию. Вся процедура длилась не более десяти минут.

— Результаты будут у вас на электронной почте, которую вы указали в анкете, —девушка администратор меланхолично взглянула на них, выдав механическую улыбку.

— Все? — Кирилл был подавлен, он не ожидал, что его родство будет кто-то оспаривать. Топтался на одном месте, уставившись на асфальт под ногами.

С детства Киру внушали, что Голубев Ростислав — папка. А кто же еще? Матери давно не стало, она не может рассказать, как было на самом деле. Взрослая красивая женщина, что стояла рядом была совсем ни как сестра. Никакой теплоты в карих глазах Её лицо оставалось непроницаемым, как у сфинкса. Кирилл чувствовал себя гадким утенком среди стаи хищных птиц Чужое все вокруг, неприятное. Шум машин. Люди снуют туда сюда, никто друг с другом не здоровается.

— Поехали, поживешь пока у меня. Потом отправим тебя обратно к... — не успел завершить фразу Нияз.

— Не надо обратно! — выкрикнул Кирилл, замотав головой. Столько в его взгляде было протеста и подросткового упрямства. Но, не только это. — Я там никому не нужен. Никому! Я учиться хочу, а тетка заставляет меня идти работать на ферму. Не поеду-у-у! — задергался весь, заметался, будто хотел сбежать.

— Тихо-тихо! Успокойся. Скажи толком? Ты ведь девятый класс закончил? —вступилась Маша, кинув на Бурова взгляд: «Не спугни. Ищи его потом в подворотнях».

— Ага, — шмыгнул курносым носом парень. — Хочу быть как батя, военным.

— В военное училище поступить? — поднял густые брови Нияз, будто удивился.

Обычно детки, в том числе и его, мечтают иметь свой офис с видом на Москва-Сити. В казармы никто не рвется. — Могу помочь, — задумчиво почесал подбородок.

— Только с твоей тетей придется все равно связаться. Она ведь твой официальный опекун? — Мария покусала нижнюю губу, соображая, как быть. Кириллу почему-то хотелось помочь, а не отмахнуться от него, как от досадливой помехи. Мама бы ее за это не осудила точно. Парень — жертва обстоятельств. Он искал выход из тупика, где все взрослые вокруг решали за него.

— Ладно, едем ко мне. Но, сначала заберем твои вещи. Ты где их оставил? —Буров посмотрел на тощую замызганную спортивную сумку, что умещалась у Кирилла в одной руке.

— Все здесь. И документы свои успел забрать, — несказанно обрадовался Кир, тряхнув поклажей. Его не прогоняют поганой метлой и хотят помочь. Однозначно, он нарвался на приличных людей. Определенно повезло на этот раз. Ему сильно не понравилась та полная тетка, что успела сунуть ему в руку бумажку с номером своего телефона. Она до сих пор скомканная лежит в боковом кармане штанов.

— НУ раз «все здесь», тогда поехали, — сказал Нияз, наведя сигнальным брелоком на своего «мустанга».

— Мам, ты где? — скидывая туфли, Маша заметила, что полы помыты. Заглянула в гостиную, где казалось, что ничего и не было от поминок. Запах немного остался, но он скоро уйдет. Окно открыто настежь для проветривания.

— Здесь — отозвалась Нина Ивановна из кабинета отца.

Мария нашла ее сидящей в хозяйском кресле. На столе разложен старый фотоальбом. Рядом чашка с остывшим чаем.

— Мам, ты чего? — обняла ее за шею дочка, прижавшись щекой к щеке. Втянула ноздрями родной запах, знакомый с детства.

— Я хочу продать эту квартиру, Маша. Здесь все напоминает Ростислава. Не хочу жить в склепе воспоминаний и сожалений о прошлом, — похлопала ее по руке. — Знаешь, Буров мне признался в чувствах. Это так неожиданно... — прикрыла глаза, словно застеснялась.

Мария отстранилась, присаживаясь на подлокотник кресла. Она знала, как тяжело матери далось уход отца. Они были вместе целую жизнь. Здесь, среди стен сосуществовали вместе, но не рядом. Продать его — означало перечеркнуть целую эпоху, но Маша понимала, что для матери это единственный способ двигаться дальше. Не застрять в той точке переживаний и обид.

— Что ты думаешь про дядю Нияза? — Мария сделала лицо попроще, чтобы не выдать себя с хитрой рыжей головой.

— Не знаю, не знаю, — мама захлопнула переплет альбома, подняв пыль. — Очень давно не была на свидании. Твой отец был — не романтик. Не умел выдавать эмоции. Проще было промолчать. А ты, Маша, что думаешь? Стоит мне... сходить в кино? — Нина подняла узкое лицо, взглянув на дочь.

— Эм... Ну-у-у, я бы на твоем месте, сходила. Если фильм интересный.