Девочка для ледяного (СИ)

Глава 43

Он не договорил.

Рука убийцы в черной перчатке ворвалась в его грудь, как ледяной клинок.

Мягко, без усилий, она вошла внутрь, и то место, где она вошла, превратилось в лед. Виконт расширил глаза, его рот открылся, но крика не было.

Только тихий, хрустящий звук, как будто кто-то ломает ледяную корку.

Я застыла в ужасе, словно завороженная, не в силах отвести взгляд от этой картины. Все внутри сжалось, а я оцепенела.

Через секунду в руке убийцы резко выдернул руку и…

В его руке было ледяное сердце. Оно было покрыто толстой коркой хрустального льда.

Виконт посмотрел на собственное сердце, скованное льдом, и рухнул на пол, как кукла, у которой перерезали ниточки.

Убийца стоял над ним, его дыхание было ровным, как будто он только что сделал что-то банальное, а не отобрал жизнь.

Он повернулся ко мне, и его взгляд был холодным, как всегда, но в нем мелькнуло что-то другое — удовлетворение? Гордость? Или просто знание того, что он сделал то, что должен был сделать?

В комнате внезапно повеяло чем-то особенным. Это был не запах крови, не аромат вина и не благоухание дорогих духов. Нет, это было что-то совершенно иное, что-то, что проникало в самое сердце. Воздух наполнился свежестью, словно в него ворвался кусочек зимнего леса, где снег искрится под первыми лучами солнца, а морозный воздух щиплет за щеки.

Я поняла, чем пахнет. Снегом, который падает в первый день зимы — когда мир ещё не знает, что будет холодно.

— Это тебе, моя девочка, — прошептал убийца, протягивая мне ледяное сердце. — Подарок…

Сердце…

Я сглотнула.

Оно только что билось в груди, а теперь…

У меня от шока даже во рту пересохло.

Сердце легло на пол возле моих ног, а у меня волосы зашевелились.

Оно лежало и словно шептало мне: «Так будет с каждым, кто посмеет тебя обидеть. Любой, кто осмелится прикоснуться к тебе, будет мертв».

Мой взгляд встретился со взглядом чудовища. Но меня куда больше волновали трупы. Вот как он представляет себе завтрашнее утро? Что я скажу слугам? Ах, простите, это я случайно?

Руки. Они горели на запястьях и уже затекли. Веревка врезалась в кожу, оставляя на ней глубокие, пульсирующие ссадины. Каждое движение — это боль, но хуже всего было то, что я не могла пошевелиться. Я была беспомощна. Как кукла, которую кто-то бросил на кровать, чтобы разорвать.

Я сидела на краю кровати, дрожа всем телом. Мои ноги были скованы страхом, сердце — бешено, будто пыталось вырваться из груди.

Убийца стоял передо мной, высокий, черный, как сама ночь. Его маска сверкала ледяными прорезями глаз, а взгляд был прикован ко мне — не жестокий, но такой… насмешливый. Будто знал что-то, чего не знала я. Знал, что я уже не могу выбирать между страхом и желанием. Потому что они слились воедино.

Я слышала его дыхание. Ровное, спокойное, как будто он только что сделал что-то банальное — выпил чашку чая или закрыл окно. Но нет. Он только что убил. Двух человек. Без колебаний. Без эмоций. Только холодный расчет и абсолютная власть.

— Развяжи меня, — прошептала я, и мой голос дрогнул. — Пожалуйста.

Он не ответил. Молча поднял нож. Лезвие блеснуло в полумраке, словно отражая свет, которого не было. И тогда он шагнул ко мне. Я затаила дыхание. Каждое его движение было грацией хищника, каждая секунда приближения — ударом по сердцу.

Убийца опустился на одно колено передо мной. Так близко, что я чувствовала его тепло сквозь плащ. Его перчатка скользнула по моей коже, цепляя разорванную ночную рубашку. Было в этом что-то сакральное. Я почувствовала, как запах вишни стал сильнее. Под очертаниями его одежды угадывались рельефные мышцы.

Он не стал резать веревки. Вместо этого он положил руки на мои колени. Медленно. Как будто давал мне время сказать «нет». Я не сказала. Я не могла. Его ладони скользнули выше, задирая рубашку, обнажая мои ноги. Каждое движение — как прикосновение льда. Больно. Жгуче. Невыносимо прекрасно.

— Ты что делаешь? — прошептала я, закусив губу.

— Утешаю и жалею мою девочку.